26 марта в 19:00 в Московском доме книги состоится презентация книги «Николай Рерих». Круглый стол «Наследие Николая Рериха – культурный мост между Россией и Индией» (Дели). Выставка Международного Центра Рерихов «Вселенная Мастера», посвященная 150-летию Н.К. Рериха, в Индии Выставка «Издания Международного Центра Рерихов» в Новосибирске. Новости буддизма в Санкт-Петербурге. Благотворительный фонд помощи бездомным животным. Сбор средств для восстановления культурной деятельности общественного Музея имени Н.К. Рериха. «Музей, который потеряла Россия». Виртуальный тур по залам Общественного музея им. Н.К. Рериха. Вся правда о Международном Центре Рерихов, его культурно-просветительской деятельности и достижениях. Фотохроника погрома общественного Музея имени Н.К. Рериха.

Начинающим Галереи Информация Авторам Контакты

Реклама



«Жизнь моя, иль ты приснилась мне?» Сергей Целух


 

Елена Блаватская покоряет мир

Как не странным покажется, но свою удивительную жизнь Елена Петровна описала в многочисленных письмах, статьях и Е.П. Блаватскаякнигах, причем так красочно, что работы А. Сенкевича о Блаватской, выглядят бледными, не всегда правдивыми и не интересными. Е.П.Б. рассказала такую правду о себе, что правды этой хватит писателям и толкователям на несколько биографических книг. О Блаватской написано много: книг, исследований, биографических очерков, воспоминаний современников. Словом, современники старались донести правду о Сфинксе 19 века до людей ХХ1 века, до нас с Вами. И донесли. Если мы захотим перечислить всех авторов, кто оставил о ней свои воспоминания, то получится достаточно длинный список. Мы понимаем, что очень важно изучать записи тех, кто находился рядом с ней радостные, а еще более - в трудные дни ее жизни. Такие воспоминания читаются с нескрываемым интересом. Но особенно дороги нам, ее ученикам и почитателям, письма Елены Петровны, адресованные разным людям: родственникам, друзьям, сотрудникам, редакторам газет и журналов, генералам и ученым. Это воистину огромнейший мир знаний о выдающейся личности, об Упасике.

 

Жизнь Елены Петровны была не сладкой. Постоянные переезды с место на место, путешествия, даже скитания по разным странам и континентам, проходивших по заданию Великих Махатм, проводивших ее по крутым тропинкам жизни, согласно карме. Они же раскрыли для нас духовный мир Елены Блаватской, наполненный Восточной мудростью и Европейскими знаниями. Для нас Блаватская – стала образцом верности своим Учителям, человек огромной силы воли, большого ума, теософ, равного в мире которого больше не найдем. Мы решили выслушать саму Елену Петровну, пусть она расскажет о себе, о своей суровой доле, о радостном творчестве, и тяжкой карме, о своей священной миссии, принесшей ей мировую славу. Все эти данные мудрой Упасики, мы нашли в удивительной книге: Е.П. Блаватская. «Письма друзьям и сотрудникам. Москва, Сфера, 2002».

 

Особенно искренне и вдохновенно передала она свою жизнь и деятельность в письмах, адресованных князю А. Дондукову-Корсакову, Одесскому генерал-губернатору (1882-1890), своему родственнику. Именно он, этот царский чиновник, а по жизни – коллекционер и коммерсант, втянул Блаватскую в неблаговидную историю с покупкой разных индийских диковинок. Время, потраченное Е.П. на приобретение дорогих вещей: антиквариата, тканей, мебели, других безделушек князю Дондукову, для Елены Петровны оказалось очень трудным, часто унизительным и таким, что в наших душах вызывает протест и осуждение. Больно читать ее признания о своих горестях, унижениях по покупке вещей для нескромного генерал-губернатора, у которого каждая копейка на счету. Не являясь специалистом в этом деле, Е.П.Б. часто попадает впросак: ее обманывают, в день покупки взвинчивают цены, поставляют не тот товар, который заказывала. Нужно отдать ей должное: свое дела Блаватская доводит до конца и отправляет генерал-губернатору целые коробы индийских ценностей. Очень часто ей приходится доплачивать свои личные деньги: коммерсанты, всегда жулики, выдурят лишние деньги, во чтобы то ни стало. А сколько было потрачено сил, нервов, здоровья, чтобы выполнить поручения жадного человека. За все это она получает от Одесского чиновника упреки, насмешки и осуждение. Удивляет невежество генерала в духовных вопросах жизни и деятельности Блаватской. Его совершенно не интересуют ни философия, история, культура индийского народа, ни теософия, ни тайные науки – оккультизм, спиритуализм, магия, ни религия и богословие. Ни личная и общественная жизнь Елены Петровны. Главное его дело – диковинные вещи, на которых можно хорошо заработать. Симптоматично, что от такой коммерции Елена Петровна получила от царского чиновника лишь поздравление с новым, 1982 годом, и коробку конфет Одесской конфетной артели. На большее дорогой родственник не раскошелился.

 

В своих письмах к Дондукову-Корсакову она рассказывает свою жизнь без прикрас, ничего не скрывая, и не прибавляя лишнего. Рассказы ее сочные, красочные, речь образная, литературная. А иногда мы слышим голоса простых людей. Рассказывает больше о сокровенном, даже о том, как ей удалось пересечь границу Тибета в Сиккиме и попасть в чудесную страну - Шамбалу. В то время как туда не пропускали не только европейцев, но и многих азиатов. «...К нам вышел главный лама собственной персоной и преподнёс мне чай с маслом и прочие лакомства. Мы поздоровались; настоятель увидел, что мне пришлось по вкусу его угощение, и велел отвести меня к ним в монастырь. Меня с почестями провели по мостику, разрешив сопровождать меня трём сингалам; англичанам пришлось дожидаться меня на месте! В монастыре я пробыла три дня. Боялась только, что меня не выпустят обратно. Жила в маленьком домике у самых стен монастыря и сутками беседовала с монахом Гилинджаником (он тоже - воплощение Шакья-Будды), а также часами просиживала в их библиотеке, куда женщин не допускают... и настоятель публично признал меня одним из женских воплощений бодхисаттвы, чем я очень горжусь». (1). В глазах туземцев Е.П.Б. была пророчицей, посланной на землю Буддой. Интересные сведения о ней мы находим.

 

Интересные сведения о ней, о ее призвании и о Махатмах, мы находим в ее статье «Теософские Махатмы», в которой Блаватская пишет: «Меня наверняка спросят: "А ты кто такая, чтобы указывать нам на наши недостатки? Ты утверждаешь, что можешь общаться с Учителями, что Они чуть ли не каждодневно осыпают тебя своими милостями; но значит ли это, что ты сама - абсолютно святая, безупречная и самая достойная?" На это я отвечаю: увы, - нет. Природа моя - слаба и несовершенна, у меня много явных и тайных недостатков, и потому карма моя намного тяжелей, чем у любого другого теософа. Да, это так, и не могло быть иначе, коль скоро я уже много лет стою пригвождённая к позорному столбу в качестве мишени для моих врагов и некоторых друзей. И всё же я с радостью переношу это испытание. Почему? Да потому, что знаю — несмотря на все мои недостатки, Учитель неизменно защищает меня. И если это действительно так, то только потому, что на протяжении тридцати пяти и даже более лет... я ни разу не отвергла Его и не усомнилась в Нём даже в мыслях.

 

Я уверена, что Учитель не допустит моей гибели, что он непременно появится в последний момент, как это всегда и бывало. Трижды Он спасал меня от смерти: в последний раз — чуть ли не против моей воли, когда я вернулась в этот холодный и жестокий мир лишь из любви к Нему - научившему меня всему, что я знаю, и сделавшему меня той, кто я сейчас есть. Следовательно, я делаю Его дело и исполняю Его волю, что придаёт мне силы льва и позволяет выдерживать такие потрясения — физические и душевные, - которые наверняка убили бы любого теософа, сомневающегося в реальности существования столь могучей защиты. Непоколебимая преданность Тому, кто воплощает избранный мною долг и веру в Мудрость... великого и таинственного Братства святых подвижников, является, таким образом, моим единственным достоинством и главной причиной моих успехов...»(2).

 

Предоставляем слово нашей славной героине – Елене Петровной Блаватской, пусть она сама расскажет, как все это было, и как складывалась ее карма.

«Вот моя жизнь, холодный ветер в спину. Вот моя жизнь!»

Письмо 2. 5 декабря 1881 г., Бомбей.

 

«Дорогой князь! Жребий брошен, и отныне судьба моя связана с Индией, Сиамом, Тибетом и Бирмой. Книгу мою («Разоблаченная Изида» С.Ц.) перевели на санскрит, и она пользуется потрясающим успехом. Я говорила вам, что ее написала не я, а моя рука, но если вы этому не верите, то тут уж ничего не поделаешь.

Почему вы ничего не сообщаете об «Оккультном мире», который я вам выслала? Вы его получили? Если книга затерялась, я вышлю вам другой экземпляр. В ней вы столкнетесь еще с одним alter ego моего таинственного индуса-чудотворца, который играл и продолжает играть в моей жизни столь важную роль. Не хотите ли вступить с ним в переписку? Он бы открыл вам все тайны Тибета и Индии. Он не станет ни одного письма посылать по почте: они будут поступать к вам непосредственно из Тибета, из Шигадзе, и опускаться прямо на ваш письменный стол. Я ничего не смыслю в политике; более того, политикой в нашем Обществе заниматься строжайше запрещено. Никто не вправе вести речь о подобных низменных предметах нашего бренного мира, и только убедившись, что наше Общество — это чисто философская и религиозная организация, основанная на принципах всеобщей филантропии, в нашем движении стали принимать участие проживающие в Индии англичане, многие из которых сделались членами Теософского Общества.

Сказка только начинается

Мне было 35 лет, когда мы с вами виделись в последний раз. Давайте не будем говорить о том мрачном времени, заклинаю вас позабыть о нем навсегда. Я тогда только что потеряла единственное существо, ради которого стоило жить, существо, которое, выражаясь словами Гамлета, я любила, как «сорок тысяч братьев и отцов любить сестер и дочерей своих не смогут». Несколько недель я провела в Одессе у своей тети госпожи Витте, которая по-прежнему живет в этом городе. Там я получила письмо от одного индуса, с которым при весьма необычных обстоятельствах познакомилась в Лондоне 28 лет назад, и который убедил меня предпринять мою первую поездку в Индию в 1853 году.

 

В Англии я виделась с ним лишь дважды, и во время нашей последней встречи он мне сказал: «Судьба навсегда свяжет вас с Индией, но это произойдет позже, через 28-30 лет. Пока же поезжайте и познакомьтесь с этой страной». Я туда приехала, почему — сама не знаю! Это было словно во сне. Я прожила там около двух лет, путешествуя, каждый месяц, получая деньги не ведомо, от кого, и честно следуя указанным мне маршрутом. Получала письма от этого индуса, но за эти два года не виделась с ним ни разу. Когда он написал мне: «Возвращайтесь в Европу и делайте что хотите, но будьте готовы в любой момент вернуться», — я поплыла туда на «Гвалиоре», который у Мыса потерпел кораблекрушение, однако меня и еще десятка два человек удалось спасти.

 

Почему этот человек приобрел такое влияние на меня? Причина мне до сих пор не ясна. Но вели он мне броситься в пропасть — я бы не стала колебаться ни секунды. Я побаивалась его, сама не зная почему, ибо не встречала еще человека мягче и проще в обращении, чем он. Если вам захочется, по - больше узнать об этом человеке, то, когда будет время, прочтите «В дебрях Индостана».

