Юрий Рерих: Возвращение в «Новую страну». В.А. Росов.
Дом в Калимпонге, где жили Ю.Н. Рерих и Е.И. Рерих с 1949 -1955 годы.
(на материалах Архива внешней политики РФ)
Прошло более 50 лет с тех пор, как востоковед Юрий Николаевич Рерих (1902-1960) вернулся в Советский Союз из вынужденной эмиграции. Возвращение растянулось почти на десять лет. Случай достаточно необычный за всю историю репатриации. После смерти академика живописи Н.К. Рериха, последовавшей в декабре 1947 г. в Наггаре (Индия, штат Пенджаб), его жена Елена Ивановна и старший сын Юрий Рерих решили вернуться на Родину. Такое решение было принято именно в день ухода русского художника. И сразу же после церемонии кремации семья направила телеграмму в Москву: «Профессор Рерих мирно отошёл 13 декабря. Собираемся вернуться домой с его картинами…»[1]. Телеграмма адресовалась Татьяне Григорьевне Рерих, единственной их близкой родственнице, проживавшей в Москве. Она была вдовой брата художника, архитектора Б.К. Рериха.
С этого момента фактически начинается эпопея с возвращением Рерихов в Советский Союз. Т.Г. Рерих получила телеграмму через академика АН СССР Е.Н. Павловского. Зоолог Павловский в январе 1947 г. находился с визитом в Дели в составе делегации советских учёных и на правительственном приёме познакомился с художником Святославом Рерихом, братом Юрия Рериха. Академик считался авторитетным учёным, и обращение к нему в таком деликатном деле гарантировало некоторый успех. Т.Г. Рерих возбудила ходатайство о возвращении родственников из Индии и написала письмо в Кремль, управляющему делами Совмина СССР Я.Е.Чадаеву[2], приложив телеграмму на английском языке. А тот, в свою очередь, направил бумагу в Министерство иностранных дел на рассмотрение о «выдаче разрешения на въезд в СССР»[3]. Таким образом, 24 декабря 1947-го заработала огромная бюрократическая машина. Следует заметить, что о смерти «русского художника Николая Константиновича Рериха», последовавшей «в своём доме в Гималаях», сообщило ТАСС[4], и значит, учитывая реалии времени, это событие имело некоторый политический оттенок.
Через месяц, 17 января 1948 г., Рерихи покинули свой дом в долине Кулу и отправились в Дели, где обратились в Советское посольство. В начале февраля из Москвы, из Консульского управления МИД пришло указание приступить к оформлению документов на возвращение: «Просьба выслать должным образом оформленные ходатайства Е.И. Рерих и Ю.Н. Рериха»[5]. Возможно, какую-то роль в принятии положительного решения сыграли письмо и телеграмма Н.К. Рериха на имя министра иностранных дел В.М. Молотова, которые художник направил незадолго до своей смерти[6]. Он просил у правительства СССР разрешить ему вместе с семьёй вернуться на Родину. Подобные обращения от Рерихов имели место и накануне второй мировой войны – в 1938 г. через советское полпредство в Риге, и после начала войны – в 1941 г. через посольство в Лондоне. Однако тогда ходатайства остались без ответа. Теперь же, после заполнения заявлений-анкет, появилась надежда на осуществление заветных чаяний. Е.И. Рерих писала из Дели своим сотрудникам в Америку: «Через месяц едем в Нов[ую] Страну»[7].
Исследуя вопрос о репатриации Рерихов, невозможно обойти молчанием ту часть их биографии, когда после Октябрьской революции семья оказалась на чужбине. В мае 1917 г. Н.К. Рерих в сопровождении жены и двух сыновей отправился на лечение в Сортавалу, в Финляндию, находившуюся в границах Российской Империи. После революционных событий в России произошло отделение Финляндии, и русский художник de facto оказался в эмиграции. В 1919 г. он выехал с выставкой своих работ в Швецию, а оттуда перебрался в Англию. Начался продолжительный период жизни за рубежом.
Отношение Н.К. Рериха к Родине всегда оставалось однозначным, он любил русский народ и посвятил всё своё творчество служению русской культуре. Однако далеко не однозначным было его отношение к советской власти. На первых порах он стоял в жёсткой оппозиции к большевикам, поддерживал антибольшевистские взгляды Леонида Андреева[8]. Не только сам художник входил в руководство Скандинавского Общества помощи Российскому воину, которое обеспечивало финансовую поддержку белогвардейским войскам на северо-западной окраине Империи (к примеру, войскам генерала Н.Н. Юденича), но и его 16-летний сын Юрий Рерих состоял Товарищем Секретаря этого Общества, Особого представительства для Финляндии, располагавшегося в Выборге[9]. Будучи в Лондоне в 1919 и 1920 гг., Н.К. Рерих присоединяет свой голос к передовым деятелям Русского зарубежья, где началось движение за обновлённую, «свободную Россию», то есть Россию без большевиков. Уже через несколько лет художник обретает собственный, независимый голос. Будущее российской государственности он связывает с Азиатской Россией, с Сибирью. Его слова и действия оформляются в конкретный план, названный «Великим Планом». С 1923 г. Н.К. Рерих путешествует по Востоку и вынашивает мысли о «Новой Стране» (сам термин «Новая Страна» появляется в 1924-м). Именно в это время налаживаются контакты с представителями советской власти в Берлине и Париже, с полпредами Н.Н. Крестинским и Л.Б. Красиным. А в 1926 г. проходят переговоры в Москве с наркомом иностранных дел Г.В. Чичериным. Новая страна Рериха получает звучное название «Священный союз Востока» (позже – «Штаты Азии»). Художник предлагает кремлёвским вождям образовать под эгидой СССР конфедерацию буддийских государств в Азии. Для этого он формирует экспедицию на Алтай, в Монголию и Тибет[10]. На протяжении десяти лет, вплоть до середины 1930-х гг., план «Новой Страны» видоизменяется в соответствии с расстановкой сил в мире, в связи с изменением сферы влияния мировых держав и международной политики. Начало войны в Европе и быстрое формирование фашистской коалиции вызывают всплеск патриотических настроений в среде русской эмиграции. Границы «Новой Страны» обретают для Рерихов контуры Советского Союза, и вся семья мечтает о возвращении на родную землю.
I
Итак, в течение четырёх месяцев, с января 1948 г. Юрий Рерих и его мать проживают в Нью-Дели, в небольшом дешёвом отеле «Манди Хауз», и ждут «восстановления в гражданстве СССР». Конкретные сроки, обещанные посольством, растягиваются на неопределённое время. Однако документы из Москвы должны поступить со дня на день. Возникает версия с пароходом. «Наш отъезд решён, так утверждают в Посольстве, но нужно дождаться приличного парохода», – сообщает Елена Ивановна своим корреспондентам[11]. У Рерихов установились хорошие отношения с первым секретарём посольства Павлом Дмитриевичем Ерзиным, который и являлся пока главой всей миссии (советское посольство в Индии официально открылось в конце 1947 г.). Первый секретарь вызывает особое расположение у Святослава Рериха, и он даже доверяет «товарищу Ерзину» решение финансовых вопросов семьи, поскольку сам постоянно находится в разъездах между индийской столицей и Бомбеем. Уверенность в скором отбытии в Советский Союз полная. 9 апреля 1948 г. Святослав Рерих и его жена, известная индийская киноактриса Девика Рани, подают в посольство документы на 6-месячную визу. Они намереваются посетить Москву и Ленинград как туристы «для ознакомления с искусством и кинематографом» и планируют выехать на одном и том же пароходе вместе с родными.
