Сергей Рахманинов: уехавший, но не предавший. Харпалева Наталья
.jpg)
Получивший признание уже в дореволюционной России, Рахманинов и на Западе после эмиграции быстро стал популярным и востребованным: турне, большие гонорары, внимание публики и прессы. Но если познакомиться с его судьбой ближе, станет ясно: за этой внешней историей успеха скрывается совсем иная история, полная боли расставания с родной землей, одиночества среди чужих людей и одновременно — неиссякающей веры. В Бога и Россию.
Сгущенка от маэстро
Начало двадцатых годов ХХ века. В СССР разруха и голод. Композитор Михаил Слонов попросил своего знакомого забрать на почте посылку: 49 фунтов муки (1 фунт — почти полкило), 25 фунтов риса, 3 фунта чая, 10 фунтов жира, 10 фунтов сахара, 20 банок сгущенного молока... Всего около 53 килограммов. Служащая почтового отделения удивилась: «Кто такой этот Рахманинов? Он что, собирается пол-Москвы накормить?!»
Пианистка Елена Гнесина вспоминала: «Рахманинов начал помогать московским музыкантам через американскую организацию АРА, присылая продуктовые посылки. Некоторые из них приходили в мой адрес для передачи другим лицам, в числе которых был А.Т. Гречанинов и другие, которых я не запомнила. Но однажды пришла двойная посылка лично для меня. Я была очень обрадована вниманием ко мне Сергея Васильевича и счастлива, что смогу сытно угостить весь коллектив нашего училища. Помню, что пили мы кофе со сгущенным молоком, ели белые пироги и сладкие булочки. Все были довольны и бесконечно благодарны Рахманинову».
Сергей Васильевич ежемесячно высылал по 20-30 таких посылок. Он кормил и снабжал деньгами поэтов и писателей, музыкантов и артистов. Станиславский, до начавшегося в 1922 турне МХАТа по Европе и Америке, как и все, голодавший в Москве, расписывался в получении гуманитарной помощи от Рахманинова: «Я удостоверяю, что полученные мною продукты будут использованы лично мною и не будут проданы или обменяны».
«Я потерял самого себя»
Расставание с Россией стало для Сергея Рахманинова кровоточащей раной, оправиться от которой он не мог до последних дней.
По природе замкнутый, чувствительный, склонный к депрессиям, он первое время за границей вообще не общался с иностранцами, окружил себя исключительно русскими людьми и на контакт с «внешним миром» практически не выходил. Ему было больно и тяжело.
Сергей Рахманинов у пианино, начало 1900-х годов
Отъезд разделил его жизнь на две половины не только географически, но и творчески: за 25 лет в России композитор создал 3 концерта, 3 оперы, 2 симфонии, 80 романсов, поэмы «Колокола» и «Остров мертвых», «Литургию св. Иоанна Златоуста», «Всенощное бдение» и многое другое. А уехав, на много лет замолчал. Всего в эмиграции он написал 6 произведений, причем 4 были начаты еще в России.
«Лишившись Родины, я потерял самого себя. У изгнанника, который лишился музыкальных корней, традицийи родной почвы, не остается желания творить, не остается иных утешений, кроме нерушимого безмолвия… воспоминаний», — писал он.
Чем же была для него Россия? О чем болело его сердце? Конечно, о местах, где он рос, где в детстве и юности получил самые яркие и глубокие впечатления. О близких людях. О языке и культуре... Но не только. Россия для Рахманинова была неразрывно связана с православной верой. Не случайно самыми лучшими своими творениями он считал «Литургию св. Иоанна Златоуста» и «Всенощное бдение».
Четыре серебряные плачущие ноты
«За сильнейшие музыкальные впечатления я должен благодарить свою бабушку», — вспоминал Сергей Васильевич. В девять лет Сережа Рахманинов поступил на младшее отделение Петербургской консерватории. В столице он жил в чужой семье, но на каникулы бабушка-крестная Софья Александровна Бутакова забирала его к себе в Великий Новгород.
Женщина она была глубоко религиозная, водила внука в церковь, причащала, возила в монастырь, где был хороший хор. Там мальчик, скорее всего, впервые услышал о канонах осмогласия — «ангельского пения», как называли его на Руси.