 

В 1869 году я поехала в Египет, а оттуда — снова в Индию и возвратилась в 1872 году. Затем, уже, будучи в Одессе, в 1873 году я получила письмо от моего таинственного индуса, в котором он велел мне отправляться в Париж, и отбыла туда в марте 1873 года (кажется, второго числа). Сразу же по прибытии я получила еще одно письмо с указанием отплыть в Северную Америку, что я и сделала без всяких возражений. Там мне пришлось доехать до Калифорнии, а оттуда — плыть до Иокогамы, где после девятнадцати лет разлуки я снова повстречала своего индуса: он, оказывается, обосновался в маленьком дворце, то есть в загородном доме в трех-четырех милях от Иокогамы.

 

Пробыла у него лишь неделю, ибо он с подробнейшими наставлениями отослал меня обратно в Нью-Йорк. Там я с ходу приступила к работе. Для начала индус велел мне проповедовать против спиритуализма. В результате в Соединенных Штатах на меня ополчились 12 миллионов «блаженных»… Не могу вам пересказать, что я говорила во время публичных лекций перед аудиторией из четырех-пяти тысяч человек. Однако в то время как я считала, что несу бессмыслицу, оказалось, что, опять же как г-н Журден, я, сама того не ведая, обращалась к ним с выразительными речами, которые и привели к рождению Теософского Общества. Основанное мною и полковником Олькоттом, прежде фанатичным спиритуалистом, но с тех пор как он повстречал меня, буддистом и оккультистом в духе средневековых розенкрейцеров и столь же фанатичным анти спиритуалистом, Теософское Общество заметно росло.

«Разоблаченную Изиду» я продала издателю за спасибо»

На следующий, 1875 год, численность его составляла уже от восьми до девяти тысяч человек. Тут я получила еще одно письмо, заставившее меня оставить лекторскую работу (меня заменил полковник Олькотт), сесть и написать книгу, которая в напечатанном виде составила 1400 страниц мелким шрифтом, — два толстых тома под названием «Разоблаченная Изида»!

 

Не стану о ней говорить, ибо не было газеты, которая не упоминала бы о ней — либо для того, чтобы разнести в пух и прах, либо для того, чтобы уподобить величайшим творениям всех философий прошлого, настоящего и грядущего. Я писала ее совсем одна — рядом не было никаких помощников, писала на английском, который тогда едва знала. Однако, как и в случае с моими лекциями, оказалось, что я писала на классическом английском языке без единой ошибки, подкрепляя свое небрежное изложение цитатами из известных и неизвестных авторов, порою из книг, существующих в единственном экземпляре, где-нибудь в ватиканской или в бодлианской библиотеке, — книг, к которым у меня тогда просто не могло быть доступа, но которые со временем помогли подтвердить правильность написанного мною… Эта работа была и остается сенсацией. Она переведена на несколько языков, включая сиамский и хинди, и является Библией наших теософов.

 

Написала ли я ее сама? Нет, она была написана моею рукою и моим пером. В остальном же я от своего авторства отказываюсь, ибо сама в этой книге до сих пор ничего не смыслю. Но десять тысяч экземпляров первого издания по 36 шиллингов за штуку разошлись буквально за месяц; мне же в качестве прибыли от продаж пришлось довольствоваться лишь славой. Не получив ни гроша, так как, будучи убеждена, что все это — праздная болтовня, не стоящая и одного-единственного издания, я продала ее издателю, как говорится, за спасибо, тогда как он заработал на ней сто тысяч долларов, ибо за последние три года книга эта выдержала шесть изданий. Вот так-то.

 

С 1865 по 1868 год, когда все думали, что я в Италии или где-нибудь еще, я побывала в Египте, откуда я должна была отправиться в Индию, но отказалась это сделать. Именно тогда я вернулась в Россию вопреки советам моего учителя, желавшего, чтобы я поехала в ламаистский монастырь Топ-Линг за Гималаями, где я так хорошо себя чувствовала, — вернулась, изменив маршрут, влекомая желанием вновь увидеть (нет, простите, но я, видимо, не в силах это выговорить) — скажем, свою родную страну, и приехала в Киев, где потеряла все, что мне было дороже всего на свете, и чуть не лишилась рассудка.

 

Сразу по прибытии в Лондон, где было основано наше первое «Британское Теософское Общество» с графом Карнарвоном и Балкарресом (лордом Линдсеем) во главе (смотрите Устав, который я вам посылаю), мы возобновили наше путешествие. В Суэце, в Адене и везде, где только можно (в первую очередь во Франции, на Корфу и на Мальте), мы основывали наши Общества, ибо друзья, собратья были у нас уже повсюду. Прибыв в Бомбей, я оставила в покое англичан, потому что хотела посвятить все свое время коренным жителям. Увы, последствия не заставили себя долго ждать! Как только мы сошли на берег, по просьбе, поднявшейся на борт корабля депутации из двухсот индусов, на набережной нас приветствовала толпа из пятидесяти тысяч человек, и англичане были вне себя от ярости.

Русская «шпионка» делает переполох в Англии

Меня приняли за русскую шпионку!! Англо-индийское правительство с проницательностью, присущей милордам с Оксфорд-стрит, которых направляют в Индию вместо обычных лордов, решило, что меня подослал генерал Кауфман — мой бедный невинный красноносый друг Константин Петрович! Я не виделась с ним с 1848 года; тогда, в Абаз-Тумане, он имел обыкновение попусту объясняться мне в любви, восседая на куче картошки с морковью.

 

Краснощекие агенты тайной полиции с пышными выцветшими усами целых семь месяцев ходили за мною по пятам, проехав на поезде около пяти тысяч километров, следя за мною всю дорогу от Бомбея на север Индостана в Раджпутану, оттуда — в Центральную Индию, затем в Пенджаб, Кашмир, Дарджилинг, где по истечении семи месяцев я покинула британскую территорию, на прощание показав шпикам нос. Возвратившись через три недели, я снова встретила и своих спутников, и шпиков, поджидавших мою опасную персону. Уверена, что англичане и по сей день считают, что у меня в Тибете была тайная встреча с Кауфманом, переодетым в далай-ламу.

 

В конце концов мы отбыли на Цейлон по приглашению наших друзей, теософов-буддистов. Итак, в прошлом году наша делегация из девяти человек, посланных девятью Обществами, в составе которой были представлены самые разные народы: американец, русская, индус, англичанин, итальянец, парс, пенджабец, непалец и раджпут — высадилась на Цейлоне, и клянусь вам, дорогой мой князь, такой прием, как нам, не оказывали и принцу Уэльскому!

 

В течение трех месяцев одно триумфальное шествие сменялось другим: процессии, во главе которых шли сотни высокопоставленных буддийских священнослужителей и слоны (я сама ехала на слоне кофейного цвета); вдоль дороги через весь Цейлон — гирлянды из цветов и триумфальные арки через каждые десять шагов; женщины из центральных провинций, украшенные, вернее, одетые в алмазные ожерелья в качестве единственного предмета облачения…

 

Англичан снова охватила ярость, однако они не стали ничего предпринимать: боялись революции, народного восстания. «Убивайте индусов и буддистов, но не трогайте их религии, иначе они сами поубивают вас», — гласит местная поговорка. В глазах туземцев я была пророчицей, которую послал им Будда. Я быстро выучила санскрит и пали; скоро буду читать лекции на обоих этих языках. Сингалы выбрали меня своим третейским судьей в религиозных вопросах.

 

На Цейлоне есть две буддийские секты — сиамская и секта Амарапура, постоянно враждующие друг с другом. После семи веков вражды я их примирила. Я дискутировала с ними по религиозным проблемам и объясняла им тот или иной метафизический вопрос из Трипитаки и Абхидхармы — буддийских священных писаний. Откуда мне известны эти столь абстрактные и метафизические вещи? О! В этом-то и заключена страшная тайна. Но я чувствую себя в силах держаться с достоинством перед величайшими знатоками санскритской учености и побеждать в публичных дискуссиях, как брахманов, так и буддистов, которые на своих священных писаниях собаку съели.

 

Из Симлы ко мне стали поступать настойчивые приглашения провести там жаркие месяцы — сезон, когда на равнинах Индостана все горит, изжаривается и превращается в пепел. В прошлом году я провела этот сезон в гостях у г-на Синнетта (сезон чудес, описанный в его «Оккультном мире»). В этом году я получила приглашение в Ротни-Касл, расположенный в десяти тысячах футов выше уровня моря, от г-на Хьюма, которого только что назначили губернатором северо-западных провинций.

 

Прошел месяц, и маркиз Рипон, который три года назад обратился в католичество и всецело находится в руках иезуитов, перепугался и... принял меня за дьявола! Сказать-то он ничего не осмелился, хотя и является вице-королем, однако его партия принялась подрывать мое влияние в тех кругах, где я властвовала безраздельно. В ход пошло все: злословие, ложь, клевета и прочее.

 

Общество раскололось на два лагеря, причем большинство осталось со мною. Все дамы, все придворные и великое множество военных — молодых агностиков — бросились на мою защиту, готовые стоять за меня насмерть, причем возглавил их сам г-н Хьюм. Последний пошел гораздо дальше. Он набрал около пятидесяти светских львов и львиц и, когда все они вступили в Теософское Общество, основал его параллельную ветвь под названием «Эклектическое Теософское Общество Симлы», был избран председателем оного и под предлогом того, что дела Общества занимают все его время и требуют полной самоотдачи, подал вице-королю прошение об отставке, отказавшись от поста губернатора провинции, заявив, что службе Ее Величеству он предпочитает теософию! Общественное положение и богатство позволили г-ну Хьюму осуществить все это.

 

Полковник Олькотт, хотя и числится нашим председателем, на самом деле мой ученик и обязан мне во всем повиноваться. В прессе поднялся страшный шум. Боже праведный! Меня принимаются рвать в клочья. Католические миссионеры преследуют меня со всею odium theologicum, на какую только способны. Но я никого не боюсь. Я могу отправиться в Тибет, в Лхасу, когда мне вздумается, а им этого не дано.

«Сокрушительное поражение моих недругов!»

Тем не менее, убедившись, что я никакая не русская шпионка, мои недруги измыслили очередную инсинуацию: будто я не госпожа Блаватская, а некая особа, знакомая с нею и укравшая ее документы, которую здесь принимают за госпожу Блаватскую. Настоящая же госпожа Блаватская умерла, и люди говорят, будто «она похоронена в Адене... мы сами видели имя этой дамы на могильной плите». Насчет плиты все верно, ибо я специально заказала могильный камень с выгравированным на нем моим именем — это было в Лондоне более двадцати лет назад. Я брала этот камень с собою во все путешествия, чтобы, случись, что со мною, меня могли бы опознать. Но, в конце концов, это надгробие стало обузой. Когда в 1871 году я сошла на берег в Адене, у меня умерла Коко, — моя абиссинская обезьянка. Я так горько оплакивала ее смерть, что пожертвовала своей любимице собственную мраморную плиту, которой предназначалось в один прекрасный день прикрыть мои останки. Я лишь приписала черной краской перед своей эпитафией слова «favourite monkey of...».

 

Однако слова, дописанные краской, смыло дождями, а мое выгравированное имя осталось. Ходили слухи, что эту мраморную плиту с тех пор успели похитить. Вот почему в Симле меня стали принимать за мою же собственную служанку или горничную! Более того, поговаривали, что я не дочь моего отца, не племянница моего дяди и даже (о, если бы я только могла пригубить этот волшебный нектар!) не возлюбленная супруга старика Блаватского.

 

Как-то раз на вице-королевском балу в связи с подобными слухами разгорелась ссора между г-ном Синнеттом, издателем «The Pioneer», и г-ном Примроузом, личным секретарем лорда Рипона. Синнетт в ярости подошел ко мне в сопровождении сэра Лай-элла и леди Лайэлл и поинтересовался, не желаю ли я написать своему дяде (имя которого здесь хорошо известно) или графу Лорис-Меликову письмо на предмет опознания моего почерка и попросить их сообщить мне о результате, что помогло бы идентифицировать мою личность. Я жутко разозлилась.