Что же касается объявленного отъезда, то в данном случае посольские работники оказались заложниками ситуации. Уверовав обещаниям из Москвы, они заявили, будто нужен специальный тип парохода, большого водоизмещения, ибо Рерихи везут ценный и тяжёлый груз. Действительно, перевозимое имущество состояло из 1315 картин Н.К. Рериха, огромного архива художника, библиотеки древних манускриптов и книг, тибетской бронзы, нескольких сотен дневников Е.И. Рерих и личных вещей. Сюда же было присоединено имущество домработниц, сестёр Людмилы и Ираиды Богдановых, а также имущество Антона Фёдоровича Яловенко – личного врача Елены Ивановны; эти русские репатрианты собирались в СССР как члены семьи Рерихов.
Со средины апреля в Дели обычно устанавливается жаркая погода, которую европейцам трудно переносить из-за очень высокой температуры воздуха. Рерихи приняли решение выехать в более прохладный по климату Бомбей вместе с багажом. Из письма в Америку от 16 апреля 1948-го: «Посольство дало обещание, что пароход будет направлен в Бомбей, и потому мы решили уже проделать часть пути»[12]. Водный путь в Советский Союз пролегал из Бомбея в Одессу через Суэц. Неискушённые в интригах, всегда существующих на властных олимпах, Рерихи ожидали, что дорога на Родину будет не извилистой, а прямой. Однако их ждали большие трудности.
Все репатрианты, включая прислугу и домашнего доктора, поселились в местечке Кхандала. Морской воздух и прохлада делали пребывание там более комфортным, чем в Дели. Кхандала – это природный комплекс, славящийся древними буддийскими пещерами. Отдельные памятники, по общему признанию, даже соперничают с пещерными храмами знаменитой Аджанты. В главной кхандальской пещере расположена большая ступа. Это место для Юрия Рериха, изучавшего буддизм, стало настоящей находкой.
В начале мая 48-го Е.И. Рерих тяжело заболела. На здоровье отразилось и психологическое состояние. Елена Ивановна писала в Москву Т.Г. Рерих, как бы побуждая её к активным действиям: «Жара в Дели сказалась на нас очень сурово. Моё 25-летнее пребывание на высотах Гималаев не позволило мне безнаказанно пройти через это испытание, и в настоящее время я лежу больной около Бомбея. 6 января было послано наше заявление о возвращении, и в феврале Посольство получило указание приступить к оформлению нашего возвращения… С тех пор ход дела как-то замедлился, и мы не знаем настоящего положения»[13]. И, тем не менее, невзирая на неизвестность, Рерихи в любой момент готовы к погрузке на корабль.
Примерно через два месяца, 16 июля Святослав Рерих решает обратиться снова в Москву, к своей тётушке Т.Г. Рерих. Это единственная ниточка, через которую возможна связь с советским правительством и инстанциями, принимающими окончательное решение. Он направляет ей телеграмму: «Очень прошу ускорить с Вашей стороны возвращение Елены Ивановны и брата тчк Посоветуйтесь с друзьями зпт с Павловским и телеграфируйте мне Roerich Taj Mahal Bombay – Святослав»[14]. По прошествии нескольких дней Т.Г. Рерих напрямую обратилась к В.М. Молотову, который, помимо министерского кресла в МИД, занимал также высокую должность председателя Совета министров СССР. Она писала: «Прошло семь месяцев. Решение ещё не принято. Елена Ивановна Рерих – вдова художника – пожилая и очень больная женщина. Она внучка знаменитого русского полководца Кутузова. И речь идёт не только о возвращении на родину вдовы и семьи художника, но и о доставке ими в Советский Союз картин художника, имеющих огромную художественную ценность мирового значения. Очень прошу Вас уделить внимание этому делу»[15]. После вмешательства Молотова, казалось бы, произошёл положительный сдвиг. И уже 30 июля 1948-го «въездное дело» Рерихов из Консульского управления было направлено заместителю начальника ОВИР по Москве «тов. Тулоцкому». В официальной ноте подчёркивалось, что консульский отдел посольства СССР в Индии «поддерживает ходатайство» Рерихов и членов их семьи «о приёме в советское гражданство»[16]. Но на этом оформление документов снова приостановилось до осени. В октябре посольство досылает из Дели в Москву недостающее «Заключение» на Е.И.Рерих[17], она считается главным заявителем. (Кстати, данное заключение утверждено уже не П.Д. Ерзиным, а послом Кириллом Васильевичем Новиковым.) В этом документе изложена краткая история её «возвращения» в Советский Союз, начиная с 1926 г. В ноябре и декабре в срочном порядке продолжается обмен письмами между ОВИР и Консульским управлением (письма помечены «В. срочно»)[18]. Идёт длительная череда согласований и оформление справок, отдельно на каждого заявителя на гражданство. Только к концу 1948 г., по слухам из посольства, вроде бы решается вопрос о выдаче Рерихам советских паспортов в Президиуме Верховного совета. Однако всё, что происходит за кулисами власти, остаётся неизвестным в Индии.
Напряжение продолжает нарастать. Рерихи считают себя отъезжающими, при этом они очень неустроенны в жизни. Никто не может полноценно заниматься литературным трудом или вести научную работу, так как все книги и манускрипты упакованы. Ящики с багажом пронумерованы и ожидают погрузки. Юрий Рерих признаётся жене брата, Девике Рани: «Я чувствую себя сидящим на чемоданах»[19]. А в письме к Святославу Рериху определяет своё состояние по-философски, как «вечное ожидание»[20]. В этой характеристике душевного покоя угадывается название одноимённой картины отца, написанной в начале эмиграции. Тем не менее, члены семьи надеются, что их судьба решится в ближайшие месяцы, до конца 1948 года. Письмо Юрия Рериха от 17 ноября: «Мама намерена ехать только в определённом направлении»[21]. А сама Елена Ивановна пишет про старшего сына: «Мы твёрдо знаем, что мы будем в нашей стране, но детали Плана сложны, и сыновья уже поговаривают, не лучше ли переждать это время в горах, в Калимпонге, вблизи буддийских центров: для Юрия это будет полезно, ибо он сможет закончить и проверить свою работу по подлинникам, находящимся в монастырских библиотеках. Но я верю, что в ноябре мы уже будем в пути…»[22]. Юрий Рерих как раз ожидает выхода в свет первого тома своего капитального труда по истории буддизма «Голубые Анналы» (просматривает корректуру) и работает над вторым томом[23].