В доме бабушки он часто слышал старинные песни и канты, которые та знала на память. Познакомился Сережа и с собирателем русских былин, гусляром Трофимом Рябининым. А по утрам мимо бабушкиного дома пастух гнал стадо, играя на берестяной жалейке.
И, конечно, колокольные звоны. Недалеко от бабушкиного дома был храм Феодора Стратилата, и знакомый пономарь разрешал Сереже подниматься на колокольню. Будущий композитор скоро стал разбираться в звонах, названиях колоколов, отличал их по голосам.
Особенно запомнился ему перезвон новгородского Софийского собора. «Звонари были артистами,— вспоминал он, — четыре ноты складывались во вновь и вновь повторяющуюся тему, четыре серебряные плачущие ноты, окруженные непрестанно меняющимся аккомпанементом... Несколько лет спустя я сочинил сюиту для двух фортепиано... — мне вновь запел колокол Софийского собора».
На всю жизнь композитор сохранил в памяти и древний новгородский знаменный распев. А четыре колокольных тона новгородской Софии — нежные, веселые, жалобные, грозные — зазвучали у него в фортепианной сонате № 2 и симфонии-поэме «Колокола».
Друг Рахманинова композитор Александр Гедике писал: «Он очень любил церковное пение и частенько, даже зимой, вставал в семь часов утра и уезжал в Андроников монастырь, где выстаивал в полутемной огромной церкви целую обедню, слушая старинные, суровые песнопения из Октоиха, исполняемые монахами параллельными квинтами. Это производило на него сильное впечатление».
В 1910 году Сергей Рахманинов написал музыку к литургии святого Иоанна Златоуста. А спустя пять лет завершил «Всенощное бдение», свое величайшее творение на темы древних песнопений знаменного распева.
Запись «Всенощной», осуществленная Ленинградской государственной капеллой
под управлением Владислава Чернушенко.1986.
Первое исполнение «Всенощного бдения» Синодальным хором под управлением Николая Данилина состоялось в марте 1915 года в Москве. Успех был ошеломляющий. Известный критик Флорестан (Владимир Держановский) писал: «Быть может, никогда еще Рахманинов не подходил так близко к народу, его стилю, его душе, как в этом сочинении. А может быть, именно это сочинение говорит о расширении его творческого полета, о захвате им новых областей духа и, следовательно, о подлинной эволюции его сильного таланта».
А принявший православие японский пианист Садакацу Цучида говорил: «Рахманинов — огромное богатство. В его творчестве есть дух Православия, есть сила Воскресения, Россия, доброта, милостивый взгляд на мир, память о вечности».
Ивановка и ее обитатели
Отечество Рахманинова — это прежде всего Святая Русь, верующая, молитвенная. Но это еще и конкретное место, о котором сам Сергей Васильевич писал в эмиграции: «Живя в России, я постоянно стремился в Ивановку. Положа руку на сердце, должен сказать, что и доныне туда стремлюсь».
Речь об имении в Тамбовской губернии, принадлежавшем тетке и теще Рахманинова, Варваре Сатиной. В юности, поссорившись со своим учителем профессором Зверевым, у которого жил на полном пансионе, он нашел пристанище в семье Сатиных, а позже женился на своей кузине Наталье Сатиной и стал фактически владельцем усадьбы.
Вплоть до 1917 года все средства, которые он зарабатывал концертами и получал от издания своих произведений, Сергей Васильевич вкладывал в Ивановку: строил там новые коровники, ремонтировал конный двор, амбары, привозил технику и новые породы скота... Не раз помогал крестьянам по хозяйству, построил в селе земскую школу.
А в 1913 году, когда заболели обе дочери Рахманинова и врачи уже готовили родителей к тому, что девочки не выживут, произошло чудо: Ира и Таня неожиданно поправились. И в благодарность за то, что Бог даровал детям жизнь, господа подарили крестьянам Ивановки 209 десятин земли.
В последний раз Рахманинов приезжал в Ивановку в 1917 году.
«Уезжай, барин, от греха!»
Была весна. Временное правительство впервые ввело твердые, директивные цены на хлеб при закупке его для армейских нужд. А среди крестьян уже шли брожения: дезертиры подбивали их на грабежи, семена разворовали, посевная была практически сорвана.
Когда к Сергею Васильевичу пришли из деревни, он долго отвечал на вопросы о земле, о том, кто сейчас управляет Россией. Потом все мирно разошлись. Но вскоре несколько стариков вернулись и стали уговаривать барина не задерживаться в Ивановке, мол, приезжают сюда часто «какие-то, Господь ведает кто, мутят народ, спаивают»: «Уезжай, барин, от греха!»