 

Во-первых, Лорис-Меликов не знаком с моим почерком. Во-вторых, я не знала, на какой адрес писать моему дяде. Я отказалась. Но, вернувшись с бала, Синнетт обнаружил конверт с письмом от своего индуса (Кут Хуми), который вдруг откуда-то выпал прямо у него перед носом (конверт, а не индус). В письме были следующие слова: «Передайте ей, пусть напишет князю А. Дондукову-Корсакову, генерал-губернатору Одессы, и попробует все уладить через него. Князь ее знает».

 

И вот, прежде чем до меня и г-на Синнетта дошел ответ моего дяди, когда я была еще в Симле, прямо на большом званом обеде у г-на Хьюма мне принесли письмо от вас. На вас, мой князь, явно снизошло вдохновение свыше, когда вы писали эти слова: «Узнав ваш почерк, я вспомнил...» и так далее! Полный триумф, сокрушительное поражение моих недругов! Вы, князь Дондуков-Корсаков, один из российских «сильных мира сего», пишете такое письмо, и кому — «мелкой авантюристке»!

 

Господи, какой потрясающий эффект возымело письмо князя, настоящего, живого князя в среде всех этих парвеню, этих лавочников, из которых в основном и состоят официальные круги и аристократическое общество Симлы и Индии в целом! …Мой дядя пишет, что он обратился с просьбой к вам как к губернатору того края, откуда я в прошлом отплыла в чужие страны, выслать мне официальное свидетельство о том, что я — это в самом деле я, и никто другой. Если таковое возможно, то благодарность моя, дорогой мой князь, станет еще сильнее».

«Шкурные» поручения князя Дондукова-Корсакова

Письмо 3, 7 февраля 1882 г. Бомбей

 

«Дорогой князь! Мой адрес? Е.П. Блаватской больше не пишите. В Индии я — что-то вроде белого волка, то есть существо, науке неизвестное. «Штаб-квартира Теософского Общества, Бомбей». Это наша Штаб-квартира. На морском берегу — большая гора, с более или менее китайской пагодой на вершине — вот мое жилище, вернее, пристанище, когда я нахожусь в Бомбее, с принадлежащим Обществу бунгало, с залом для собраний, библиотеками, лабораториями для химических и психологических опытов и прочим…

 

Вы пишете, что Чихачев раздобыл для вас мебель. Мне любопытно узнать, сколько же он за нее заплатил. Даю мою теософскую голову на отсечение, что вас с ним ободрали как липку! Здесь нет ничего дешевле резной мебели. Ремесленники получают 4 анны (50 сантимов) в день за резьбу по дереву, достойную волшебника. Мой дом весь заставлен мебелью из черного и сандалового дерева, потому что она здесь дешевле, чем еврейская мебель у нас в Одессе.

 

Вчера за книжный шкаф в три аршина длиной и два высотой (с маленькими стеклянными окошечками, весь из черного дерева, резной, словно изящное черное кружево, с вырезанными кругом пляшущими богами и богинями) я заплатила всего 40 рупий! В Париже или Петербурге за него давали бы от 200 до 300 рублей. А огромный круглый стол с большим, в пол-аршина, бордюром по окружности, на необыкновенно изящном пьедестале в виде хвоста дракона и трех ножках в виде драконьих голов? За всю эту тончайшую отделку наподобие изысканной дамской шкатулки или какой-нибудь драгоценной брошки я отдала всего-то 25 рупий. Напишите мне точно, чего вы хотите, какой именно мебели, и по какой цене.

 

Я попрошу теософов из Бенареса прислать мне бронзовой кухонной утвари. В прошлом году я отправила моей тетушке, г-же Фадеевой, массу всякой всячины. Если бы вы только видели эти вещи! Вы, должно быть, заметили у Стадовского в Одессе одну вазу всего за 15 рублей (или даже за 10, точно не помню). Напишите мне, каким пароходом вам предпочтительнее все это отправить.

 

Бенаресский махараджа подарил мне такой столик, и я завешаю его после смерти Румянцевскому музeю, ибо я собираюсь многие редкие вещицы передать русским музеям и университетам. Самые дорогие из вышеупомянутых блюд стоят от 50 до 100 рупий, а подобные столики — от 100 до 200 рупий. Дели и Лакхнау славятся своими ожерельями и ножными браслетами дивной ручной работы, очень дешевыми; они сейчас в большой моде. Вот поеду на Цейлон и лично вышлю вам оттуда в качестве сувенира, если вы, конечно, его примете, шкатулку и письменный стол, сработанный из 45-50 различных видов дерева, весь покрытый мозаикой. На Цейлоне у нас сейчас 8 000 теософов, а также 11 своих школ на Цейлоне и в Бирме. Попрошу, чтобы мне подобрали все самое лучшее.

 

Почему вы ничего не сообщаете об «Оккультном мире», который я вам выслала? Вы его получили? Если книга затерялась, я вышлю вам другой экземпляр. В ней вы столкнетесь еще с одним alter ego моего таинственного индуса-чудотворца, который играл и продолжает играть в моей жизни столь важную роль. Не хотите ли вступить с ним в переписку? Он бы открыл вам все тайны Тибета и Индии. Он не станет ни одного письма посылать по почте: они будут поступать к вам непосредственно из Тибета, из Шигадзе, и опускаться прямо на ваш письменный стол. Вот только согласится ли он сам?»

«Я верю лишь в Бесконечное, Безусловное и Абсолютное»

Письмо 4, 1 марта 1882 г. Бомбей

 

«Моя вера — это полное отсутствие веры, даже в саму себя. Я давно перестала верить в видимых и незримых личностей, или в общепринятых и субъективных богов, в духов и в провидение, я верю только в человеческую глупость. Для меня всего, что обусловлено, относительно и конечно,- не существует. Я верю лишь в Бесконечное, Безусловное и Абсолютное, но я не проповедую свои идеи.

 

В нашем Обществе, состоящем из представителей всех народов, всех религий, всех концепций, никто, от президента до последнего члена, не имеет права распространять свои представления, и каждый обязан уважать убеждения и верования ближнего своего, какими бы абсурдными они ему ни казались. Нас не 75 000, а скорее 300 000, если учитывать все союзные общества. И весь секрет моего «аватарства» (в которое верят глупцы) в том, что я защищаю право каждого честного человека, будь то буддист, брахманист, джайн, иудей или поклонник дьявола, веровать и поклоняться как ему угодно, если только он делает это искренне. Вот почему я говорю христианину: если ты веруешь в своего Христа, то живи, как жил Христос, и старайся походить на Христа, а не на папу римского или на Лютера.

 

То же самое я говорю и буддисту, приводя в пример Гаутаму Будду, величайшего философа на свете, и доказываю собеседнику, что никто еще не возвестил учения более нравственного, более этичного, более практичного — единственного учения, которое ведет человечество к счастью и покою здесь, в этой юдоли слез и скорби, а не на гипотетических блаженных небесах.

 

И так с религией любого народа. Я говорю только о древних вероучениях брахманов, зороастрийцев, тех же буддистов — в них одна и та же Истина, один и тот же фундамент; все они основаны на единой, по-прежнему неразрешимой для нас проблеме: как просветлить земную судьбу несчастного, слепого, слабого и глупого человека. Поэтому то здесь, то там одна за другой возникали новые веры, а умные люди изобретали догмы, подобно наркотикам одурманивающие сознание стенающего младенческого человечества, вопреки присущему ему здравому смыслу.

 

Так появились различные религии, волшебные сказки о Бове-королевиче, о небесных царях, восседающих на белых престолах, в окружении бесчисленных серафимов и херувимов, которым и восседать-то не на чем и у которых нет рук, чтобы почесать нос, но которые, несмотря на это, умудряются бренчать на арфах и петь целую вечность напролет. «Чем я прогневал Тебя?» — и так далее.

 

К чему все это ведет? Разве человечество стало хоть чуть-чуть совершеннее, нравственнее или счастливее благодаря всем этим верованиям? Обратитесь к статистике преступлений и сравните их количество в протестантских и католических государствах с данными по языческим странам. Сравните — и вы убедитесь, что (так называемая) христианская религия (!) вместо того чтобы улучшать нравственность, плодит фанатиков, как например, среди евреев, что всегда служило прикрытием и поводом для преследования политических преступников и иже с ними. На Цейлоне 10 преступлений приходится на пять миллионов его жителей, тогда как в любом европейском городе вы насчитаете 500 преступлений на всех горожан.

 

Если бы человечество обратилось к своему разуму и вместо того чтобы глазеть вверх, на облака, где нет ничего кроме тумана, смотрело себе под ноги, то насколько же счастливее оно бы стало! Для него было бы во сто крат лучше, если бы не существовало иной религии кроме чистой, бескорыстной филантропии — коллективной и индивидуальной любви к человечеству. «Возлюби брата твоего и ближнего твоего, как самого себя» и «Не делай другим того, чего не желаешь, чтобы делали тебе». Эти слова были произнесены отнюдь не в первом веке христианства, а за 640 лет до Христа; их изрек Конфуций, как теперь доказано; именно это золотое правило — залог счастья всего человечества. Вот вам и новая религия, основанная «госпожой Главатской».

 

Наше Общество — это Братство Человечества, а не Петра или Павла. Разумеется, против меня ополчились все миссионеры. Они бы с радостью отравили меня, если бы могли. Они помышляют лишь о том, как бы извести этих несчастных. Из любых честных, работящих, непьющих язычников они делают христиан — католиков или протестантов, становящихся лгунами, ворами и пьяницами, но зато обращенными в христианство. Спросите кого угодно: ни один англичанин, даже миссионер, не возьмет в слуги новообращенного — все предпочтут язычника. Причина в том, что, как только индус или мусульманин начинает верить в то, что его грехи искуплены кровью Христа, он тут же принимается пить, красть и дурно себя вести.

 

Разве это та религия, которую проповедовали великие реформаторы? Для этих людей, было бы лучше не верить ни во что, или молиться на коровий хвост, либо поклоняться какой-нибудь обезьяне, но оставаться честными людьми и «братьями» по отношению ко всему человечеству, захлебывающемуся в грязи, нежели становиться так называемыми «сынами божьими», «детьми Бога», о котором мы до сих пор ничего не знаем и который, видимо, не очень-то о нас и беспокоится. Вот практическая сторона моей веры, но я ее никому не демонстрирую, и она никого не касается. Так что не думайте, милый князь, что я атеистка.

 

На уровне физического сознания я материалистка, но того, что содержится в моем духовном сознании, не вместят и десять томов! Однако это мое и только мое дело. Мой Бог — не их Бог, и мне так же тяжело понять вашего Бога, как одному человеку — понять вкусы другого; поэтому никто не может понять мои вкусы и моего Бога.

«Мне нечего скрывать, я не виновна»

Ни за кого я замуж не выходила, а уж тем более за квакера. Они обручаются со Святым Духом и танцуют под звуки флейты. А чтобы у них еще и жены были русские, о таком я и слухом не слыхивала. Мне нечего скрывать. Между Блаватской 1845-1865 годов и той Блаватской, какой я стала за 1865-1882 годы, пролегла непреодолимая пропасть. Если вторая Блаватская стремится подавить предшественницу, то это больше во славу человечества, нежели ради собственной чести. Между обеими Блаватскими — Христос и все ангелы небесные и Пресвятая Дева, а за второй Блаватской — Будда и нирвана, с горьким и холодным осознанием печального и смешного фиаско сотворения человека — первого человека, по образу и подобию Божиему! Первую Блаватскую следовало уничтожить еще до 1865 года — во имя человечества, способного породить столь безумную диковину.