В канун нового 1949 года предпринимается ещё одна попытка прояснить ситуацию. Рерихи обращаются с телеграммой в Москву: «Пожалуйста узнайте может ли быть ожидаемо решение в течение шести недель тчк Потому что приближается жаркое время года и мы вынуждены уехать в горы в середине февраля и не будем способны путешествовать раньше следующей зимы – Привет Святослав»[24]. На этот раз Т.Г. Рерих пишет не письмо, а делает 8 января официальное заявление в Консульское управление МИД СССР и просит определить срок, в который мог бы решиться вопрос о подданстве[25]. Через месяц примерно такое же заявление от имени Рерихов было сделано в советском посольстве в Индии. На это Москва ответила глухим молчанием. «Дело снова пошло в долгую» – так кратко описал ситуацию Юрий Рерих[26].
После года ожиданий Рерихи уезжают в Сикким (Восточная Индия), в небольшое местечко под названием Калимпонг на постоянное место жительства, всё ещё надеясь получить вызов. Вот график движения: 12 февраля 1949-го выехали из Кхандалы в Бомбей, затем 18 февраля – в Калькутту и 20-го поселились в отеле «Гранд»; на следующий день отправились поездом на Силигури и 22-го прибыли в Калимпонг. На первых порах жили в «Гималайском отеле», а 9 марта удалось снять в аренду большой дом «Крукети» (на четыре спальни). Из окон открывался великолепный вид на гималайскую гряду и её жемчужину, гору Канченджунгу. Вскоре Святослав Рерих купил этот дом, ставший семейным прибежищем.
Елена Ивановна Рерих за своим рабочим столом. Калимпонг.
На карте Индии Калимпонг был выбран не случайно. Исторически через этот населённый пункт проходил основной путь в Индию из Тибета. Когда в 1950 г. китайские войска вошли в Тибет, огромный поток буддистов и лам устремился в Индию. Беженцы везли с собой древние манускрипты, танки и бронзовые изваяния. Поселившись в Калимпонге, Рерихи получили возможность изучать буддийские святыни и даже собирать коллекцию тибетского искусства. Юрий Николаевич сразу же приступил к созданию Индо-Тибетского научного института.
Весна 1949 года принесла некоторые политические сдвиги в Советском Союзе. В.М. Молотова на посту министра иностранных дел сменил А.Я. Вышинский, бывший Генеральный прокурор СССР. Для Рерихов эти изменения казались явлением положительным. Юрий Рерих делился мыслями со своим братом: «Итак, Молотова убрали, и мои мечты стали явью. Вышинский, конечно, лучше, но всё это означает большие социальные перемены»[27]. Перемены в стране действительно начали происходить, но они вылились в новые чистки и процессы, по образцу довоенных репрессий. В Прибалтике были разгромлены Рериховские общества, и их члены поголовно отправлены в сибирские лагеря.
Невзирая на ужесточение порядков, Т.Г. Рерих продолжает ходить по инстанциям и интересоваться судьбой родственников, ожидающих репатриации. В течение полугода до неё доходят только устные ответы, или так называемые слухи. Летом 1949 г. она обращается с личным письмом к новому министру Вышинскому и просит разъяснить сложившуюся ситуацию: «В настоящее время, как мне сообщили в Консульском управлении, вопрос о возвращении их (Рерихов – В.Р.) на родину решён и им в Индию сообщено. Но я никак не могу получить здесь сведения о том, как этот вопрос решён, какое постановление было. Очень прошу Вас не отказать мне в любезности, распорядиться о том, чтобы я была поставлена в известность о принятом решении по вопросу о праве на въезд в СССР семьи художника Рериха»[28]. Ответа на письмо не последовало. Итоговое решение о репатриации так и осталось неизвестным – ни самим Рерихам в Калимпонге, ни их родственнице в Москве.
Осенью 1949 г. Рерихи, каждый персонально, получили приглашения из советского посольства на празднование годовщины Октябрьской революции. Святослав Рерих продолжал поддерживать дружеские отношения с послом Новиковым, с первым секретарём Ерзиным, Левицким и другими сотрудниками. Часто приглашал их на обеды в отель «Империал», где останавливался, приезжая по делам в Дели. Руководство посольства было заинтересовано в этих контактах, поскольку Святослав Рерих являлся не только известным в Индии культурным деятелем, но и личным другом премьер-министра Дж. Неру. (Пандит Неру и его дочь Индира Ганди в 1942 г. гостили у Рерихов в их гималайском имении.) На правительственных приёмах он всегда был «в первых рядах», по его собственному выражению. Художник даже исполнял обязанности личного переводчика Неру на встречах с советскими делегациями. В то же время к ноябрю 49-го в посольстве уже давно знали о том, какое именно решение о гражданстве принято в Москве. Это решение вынес Президиум Верховного совета (протокол № 171 от 29 апреля 1949 г.). Из Консульского управления МИД 25 июня 1949 г. было отправлено уведомление на имя заведующего консульским отделом посольства СССР в Индии тов. Зыкова: «Сообщаем, что ходатайства Рерих (ур. Шапошникова) Елены Ивановны и Рерих Юрия Николаевича о приёме в гражданство СССР отклонены»[29]. Но по каким-то причинам принятые советским правительством решения остались для Рерихов тайной за семью печатями…
II
В последующие годы Рерихи продолжают свою борьбу за советское гражданство. Ежегодно они отправляли в посольство запросы (с оплаченным уведомлением) о судьбе сделанного ими последнего заявления в феврале 1949 г., но ни разу так и не получили официального ответа. В то же время сотрудники посольства продолжали заверять их в «благожелательном отношении». Юрий Рерих писал в Америку: «Наши устремления остались прежними»[30]. Будучи крупным учёным, посвятившим себя изучению народов Центральной Азии и Дальнего Востока, он надеялся, что его знания будут востребованы в Советском Союзе. Рерихи выражали «постоянную готовность» возвратиться на Родину. Даже багаж с картинами и домашними вещами оставался в течение многих лет на складах в Бомбее. В конце 1950 г. предпринята ещё одна попытка – инициировать прошение на въезд в Советский Союз. По сути, это повторная репатриация. Сначала письмо А.Я. Вышинскому пишет Юрий Рерих, а затем и Елена Ивановна:
«17-XII-50. Глубокоуважаемый Андрей Януарович. Присоединяюсь к обращению моего сына Юрия к Вам и прошу Вас не отказать мне и двум моим воспитанницам в разрешении вернуться на Родину и, несмотря на мой преклонный возраст, дать мне возможность явиться на сотрудничество с народом нашим и Новой Страной в яро наступающие трудные дни. Надеюсь на благоприятный ответ, прошу Вас принять выражение моего глубокого уважения, Елена Рерих»[31].
