Подвиг работников культуры, науки и образования в годы Второй мировой войны (1939-1945). В.Л. Мельников
60-летию Великой Победы посвящается
ГЕРОИ КУЛЬТУРЫ
Николай Константинович Рерих, оказавшийся в годы Второй мировой войны Гималайским Затворником, чутко отзывался на новые, непоправимые порушения сокровищ Культуры. Всё чаще он устремлялся в мыслях на Родину и горевал о непоправимых потерях.
Услышав 15 ноября 1941 г. по радио в речи И.В. Сталина площадное выражение «гнилые интеллигентики», Николай Константинович был возмущен всем своим существом: «Не такое теперь время, чтобы зря распускать язык! И всегда нужно особенно тщательно относиться ко всему, близкому Культуре, а в дни неслыханных потрясений следует особо бережно хранить мозг государства. Немало претерпела русская интеллигенция, а тут, в трудные часы, будут её поносить и натравливать народ на неё. Кто учтёт последствия неосторожного слова? Может ли человек, претендующий на вождя, бросать недопустимые намёки, могущие разъярять тёмное сознание?»
Именно интеллигенция – культурная, научная, образовательная, промышленная, творческая, военная – именно она в годы войны прежде всех встала на защиту всего высокого, что есть в Человеке, всего прекрасного, что было создано его гением, – на защиту Культуры. Ведь именно интеллигенция, по мысли Рериха, понимает, что высокое качество мышления слагается не в роскоши, не во власти, не в лукавом словопрении: «В каждом доме может и должна расти дума о добре, о преуспеянии добром, о совершенствовании жизни. В таком устремлении мозг не допустит ругательства, а тем более поношения всего близкого к интеллигенции, к Культуре. Повернётся ли язык назвать Культурных тружеников жалкими? А как же тогда все академии, все университеты, все школы? Не только нужно поминать имена Суворова, Кутузова и всех отечественных героев, но и осознать, что они были интеллигентны и Культурны в своих великих подвигах».
Так с самого начала войны Николай Константинович воспринял трагедию культурного человека и так он сразу же связал его жизнь в это время с высоким понятием подвига.
Когда 20 ноября 1944 г. в воздушном бою геройски погиб один из его сотрудников Спенсер Г. Кемпбелл, сын Катрин Г. Кемпбелл, призванный в американскую авиацию на германский фронт, Рерих предложил устроить в его честь мемориальную доску в одной из студий своей Академии искусств в Нью- Йорке: «В учреждениях нередко отмечают память близких, павших на поле брани. А ведь Спенсер был так близок». Несколько раз он записывал в своём дневнике свои думы о нём и его подвиге:
■ «На столе – портрет Спенсера, такое славное лицо»;
■ «Редко бывают такие чистые сердца, как Спенсер»;
■ «Очерк Знамени Мира в память милого Спенсера пришлю»;
■ «Прекрасно, если моя брошюра в память Спенсера, изданная Комитетом [Пакта Рериха в Нью-Йорке. – В. М.], скоро выйдет»1;
■ «Лишь бы память Спенсера была хорошо отмечена, и издание вышло бы поскорее»;
■ «Поминая Спенсера, надо бы его назвать дорогим, любимым сотрудником Комитета».
Всем сердцем сочувствовали Рерихи трагедии осаждённого Ленинграда, их родного города, внимательно следили за ситуацией на русском фронте. Николай Константинович писал в дневнике: «Спорили мы со многими шатунами, сомневающимися. Лжепророки предрекали всякие беды, но всегда говорили мы: “Москва устоит!”, “Ленинград устоит!”, “Сталинград устоит!” Вот и устояли! На диво всему миру выросло непобедимое русское воинство!».
Так надеялись Рерихи, что блокада Ленинграда пощадит Степана Степановича Митусова, их ближайшего родственника, многолетнего сотрудника по Рисовальной школе Общества поощрения художеств, долгие годы сохранявшего рериховские семейные и художественные реликвии...