 

Что же касается второй, то она приносит себя в жертву, ибо первая верила и молилась, думая, что с помощью молитв грехи ей отпустятся, возлагая свои надежды на поп compos mentis человечество, — безумие, которое является результатом цивилизации и культурного общества; а вторая верит только в отрицание своей собственной личности в ее человеческой форме, в нирвану, где прекращается всякое бытие, где не могут помочь ни молитвы, ни вера, ибо все зависит от нашей кармы (личных заслуг или прегрешений).

 

Подведем итоги: я не виновна в наличии мужа-квакера. Я заявляю: «невиновна», и я с удовольствием отдала бы остаток «дней моих суровых» за то, чтобы столь же несуществующим в моей жизни, как этот самый муж-квакер, оказался еще и Цинцинатус Блаватский из Чернигова. Последний внес свою скромную лепту в усугубление страданий человечества тем, что в своих имениях за тридцать лет произвел на свет без моего участия немало маленьких Блаватских. И мне одной придется разыскивать в нирване этих детей, связанных с моей кармой, как бусинки связаны с ниткой, на которую они нанизаны. Милый князь, жизнь отнюдь не прекрасна. Было бы лучше для нас, если бы по достижении тридцатилетнего возраста мы лишались памяти.

 

Так значит, вы готовы принять «сверхъестественные феномены», но не приемлете того, что следует изучать природные силы, недоступные нашему разуму? Но где же, дорогой мой князь, нам провести демаркационную линию? Кто из наших физиков и самых мудрых богословов, пока природные силы не изучены, может сказать: «Вот черта, а дальше — ни шагу»? И разве может существовать что-либо сверхъестественное в природе, в естественном мире? Мы невежественны во всем, что есть в этом мире, и потому прибегаем к отрицанию. Я выслала вам «Оккультный мир» для того, чтобы ответить на ваши вопросы из области разума, но вы не сообщаете о том, что прочли эту книгу. Между тем она теснейшим образом связана с вашим вопросом о том, каковы те упоминаемые мною невероятные обстоятельства, при которых я впервые повстречалась с моим таинственным индийцем. Теперь, поразмыслив, я могу вам сказать, что вопрос о муже-квакере касается также и его. Вы просите меня об этом рассказать? Воля ваша.

«Женою Блаватского, или кого другого, я никогда не была»

Я искала встречи с неведомым. Обществу, особенно любителям злых сплетен, известна лишь внешняя, объективная сторона моей юности, и оно всячески раздувает эту сторону в чистяо христианской манере. Но никто, даже мои родители, так ничего и не поняли в том, что свзано с моей сокровенной внутренней жизнью, которую я в «Theosophist» назвала «жизнью души». С шестнадцати лет я всегда жила двойною жизнью, таинственной, непонятной даже для меня самой, до тех пор, пока не встретила моего еще более таинственного индуса. С четырнадцатилетнего возраста я каждый свой день встречала в физическом теле, а ночи проводила в теле астральном.

 

Я даже ходила к старой Марии Соломоновне Бабуне — да облегчится тяжкое бремя всей навалившейся на нее кармы!! — лишь затем, чтобы повидаться там со всеми этими кудианами, тифлисскими колдуньями, которые собирались у нее дома и готовили всякие приворотные зелья и прочие ужасы.

 

Ах, как они заблуждались, принимая меня за Екатерину Вторую! Никогда еще — рассуждая в терминах плоти — не было девушки или женщины холоднее меня. В сознании моем непрерывно извергался вулкан, а подножие горы окружал ледник. Если я примусь вещать вам о союзе, то есть о «бракосочетании красной Девы» с «астральным минералом», о философском камне (единении Души и Духа), то не захочется ли вам послать меня к черту? Но разве не следует мне, излагая конкретную тему, прибегать к соответствующей терминологии?

 

Вам, вероятно, доводилось слышать (или вы не прислушиваетесь к людской молве?), что у моего прадеда по материнской линии, князя Павла Васильевича Долгорукого, была необычная библиотека, в которой имелись сотни книг по алхимии, магии и прочим оккультным наукам. Я еще до пятнадцати лет успела с живейшим интересом их перечитать. Голова моя стала пристанищем для всей черномагической средневековой чертовщины, и вскоре ни Парацельс, ни Кунрат, ни К. Агриппа уже ничему не могли бы меня научить.

 

Все они рассуждали о «брачном союзе красной Девы с Иерофантом» и о «бракосочетании астрального минерала с сивиллой», о взаимодействии мужского и женского начал в определенных алхимических и магических операциях. Знаете, почему я вышла замуж за старика Блаватского? Да потому, что в то время как все молодые люди смеялись над «магическими» предрассудками, он в эти предрассудки верил! Он так часто говорил мне об эриваньских колдунах, о тайных науках курдов и персов, что я решила исспользовать его как ключ к этим знаниям. Но его женою я никогда не была, и я не перестану клясться в этом до самой смерти. Никогда я не была «женою Блаватского», хотя и прожила с ним год под одной крышей.

 

Не была я и чьей-то еще женою, как толкуют злые языки, ибо около десяти месяцев потратила на поиски «астрального минерала», в котором должна была содержаться чистая и совершенная «красная Дева», и такого минерала я не нашла. Чего я желала и искала, так это тончайшего магнетизма, которым обмениваются люди, «соль» человечества, а у старика Блаватского этого не было; и, чтобы найти, обрести ее, я готова была пожертвовать собою, обесчестить себя! Старику это не подходило, пошли ссоры, чуть ли не баталии, пока я наконец не сбежала от него — верхом — из Эривани в Тифлис, где укрылась у своей бабушки. Я поклялась, что покончу с собою, если меня заставят к нему вернуться. Ах, как печально, что мне не дали поступить так, как я хотела!

 

Выйдя замуж весною 1848 года, я в феврале (или в январе) 1879 года все продолжала искать ту самую «соль» и человеческий «минерал», да и с «Девой» (в самом прямом смысле этого слова) все было в полном порядке, ничто никуда не девалось — и это в то время как в Тифлисе репутацию мою разносили в пух и прах!

 

Теперь на свете остался лишь один человек (еще несколько лет назад их было двое), которому известен мой секрет и который знает, что все только что мною вам поведанное - чистая правда. Этот человек - князь Семен Воронцов. Второй из них, ныне покойный - мой бедный князь Эмиль Витгенштейн, мой лучший друг, с которым я много лет переписывалась. А теперь об индийце, ибо печальное предисловие подошло к концу. Я уже рассказывала вам, что этот человек — дважды мой спаситель. В Афинах, в Египте, на Евфрате — где бы я ни странствовала, я всюду искала свой «астральный» камень (на сей раз без всяких метафор — буквально, если позволите). Я жила среди вертящихся дервишей, среди друзов горы Ливан, среди арабских бедуинов и марабутов Дамаска. И нигде его не находила! Изучала некромантию и астрологию, кристалломантию и спиритуализм — и нигде ни следа «красной Девы»!

«Конь мой вдруг встал на дыбы»

В Константинополе я сильно нуждалась в деньгах и хотела заработать 1000 монет — награду, обещанную тому, кто выиграет скачки с препятствиями: 18 прыжков через барьеры на диком скакуне, только что убившем двух конюхов.

 

Шестнадцать барьеров мне удалось преодолеть, но перед семнадцатым конь мой вдруг встал на дыбы, опрокинулся на спину и задавил меня. Это случилось в 1851 году. Я пришла в себя лишь через шесть недель; последнее, что я увидела, прежде чем впасть в свою нирвану (ибо это была полная нирвана), — это как мужчина огромного роста, просто великан, одетый совершенно не по-турецки, вытаскивает из-под коня мою разодранную и окровавленную одежду. И больше ничего. Запомнилось только лицо, которое я уже где-то видела.

 

Годы спустя, когда, уставшая от всего, не в силах более выносить бедную старуху, графиню Багратион, которая держала меня взаперти в гостинице «Майвартс», заставляя читать «Четьи-Минеи» и Библию, я сбежала на мост Ватерлоо, охваченная страстным желанием умереть. Это искушение подбиралось ко мне уже давно. На сей раз я не пыталась с ним бороться, и мутные воды Темзы казались мне роскошным ложем. Я стремилась к вечному покою, отчаявшись найти «камень» и бесследно потеряв «Деву». Из этого состояния меня вывел все тот же человек; он меня спас, утешил и примирил с жизнью, пообещав мне «Камень и Деву». И теперь они у меня есть.

 

А теперь поговорим о делах. Есть ли у вас в Тифлисе музей? Интересуют ли их старинные монеты? У меня имеется несколько весьма древних — времен императоров, неизвестных историкам; вероятно, эти монеты отчеканили за несколько тысячелетий до нашей эры. Если вы решите, что для них найдется место в вашем музее, то я с удовольствием вам их вышлю вместе с прочим антиквариатом и любопытными безделушками, сопроводив все это подробными описаниями, которыми меня снабдили мудрецы из Королевского азиатского общества Калькутты (хотя они, конечно, ослы).

 

Передайте эти вещи музею от имени Елены Петровны Блаватской, служительницы Будды, с условием, что, когда он призовет свою служительницу в нирвану, они (археологи), — а я не заставлю их долго ждать, — закажут заупокойную службу в храме гебров в Баку, с возжжением огней священной нефти и с танцами баядерок. Все уже заранее приготовлено; я умру здесь, и в саду уже есть место для могилы. Меня торжественно сожгут на погребальном костре, а затем мой прах разошлют моим ученикам. Я умру в Тибете, куда собираюсь поехать нынешней осенью, мои бренные останки бросят священным псам тамошних лам и Ку-Сунгов.

 

Вам, мой дорогой князь, я оставлю целебный бальзам — мазь, которую вышлю при первой же возможности. Поскольку ни один химик не сумеет объяснить вам, что же это такое, я вам все растолкую. Это небольшой круглый предмет, напоминающий кость или раковину, шарик, покрытый опаловой оболочкой, то есть нарост, который бывает в верхней части, у самого основания слоновьего хобота. Подобный нарост встречается очень редко, его находят только у одного слона из 25 000. Такой слон всегда бывает белого цвета и считается священным.

 

Этот талисман я получила от короля Сиама, почетного члена нашего Общества и великого покровителя цейлонских буддистов. Их во всем мире только три (не короля, а шарика). Один — у короля Сиама, второй принадлежит королю Бирмы, а третьим теперь владею я. Тот, кто носит на шее подобный талисман, будет неуязвим для любых стрел, пуль, огня, ядов, и ему подчинятся все слоны Сиама, Бирмы, Цейлона и Непала. Слон, отмеченный таким царским украшением, является царем слонов.

 

Талисман оберегает от врагов и заставляет всех проникаться любовью к его обладателю. Если этой штукой провести семь раз вокруг сердца, пять раз вокруг головы и три раза между бровей, то вам станут известны самые сокровенные мысли любого человека — стоит лишь пожелать. Я их и без того уже знаю, так что мне сия вещица просто не нужна. Выслала вам свою «Разоблаченную Изиду» — распорядилась об этом в канцелярии. Да ведь вы ее и читать не станете — только посмеетесь. Лучше прикажите Тифлисским газетам открыть у себя археологические, политические и философские разделы и предложите меня в качестве корреспондента. Я стану поставлять им все новости об Индии. Но на русские газеты нельзя положиться. Даже «Московские Ведомости» учинили такое, что стоило мне больше года жизни».

«Судьба моего брата Леонида Петровича Ган»

Письмо 6, 25 июня 1882 г., Бомбей

 

«У меня есть единственный брат, на десять лет младше меня. Едва он появился на свет, как умерла наша мать; отец же, мне думается, сына совсем не любил, и тот рос по существу сиротою. Мальчика воспитывал дед; он же и определил внука, помнится, в Гакке, в одну из тифлисских школ, после окончания, которой, юноша поступил в Дерптский университет и закончил учебу уже в Москве в 1860 году выпускником юридического факультета. Зовут брата Леонид Петрович Ган. Учебу он закончил с отличием. Он всесторонне развит, хорошо образован и даже эрудирован; такое редко встречается среди государственных чиновников. Хорошо знает и латынь, и древнегреческий, а в юриспруденции мало кто разбирается так, как он. По окончании университета он поступил на службу в Департамент управления государственным имуществом в Тифлисе, а вскоре был назначен судьей в Ставрополе.