Однако эти письма также остаются без ответа. Интересно отметить тот факт, что А.Ф. Яловенко, подававший документы вместе с Рерихами в 1948 г., всё-таки получил официальное уведомление об отказе, правда, только 25 апреля 1951 г. Это дало ему право возбудить ходатайство снова через год, чем он и воспользовался. В 1953 году за неделю до смерти И.В. Сталина, доктор Яловенко получил вторичный отказ, а затем и третий. Рерихи же обратиться в Комиссию по восстановлению в гражданстве, работавшую при Совмине, не могли из-за отсутствия на руках предыдущего решения. Образовался замкнутый круг, который они тщетно пытались разомкнуть.
Святослав Рерих, по роду своей деятельности соприкасаясь с правительственными кругами Индии, часто встречался с советскими дипломатами. В январе 1952 г. в Бомбее открылась большая международная индустриальная выставка «Industry». В павильонах были широко представлены экспонаты из СССР. Святослав Рерих имел контакт с послом К.В. Новиковым. Вот как он описывает встречу в письме к матери: «Видел нашего посла. Он, конечно, никак не реагирует… К сожалению, как всегда, всё очень странновато. Меня это, конечно, не беспокоит, но должен сказать, что вообще поведение очень и очень странное. Даже как бы ненормальное»[32]. В другой раз, в дни работы выставки Святослав Рерих встретил первого секретаря П.Д. Ерзина, и тот так же старался «ускользнуть»[33]. В этих фактах, пусть даже субъективных, имеется определённый подтекст. Он укладывается в общую канву взаимоотношений.
Калимпонг. Окна комнаты Елены Ивановны Рерих
В июле 1952 г. Юрий Рерих обращается с письмом к Зинаиде Григорьевне Фосдик, старейшей сотруднице Рериховских учреждений в Америке. На тот момент она возглавляла Музей имени Николая Рериха в Нью-Йорке, а во время мировой войны – Американо-Русскую Культурную Ассоциацию. Короткая выдержка из письма: «Принуждён просить Вас навести справку по нашему делу. В прошлом, при жизни отца, мы сносились через Музей, и мы не видим, почему бы нам не придерживаться установившейся традиции»[34]. Таким образом, Рерихи попытались использовать даже рычаги международного влияния, так как Музей имел авторитет в сфере культурного строительства в Европе, Северной и Южной Америке. (В 1935 г. в Вашингтоне в присутствии президента США Ф.Д. Рузвельта был подписан Пакт Рериха о защите культурных ценностей во время войн и вооружённых конфликтов.) Обращение через Америку тоже осталось безрезультатным.
Со смертью И.В. Сталина в Советском Союзе начались перемены. Министр А.Я. Вышинский был смещён с должности и отправлен в Нью-Йорк представителем СССР при ООН. В июне 1953 г. лишён всех постов и арестован Л.П. Берия, как выразился о нём Святослав Рерих, «уехал». С изменением политического курса произошли подвижки и в советском посольстве в Индии. Прибыл новый посол Михаил Алексеевич Меньшиков. Одновременно случились и семейные потери, в августе 1953-го скоропостижно ушла из жизни Т.Г. Рерих. В Ленинграде оставались лишь дальние родственники, две племянницы Елены Ивановны от двоюродного брата, Людмила и Татьяна Митусовы. Но они не могли вести неравную борьбу с государственной бюрократией, вооружённой властью и идеологией.
В Москве эстафету помощи подхватил врач-гомеопат С.А. Мухин. Он почитал творчество Н.К. Рериха, коллекционировал его картины и был знаком с Т.Г. Рерих (время от времени приобретал у неё рериховские полотна). После её кончины С.А. Мухин взял на себя труд довести это скорбное известие до Е.И. Рерих в Индию. Сначала он обратился к индийскому послу, а затем наладил переписку и с самой Еленой Ивановной. В письме на имя председателя Президиума Верховного совета СССР К.Е. Ворошилова от 10 января 1954 г. врач Мухин сформулировал важную мысль Е.И. Рерих, которая поставила вопрос о возвращении «художественного наследия академика Н.К. Рериха в Советский Союз и организации музея имени Н.К. Рериха»[35]. Тем самым, картинам Рериха придавался статус мирового культурного наследия. Такая идея, конечно, была слишком нова для общества, только высвобождающегося от многолетней тирании, но в то же время она имела непреходящее значение для будущего.
Письмо С.А. Мухина, адресованное К.Е. Ворошилову, оказалось в Министерстве иностранных дел, было направлено туда к исполнению. Заведующий отделом Консульского управления А. Савельев, ссылаясь на установленный порядок, связанный с принятием в советское гражданство, предложил Рерихам заново самим возбуждать дело и начинать оформление документов в Индии, «через советское посольство в той стране, где они проживают»[36]. Фактически это означало проходить новые «круги ада». Причина оказалась на удивление простой: «Вторично гражданка Рерих Е.И. по данному вопросу в Посольство СССР в Индии больше не обращалась»[37]. Однако Рерихи и не могли обратиться с заявлением на гражданство, они не получили ответ на первое заявление. (До кончины Елены Ивановны, последовавшей в октябре 1955 г., она не имела официального отказа.) Парадокс сложившейся ситуации состоял именно в том, что из советского посольства никто не сообщил и о письме товарища Савельева.
Уход из жизни Е.И. Рерих стал для её сыновей событием трагическим. Елена Ивановна всегда была вдохновительницей и наставницей в семье. Она подсказывала сюжеты картин, давала темы для научных изысканий и просто помогала мудрым советом. Благодаря её таланту мировая культура обогатилась философско-этическим учением «Живая Этика». Юрий Рерих, выполняя заветы отца и матери, намеревался, во что бы то ни стало, вернуться в Россию. Ему помогает в этом благоприятное стечение обстоятельств.