Но погибли родные и близкие Рерихов, погибли на Ленинградском фронте, в кольце блокады, спасая доверенное им культурно-историческое достояние. Большинство ушли в первую же зиму 1941/1942 гг. – самую суровую и страшную. Об этом Н.К. Рерих узнал лишь в ноябре 1946 г. и с горечью написал друзьям: «Родные наши, печально письмо Ваше... В каждой строке – печаль. Да и как иначе, когда и внешние, и внутренние обстоятельства так тяжки. Из семьи Митусовых из семи человек в 1942-м осталось всего двое. А ведь не исключение такая гибель. Уже не увидаться здесь с нашим милым Стёпою». Заплатив такую высокую цену, родные и близкие Рерихов спасли их наследие в родном городе.
Поражает внимательная осведомлённость Николая Константиновича о погибших членах семьи Митусовых. В год празднования 60-летия Великой Победы вспомним их имена.
Близкие Рерихов, погибшие в кольце блокады Ленинграда
Степан Степанович Митусов (24 сентября 1878 г. – 27 января 1942 г.), двоюродный брат Е.И. Рерих, ученик Н.А. Римского-Корсакова, друг его сыновей, автор либретто оперы И.Ф. Стравинского «Соловей» (1908-1913), музыкант-педагог, концертмейстер, в 1910-1930-е гг. – корреспондент семьи Рерихов, в 1920-е гг. – основатель Петроградской школы камерного пения (совместно с М.А. Бихтером), в 1932-1935 гг. – один из создателей Хибиногорской рабочей консерватории, отец троих дочерей: Златы, Людмилы (Зюмы) и Татьяны. Сохранил для будущих поколений наследие Рерихов петербургского периода. Место захоронения – братская могила на Большеохтинском кладбище.
Екатерина Филипповна Митусова (1882 г. – 8 февраля 1942 г.), жена С.С. Митусова и его преданная сподвижница, мать троих дочерей: Златы, Людмилы (Зюмы) и Татьяны, в 1920-е гг. – корреспондент Е.И. Рерих. Место захоронения – братская могила на Большеохтинском кладбище.
Борис Николаевич Рыжов (около 1878 г. – после 1941 г.), двоюродный брат Е.И. Рерих и С.С. Митусова, крёстный отец Л.С. Митусовой. Его деятельность была связана с Императорским фарфоровым заводом; в 1920-е гг. – председатель колхоза в посёлке Выра Ленинградской области. Пропал без вести при переправе по Дороге Жизни.
Злата Степановна Карташова (1 июля 1908 г. – 28 января 1942 г.), дочь С.С. и Е.Ф. Митусовых, двоюродная племянница Е.И. Рерих, троюродная сестра Ю.Н. и С.Н. Рерихов, жена художника О.В. Карташова, переводчица, пианистка, в 1920-1930-е гг. – корреспондент Музея Николая Рериха в Нью-Йорке. Место захоронения – братская могила на Большеохтинском кладбище.
Олег Всеволодович Карташов (1915 г. – 27 августа 1941 г.), муж З.С. Митусовой, художник, ученик В.В. Стерлигова. Согласно «Книге Памяти Санкт-Петербурга», в действующей армии был в звании красноармейца, погиб в бою на Ленинградском фронте. Место захоронения – Ленинградская область, Тосненский район, станция Любань.
Ростислав Владимирович Тронин (11 января 1911 г. – 16 января 1942 г.), муж Л.С. Митусовой (Зюмы), художник-график, ученик И.Я. Билибина. Согласно «Книге Памяти Санкт-Петербурга», в действующей армии был в звании красноармейца, в должности электрика, погиб в бою на Ленинградском фронте. Место захоронения – Ленинградская область, Парголовский район, деревня Райколово.
Наталия Олеговна Карташова (1941 г. – апрель 1942), дочь З.С. и О.В. Карташовых, внучка С.С. и Е.Ф. Митусовых. Место захоронения – братская могила на Большеохтинском кладбище.