 

Леонид так хорошо справлялся с обязанностями судьи, что за восемь лет пребывания на этом посту на него не было ни единой жалобы. Он честнейший человек, что может засвидетельствовать вся Ставропольская губерния, и простые люди любят его за острое чувство справедливости и беспристрастность. В молодые годы он не прочь был слегка развлечься, но кто из вас, государственных мужей, в юности сторонился развлечений? Однако он давно оставил все это, стал уравновешенным, остепенился. И вот тут-то и приключилась эта беда.

 

Мой брат потерял место из-за того, что суд в то время переезжал из одного здания в другое, а пьяный привратник возьми да и потеряй папку с документами. Как раз в это время в Тифлис пожаловал начальник департамента гражданских дел Квушин, которой, как мне рассказывали многие жители Тифлиса, по всей России прослыл бешеным псом.

 

Моя сестра пишет, что именно тогда мой брат лишился места из-за пропажи той злополучной папки и сам предстал перед судом. Для него были закрыты все возможности кроме как устроиться адвокатом, что он и сделал. Дело его слушалось в Тифлисе, и суд его полностью оправдал, но должность ему так и не вернули, ибо на Кавказе у него нет поддержки, поскольку все его родственники умерли.

 

И, тем не менее, сам Оголин, председатель суда, сказал моей сестре (Желиховской): «Леонид Петрович Ган был нашим лучшим судьей». Но когда сестра моя, Вера, спросила: «Так почему же его не восстановят в должности?», — Оголин ответил, что Квушин так оклеветал Леонида перед Великим Князем, что теперь его трудно переубедить. Однако сестра пишет, что все дело в лени и безразличии Оголина, который просто позабыл о Леониде, и в этом истинная причина. Все хвалят моего брата за ум, образованность и огромную преданность. Об этом мне писали мой кузен, полковник Александр Юльевич Витте из Ставрополя и генерал Броневский (мой родственник). Последний, начал хлопотать за Леонида, но, не успев ничего добиться, умер.

 

Вот и вся история, правдивая, но грустная, поскольку брат мой женат и у него есть семья. Мне сообщили, что он с семьей чуть ли не умирает с голоду. Вот почему, мой дорогой князь, я пишу вам в надежде, что вы устраните несправедливость, учиненную по отношению к бедному, но честному человеку. Мне говорили, что вы обладаете всей полнотой власти на Кавказе, во всяком случае, там ваше слово — закон.

 

Прошу вас, дорогой мой князь, не сердитесь за то, что я вам написала, так же как и Бог (О Господи! Если бы только можно было поверить в Его существование!) не должен сердиться, когда бедные люди просят Его о помощи. Сделайте это доброе дело, и я умру спокойно, благословляя вас и вашу семью, и вечно буду служить вам в этой жизни и после смерти. Если это не зависит от вас, значит, зависит от кого-либо другого, но вы можете распорядиться, и все будет устроено.

 

Нет, удача обходит нашу семью стороною, мы, что называется, прокляты. И ведь все такие благочестивые, истинные, ревностные христиане! А каков результат? Разве у них больше счастья, чем у меня, жалкой безбожницы? Разве Бог любит и защищает их больше, чем меня? Я согласилась бы на двадцать лет страданий, я с готовностью приняла бы жизнь, полную физических мучений, если бы могла вернуть простую, горячую веру моей ранней юности! Моя вера умерла вместе с тем, кого я любила больше всего на свете. Так пусть же, по крайней мере, не погибнет мой единственный брат! В вашей власти, мой дорогой князь, совершить это благодеяние, если оно справедливо, в чем вам будет нетрудно удостовериться».

«Я устала от жизни, мой дорогой князь»

Письмо 7, 25 июня [1882 г.], Бомбей

 

«Получила ваше любезное письмо, мой дорогой князь, вместе с еще одним письмом и чеком на сумму в одну тысячу сто восемьдесят пять рупий две анны и одиннадцать пайсов (1185 р. 2 а. 11 п.). Все ваши указания будут исполнены. Многое из того, чего вы желаете, уже заказано, и я сделаю все, что смогу, чтобы вы остались довольны.

 

У моего брахмана (а не у Шиваджи — тот давно помер) имеется небольшая, предметов двадцать, коллекция старинного оружия. Это единственный человек в Индии, которого не лишили оружия, ибо согласно «Закону о хранении оружия» англичане отобрали у всех своих счастливых подданных даже перочинные ножи и кухонные вертела, которые хозяева держали дома. Я не знаю ничего о самой стали, но по форме эти клинки весьма необычны.

 

В прошлом году я купила несколько штук и еще несколько послала своей тетке в Одессу для ее коллекции. По-моему, дядюшка Фадеев пришел от них в восхищение. Но по внешнему виду, по красоте это оружие уступает кавказскому, превосходя последнее лишь оригинальностью своей формы; кажется, там есть образцы с двойным и тройным лезвием — простите меня, я догадываюсь, что хотя и являюсь «перевоплощением», но уж, конечно, не Брюллова. Еще есть прозрачный щит из кожи носорога и другие виды оружия, неизвестные в Европе.

 

Я только что вернулась из Мадраса и, как только улажу все дела, связанные с журналом «Theosophist», собираюсь на два месяца в северо-западную провинцию Индии, затем в Дарджилинг, Бутан, Ассам и как можно дальше в Тибет, куда не добраться англичанам. Там меня специально встретят ламы из монастыря Тонг-Дум. Поскольку может случиться все что угодно, и я могу не вернуться из Тибета (перейдя в нирвану), то я постараюсь успеть закупить все вещи до отъезда и попрошу двух моих самых верных сотрудников — полковника Олькотта, президента Теософского Общества, и Дамодара К.Маваланкара, управляющего журналом «Theosophist», — выслать все вам.

 

На будущей неделе вышлю вам обещанный талисман — зуб, точнее, нарост под хоботом священного слона. Можете носить его как простой брелок, если не верите в его силу, или повесьте его на шею, если так же, как и я, уверуете в его действенность, — ведь вы ни во что не верите самостоятельно, а верите лишь в то, во что верят другие. Я же верю сама по себе.

 

Я устала от жизни, мой дорогой князь, вот и все. В ту пору я еще во что-то верила — по крайней мере, в русского Бога; теперь же, когда я живу в относительной роскоши, и мне поклоняются язычники, равно как и глупцы-англичане, я перестала во что-либо верить. Я не верю ни во что, кроме человеческой глупости. Все мои идеалы исчезли навсегда, и у меня теперь нет причин жить ради чего-нибудь или кого-нибудь. Однако я живу, потому что жизнь не оставляет меня в покое и потому что самоубийство — вещь постыдная».

«С Кут Хуми я пообщалась в течение трех часов»

Письмо 9,1 октября [1882г.], Сикким-Гхум на высоте 13 000 футов!

 

Будучи проездом в Бенаресе, я получила ваши изделия из бронзы и, упаковав их, отослала в Аллахабад. Затем через Калькутту и Чандернагар отправилась в Куч-Бехар (раджа которого является теософом). Там я на три дня слегла от лихорадки из-за резкого перепада погоды: на смену жуткой жаре пришли холод, дождь и туман. Меня сопровождала дюжина теософов-бабу из Калькутты вместе с тремя буддистами с Цейлона и одним из Бирмы. Вся эта полуодетая босоногая компания из тропических долин Индостана немедленно подхватила простуду. Одна я как русская сумела собраться с духом и продолжить путь. Но вместо пятнадцати человек в Сикким за мною последовало лишь пятеро: те четыре буддиста и один непалец — все остальные свалились.

 

 

 

Вот тут начинается самое смешное. Граница — это стремительный горный поток, через который перекинут качающийся бамбуковый мостик. На другой стороне реки — казармы пограничников, ламаистский монастырь и деревушка. Это узкое ущелье, по которому могут пройти одновременно не более десяти человек. На бутанской стороне речки нам встретились двое англичан, переодетых нищенствующими монахами (я их сразу распознала), несколько индийцев из департамента геологических и геодезических исследований, а с ними караван. Мы узнали, что они вот уже целую неделю напрасно дожидаются разрешения перебраться на другую сторону. Пограничники переговаривались с ними через стремнину, были злы, крыли их, на чем свет стоит, но не пропускали. Кто-то мне сказал: «Зря вы сюда заявились, все равно вас не пропустят». «Посмотрим», — возразила я. Послала к стражам теософа-буддиста с письмом от ламы из монастыря Памйончи; его пропустили, а через час к нам вышел главный лама собственной персоной и преподнес мне чаю с маслом и прочие лакомства. Мы поздоровались; настоятель увидел, что мне пришлось по вкусу его угощение, и велел отвести меня к ним в монастырь. Меня с почестями провели по мостику, разрешив сопровождать меня трем сингалам; англичанам пришлось дожидаться меня на месте!

 

В монастыре я пробыла три дня. Боялась только, что меня не выпустят обратно. Жила в маленьком домике у самых стен монастыря и сутками беседовала с монахом Гилинджаником (он тоже — воплощение Шакья-Будды , а также часами просиживала в их библиотеке, куда женщин не допускают, — трогательное свидетельство моей красоты и совершеннейшей невинности, — и настоятель публично признал меня одним из женских воплощений бодхисаттвы, чем я очень горжусь. Я прочла им письмо Кут Хуми (напечатанное в «Оккультном мире»), после чего проводники отвели меня к мосту другой дорогой. Когда мы перешли через мост, англичан на месте уже не было. Вот так я попала в Сикким, где сейчас и нахожусь, остановившись в еще одном монастыре, в двадцати трех милях от Дарджилинга.

 

Разумеется, англичане очень разозлились. Мне многое порассказали об их уловках. Они пускаются во все тяжкие, чтобы пробраться в Тибет. Они находят парней, как правило, обращенных, обучают их тибетскому языку, дают им буддийское образование, и, когда юноши заканчивают обучение, их наряжают ламами и дают им молитвенное колесо, в котором вместо «Ом мани падме хум» спрятаны всяческие инструменты. Однако ни одному из них не удалось добраться до Лхасы или хотя бы до Шигадзе. Их всегда ловят и выдворяют из страны.

 

С Кут Хуми мне удалось пообщаться лишь в течение трех часов, и ваше письмо передали с одним из его учеников. Я спросила Его о причине вашего несчастья, но он ответил: «Я не имею права пользоваться своим ясновидением, чтобы узнавать секреты других людей. Скажите князю, что я отказался сообщить вам (то есть мне), в чем корень его бед, но сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ему — и так или иначе, разрешить кризисную ситуацию». Вот и все, но мне кажется, что и я догадываюсь о причинах ваших страданий. Е. Блаватская».

Блаватская все глубже погружается в пучину авантюр

Письмо 10, 15декабря [1882г.], Бомбей

 

« Если я еще не схожу с ума от взятой на себя ответственности, связанной со всеми этими деньгами и заказами, так это лишь потому, что мозги у меня уже давно вверх тормашками. Все эти свиньи: парсы, баньи, торговцы и прочие — просто измотали меня до предела. Запрашивают четырехкратную цену, и приходится целый месяц торговаться и переругиваться с ними (пардон), прежде чем они соизволят поставить товар по разумной цене.