Осенью 1955 г. началась подготовка к визиту в Индию первых лиц советского государства – Н.А. Булганина и Н.С. Хрущёва. О визите Рерихам сообщили телеграммой С.А. Мухин и его жена Е.М. Величко. Индийское правительство обратилось к Святославу Рериху с просьбой организовать приём высоких гостей на индийском юге, в Майсуре и Бангалоре. (Недалеко от Бангалора у Девики Рани имелось поместье.) Приезд намечался на 26-е ноября 55-го. Святослав Рерих придумал серию лозунгов для улиц. Их тексты на русском языке украшали транспаранты и флаги: «Да здравствует маршал Булганин и товарищ Хрущёв!», «За дружбу и мир народов Советского Союза и Индии!», «Привет Булганину и Хрущёву». Братьями было решено, что этот официальный визит нужно использовать как шанс для получения советского гражданства. Юрий Рерих собирался специально приехать в Калькутту, куда правительственная делегация направлялась после Бангалора. И там, на одном из приёмов, попытаться заговорить с Булганиным или Хрущёвым. Святослав Рерих делился своими соображениями с братом: «Насчёт твоей поездки… на приёмах никогда нельзя сказать, как всё выльется. Мы только можем надеяться. Ты тоже смотри на это как на хорошую поездку. Смотри просто и не беспокойся… Нам всё равно не изменить исконных течений, каждое проявление энергий будит соответствующую волну»[38]. Уверенности в благополучном исходе не было никакой. Во время визита в Бангалор советских гостей Святослав Рерих оказался в центре событий. Весь день, 26 ноября, он лично сопровождал Н.А. Булганина и Н.С. Хрущёва. Приём прошёл на высоком уровне. На улицах города их встречало полмиллиона индийцев. Вечером был дан торжественный обед и большое представление. Святослав Рерих писал: «Всё сошло очень хорошо. Слон одел им гирлянды, посадили деревья, и в честь Булганина и Хрущёва назвали два новых дерева. Были гигантские иллюминации с бесконечными арками, всё в цветах и небывалые толпы народа…»[39]. Удалось даже привезти в мастерскую к Святославу Рериху министра культуры СССР Н.А. Михайлова и показать ему картины. От министра сразу же поступило приглашение приехать с художественной выставкой в Советский Союз. В дружеской обстановке Святослав Рерих смог поговорить и о возвращении брата из эмиграции. Подробности этого разговора из письма к Юрию Рериху: «Н.А. Булганин мне сказал, что они будут очень и очень рады вас всех приветствовать на родине. И приглашал тоже очень и меня… Они очень хотят возродить востоковедение, и люди им так нужны. Он мне говорил, что все эти предрассудки, что кто, куда и когда уехал из России – это всё давно ушло, и говорил, что из Китая вывезли тысячи русских»[40]. На следующее утро, 27 ноября Святослав Рерих провожал гостей на аэродроме. Булганин и Хрущёв улетали в Бирму и потом снова возвращались в Индию, в Калькутту.
Задуманный Рерихами план всё-таки удалось реализовать. Юрию Рериху была отправлена телеграмма, и он выехал в Калькутту на встречу с делегацией. Прибыв туда за день до приезда гостей, Юрий Рерих обратился к советскому дипломатическому представителю, чтобы обсудить с ним детали подачи документов на въезд в СССР, о чём накануне была договорённость с Н.А. Булганиным. Представитель оказался не в курсе дела. На следующий день Юрий Рерих отправился прямо в губернаторский дворец, где проходил приём. Святослав Рерих тоже прилетел из Бангалора и находился с гостями внутри. На этот раз Юрию Рериху сопутствовала удача. Вот рассказ о посещении резиденции, записанный с его слов: «Дворцовая площадь была переполнена народом, и машина, в которой ехал Юрий Николаевич, не могла проехать. Даже полиции не удалось освободить дорогу. Юрий Николаевич вышел из машины и обратился к толпе. Один человек из толпы закричал: “Маршал просит вас пропустить машину!” (Юрий Николаевич был одет во френч и галифе.) Народ приветствовал его, решив, что он и есть сам маршал. Толпа расступилась, освободив дорогу»[41]. Юрия Рериха приняли за маршала Булганина, а поскольку он говорил на языке хинди, то это произвело необычный эффект. Встреча с советскими вождями в Калькутте решила его судьбу.
Весной 1956 года посольство начало оформление документов на Юрия Рериха и сестёр Богдановых. Заявления и анкеты были заполнены 24 апреля. После необходимых формальностей наступил период ожидания, которое почему-то затянулось надолго. Снова начали действовать какие-то бюрократические препоны. Только в сентябре 56-го в посольство пришло разъяснение от начальника Консульского управления МИД А.П. Власова. Чиновник писал, что документы «оформлены крайне небрежно и без соблюдения элементарных требований». Но главное, в деле отсутствуют сведения о «политическом лице заявителей» (!)[42]. Юрию Рериху пришлось вторично составить заявление (от 24 октября) и написать подробную автобиографию. По прошествии месяца, после долгих согласований, заведующий консульским отделом посольства И.Д. Егоров докладывал в Москву: «Во время пребывания в Индии т. т. Н.А. Булганина и Н.С. Хрущёва, Рерих Ю.Н. лично обратился к ним с просьбой о возвращении его и сестёр Богдановых в СССР. Тов. Булганин Н.А. положительно отнёсся к ходатайству Рериха и дал указание оказать содействие в выезде его и сестёр Богдановых в СССР. Консульский отдел Посольства СССР в Индии какими-либо компрометирующими данными на Рерих Ю.Н. не располагает…»[43].
Ссылка на товарища Хрущёва, вполне возможно, произвела должное впечатление. После ХХ съезда Коммунистической партии, прошедшего в феврале 1956 г., Никита Сергеевич Хрущёв стал единоличным лидером страны, именно он выступил на трибуне с официальной позицией, развенчав культ личности Сталина. Дипломатические работники хорошо знали, что по завершении визита в Индию Хрущёв прислал Святославу Рериху персональный подарок – расшитую украинскую рубашку и украинское платье (для Девики Рани). Эти дары привёз из делийского посольства в Бангалор специальный курьер А.Н. Коновалов.
Весной 1957 года Верховный совет, наконец, вынес положительное решение о приёме в советское гражданство. Юрий Рерих возвратился в Советский Союз в августе того же года. Он был зачислен рядовым научным сотрудником в штат Института востоковедения АН СССР. С этого момента в жизни учёного с мировым именем начался новый этап, связанный с воссозданием отечественной школы тибетологии.
III
История с репатриацией семьи Рерих, как в зеркале, отражает те процессы, которые происходили в советском обществе. Внешняя канва событий, имеющая отношение к получению Юрием Рерихом гражданства, будет неполной без выявления причин столь долгого возвращения талантливого учёного на Родину. Для реконструкции всего спектра событий следует задаться вопросом о мотивах отказа Рерихам на въезд в Советский Союз. Какие причины вызвали приостановку государственной машины? Почему потребовалось десять лет, чтобы пересечь границу СССР?
В 1920-е гг., после посещения Н.К. Рерихом Советской России, отношение к нему сложилось достаточно благожелательное. Однако с установлением в обществе единоличной власти Сталина появились совершенно противоположные оценки личности художника и его творчества. К 1930 г. Н.К. Рерих уже объявлен руководителем шпионской сети, действующей под флагом «буддизма и масонства». Даже его брат, архитектор Б.К. Рерих, проживавший в Ленинграде, привлечён к уголовной ответственности (по политической статье привлечь не удалось). Мотивами ареста Бориса Константиновича явились связь с заграницей и должность представителя в СССР американского общества «Белуха», основанного при Музее Рериха в Нью-Йорке[44].