Эстафету хранителя рериховского наследия из рук отца и матери приняла Людмила Степановна Митусова (1910—2004), в те годы – «боец 339 отдельного городского батальона Местной противовоздушной обороны Ленинграда», потерявшая в блокаду почти всех своих родных и близких. Спустя 60 лет именно Людмила Степановна стала фактическим основателем Музея-института семьи Рерихов в Санкт-Петербурге. И лишь в год 60-летия полного снятия блокады Ленинграда были полностью опубликованы её воспоминания о тех страшных и трагических блокадных днях.
Николай Константинович с большой заботой отозвался о сёстрах Митусовых, узнав об их тяжёлой судьбе: «Видно Зюме трудно живётся. Не было ли ещё каких подробностей о их быте? Как долго шли к ней Ваши письма – ведь посылка была бесконечно в пути!»
Такими же заботой, волнением и тревогой проникнуты многие «Листы дневника» Рериха, посвящённые подвигу работников культуры, науки и образования в 1939-1945 гг.
В самом начале новой всемирной бойни Рерих обратился с воззванием «Охранителям культурных ценностей», в котором призвал все комитеты Пакта и Знамени Мира, Рериховские общества, группы друзей, которым близка охрана всенародных сокровищ, не покладая рук, не упуская ни дня ни часа, обращать общественное внимание на важность и неотложность охраны творений человеческого гения. «Каждый из нас имеет большие или меньшие возможности для распространения этой всечеловеческой идеи, – писал художник, давший имя бессмертному Пакту Культуры – Международному договору об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников. – Каждый имеет связи в печати или состоит членом каких-либо культурных организаций, и да будет его долгом сказать повсюду, где он может, доброе и веское слово об охране всего, на чём зиждется эволюция человечества».
Внимательно вчитывался Рерих в сообщения радио, газет и журналов о разрушителях и защитниках Культуры. Прочитав статью Елены Браганцевой в «Известиях», в которой отмечен самоотверженный труд Тамары Матвеевны Константиновой (род. в 1917 г.) по спасению новгородских памятников архитектуры и искусства, он записал: «Истинно, спасение народного достояния есть подлинный подвиг. Имена таких подвижников должны быть широко отмечены и сохранены для потомства. Пусть все почитают тех, кто с опасностью потрудился в спасении и охране культурных сокровищ. А если кто не догадался вовремя спасать народное достояние – пусть и его злосчастное имя будет запечатлено». И Рерих предложил самоотверженных охранителей народного достояния, подчас ценой своей жизни спасающих культурные сокровища, почтить особым званием – ГЕРОЙ КУЛЬТУРЫ.
Художник-мыслитель был уверен, что Феникс Культуры бессмертен. Но для того, чтобы вновь и вновь возрождалась после всех войн и лихолетий Культура, необходимо, чтобы её сотрудники не забывали о своём священном долге. Именно самоотверженность подвижников культуры, науки и образования помогает человечеству понять, в чём состоят истинные ценности и в чём смысл совершенствования человека.
Читая «Листы дневника» Рериха, удивляешься и глубине его обобщений о том, каковой должна быть на войне миссия работника культуры, и перечислению конкретных имён, фактов, событий, мимо которых он не мог пройти равнодушно.
Потрясли художника «отрывки из новых опер русских». Слушая военное радио, он познакомился с творчеством как уже знакомых ему композиторов, так и совсем новых, имена которых прозвучали для него сильнейшим магнитом: «Пишутся целые оперы, растёт размах, рождается песня, – в ней “душа народа”. Жаль, что нет телевизии. Хотелось бы посмотреть на новых композиторов, певцов, музыкантов. По некоторым голосам чуется молодость. Посмотреть бы! Чуют ли они, что в Гималаях, среди снежных вершин, русская группа шлёт добрые мысли их творчеству?».
В волнении выписывал Рерих сообщения о Дмитрии Дмитриевиче Шостаковиче (1906–1975), новом всенародном гении: «В стране, где враг проник в самое сердце, где нужно защищать жизнь ежечасно, где голод и холод – обыденное явление, искусство стоит выше всего! Седьмую симфонию Шостаковича оповестили как национальное явление... А его статьи, в которых он говорит, что искусство принадлежит народу, да и само его творчество, которое он посвящает народу и которое принимается как великий дар всей нацией, справедливо гордящейся своим гениальным композитором!».