 

Уж не знаю, рассердитесь вы или нет, но я не могла, клянусь вам, купить все это дешевле. За бронзовые изделия из Бенареса я заплатила десять процентов комиссионных агенту, Лори, через которого я посылала вещи, иначе вам пришлось бы ждать еще шесть месяцев. Остальные предметы я покупала сама и торговалась, как сущая еврейка. За мраморный столик (то есть за крышку столика) они просили 350, 500 и даже 600 рупий. А тот, что я вам отправила, продал мне один из друзей за 200, и я специально ездила из Аллахабада в Агру, чтобы этот столик забрать. Это все лорд Рипон — он развратил торговцев! Чтобы заработать себе популярность, он покупает по баснословным ценам.

 

Что же касается тех двух таинственных столиков из морских раковин, которые вам захотелось приобрести, то их не только оказалось невозможно найти, но никто даже не слышал о таких и не видел ничего подобного. Прочие же вещи продают только партиями из 21 предмета. Есть партия старинного оружия, но красивым его не назовешь; правда, раджпуты уверяют, что на нем английской крови больше, чем украшений, но это слабое утешение. Индийский ковер стоит от шести до десяти рупий за квадратный ярд, то есть ковер для большой комнаты обошелся бы вам в 400-500 рупий.

 

Если угодно, могу заказать в Бомбее резную ножку для мраморного стола за 25-50 рупий. Но боюсь, вы рассердитесь за то, что я уже потратила на 474 рупии больше, чем вы мне прислали, хотя вы ведь велели мне при надобности потратить еще 50 фунтов; для вас это пустяк, вы ведь миллионер, даже я, «молодая, бедная, но честная женщина», могу себе позволить держать дома несколько антикварных вещиц. Кое-что мне пока найти не удалось, например резные изделия из слоновой кости или ценных пород дерева с Цейлона тончайшей работы, напоминающие изящные кружева. Милые вещицы попадаются и в Мадрасе. Я заказала резные фигурки в костюмах всех индийских провинций (35 рупий за почти столько же фигурок) и несколько светильников для пагод. Но, произведя все подсчеты, я пришла в ужас.

 

И все же я надеюсь, что вы останетесь довольны. Если вам что-нибудь понадобится, то я всегда к вашим услугам. Отправляю вам три коробки через «Бакси Компани» с предварительной страховкой. В соответствии с вашим пожеланием я строго-на-строго указала воспользоваться услугами «Остриан Ллойд». Уверена, что эти вещи вы получите через месяц. Боюсь, что вы остались недовольны последней партией вещей, которую я вам отправила. Если это действительно так, то вы уж, как всегда, простите великодушно. Остаюсь навеки преданной вам, Елена Блаватская».

Вместо философии, разговор о «половой силе»

Письмо 12, 7 августа [1883 г.] , Адьяр, Мадрас

 

«Недавно получила от вас два письма, милый князь, но отвечаю на них лишь сегодня, потому что дважды на меня обрушивались, так сказать, муки Иова: из-за жары, совершенно убийственной, да еще из-за болезни, которую у нас называют фурункулезом (а здесь более изящно именуют «тропическим лишаем») и во время которой невозможно ни сидеть, ни писать, ни двигаться, ни спать.

 

Но вы сильно грешите, позволяя себе заявлять, что наша философия глупа, ибо именно эта философия, в которую вы не верите, учит сохранять «молодость и половую силу» до ста пятидесяти лет. Однако в действительности сохранить ее можно лишь при условии, что о ней полностью забываешь и не используешь, что вам, видимо, не подходит. Но посмотрите на наших братьев — йогов, адептов священной науки. С одним из них я знакома уже тридцать лет. Сейчас ему 82 года, а на вид ему не дашь больше тридцати: высокий, весьма привлекательный, без единого седого волоса, без единой морщинки, гораздо красивее, чем прежде. А почему? Да потому, что он всю жизнь оставался девственником и при этом никогда не ощущал себя мучеником. Хотите, пришлю его фотографию?

 

Вы пишете, что ваш «сын» служит в военно-морском флоте. Но какой сын? Разве у вас есть сыновья? Я думала, что нет. Да и какой смысл их иметь? От них одно только горе. Весьма любопытная новость. В Киеве, помнится, у вас своих детей не было — только сыновья княгини. Или я ошибаюсь? Если так, то прошу прощения. Я старею, и память меня порою подводит.

 

Боже мой, если бы вы только могли прислать ко мне кого-нибудь из России! Как хотелось бы перед смертью увидеть и услышать русского человека! Я поистине начинаю тосковать по родному дому, ужасно хочется увидеть свою страну. Но вы не бойтесь, я никогда, никогда больше не ступлю на родную землю. Я навеки разлучена с Россией».

«Я никогда не отрекалась от Христа»

Далее, я никогда не отрекалась от Христа; я решительно отвергаю христианство попов — лжецов и лицемеров, которые активно лезут в политику. Не отрекаюсь я и от русского христианства, о котором знаю очень мало, но всегда открещивалась от христианства еврейского, насквозь прогнившего, пропитанного идолопоклонством и иезуитским двуличием. Что же касается редактора «Кавказа», то он свинья, да будет ему это известно.

 

Вы полагаете, мой милый князь, что моим письмам недостает яркости, что я утрачиваю чувство юмора? Хотела бы я, дорогой мой князь, чтобы вы хотя бы сутки побыли в моей шкуре, — тогда бы вы поняли, почему в таких условиях и при такой жизни трудно сохранять присутствие духа.

 

Скажу вам, что на мои плечи легла ответственность за миллионы душ. Пять лет, проведенных мною здесь, потрясли всю Индию. Под влиянием Теософского Общества идолопоклонство, суеверия, кастовая система — все это стало исчезать, как туман под теплыми лучами солнца. Миссионеры, которым за несколько веков так и не удалось обратить Индию в христианство (если угодно, это подтверждает и статистика), ненавидят нас за то, что мы везде, где можем, стараемся разоблачать те грязные приемы, которыми они маскируют свои еще более грязные поступки, совершаемые под видом обращения к Христу.

 

Впрочем, я вас, наверное, уже изрядно утомила. Только прошу вас, милый князь, во имя истины и справедливости: если вы услышите или прочтете нечто подобное (нередко авторы не понимают наших целей и сути того, чем мы занимаемся, выставляя в ложном свете нашу миссию), то вы уж, пожалуйста, встаньте на нашу защиту. Знайте, что в нашей общине состоят не только язычники, но и ревностные христиане.

 

Тот, кто не понимает, что лучше быть добрым и честным язычником, нежели испорченным христианином, недостоин звания христианина. На данный момент не десятки, а сотни и тысячи членов нашего Общества избавились от пьянства и других пороков.

 

Нет, милый князь, мое имя в Индии запомнят надолго. Теперь на наших встречах брахман сидит рядом с шудрой и называет его «братом». Мое имя не умрет, потому что, теряя себя, я избавляю людей от страданий, невежества и суеверий. Подобно Наполеону, провозглашавшему: «Государство — это я», мне тоже впору заявить: «Общество — это я». Я создала его и возглавляю в настоящее время. Как Христос говорил, что Он пришел не разрушать, но исполнить то, чего требует закон, так и я, недостойная, кающаяся Магдалина, могу сказать без лишнего хвастовства, что я вновь утверждаю в Индии торжество закона Истины, что я спасаю народные массы от рабства, учу людей уважать себя и больше не ползать в ногах у брахманов. Вот чего не знает издатель «Кавказа».

 

Простите мне, дорогой князь, это скучное, но необходимое письмо. Про меня на придумывали достаточно всяческой лжи и клеветы; пора восстановить истину… Поверьте мне, я посеяла семена, которые уже прорастают и вскоре дадут пышные всходы. Англичане все это уже осознали в полной мере, но они пока не знают, горевать им или радоваться; в любом случае они опасаются не выказать своего одобрения. И если народ Индии считает меня воплощением какого-нибудь божества, то со временем это забудется, подобно прочим суевериям. Пусть себе думают что угодно, лишь бы они меня слушали.

 

Но то, что мы знаем нечто такое, чего другим пока не известно, — это факт. Мой ученик, полковник Олькотт, президент Общества (почитайте апрельское приложение к журналу «Theosophist»), как вы увидите, мгновенно и окончательно исцеляет сотни людей от болезней, против которых медицина бессильна: от паралича, эпилепсии и прочих; он творит чудеса и за ним ходят толпы. На Цейлоне полковник за один месяц исцелил 119 хромых, парализованных, эпилептиков и слепых. А ведь он мой ученик! Что ж, если можете, рассудите сами. Не сердитесь, если письма мои покажутся вам глупыми. Что поделаешь? Как говорится, «самая прекрасная девушка на свете не может дать больше того, что имеет». Вечно преданная вам, Е. П. Блаватская.

«Я обречена умереть здесь, в одиночестве, как собака»

Письмо 13. 7 ноября 1883 г., Мадрас

 

«Дорогой князь! Через месяц исполнится ровно год с тех пор, как я отправила вам три коробки с вещами, приобретенными мною для вас: бронзовыми вазами, оружием и прочим антиквариатом, о котором вы просили. С того времени я не получила от вас ни строчки о том, дошло ли до вас все в целости и сохранности. Что случилось? Вы сердитесь, затаили на меня какую-то обиду? Я сделала все, что было в моих силах.

 

Я ожидала, что вы первый напишете мне о том, довольны ли вы теми вещами, которые я вам отправила, особенно мраморным столиком, отделанным мозаикой, — вот почему я десять месяцев ничего вам не писала. Но поскольку месяц проходил за месяцем, а я ничего от вас не получала, то я пришла к выводу, что тут какое-то недоразумение, какая-то путаница.

 

Я знаю, что обречена умереть здесь в одиночестве, как собака, будучи окружена лишь, своими учениками (которые, конечно же, люди милейшие, но душевной широтой не отличаются), и рядом не будет ни единой русской души. Знаю и то, что больше никогда не увижу ни родной страны, ни своих соотечественников, ни близких. Но для меня было утешением думать, что есть еще в России человек, который думает обо мне, хотя и посмеиваясь, подшучивая над моим аватарством, над моими перевоплощениями, и который не отвернулся от меня. А теперь я не знаю, что и думать!

 

Если вы сердитесь, то так и скажите; если же нет, то все равно сообщите. Но мне решительно необходимо узнать разгадку этой тайны. Я сделала все, что в моих силах, чтобы оказаться вам полезной и чтобы вы остались довольны, но... «самая прекрасная девушка в мире неспособна дать того, чего не имеет», и я смиренно подписываюсь: Бесконечно преданная вам, и (вечно) признательная слуга, Е. П. Блаватская».

«Князь, подумайте о горестях других людей»

Письмо 14, 15 января 1884 г., Адьяр, Мадрас

 

«Дорогой князь! Поздравляю вас с Новым годом. Ваше доброе, милое письмо стало для меня лучшим поздравлением. Я — действительно аватара! Я думала, что вы на меня рассержены, и поэтому перестала писать. А для вас это тоже хороший урок: надо отправлять послания заказными письмами. Быть таким крупным русским политиком — и посылать простые, не заказные письма, если в них есть хоть капелька политических новостей! Разве вы не знаете, что за шельмы эти Булли, шустрые, как зайцы, и застенчивые, как кошки? Ваше письмо из Москвы до меня так и не дошло. Последнее письмо получила из Петербурга.

 

Подумайте о горестях других людей, милый князь, и проявите сочувствие. Внимательно прочтите то, что я приложила к этому письму, и вы увидите, как бедная женщина, мать шестерых детей (куда мне, жалкой грешнице, до нее), которая осталась добродетельной, мучается в этом жутком мире, голодая вместе со своими детьми. У вас есть возможность убедиться в том, к чему приводит безгрешная жизнь, исполненная самопожертвования и самоотречения.