Уже через несколько лет живопись Н.К. Рериха причислена к буржуазному искусству. Идеологические погромы затрагивают музей Академии художеств в Ленинграде. В 1933 г. «Красная газета» писала о том, что большое полотно художника Рериха разрезано на 165 кусков и использовано как материал для ученической практики «пролетарского студенчества». Там же сообщалось: «Рерих – реакционен, идеологически же вредные произведения нельзя показывать народным массам»[45]. В первом довоенном издании Большой советской энциклопедии (БСЭ) Рериху была посвящена отдельная статья. Авторы, выражая официальную позицию властей, трактуют его картины в «религиозно-мистическом реакционном духе»[46]. Интересно проследить, как со временем менялось отношение к Н.К. Рериху в рамках государственной идеологии. К началу 1950-х гг. упоминание имени художника вообще изъято из справочной литературы. Во втором издании БСЭ статья о Рерихе отсутствует, сохранилась только небольшая информация о художественном объединении «Мир искусства», где его имя упомянуто в одном ряду с другими русскими художниками[47]. Мог ли идеологический заслон в данном случае стать причиной запрета на репатриацию?.. Это главный вопрос, помогающий взглянуть на происходящее с объективной точки зрения. И похоже, ответ на него положительный. Уже упоминалось о том, что общества имени Рериха и отдельные рериховские группы, основанные в 1930-е гг. по всей Прибалтике, в Латвии, Литве и Эстонии, были повсеместно закрыты. Основной центр находился в независимой Латвии, и возглавлял его известный латышский поэт Р.Я. Рудзитис. При участии членов Латвийского общества в Риге была издана серия книг на русском языке, среди них: большой художественный альбом «Рерих» (1939), два тома писем Е.И. Рерих (1940) и несколько томов учения «Живой Этики»; также опубликован известный теософский труд Е.П. Блаватской «Тайная доктрина» (1937) в переводе Е.И. Рерих. Всего около 50-ти книг. Содержание этих книг шло вразрез с антирелигиозной пропагандой, развернувшейся в Советском Союзе.
Активная деятельность рижского Общества подвигла Рерихов к мысли о возвращении в Россию через Латвию. В 1938 г. Н.К. Рерих пытается получить визы для всей семьи, из четырёх человек, в советском полпредстве в Риге. Членам Общества адресована просьба – достать визы «любой ценой»[48]. Поручением заняты врач-гомеопат Гаральд Лукин и член компартии в подполье Иван Блюменталь. Они обращаются в этой связи к третьему секретарю полпредства Михаилу Ветрову. В качестве ответной меры полпредство предлагает издавать просоветские альманахи с явно политической окраской – «Литературные записки» и «Мысль». Существует угроза, что Общество станет «красным». Председатель Рудзитис отказывается ставить свою подпись, которая санкционировала бы выход изданий в свет, и вопрос о визах теряет свою актуальность.
В 1940 г., с вводом советских войск в Латвию, новые власти закрывают Общество Рериха. После мировой войны его деятельностью занялись органы НКВД. В апреле 1948-го первым арестован председатель Общества Р.Я. Рудзитис, с формулировкой о принадлежности к «теософской группе в Москве». Как раз именно в это время Е.И. и Ю.Н. Рерихи подали документы на возвращение и бумаги поступили в комиссию по репатриации при Совете министров СССР. За последующие три года, пока Рерихи добивались в Индии права стать советскими гражданами, с 1948 по 1951-й были арестованы и осуждены более 30 членов Латвийского общества Рериха. События в Латвии получили резонанс и в Москве. В начале 1952 г. Отдел художественной литературы и искусства ЦК ВКП(б) проводит экспертизу выпущенного в Риге в 1939 г. альбома-монографии «Рерих» (со статьями В.Н. Иванова и Э.Ф. Голлербаха). В заключении говорилось, что эта монография представляет собой восхваление «мистических сторон живописи эмигранта Рериха». И главное, дело даже не в самой оценке творчества художника, а в том, что, как утверждалось: «Книга носит по существу антисоветский характер»[49]. В цитируемом документе подвергается нападкам Музей Рериха в Нью-Йорке. Справедливости ради надо сказать, на тот момент Музей являлся единственным в мире центром, развивавшим культурные идеи Н.К. Рериха, и оставшиеся в живых члены семьи Рерих поддерживали с Америкой тесную связь и руководили этой деятельностью из Индии.
В марте 1952 г. заведующий упомянутым выше Отделом ЦК В.С. Кружков обращается с письмом к секретарю, члену президиума ЦК ВКП(б) М.А. Суслову. Он докладывает результаты экспертного заключения: «Монография “Рерих”, изданная в буржуазной Латвии и посвящённая живописи эмигрировавшего в Америку художника Рериха, проповедует мистику, космополитизм и интуицию в искусстве. Книга клевещет на русский народ, отрицая самостоятельность его художественной культуры, и безудержно рекламирует империалистическую Америку, выдавая её за новый центр мировой художественной культуры. В книге пропагандируется “Музей Рериха” в Нью-Йорке и деятельность так называемых рериховских обществ, созданных в ряде стран мира и являющихся проводниками реакционного буржуазного искусства и агрессивной политики Америки в области культуры. Было бы целесообразным предложить Главлиту СССР (т. Омельченко) изъять монографию “Рерих” из библиотек общего пользования и книготорговой сети. Прошу Ваших указаний»[50].
Секретарь ЦК партии поддержал предложение, на письме имеются две резолюции: «За. М. Суслов. 28/III» и «Ответ сообщён тов. Омельченко. 29/III-52 г. (Подпись неразборчива)». По распоряжению партийных органов было начато изъятие альбома-монографии из библиотек, из московских и ленинградских букинистических магазинов. Секретарь ЦК ВКП(б) Латвии А.Я. Пельше предложил соответствующим органам заинтересоваться также и «рериховским наследством, находящимся в музеях СССР»[51]. В атмосфере всеобщего запрета на «Рериха» трудно было ожидать приезда Елены Ивановны и Юрия Николаевича на Родину. Международная обстановка к этому моменту достигла накала. Началась «холодная война» между СССР и США, и вопрос о репатриации Рерихов стал не только идеологическим, но и политическим. Важно взглянуть на проблему и с другой стороны – как сами Рерихи относились к своему затяжному делу и постоянным отсрочкам в решении вопроса о советском гражданстве. Понимали ли они, что происходит в действительности? Наверное, понимали. Предчувствия появились к осени 1948 г., когда оформление документов неоправданно растянулось и ожидаемый пароход так и не пришёл в порт Бомбея. Первый сигнал поступил от Святослава Рериха. Он писал брату: «Моя жена говорит, что они (сотрудники посольства – В.Р.) знают, что мама – “теософ”!! Тучи сгущаются…»[52]. Факт об идеологической «неблагонадёжности» Е.И. Рерих стал известен после разговора Девики Рани с женой П.Д. Ерзина на обеде в отеле «Империал». Несомненно, в данной характеристике сокрыта не истина, а отголосок мнений, циркулирующих в высших эшелонах власти (переводы Еленой Ивановной книг Блаватской и «теософское» дело Рудзитиса). Через месяц, 8 ноября 48-го Юрий Рерих ответил в письме: «Не знаю, как оформятся наши планы о Родине, но, видимо, всё берёт много времени, да и возможно, что духовная сторона создаёт препятствие, которое трудно устранить»[53]. Ещё по прошествии месяца он размышляет над статьёй из советской прессы, где порицалась молодёжь, имеющая «наклонность к мистицизму и старым казацким традициям». По мнению Юрия Рериха, «этот пример относится к определённому случаю»[54]. И заключительная цитата из письма Святослава Рериха, касающаяся того же периода времени, 23 декабря 1948 г.: «Общее столкновение идеологий, которое происходит по всему миру, имеет резонанс и здесь…»[55].