Скорбел Рерих об уходе из жизни старого друга, композитора Сергея Васильевича Рахманинова (1873–1943), в годы войны прославлявшего Родину на чужбине. Получив номер «Нового мира» со статьёй Маргариты Шагинян о композиторе записал: «Полюбилось нам, что в Москве так ценят великого композитора и артиста. Вдохновенно творчество Рахманинова. Широко по миру он прославлял русское искусство, и народ русский почтит его в лучшем ряду творцов. Ещё не вполне осознали стиль Рахманинова, но такое неизменное начало есть во всём его творчестве, и оно будет ещё глубже оценено». Так и случилось! 9 апреля 2005 г., накануне 70-летия Пакта Рериха и 60-летия Великой Победы, в Новгородском центре музыкальной культуры, носящем имя славного земляка, выдающегося композитора, дирижёра и исполнителя, открылась выставка «Рахманинов – России». Экспозиция была посвящена 60-летию Великой Победы и рассказывала о том, как стремился к этой Победе верный сын Отечества – Сергей Васильевич Рахманинов, уроженец земли Новгородской. Как сообщил в своём отчёте о выставке Виктор Трояновский, впервые можно было увидеть архивные документы и фотографии, повествующие о судьбе великого эмигранта, о его стремлении помочь Родине в борьбе с фашизмом. Действительно, Сергей Рахманинов много помогал России в годы войны. Однако далеко не все знают формы этой помощи. Из материалов архива композитора, хранящегося в Библиотеке Конгресса США, видно, что почти треть заработка Сергея Васильевича уходила на благотворительные цели. Он охотно помогал русским эмигрантам, тоннами закупал продовольствие для голодающих деятелей культуры в первые годы советской власти, слал вагоны медикаментов, хирургического и рентгеновского оборудования во время войны. Жена и дочь Рахманинова не отставали от него. Они вязали тёплые вещи, отправляя посылки на фронт. Многое сделала семья Рахманиновых, но последняя воля Сергея Васильевича не была выполнена. 60 лет назад эмигрантская газета «Новое Русское Слово» сообщала, что композитор мечтал найти вечное упокоение в Великом Новгороде. Поэтому тело его было положено в свинцовый гроб для перевозки через океан. Но шёл 1943 год, война была в разгаре. Из-за этого завещание покойного не было выполнено, похоронили его в чужой, американской земле... Воистину, по слову Рериха, Герои Культуры!
Группа учёных, героически проявивших себя в годы войны, в записях Рериха не менее велика и многообразна. Так, он восхищался неутомимостью известного философа Николая Онуфриевича Лосского (1870—1965), своего товарища ещё по Петербургскому университету, продолжающему читать лекции в Белградском университете, несмотря на преклонный возраст и военные трудности. Далее в дневнике Рериха можно прочесть и такую памятку: «Среди победных известий значительно звучат и культурные голоса. Вот географ-профессор рассказывает, как войсковые части зовут учёных приехать на фронт. Встречают их, как жданных братьев, и внимательно слушают воины научные сообщения. На очереди самого профессора ещё одиннадцать таких докладов. Видано ли раньше, чтобы войска звали учёных на фронт, чтобы ждали слово науки и восторженно радовались ей!
У других народов войска увеселяются песенками из кабаре. Там нужны лёгкие певицы, танцовщицы. Но русский народ и в окопах, в блиндажах ждёт научное слово, а песни полны героических порывов. Не только всколыхнулся народ русский, он вырос в сознании своём, и такое достижение уже неизменно».
18 февраля 1942 г. по радио Рерих услышал выступление профессора Веры Александровны Варсонофьевой (1890–1976), доктора геолого-минералогических наук, в дальнейшем – члена-корреспондента АПН РСФСР в Отделении методик преподавания основных дисциплин в начальной и средней школе. Вера Александровна в тот день говорила о том, что победит тот, чей дух крепче, напоминала о светлом и тёмном началах, утверждала, что русский народ будет там, где Свет. Рерих записал в восхищении: «Хотелось бы встретиться и с этим учёным-геологом, знающим о ценности духа. Хотелось бы привезти ей маленький гималайский кристалл, который присутствовал при её добрых зовах».