 

Милый князь, сжальтесь над этой несчастной сестрой. Не сердитесь на нее за резкость и достаточно грубый намек в вашу сторону; попытайтесь, как добрый христианин, понять всю безнадежность ее положения. Боже праведный! Она зарабатывает в месяц 38 рублей, и у нее нет даже 14 копеек на почтовую марку! У меня сердце кровью обливается, как подумаю о ней. Ради Христа, в которого вы веруете, помогите ей, дайте ей денег. У меня денег нет, но я посылаю ей две индийские шали, которые преподнесли мне махараджа Бенареса и махараджа Кашмира. Пусть она их продаст и деньги возьмет себе. Мне эти шали не нужны. Все равно я постоянно теряю свои вещи.

 

Так что, милый князь, вы — моя единственная надежда в том, что касается помощи этой женщине. В конце концов, что вам стоит распорядиться, чтобы ей выплатили 600 рублей? На вашем месте я бы вообще раздала всю казну бедным, как я и поступаю со своими деньгами, когда они у меня бывают. Царь — и тот милостив. У меня просто сердце разрывается. И зачем я только на свет уродилась? Временами я ненавижу себя за это.

 

В России Е.П. Блаватскую держат за дурочку, а на другом берегу океана ее ценят. Прочитайте приложение к январскому номеру «Theosophist». Посылаю вам вырезку из газеты, которая в этом ничего не смыслит. Умрем мы или нет, но Общество наше не погибнет.

 

Пару слов обо мне самой. Честь имею сообщить вам, что у меня парализовало обе ноги и что вот уже два месяца меня возят из комнаты в комнату в инвалидной коляске. Если мне не станет лучше, то, значит, пришло время умирать. Без ног все же не очень-то удобно. Да защитит вас Парабрахман от подобной напасти! До самой смерти преданная вам Е. Блаватская».

 

Многие годы Е.П. Блаватская находилась вдали от родины и тосковала по России, по русским людям. Она пишет: «Как хотелось бы перед смертью увидеть и услышать русского человека! Я поистине начинаю тосковать по родному дому, ужасно хочется увидеть свою страну. Но... я никогда, никогда больше не ступлю на родную землю. Я навеки разлучена с Россией» (3).

 

«...Моя любимая страна никогда не имела дочери более преданной, чем я, а наш император (точнее, императоры, ибо я пережила троих из них) — наиболее лояльной и верной подданной, нежели их покорная служанка» (4).

 

«Знаю... что больше никогда не увижу ни родной страны, ни своих соотечественников, ни своих близких. Но для меня было утешением думать, что есть ещё в России человек, который думает обо мне... и который не отвернулся от меня» (5). Елена Ивановна Рерих так говорила о нашей гениальной соотечественнице: «Подвиг её был велик: одинокая, всеми преследуемая, всеми и во всём подозреваемая, без средств, без знания языка прибыла она в Америку, чтобы явить миру прекраснейшее Сокровенное Учение, дать впервые религиозно-философский синтез всех веков и народов, создать международный Братский Союз, дать величайшее счастье знания о существовании Великих Хранителей и Водителей нашего человечества и пути к Ним. Кто не преклонится перед нею, принявшей на себя такой подвиг среди бездны невежественных отрицаний, подозрений и гонений? Истинно, она была мученицей за уявленное ею новое спасение человечеству в эпоху удушающего и разлагающего материализма. Но это мученичество сплело ей новый прекрасный ВЕНЕЦ. Пошлём ей наше восхищение, нашу признательность и нашу любовь» (6).

 

Повесть о жизни, мытарствах, разных бедах и горестях Е.П.Б. закончена. Нам, читателям, остается лишь одно: глубже изучать творения гениальной личности, лучше познать ее духовную сущность и тот невидимый мир, в котором проходила ее астральная жизнь, наполненная дивными знаниями, дивными людьми и дивными звуками и хорошо помнить одну истину, что такие титаны человеческой мысли рождаются раз на три-четыре столетия.

 

Литература

 

1. Блаватская Е. П. Письма друзьям и сотрудникам. М., Сфера, 2002, С. 248-249.

2. Блаватская Е.П. Теософские Махатмы // Эликсир жизни. М.: Сфера, 1998. С. 291 – 293.

3. Блаватская Е.П. Письма друзьям и сотрудникам. С. 288.

4. Там же. С. 217.

5. Там же. С. 296.

6. Рерих Е.И. Письма. Т.7. М,: 2007, С. 233-234.

22.08.2013 09:16АВТОР: Составитель Cергей Целух | ПРОСМОТРОВ: 2844




КОММЕНТАРИИ (11)
  • Юлия Владова25-08-2013 08:24:01

    Интересный материал. Но из-за заголовка и некоторых подзаголовков создаётся впечатление несколько панибратского отношения автора-составителя к нашей великой соотечественнице Е.П.Блаватской.

  • Михаил25-08-2013 15:25:01

    Уверен, что каждый имеет в своей жизни вещи, которые не желал бы выставлять на всеобщее обозрение, ввиду внутренних сугубо личных мотивов, понять которые сторонний способен превратно. Особенно, если этот посторонний совсем не является другом. Друзья, зная о каких-либо нелецеприятных моментах жизни всё же не станут об этом распространяться. Недруги же наоборот - копаются в личном, часто под благовидными предлогами нахождения так называемой правды, на самом деле выставляя теневую сторону любого восхождения сознания. Так кто же вы, Сергей Целух?

  • Татьяна Бойкова26-08-2013 14:21:01

    Не могу настолько согласиться с комментарием Михаила, чтобы задать автору такой же вопрос - друг он Блаватской или нет. Если это основано на материалах писем Елены Петровны к князю Дондукову, то в первую очередь этот вопрос следовало бы задавать тому, кто первым издал их. Но что же в этих письмах такого, что их не следовало бы выставлять на всеобщее обозрение... Из этих писем мы также отчетливо постигаем только кристальность душевной чистоты и высоты Елены Петровны. Если же мы не видим этого, если нам кажется, что нечто из ее жизни нужно бы прикрыть, то мы можем уподобиться горе писателям типа Сенкевича и иже с ним.

  • сергей целух28-08-2013 17:51:01

    Спасибо Юлии Владовой, Михаилу и Татьяне Бойковой за отклики на статью «Жизнь моя, иль ты приснилась мне». Михаилу отвечаю: у меня никаких секретов нет. К Блаватской я шел медленно и долго. К этому времени я успел уже написать несколько книг, среди которых: есть и такие: «Мыслители Европы», «Корифеи философской мудрости», «Философия апостола Павла», «Лето Господнее», «Размышления о Фридрихе Ницше», «Алексей Лосев – философ от Бога» и некоторые другие. Рука заболела и усталость взяла. Хотел было зачехлять знамёна. Однако образумился. Какая-то неведомая сила не давала мне спокойно жить: мучила, плутала мои планы, не мог сосредоточиться. Долго я кружился вокруг, да около, никак не мог найти точку опоры, чтобы успокоиться, привести мысли в порядок, взять себя в руки. Вроде бы и не пацан, которые не знает, что к чему, а человек опытный, повидавший в своей жизни многое такое, что и рассказать страшно. И тут меня осенило: стало легко дышать, открылась глубокая тайна. В моей домашней библиотеке, помимо книг по философии, религии, искусству, науке, культуре, теософии и эзотерике, произведений Елены и Николая Рерихов, был добрый десяток книг Елены Блаватской. Я редко на них обращал внимание, в голове было другое, а эти - подождут. На первом плане была античность: Платон, Аристотель, Прокл, Плотин, европейская философия, русская религиозная, просто русская, история христианства, Библия. Долго плавал я в этих темах, лет двадцать. Сроднился с ними, их герои стали моими близкими родственниками.
    И вот случайно - не случайно, потянуло меня к книгам Блаватской. Скажу откровенно, это было чудо, Даже сильнее философии Гегеля, Канта, Шопенгауэра, Ницше, Мартина Хайдеггера и плеяды русских религиозных гениев. С первой же прочитанной книги – «Разоблаченная Изида», у меня открылись глаза на невиданный, сказочный мир Востока. Я стал совершенно другим человеком. Я окунулся не в мир абстрактной мысли, с разными метафизическими подъемами и спадами, вычитанными в мудрейших трактатах, а окунулся в живую человеческую мудрость, так талантливо преподнесенную гениальной русской женщиной, почти землячкой – Еленой Петровной Блаватской. С тех пор «Разоблаченная Изида», «Тайная Доктрина», «Голос безмолвия», «Ключ к теософии», другие ее книги и статьи, стали для меня настольными книгами, или второй Библией. Результатом моих чтений, книг, статей, писем, и книг, статей о ней, стала новая моя книга о Е.П.Б. под названием - «Духовный мир Елены Блаватской». В ней 800 страниц и разошлась в Украине она очень быстро.
    Блаватская для меня – не икона. Не святая, в золотой раме. Для меня она гениальная женщина, глубоко мудрая, порядочная, верующая, честнейшей души человек, с которой можно разговаривать на равных и обо всех житейских вопросах. Она была немножко юмористкой, это ей часто помогало в жизни. Блаватская просила родных, друзей, соратников не обожествлять ее, не загонять ее в золотую рамку, не молится на нее, а относится, как равной самому себе. Поэтому в ее работах очень много простецкого, народного, и такого, что нам очень нравится. Много у нее жалоб на свою нелегкую жизнь, на разные хвори, много боли, даже горя, но и радости мы видим тоже немало. Смелые слова, крепкие выражения – это для нее всегда радость. Я отношусь к Е.П.Б. с большой любовью, уважением, почтительностью, но иногда и подтруниваю над ней. Как умела это делать она сама. Все это от большой любви к замечательной женщине, великому теософу, светочу Х1Х века. Если мои слова, выражения для кого-то слишком смелые, вызывают недоумение - не меня в этом винить. Блаватская, в отдельные моменты жизни, говорила смелее. В последнее время жизнь моя повязана с Блаватской, Рерихами, они дороги мне, с нашим родным христианством, от которого Блаватская никогда не отрекалась. Да она и умерла православной. Мои планы простые: больше писать о Елене Петровне, шире раскрывать ее внутренний мир, мир загадок и новых открытий, анализировать ее дивные произведения и искать в них ту истину, которую Е.П. спрятала от недобрых глаз. Об остальном читайте на нашем сайте «Адамант».

  • Людмила Матвеева30-08-2013 02:48:01

    Сергей,Вы правильно сделали,ответив на комментарии к Вашей статье,пояснив своё восприятие личности Елены Петровны Блаватской. Но мне кажется, что было Вашей ошибкой дать отрывочный материал именно в контексте "подтрунивания", - его трудно воспринять в таком виде уже потому, что всем известно, каким нападкам подвергается её имя и труд со стороны множества недоброжелателей, поэтому, вероятно, подавляющее большинство её почитателей, будут болезненно реагировать на любое, даже полушуточное, в её адрес высказывание. Я не думаю, что все они поместили образ Елены Петровны в золотую раму, по крайней мере я этого не делаю, но меня тоже задели, на мой взгляд, неуместные акценты и авторские интерпретации. Все же надо иметь ввиду, что даже шутка должна быть доброй и, самое главное, уместной. Елена Петровна действительно была скромна и сама могла подтрунивать над собой, но допустимо ли это по отношению к ней со стороны её учеников, если мы таковыми себя считаем? Есть мера у всех вещей, и надо знать эту меру. Любовь к Учителю может ли сопровождаться иронией? Думаю, что Вам имеет смысл оставить за рамками статей своё личное отношение к Елене Петровне,чтобы не давать никому повод неверно истолковывать Ваши шутки,- результат этого Вы уже имели возможность увидеть.