Имение Ивановка С. В. Рахманинова Тамбовской губернии
Музей-усадьба в Ивановке С. В. Рахманинова в наши дни.
А ведь он столько сил потратил, столько средств вложил в Ивановку, годами помогал местным жителям! Откуда эта жестокость?!
В имении он больше ни разу не был. Хотел было подарить его крестьянам, но на Ивановке были большие долги... А после Октябрьской революции имение просто экспроприировали.
«Сейчас слово „свобода“ звучит как насмешка!»
Февральскую революцию Рахманинов, как многие мыслящие творческие люди в России, встретил со сдержанным оптимизмом — как ветер перемен... Все средства от первого же концерта передал на нужды армии. А потом дал еще два концерта в пользу фронта.
Однако скоро воодушевление сменилось растерянностью: что-то явно шло не так и не туда... Вторую революцию Рахманинов не принял категорически. «Даже при Николае II я себя чувствовал свободнее, чем сейчас, а сейчас слово “свобода” звучит как насмешка!» — писал он. Еще в марте композитор пытался уехать за границу. Тогда не вышло. А в декабре он вдруг получил разрешение на выезд и через полгода с женой и двумя дочками покинул Россию.
Формально это были гастроли — у него были запланированы выступления в Копенгагене, Осло и Стокгольме. Там он получил несколько предложений из Америки и эмигрировал в США. Ему было 44 года. Домой Рахманинов уже не вернулся, но вся его дальнейшая жизнь на чужбине прошла с оглядкой на Россию.
Новая жизнь
В Америке ему предлагали место главного дирижера двух лучших американских оркестров, но Рахманинов решил отказаться от карьеры дирижера. Зато Америка рукоплескала ему как пианисту-виртуозу. Он играл превосходно! Вначале ему платили гонорары как обычным гастролерам — по 500 долларов за выступление. Но скоро стали платить 1000, 2000, 3000 долларов...
В 1922 году Рахманинов смог купить особняк на берегу Гудзона. И начал примерно треть своих заработков отдавать на благотворительность. А началось все с тех самых посылок с мукой и сгущенкой для знакомых и незнакомых — всех, кто попросит. О масштабах помощи, которую оказывал Рахманинов, знал только очень узкий круг лиц: личный секретарь, который переводил деньги, человек, который составлял списки нуждающихся, и члены семьи. Остальным маэстро казался замкнутым снобом, не стесняющимся задирать планку гонораров, подписывая очередные контракты. Знал бы кто, куда шли эти гонорары...
«Я верю в вас и в ваш самолет»
Рахманинов выступал на благотворительных концертах и в США, и в Европе, оплачивал учебу личных стипендиатов, помогал соотечественникам устроиться на работу, обеспечивал заказы художникам и скульпторам, покупал русскую живопись. Он входил в благотворительные организации, помогающие русским студентам-эмигрантам во Франции и Германии, передавал выручку от концертов на помощь бедствующим русским музыкантам, переводил деньги на конкретные адреса. Например, изобретателю Игорю Сикорскому.
Сикорский жил в Нью-Йорке и фактически нищенствовал. Самолетами в то время мало интересовались: в Америке был кризис. Свои первые самолеты Игорь Иванович конструировал буквально в курятнике. Денег не было совсем.
Однажды Сикорский оказался на концерте Рахманинова в Карнеги-холле. После концерта он в восторге прибежал за кулисы с цветами и... попросил помощи. Рахманинов его узнал, расчувствовался: «Я верю в вас и в ваш самолет и хочу помочь!» И, не раздумывая, подарил ему весь гонорар за свое выступление — 5000 долларов в конверте: «Вернете, когда сможете!» (По другой версии, композитор просто купил на 5000 долларов акции компании Сикорского и согласился стать ее вице-президентом. Рискованная финансовая операция со временем себя оправдала: конструкторское бюро Сикорского скоро набрало обороты, и изобретатель смог вернуть деньги даже с процентами).
Игорь Сикорский на обложке журнала Time, 1953 год.