Не менее значительна в записях Рериха группа героев – литераторов. Он познакомился со статьями и книгами Алексея Николаевича Толстого (1882–1945), следил за Славянским съездом, проходившим в Москве под его председательством. «Разгневанная Россия» – блестящая статья писателя, по мнению Рериха, «останется в русской исторической литературе как залог русской непобедимости». Получив очередной номер «Нового мира», он записывал: «Прекрасны мысли Алексея Толстого о детских книгах и о сохранении чистоты русского языка». Также его вдохновляли новые, «как всегда, значительные», стихи Ильи Григорьевича Эренбурга (1891–1967), притягивало творчество Михаила Александровича Шолохова (1905–1984), радовали «интересные уральские сказы» Павла Петровича Бажова (1879—1950), «значительные статьи» Николая Семёновича Тихонова (1896–1979). И такие же восторженные памятки о целом ряде других творцов.
Рерих дорожил каждой весточкой от литератора-мемуариста Валентина Фёдоровича Булгакова (1886–1966), последнего личного секретаря Л.Н. Толстого, основателя Русского культурно-исторического музея в Збраславе, близ Праги, для которого художник предоставил несколько своих картин, в том числе шедевр «Св. Сергий Радонежский» (1932), ныне хранящийся в Третьяковской галерее. В первый же день нападения гитлеровской Германии на Советский Союз – 22 июня 1941 г. – Валентин Фёдорович был схвачен в Праге агентами гестапо и брошен в тюрьму. Самоотверженность Булгакова помогла спасти основную часть экспонатов упомянутого музея, который он в дальнейшем, после освобождения из гитлеровского застенка, перевёз в СССР, где и провёл в родной Ясной Поляне в трудах на благо Культуры остаток дней в качестве научного сотрудника и хранителя дома Толстого. О священной миссии Культуры вновь и вновь повторял Рерих в письмах к Булгакову: «О Культуре мы говорили изначала, и будем утверждать это же и до скончания. Без Культуры человечество обратится в двуногих».
И вдалеке от фронтов творили писатели свой незримый духовный подвиг. В Индии ещё совсем молодой писатель-просветитель Санджива Дев по телугу прочитал три лекции о Рерихе («Культура и Рерих», «Международность и Рерих», «Рерих и Гималаи»), написал статью о Знамени Мира и проводил на собраниях его идею среди молодёжи, о чём сообщил Николаю Константиновичу. Посылая копии своих писем к Сандживу Деву в нью-йоркский архив “Знамени Мира”2, Рерих сделал характерную приписку: «Вот пусть в разных собраниях звучит зов о хранении Культуры. Каждое семя по-своему произрастает».
А разве не подвиг совершали сами Рерихи, когда писали и издавали в годы войны при полном безденежье книги в пользу Русского Красного Креста?! В начале войны вышли два тома «Писем» Е.И. Рерих, в 1942 г. – книга Н.К. Рериха «Радость искусству». Ю.Н. Рерих и С.Н. Рерих, решившись оставить свои научные занятия и художественное творчество, дважды отправляли в советское посольство в Лондоне письма с изъявлением готовности вступить добровольцами в Красную Армию и выполнять в полной мере свой долг перед Родиной. А сколько художественных выставок и благотворительных аукционов своих произведений в пользу Красной Армии провели Рерихи в Индии в годы войны!
Через свою Американо-Русскую Культурную Ассоциацию (АРКА)3 Рерихи установили связь с Всесоюзным обществом культурных связей с зарубежными странами (ВОКС), надеясь распространить его влияние и на Индию: «Вот АРКА – Американо-Русская Культурная Ассоциация отлично действует, и ВОКС помогает ей многими материалами. ВОКС мог бы и в Индии помочь своим воздействием. В Тегеране уже имеется Общество Культурной связи и наверно получается большая обоюдная польза. И затраты невелики, а следствия безмерно покроют их. Юрий и Святослав с их глубокими знаниями Индии и всего Востока были бы незаменимыми деятелями в такой ИРКА. Неистощимы научные и художественные материалы. Сердце Индии готово принять знаменосцев русского народа».