  • сергей целух30-08-2013 23:43:01

    Уважаемая Людмила Матвеева, спасибо Вам за правдивый комментарий и справедливые замечания. В отношении «подтрунивания» к Блаватской, я перегнул палку. К светлой, совестливой личности надо подходить с чистыми помыслами, и чистыми руками. Я неверно выразился, в этом моя оплошность. Для меня Блаватская такая же святая личность, как и для Вас, и я также смело защищаю ее от всякой клеветы, напасти, оскорблений и незаслуженных упреков, как и Вы. Моя новая статья о ней – «Современные критики Е.П. Блаватской», которая находится в руководства «Адаманта», возможно развеет все Ваши сомнения, на сей счет. У меня много статей о Елене Петровной и все они направлены к одной цели: показать нашу любимицу, честную, святую женщину, гения теософской мысли с положительной стороны. Показать ее такой, какой она действительно была в жизни: мужественной, смелой, честной, отзывчивой, любящей, преданной родным, друзьям, Учителям и своей Великой Миссии – преобразовать духовный мир людей на основе Восточных знаний, гуманизма и справедливости. Блаватская – великий пророк, совесть своей эпохи, совесть всех людей мира, в том числе русских и украинцев. Любая обида в ее адрес, воспринимается мной как оскорбление святости, совести и правды. Эти святые принципы буду выполнять неукоснительно. А теперь к Вам вопрос, дорогая Людмила Матвеева. Почему это Вы так редко пишите «Адаманту?». Почему не видно Ваших статей о Блаватской? Очень бы хотелось прочитать статью о Блаватской, написанную лично Вами. Еще раз спасибо за Ваши справедливые замечания.

  • Людмила Матвеева31-08-2013 12:15:01

    Сергей, вероятно я не так преуспела в жизни и в литературе, как Вы, поэтому так невелико число моих статей на Адаманте и на других дружественных ресурсах. Это во-первых. Во-вторых, являясь руководителем Общины "Крылья Духа" и одноименного сайта, я бОльшую часть времени и сил отдаю тому направлению труда, за которое несу персональную ответственность, милости просим в гости. Писать о Елене Петровне Блаватской я не планирую, так как она сама о себе всей своей жизнью сказала более, чем достаточно и вряд ли мое частное мнение добавит что либо ценное к её наследию. Желаю Вам дальнейших успехов в литературной карьере и всего самого наилучшего.

  • Андрей Троицин01-09-2013 11:28:01

    Многоуважаемые дамы и господа…, хотя, нет – хочется обратиться к вам с большей сердечностью: - дорогие друзья, замечательные наши сотрудники, нам следует учиться относиться друг к другу бережней и доброжелательней. Не велика заслуга – пустить в эмоциональном порыве энергоинформационный «отточенный боевой дротик» в ближнего своего, с намерением уколоть или ранить. Но разве так может сложиться плодотворное сотрудничество? Все мы, пока что, являемся, всего лишь, учениками на пути духовного становления и среди нас определенно нет Совершенных или Святых. В каждом из нас, наряду с духовными достоинствами, имеются и свои, еще не изжитые «тараканы» - т.е. несовершенства, и противодействующие темные силы непременно будут пытаться использовать эти наши неизжитые недостатки, в том числе и в целях привнесения раскола и антипатии во взаимоотношениях между потенциальными, духовно и творчески состоятельными сотрудниками. Уважаемый Сергей, Ваша искренняя преданность Теософии, духовному подвигу и гению Е.П. Блаватской - вполне очевидна, и лично меня очень радует, что на адаманте появился такой творчески состоятельный и преданный автор, которому под силу представлять достойно на сайте данную тематику. Однако, не могу не заметить, что цитата из Вашего отзыва на комментарий Людмилы Матвеевой – « А теперь к Вам вопрос, дорогая Людмила Матвеева. Почему это Вы так редко пишите «Адаманту?». Почему не видно Ваших статей о Блаватской? Очень бы хотелось прочитать статью о Блаватской, написанную лично Вами.», - представляется несколько некорректной и колкой, отнюдь не способствующей налаживанию доброжелательных взаимоотношений и сотрудничества. Тогда как ее комментарии не содержат недоброжелательности, колкости или «пущенной стрелы», хотя некоторые замечания с ее стороны тоже могли бы быть изложены в более предусмотрительной и тактичной форме. Но в любом случае и при любых обстоятельствах, мы с Вами, как представители так называемой «сильной половины человечества», просто должны и обязаны быть безмерно благодарными нашим, поистине героическим и прекрасным духовным сподвижницам, в наше нелегкое, очень трудное время находящим в себе духовные силы для сердечного горения и привнесения одухотворенных огненных вибраций в духовно деградирующий современный мир. Нам следует быть и служить им духовной опорой, и, по возможности, - проявлять заботу, терпимость и прощать им многое. Очень надеюсь, что нам хватит мудрости преодолевать возникающие разногласия и недопонимание, и что это непременно поспособствует укреплению и утверждению нашего плодотворного сотрудничества. С уважением, Андрей Троицин.

  • Людмила Матвеева01-09-2013 15:26:01

    Андрей, от всей души принимаю Ваш трогательный жест в сторону нас, женщин! Не тревожьтесь, мой добрый друг, меня не задели колкости нашего уважаемого автора обсуждаемой публикации, - я давно выросла из детских штанишек, чтобы обижаться на подобные реплики в свой адрес.
    По существу дискуссии рискну высказать свою точку зрения, которая полностью отвечает Вашей, так как идея единения, сотворчества и содружества является для меня доминирующей.Но мне бы хотелось помимо этого сказать, что взяв на себя труд писателя, мы должны в той же степени осознать и отвественность не только личную, но и коллективную. На страницах Адаманта мы представляем собой творческий коллектив, действующий, как мне думается,с одной общей для нас целью просвещения. Большей частью мы все начинающие авторы, а темы, которые мы пытаемся развивать, в высшей степени сложны.Кто из нас может поручиться в безупречности наших авторских трудов? Думаю, что таких будет немного, поэтому не удивительно, что от случая к случаю возникают спорные ситуации, когда мысль автора или его стиль не находит полного понимания у читателя. Не будем забывать, что мы не только авторы, но и читатели друг друга, следовательно можем задавать ему вопросы, а как коллеги можем вносить поправки, если осознаем именно свою коллективную ответственность за наш общий труд. В этом совместном труде на Общее Благо, надо уметь прислушиваться к мнению коллег, ведь оно для того и произносится, чтобы улучшить индивидуальное и коллективное качество. Оговорюсь сразу: я не сторонник критики ради критики и считаю, что критикующий обязан сказать, как нужно в каждом конкретном случае сделать лучше, подсказать в каком случае труд выигравает, а в каком случае - теряет свою ценность.Настоящий друг скажет правду, чтобы помочь товарищу усовершенствовать плоды труда, и только завистник промолчит, чтобы этот автор не обошел его в качестве. Возможно не стоило это обсуждение выносить на публику и если бы я имела возможность сделать свои замечания тет-а-тет, я бы так и поступила. Но статья опубликована, мнение читателей высказано, это и дало повод для дискуссии. Очень надеюсь, что Сергей Целух сумеет воспользоваться нашими советами как дружеским участием, инцидент исчерпает себя и наше сотворчество продолжится на прежней доброжелательной ноте.

  • Сергей Целух01-09-2013 18:22:01

    Уважаемый Андрей! Вы очень наблюдательный человек, допускаю, что Вы, возможно, и экстрасенс, и специалист по тонким мирам. У Вас восприятие мира очень своеобразное, тонкое, но не на столько, чтобы в этом мире уловить невидимую нить. Я никогда, ни за что не хотел обидеть прекрасного человека – Людмилу Матвееву. Она большой специалист своего дела, ее прекрасные статьи на психологические темы, темы Живой Этики и мира Рерихов, вызывают в читателей большой интерес. Для Матвеевой Рерихи, Агни Йога – ее внутренняя жизнь. Кроме того, она, возможно, глубоко верующий человек и замечательной души женщина. Я никогда ни в чем не хотел ее обидеть. Наоборот, хотел направить ее творческие усилия на написание статей о Елене Блаватской. Ведь, чем больше людей будет задействовано в исследование творчества Блаватской, тем сильнее станет наша наука, а Е.П. Блаватская на том свете обрадуется эьому. И если Вы не поленитесь прочесть статью Людмилы Матвеевой, психолога, литературоведа « Духовность, медиумизм и психизм», от 01.08.2013 года, то убедитесь, что некоторые строки в ней относятся и к нам с Вами. Вот они:
    «В Учении и в Письмах Елены Ивановны Рерих мы находим достаточно слов-предостережений по поводу медиумизма и низшего психизма. Этого вполне достаточно для того, чтобы быть предупреждённым о наличии той опасности, которая подстерегает неофита, увлекающегося психическими феноменами без должного внимания к своим нравственным качествам. Неопрятность души является причиной недостойных поступков, поэтому каждый вдумчивый и ответственный последователь Живой Этики строго инспектирует свои скрытые мотивации, понимая, что только безупречное состояние души может быть гарантом встречи с Учителем и только под Его контролем может происходить гармоничное развитие духовного начала».
    К чему я привел такой странный отрывок? Наверное, для того, чтобы мы оба с Вами, включая Людмилу Матвееву и наших читателей, от всей души посмеялись над вымышленными Вами проблемами, и над их разрешением. Наверное, нам надо больше заглядывать в Этику Жизни и черпать из нее великие истины наших Учителей. Об это и говорит Л. Матвеева. Вот ее слова: «И последнее: каждый из нас мечтает взглянуть в глаза Учителя… Каждый в глубине души надеется, что ведом Им… Но как же может это осуществляться, если не будут развиты тонкие психические свойства при безупречной душевной чистоте? Наивно полагать, что оставаясь деревянными и ограниченными, мы сможем воспринимать Его утончённые вибрации, Его мысль, Его чувство».».
    Давайте не будем «деревянными и ограниченными», давайте «развивать в себе особую утонченность» и мы тогда объединимся с Его сознанием дружить, давайте уважать друг друга, но никогда не нужно забывать, что в мире есть прекрасный, дивный человеческий юмор. Смех человека – это легкое лечение его души. Поэтому – смейтесь на здоровье, а главное - пишите интересные статьи в портал «Адамант» и тогда все проблемы будут разрешены. А то, что читатели пишут свои отзывы на ниши статьи – это превосходно. Давно пора сдвинуть с мертвой точки глухую тишину о статьях «Адаманта». Статьи в самом деле интересные, замечательные, и и авторы их превосходные люди, которые ждут от Вас интересных откликов. И статьи эти не только приносят пользу науке, обществу, но и вызывают в читателей веселый смех. Смейтесь на здоровье и пишите свое веселые отклики!

  • Андрей Троицин02-09-2013 12:40:01

    Сергей, что ж, если определенные конфронтационные нотки в указанных мною комментариях мне только почудились и они являются, всего лишь, плодом моего недоразумения – я этому буду только рад и с удовольствием посмеюсь вместе с Вами над вымышленными мною проблемами, как Вы и предлагаете. По поводу же предостережений от опасности медиумизма и низшего психизма так и хочется сослаться на известную русскую поговорку: «Волков бояться – в лес не ходить». Ведь помимо проявлений низшего психизма существуют еще и явления, связанные с проявлением феноменов высшего, просветленного психизма. И в процессе утончения духа и приоткрытия психических центров, духовно восходящий человек непременно вступает в осознаваемые отношения с феноменами тонкого мира – так что же нам теперь, отказаться от духовного самосовершенствования и утончения духа? Предосторожность необходима, но предвзятый малодушный страх разве достоин огненного сердца агни-йога, полюбившего дерзать и достигать Царствия Небесного дерзновением духа? Разве не к духовному дерзновению призывает нас Учение Агни Йога? Так вот – я не боюсь и дерзаю, ведомый оракулом, живущим и глаголющим в моем сердце. А что касается астральных сущностей – ну не боюсь я их, и никогда не боялся – пусть они боятся огненных лучей наших пламенных сердец. С уважением, Андрей Троицин.

ВНИМАНИЕ:

В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:

1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".

2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.

3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".

4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.

5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".



Оставить комментарий

<< Вернуться к «Елена Петровна Блаватская. Биография. Книги. Статьи. »