Очевидно, Рерихи трезво оценивали сложившуюся ситуацию и поэтому отправились на постоянное место жительства в Калимпонг. Вопрос встаёт по-другому, действительно ли история с репатриацией имеет отношение к «столкновению идеологий», как отмечает Святослав Рерих. Сегодня, возможно, правильно было бы говорить – не о борьбе идеологий, и даже не мировоззрений, а о широте сознания. Собираясь возвращаться в Советский Союз, Е.И. Рерих не видела врага в собственном народе, хотя она и не признавала коммунистического диктата. В письме к Балтазару Боллингу, от 9 июля 1950 г., хорошо разъяснена её позиция: «Старый мир сотрудничает с силами тьмы, а у Нового ещё нет настоящих, достойных лидеров. Коммунизм, в его нынешней форме, уже изжил себя и безнадёжно устарел – фактически он никому не нужен»[56]. Хочется обратить внимание на то, что семья Рерихов стремилась в эту ненужную коммунистическую страну вопреки всем преградам. И в таком кажущемся противоречии кроется, наверное, главное решение. Елена Ивановна говорит о Советском Союзе исключительно как о стране будущего, повсюду в своих письмах называет её «Новой Страной». Даже тогда, когда она понимает, что нужно временно отступить, и собирается уехать в Гималаи, всё равно вдохновляет своих корреспондентов, пишет о необходимости собирать художественное наследие Н.К. Рериха, создавать в России музей его имени. Из письма Е.И. Рерих от 15 января 1949-го: «Нужно строить для Новой Страны»[57]. Она верила, что возвратится: «Не может быть, чтобы я не приехала. Я должна приехать!»[58]. Этому не суждено было случиться. Но её планы приехал осуществлять Юрий Рерих.
Примечания:
1. Рерих Елена, Рерих Георгий. Телеграмма Е.Н.Павловскому, 17.12.1947. – Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Фонд 50-г (Консульского управления). Опись 9. Папка 860. Портфель 17. Лист 30. Дело «Николай Константинович Рерих».
2. Рерих Т.Г. Письмо Я.Е.Чадаеву, 18.12.1947. – АВП РФ. Ф. 50-г. Оп. 9. Пап. 860. Порт. 17. Л. 28. – Машинопись, копия.
3. Чадаев Я.Е. Письмо Ф.Т.Гусеву, 24.12.1947. – Там же. Л. 29. – Машинопись.
4. Сообщение ТАСС. Дели, 17 декабря 1947. – Там же. Л. 30. – Машинопись.
5. Колясин, исполняющий обязанности заведующего отделом Консульского управления МИД СССР. Письмо в посольство СССР в Индии, 26.01.1948. – Там же. Л. 31. – Машинопись, копия.
6. Рерих Е.И. Письмо Т.Г.Рерих, 05.05.1948. – Там же. Л. 33. – Копия, автограф Т.Г. Рерих.
7. Рерих Е.И. Письмо Дедлею и Зинаиде Фосдик, 08.02.1948. – Письма в Америку. Т. 3: 1948-1955. – М.: Сфера, 1996. С. 11.
8. См.: Росов В.А. Николай Рерих: Вестник Звенигорода. Экспедиции Н.К. Рериха по окраинам пустыни Гоби. Т. 1: Великий План. СПб.; М.: Алетейя; Ариаварта-Пресс, 2002. С. 116-118; Казнина О.А. Русские в Англии. Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине ХХ века. М., 1997. С. 26-32, 266-269; Леонид Андреев. S.O.S. М.; СПб.: Atheneum; Феникс, 1994.
9. Рерих Ю.Н. Письмо неустановленному корреспонденту, 30.04.1919. – Юрий Николаевич Рерих. Письма. Т. 1: 1919-1935. М.: МЦР, 2002. С. 25. 10. Об экспедициях Н.К.Рериха в Центральную Азию и осуществлении идеи «Новой Страны» подробнее см.: Росов, 2002.
11. Рерих Е.И. Письмо Дедлею и Зинаиде Фосдик, 22.03.1948. – Письма в Америку. Т. 4: 1923-1952. – М.: Сфера, 1999. С. 315.
12. Рерих Е.И. Письмо Дедлею и Зинаиде Фосдик, 16.04.1948. – Письма в Америку. Т. 3. – М., 1996. С. 27.
13. Рерих Е.И. Письмо Т.Г.Рерих, 05.05.1948. – АВП РФ. Ф. 50-г. Оп. 9. Пап. 860. Порт. 17. Л. 33. – Копия, автограф Т.Г.Рерих.
14. Рерих Святослав. Телеграмма Т.Г.Рерих, 16.07.1948. – Там же. Л. 32.
15. Рерих Т.Г. Письмо В.М.Молотову, [21.07.1948]. – Там же. Л. 34. – Автограф. Дата приведена по штемпелю входящей корреспонденции при регистрации письма в Консульском отделе МИД СССР, № 11642.
16. Подольский, исполняющий обязанности заведующего отделом Консульского управления МИД СССР. Письмо заместителю начальника ОВИР ГУМ МВД СССР Тулоцкому, 30.07.1948. – Там же. Л. 35. – Машинопись, копия.
17. Куртгельдыев М., драгоман консульского отдела посольства СССР в Индии. Заключение [Рерих Елена Ивановна], 19.10.1948. – Там же. Л. 41. – Машинопись.
18. Власов, начальник Консульского управления МИД СССР. Письмо начальнику ОВИР ГУМ МВД СССР Н.А.Копнееву, 06.12.1948. – Там же. Л. 36. – Машинопись, копия.
19. Рерих Ю.Н. Письмо Девике Рани Рерих, 05.11.1948. – Юрий Николаевич Рерих. Письма. Т. 2: 1936-1960. М.: МЦР, 2002. С. 185.
20. Рерих Ю.Н. Письмо С.Н.Рериху, 08.11.1948. – Там же. С. 186.
21. Рерих Ю.Н. Письмо Девике Рани Рерих, 17.11.1948. – Там же. С. 187.
22. Рерих Е.И. Письмо Дедлею и Зинаиде Фосдик, 10.10.1948. – Письма в Америку. Т. 3. – М., 1996. С. 99.
23. The Blue Annals / Transl. from Tibetan by G.N.Roerich. Pt. 1. Calcutta: Royal Asiatic Soc. of Bengal, 1949. Pt. 2, 1953. На русском языке книга опубликована в изд-ве «Евразия» (СПб., 2001).