В эти годы Николай Константинович записывал порой весьма «крепкие» слова о тех, кто выступал в своё время против Пакта Мира, называя его культурные инициативы «мессианством». Ведь именно их равнодушное осуждение Пакта Рериха сыграло на руку тем, кто теперь расхищал и уничтожал, пользуясь «военной необходимостью», культурные ценности. Он справедливо упрекнул в противодействии Пакту отдельные страны, ныне находящиеся по разные стороны линии фронта: «Чудовищно слышать, что могут находиться препятствующие в деле охранения творений гения человеческого. Помним, что во время последней международной конференции Пакта среди тридцати шести стран, единогласно поддержавших Пакт, не прозвучали голоса представителей Германии и Англии. С тех пор произошли в мире многие события, к сожалению, вполне подтвердившие неотложную насущность Пакта». По иронии судьбы именно Германия и Англия всю войну обстреливали друг друга, безвозвратно повреждая свои исторические памятники4.
Справедливость предложения Рериха объявить целый ряд городов неприкосновенными историческими городами-музеями подтвердилась в годы войны много раз. В самом начале войны была разрушена Варшава. И Рерих записал: «В старинном городе было немало зданий, хранивших в себе исторические воспоминания. Немало было художественных собраний. В домах хранились семейные реликвии музейного значения». Потеря этих сокровищ, взывал Рерих, недопустима: «И защитники, и нападающие одинаково должны понимать, что исторические города не должны быть местом битвы. Если бы при армиях находились учёные комитеты экспертов, то многое могло быть спасено. А спасать народное достояние необходимо». И как же часто потом – варварски, бессмысленно, невосстановимо – разрушались исторические города на его Родине – в России, на Украине, в Белоруссии! А ведь в СССР пострадали города, уже объявленные, по мысли Рериха, такими музеями под открытым небом – Великий Новгород, Псков, Смоленск, Гродно, Киев, Львов. И как же радовался великий гуманист, когда узнавал о первом двустороннем соглашении об исторических городах в Европе: «Будто бы Италия предложила Греции, что Афины не будут бомбардированы, если, в свою очередь, и Рим не подвергнется налётам. Если это так, то ведь недалеко и до соглашения о неприкосновенности некоторых городов. Может быть, сами события двинут естественные меры охраны мировых сокровищ».
Читая рериховский дневник, чувствуешь, как обливалось кровью сердце художника, когда он узнавал о сокрытии французами произведений искусства в Овернских пещерах, о захоронении картин из Музея его имени в парижских подвалах, об уничтожении дворцово-парковых ансамблей Петергофа, Павловска и Царского Села под Ленинградом, о налёте бомбовозов на Венецию, об осквернении музеев Л.Н. Толстого в Ясной Поляне и П.И. Чайковского в Клину, о разрушении его любимого Спаса Нередицы и других древнейших храмов Великого Новгорода... «Разрушение музея есть разрушение страны – будем помнить это во всех смыслах», – словно чеканя слова, записывал художник-мыслитель в своём дневнике.
А с какой болью писал Рерих о новой, «фарисейской» тенденции в отношениях «сильных мира сего» со сферой Культуры: «Многие театральные постановки, наверное, отменены, хотя среди военных мер кинематограф едет на фронт. Некоторые люди ещё пытаются заявить, что вся Культурная работа нисколько не умалена военными обстоятельствами. Такое заявление, по меньшей мере, будет фарисейским. Военные обстоятельства прямо или косвенно вторглись во всю жизнь. Несмотря на запреты, жизнь дорожает, культурная промышленность сократилась, появились новые орды безработных. Среди всех этих бед появилось ещё одно лицемерие – все тайные враги Культуры нашли новый предлог, чтобы уклониться от всякого участия в просветительных делах. Эти тайные враги Культуры подчас даже страшнее врагов явных». И он зовёт своих последователей ещё более мыслить о Культуре – на разных наречиях, в разных странах – лишь бы думать о строительстве светлом, о познавании, о сознательном и мирном труде.