Другой показательный пример адресной помощи связан с Комитетом помощи учащейся русской молодежи в эмиграции. Рахманинов регулярно помогал Комитету, а однажды написал туда письмо: «Я слышал, что во Франции есть пансионаты, содержание в которых одного ребенка в год обходится в 150 долларов. Если информация верна, то я хотел бы взять на себя заботу об одном ребенке и был бы вам признателен, если бы вы выбрали его для меня и прислали информацию — его имя, возраст и краткую биографию. После этого я вышлю вам чек».
Французы тут же прислали Сергею Васильевичу фото студента химического факультета Софийского университета Павла Милованова. Способный юноша стал первым стипендиатом Рахманинова. Сергей Васильевич ежегодно перечислял ему 150 долларов и потом, во время его стажировки во Франции, интересовался его судьбой. Были у Рахманинова и другие стипендиаты.
«Оставьте меня в покое!»
Рахманинов смог обеспечить свою семью: покупал дома, снимал дачу под Нью-Йорком, в конце жизни приобрел в Швейцарии близ Люцерна землю и построил там виллу. Новое имение назвал «Сенар» — Сергей и Наталья Рахманиновы. Но в привычках своих он сохранял скромность.
Когда он только переехал в США, один музыкальный критик спросил, почему он так скромно одевается. Сергей Васильевич пожал плечами: «Меня все равно здесь никто не знает...» Прошли годы. Пришла слава, выросли гонорары. Тот же критик поинтересовался, почему маэстро не стал одеваться лучше. «Зачем? — удивился Рахманинов. — Меня и так все знают...»
Всю жизнь композитор переживал, что своей игрой на фортепьяно мешает соседям и в гостиницах всегда бронировал исключительно угловые номера.
Интеллигентный и пунктуальный до крайности, он никогда никуда не опаздывал. Принципиальный противник саморекламы, отказывался общаться с журналистами и критиками, не ходил на помпезные банкеты и приемы. Однажды на гастролях в небольшом американском городке к нему на вокзале буквально прилип вездесущий фотокорреспондент, но Рахманинов от папарацци убежал. Во время обеда в ресторане тот опять оказался рядом. Композитор в отчаянии закрыл лицо руками: «Прошу вас, оставьте меня в покое!» Вечерняя газета вышла с фотографией, сопровожденной подписью: «Руки, которые стоят миллион».
Травля
Четырнадцать лет в эмиграции Сергей Васильевич избегал политики — в Советской России остались его мать и брат, и он не хотел для них неприятностей.
Но в 1931 году Советский Союз посетил Рабиндранат Тагор. Впечатленный «советским экспериментом», он поделился своими наблюдениями в интервью американской прессе. Русская эмиграция отреагировала бурно: было составлено коллективное письмо, которое подписали многие знаменитости, включая Рахманинова. Верный себе, он не мог принять восхваление системы, которая перемалывает человеческие судьбы в жерновах репрессий.
Письмо, опубликованное в «Нью-Йорк таймс», было резким. В Советском Союзе сначала никак не отреагировали. Но потом в 
Большом зале Московской консерватории исполнили симфоническую поэму Рахманинова «Колокола», и началось... Журнал «За пролетарскую музыку» выступил с обличительной статьей «Дадим отпор вылазке реакции», где Рахманинова и Бальмонта (автора перевода поэмы Эдгара По «Колокола») называли «заклятыми врагами советской власти» и «белоэмигрантами-фашистами».
Дальше — больше: статьи, заявления, протоколы собраний сыпались как из рога изобилия. «Попытка сплочения и организации враждебных сил реакции», «матерый враг советской власти», «белогвардеец Рахманинов», «контрреволюционное выступление»... Логичным завершением травли стал запрет исполнять и издавать произведения «певца русских купцов-оптовиков и буржуев». Бойкотировать музыку Рахманинова призывали Московская, Петербургская, Киевская, Одесская консерватории... Единственным, кто не участвовал в общей истерии, был дирижер Большого театра Николай Голованов: на свой страх и риск он продолжал исполнять произведения Рахманинова.
«От одного из русских»
А потом началась война. И Рахманинов переступил через себя: он по-прежнему не любил большевиков и не принимал советскую власть, но решил, что судьба его страны важнее идеологических разногласий. Ему было важно помочь русским людям победить нацизм, который он ненавидел всей душой.
Когда фашисты вторглись в СССР, Рахманинов поставил условие: весь сбор от каждого третьего концерта идет в фонд помощи Советскому Союзу.