24. Рерих Святослав. Телеграмма Т.Г.Рерих, 07.01.1949. – АВП РФ. Ф. 50-г. Оп. 9. Пап. 860. Порт. 17. Л. 37.
25. Рерих Т.Г. Заявление в Консульское управление МИД СССР, 08.01.1949. – Там же. Л. 37. – Автограф.
26. Рерих Ю.Н. Письмо С.Н.Рериху, 29.01.1949. – Юрий Николаевич Рерих. Письма. Т. 2. М., 2002. С. 206.
27. Рерих Ю.Н. Письмо Девике Рани и С.Н. Рерихам, 05.03.1949. – Там же. С. 209.
28. Рерих Т.Г. Письмо А.Я.Вышинскому, 03.08.1949. – АВП РФ. Ф. 50-г. Оп. 9. Пап. 860. Порт. 17. Л. 38. – Автограф.
29. Власов А., начальник Консульского управления МИД СССР. Письмо заведующему консульским отделом посольства СССР в Индии тов. Зыкову, 25.06.1949. – Там же. Л. 51. – Машинопись, копия. 30. Рерих Ю.Н. Письмо З.Г.Фосдик, 24.07.1952. – Юрий Николаевич Рерих. Письма. Т. 2. М., 2002. С. 226.
31. Рерих Е.И. Письмо А.Я.Вышинскому, 17.12.1950. – АВП РФ. Ф. 50-г. Оп. 9. Пап. 860. Порт. 17. Л. 54. – Автограф. Опбл.: Росов В.А. Николай Рерих: Вестник Звенигорода. Экспедиции Н.К.Рериха по окраинам пустыни Гоби. Т. 2: Новая Страна. М.: Ариаварта-Пресс, 2004. С. 274.
32. Рерих С.Н. Письмо Е.И.Рерих, 09.01.1952. – Святослав Николаевич Рерих. Письма. Т. 1: 1912-1952. М.: МЦР, 2004. С. 409.
33. Рерих С.Н. Письмо Е.И.Рерих, 16.01.1952. – Там же. С. 410.
34. Рерих Ю.Н. Письмо З.Г.Фосдик, 24.07.1952. – Юрий Николаевич Рерих. Письма. Т. 2. М., 2002. С. 226.
35. Мухин С.А. Письмо К.Е.Ворошилову, 10.01.1954. – Автограф, копия. Л. 1. – Архив Е.М.Величко-Мухиной. Цит. по: Величко-Мухина Е.М., Дроздова-Черноволенко М.Ф. Воспоминания о Юрии Николаевиче Рерихе. М.: Дельфис, 2002. С. 115-119.
36. Савельев А., заведующий отделом Консульского управления МИД СССР. Письмо С.А.Мухину, 15.11.1954. – АВП РФ. Ф. 50-г. Оп. 9. Пап. 860. Порт. 17. Л. 56. – Машинопись, копия.
37. Там же.
38. Рерих С.Н. Письмо Ю.Н.Рериху, 10.11.1955. – Святослав Николаевич Рерих. Письма. Т. 2: 1953-1992. М.: МЦР, 2005. С. 63.
39. Рерих С.Н. Письмо Ю.Н.Рериху, Л.М. и И.М. Богдановым, 02.12.1955. – Там же. С. 67.
40. Рерих С.Н. Письмо Ю.Н.Рериху, Л.М. и И.М. Богдановым, 28.11.1955. – Там же. С. 66.
41. Величко-Мухина Е.М. Воспоминания, 2002. С. 121.
42. Власов А., начальник Консульского управления МИД СССР. Письмо заведующему консульским отделом посольства СССР в Индии И.Д.Егорову, 01.09.1956. – АВП РФ. Ф. 50-г. Оп. 9. Пап. 860. Порт. 17. Л. 80. – Машинопись, копия.
43. Егоров И. Заключение по ходатайству Рерих Ю.Н. о приёме в советское гражданство. 24.11.1956. – Там же. Л. 116. – Машинопись.
44. См.: Росов Владимир. Архитектор Б.К.Рерих. Рассекреченное архивное дело № 2538 // Вестник Ариаварты. – 2008. – Вып. 10. – С. 27-49.
45. Разгром музея Академии художеств // Красная газета (Ленинград). – 1933. – 2 октября. Переопбл.: Новое русское слово (Нью-Йорк). – 1933. – 22 октября.
46. Рерих // Большая советская энциклопедия (БСЭ). Т. 48. М., 1941. С. 657.
47. «Мир искусства» // БСЭ. 1-е изд. Т. 39. М., 1938. С. 481; 2-е изд. Т. 27. М., 1954. С. 565.
48. Рудзитис Рихард. Дневник. Зрелые годы: 1930-1960. Мн.: Звёзды гор, 2003. С. 4; также см.: Письма с гор. Переписка Елены и Николая Рерих с Рихардом Рудзитисом. В 2-х т. Мн.: Лотаць, 2000.
49. Справка Отдела художественной литературы и искусства ЦК ВКП(б) о монографии «Рерих» (подпись неразборчива). 15.03.1952. – Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф.
17. Оп. 133. Д. 380. Л. 2. – Машинопись. Опбл.: «Книга о Рерихе клевещет на русский народ» / Публ. Николая Сидорова // Источник. – 1997. № 5. С. 96.
50. Кружков В.С. Письмо М.А.Суслову, 27.03.1952. – РГАСПИ. Там же. Л. 3. Опбл.: там же, с. 97.
51. Пельше А.Я. Письмо В.С.Кружкову, 03.01.1952. – РГАСПИ. Там же. Л. 1. Опбл.: там же, с. 95.
52. Рерих С.Н. Письмо Ю.Н.Рериху, 09.09.1948. – Святослав Николаевич Рерих. Письма. Т. 1. М., 2004. С. 326.
53. Рерих Ю.Н. Письмо С.Н.Рериху, 08.11.1948. – Юрий Николаевич Рерих. Письма. Т. 2. М., 2002. С. 186.
54. Рерих Ю.Н. Письмо Д.Р.Рерих, 21.12.1948. – Там же. С. 200. 55. Рерих С.Н. Письмо Б.Ричардсону, 23.12.1948. – Святослав Николаевич Рерих. Письма. Т. 1. М., 2004. С. 336.
56. Roerich Helena. The Letter to Baltazar Bolling, 9-th July 1950. – Archive of the Nicholas Roerich Museum, New York. – Autograph. P. 1, back.
57. Рерих Е.И. Письмо Дедлею и Зинаиде Фосдик, 15.01.1949. – Письма в Америку. Т. 4. – М., 1999. С. 342.
58. Рудзитис Рихард. Встречи с Юрием Рерихом. Мн.: Лотаць, 2002. С. 63.
Опубликовано: журнал "Россия и современный мир". 2009. № 3 (64). С. 229-247.
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".