И всё же, чтобы «оградить друзей от всяких нареканий», иначе говоря, чтобы не подвергать их опасности быть преследуемыми в случае, если то или иное общество или учреждение окажется на оккупированной территории, он предложил все общества своих сторонников распустить. Эту мысль он прозорливо высказал 20 декабря 1940 г., как будто предвидя судьбу своих обществ в Риге, Таллинне, Вильнюсе, Варшаве, Париже, Брюгге, Харбине и в других городах, с которыми связь к тому времени почти прервалась. Многих членов этих обществ бросали в сталинские или гитлеровские застенки, доводили до сумасшествия, как это случилось со старым другом Николая Константиновича, известным профессором-биологом, сотрудником Института Пастера в Париже Сергеем Ивановичем Метальниковым (1870—1946). Кого-то расстреляли. Где-то уничтожили целые книжные склады, полные тиражами недавно отпечатанных рериховских книг. Происходили и другие непоправимые несчастья. Так что распоряжение Рериха о самороспуске его обществ пришло ко времени и многих уберегло от гибели...
«Мы все не политические работники, а культурные деятели и должны бороться за общечеловеческое творческое достояние. Мы должны осуждать вандализм, где бы он ни происходил». Именно так все военные годы поступали Рерихи, и в этом за ними следовали их многочисленные сотрудники по всему миру – работники комитетов Пакта Мира, члены бывших и будущих Рериховских обществ, культурные группы, научные и образовательные учреждения. Влияние рериховских «зовов к Культуре», в своё время непрестанно направляемых во все стороны света, как в годы войны, так и в мирное время, до сих пор остаётся значительным и благотворным. Истинно, по всему миру взрастили Рерихи неувядаемый «сад прекрасный» Культуры, в котором лучшие розы Запада и Востока одинаково прекрасно благоухают.
Огромную роль в культурной жизни того времени сыграли и художники, и скульпторы, и архитекторы, и артисты всех видов творчества. К ним Николай Константинович обращал свои мысли в следующем воззвании: «Среди такого хаоса художники могут поднять знамя героического реализма. Зычно позовут они к нетленной красоте. Утешат горе. Кликнут к подвигу. Пробудят радость. Без радости нет и счастья. А ведь о счастье мечтает и самый нищий убогий. Мечту о счастье не отнять у человека. Художники всех областей, помогите!»
Рерих записывал в дневник не только уже давно знакомые, но и новые имена. Его привлекли работы «очень известных» в СССР скульпторов Сарры Дмитриевны Лебедевой (1892–1967) и Веры Игнатьевны Мухиной (1889–1953), художников Александра Михайловича Герасимова (1881–1963), Михаила Васильевича Нестерова (1862–1942), Николая Семёновича Самокиша (1860–1944), Игоря Иммануиловича Грабаря (1871–1960) и многих, многих других. Из американских творцов он особенно выделил вклад художника, писателя и общественного деятеля Рокуэлла Кента (1882–1971), прочитавшего в конце 1944 г. в Нью-Йорке, в помещении АРКА, лекцию «Народный артист Советского Союза». В самом начале этой лекции Кент сказал, что хотел бы так писать картины, как Н.К. Рерих. Затем «он так пламенно говорил о Культуре, так встал на её защиту, так подчеркнул здешнее непонимание принципов Культуры и возникающую из этого опасность для продвижения человечества», что поток вопросов после лекции ещё долго не иссякал. Он пробудил у всех присутствующих искренний интерес к искусству победителей! Николай Константинович очень дорожил его участием, ему нравилось его искусство.
А в СССР уже не раз звучало слово старого друга Рериха, архитектора Алексея Викторовича Щусева (1873–1949), который, не дожидаясь конца войны, хлопотал «о реставрации “Нового Иерусалима”, повреждённого немецкими бомбами, и о стройке города Истры». Вот и брат художника, архитектор Борис Константинович Рерих (1885–1945) в Москве «действовал во благо, на пользу народов Союза», делился с друзьями записными книжками Николая Константиновича, хлопотал о возвращении старшего брата на Родину. Много сил потратил Борис Константинович и особенно его супруга, архитектор Татьяна Григорьевна Рерих (умерла в 1953 г.), чтобы сохранить для будущих поколений архив семьи Рерихов, волею судеб оказавшийся у них на попечении, а затем в полной сохранности переданный в Третьяковскую галерею её сёстрами.