28 июня 1941 года композитор обратился к русским эмигрантам: «Независимо от отношения к большевизму и Сталину, истинные патриоты России должны помогать своей Отчизне одолеть агрессоров». В определенных кругах его даже прозвали «красным».
Один из первых чеков, направленных советскому консулу в Нью-Йорке, Рахманинов сопроводил письмом: «Это единственный путь, каким я могу выразить мое сочувствие страданиям народа моей родной земли за последние несколько месяцев». А другое пожертвование он прокомментировал так: «От одного из русских — посильная помощь русскому народу в его борьбе с врагом. Хочу верить, верю в полную победу».
Он колесил с концертами по США и Канаде, перечисляя десятки тысяч долларов в Американский фонд помощи Советскому Союзу. На деньги Рахманинова закупались медикаменты для Советской армии. Смягчились в отношении к композитору и советские власти. Даже благодарили «за то, что вы делаете для нашей общей Родины». И уверяли, что «истинным патриотам всегда будет обеспечена свобода жизни и творчества в нашей стране».
Остались свидетельства, что Рахманинов хотел побывать с благотворительными концертами в Ленинграде, Сталинграде и Москве. Он начал писать «Сталинградскую симфонию», собирался объявить о своем возвращении в СССР и даже встречался с советским послом в США, просил визу, и якобы сам Молотов, находясь с визитом в США летом 1942 года, просьбу его одобрил. А через год на свое семидесятилетие композитор получил поздравительную телеграмму от десяти советских композиторов.
Может быть, все бы и сложилось. Но... В 1943 году состояние здоровья Сергея Васильевича резко ухудшилось, врачи обнаружили рак.
В последние дни Рахманинов, редко приходя в сознание, просил жену читать ему сводки с русского фронта. И, узнав о победе под Сталинградом, прошептал: «Слава Богу!»
За несколько дней до своего семидесятилетия, 27 марта 1943 года он утром причастился и ночью, не приходя в сознание, тихо скончался.
***
«Я русский композитор, — говорил о себе Рахманинов,— моя Родина определила мой темперамент и мировоззрение. Моя музыка — детище моего темперамента, поэтому она — русская».
В статье использованы материалы:
• Екатерина Кузнецова «Благотворительная деятельность Рахманинова в эмиграции: штрихи к портрету композитора» («Научный вестник Московской консерватории»);
• «Гении. Сергей Рахманинов» (документальный фильм Андрея Кончаловского, телеканал «Культура»);
• Леонид Алексеев «Приблизить Великую Победу: Сергей Рахманинов»;
• Денис Халфин «Сергей Рахманинов: золото в сердце»;
• Серей Федякин «Рахманинов» (серия ЖЗЛ, издательство «Молодая гвардия», 2014);
• Леонид Парфенов «В СССР запрещен Рахманинов» (Намедни. Наша Эра. Том «2011-2015»);
• Воспоминания Н.А. Рахманиновой.
01.04.2023
.png)
Ксения11-01-2024 14:45:01
Не знаю, прочтут ли эту статью наши "самоназванные звёзды", но как хотелось бы, чтобы они поняли, что такое настоящая благотворительность, не на показ, а на самом деле, без всякой саморекламы. И ещё очень важный момент, несмотря на то, что, живя в Америке, Рахманинов получил изрядную долю негатива от руководителей Советского государства, он остался верен своей стране и своему народу. "Независимо от отношения к большевизму и Сталину, истинные патриоты России должны помогать своей Отчизне одолеть агрессора". Это проявление невероятного благородства и любви к своей Родине и народу. Все уехавшие таланты -музыканты, учёные, писатели, поэты - учитесь этому благородству у Рахманинова. Он всегда помнил, что дала ему Россия и был благодарен ей до самой смерти.
Л.Булатова17-01-2024 16:18:01
Прекрасный очерк о русском гениальном композиторе -Сергее Рахманинове. Сердечное спасибо автору. Вам удалось рассказать нам не просто о великом композиторе, но об очень духовно красивом русском человеке. Его не сломили ни имиграция, ни смена государственного устройства, ни первая, ни вторая мировые войны, которые бушевали в мире, ни поношения, ни что другое. Он оставался самим собою, любящим свою Родину, помогающим всем, кто попал в трудную ситуацию. Он самоотверженно работал и служил своим искусством всему миру и прославил своей музыкой нашу родину.
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".