Не обошёл Рерих в своих думах о Культуре на войне и «духовных лиц» – священников. Начиная с 1943 г., через ТАСС Рерихи получали в Гималаях не только «Известия», «Правду», «Красную Звезду», «Славяне» и другие советские издания, но и «Журнал Московской Патриархии». Обратил внимание Николай Константинович на особенное избрание нового Патриарха Московского и Всея Руси Алексия I-го (в миру – Сергея Владимировича Симанского; 1877–1970), прошедшее впервые за многие годы при участии Вселенских Патриархов. «Внушительно было избрание нового Патриарха Алексия, – писал Николай Константинович. – Прекрасны старинные Патриаршие напевы. Вспоминаются встречи с Иерархами». Его радовало изменение отношения Советской власти к церкви в годы войны.
Особым знаком в идущей войне Рерих назвал роль Женщины – соратницы, матери, труженицы, кормилицы: «...Сколько женских подвигов отмечено! Подвиги самоотверженные, требующие знаний, мужества и выносливости. Во много раз преуспел женский труд. Наконец-то, женщина стала у правила труда и несёт народу новые достижения». Именно Женщина оказывалась в годы сражений заботливой воспитательницей подрастающих воинов. Очень часто заботливые руки Женщины умели не только созидать оружие, но и беречь до срока спрятанные культурные ценности. Тысячи женщин спешно вывозили в тыл музеи, научные коллекции, библиотеки, без устали работали на новом, временном месте, «чтобы охранить то, что возвышало душу народа». С особой нежностью и заботой Николай Константинович упоминает в своих «Листах дневника» всех сотрудниц-женщин, героически трудившихся на ниве культуры в годы войны в Европе, Азии, США и Южной Америке: балерину, переводчицу писем Е.И. Рерих на английский язык Валентину Леонидовну Дутко, знаменитую актрису Марию Андреевну Ведринскую (умерла в 1948 г.), попавшую после войны в советский Гулаг, писательницу Анну Александровну Караваеву (1893—1979) и всех без исключения женщин – сотрудниц своей Академии искусств и Постоянного Комитета Пакта и Знамени Мира в Нью-Йорке: Магдалену Леерер, Катрин Кемпбелл, Елену Маркову, Ксению и Галину Муромцевых, Зинаиду и Жанет Фосдик, Ингеборг Фричи, Софию Михайловну Шафран и ряд других. Именно Женщина на войне чаще всего оказывалась Героем Культуры.
1 Имеется в виду брошюра «The Roerich Pact and The Banner of Peace» (New York: The Roerich Pact and The Banner of Peace Committee, 1947. - 56+VIII p.), титульный лист которой см. в настоящем издании, в разделе «Пакт Рериха в документах», XLV. В ней опубликован портрет Спенсера Г. Кемпбелла.
2 См. в настоящем издании, в разделе «Пакт Рериха в документах», XLI.
3 См. в настоящем издании, в разделе «Пакт Рериха в документах», XLIII: Рерих Н.К. АРКА. Письмо к сотрудникам Американо-Русской Культурной Ассоциации и Постоянного Комитета Пакта Рериха в Нью-Йорке. Наггар, Кулу. Британская Индия. 14 мая 1946 г.
4 Об отношении СССР к Пакту сам Николай Константинович писал следующее: «При беседах о Знамени Мира помните, что наш Французский Комитет через полпредство в Париже писал о Пакте Верховному Совету СССР. Я сопроводил это представление письмом Председателю Верховного Совета Калинину. Отказа не было. Все такие подробности забываются особенно же в силу военного времени. На Вашингтонской Конференции СССР не участвовал только потому, что СССР был признан Америкой лишь в последний день конференции. Всё это забывается, а потом люди могут клеветать о неучастии СССР в Пакте» (“Дела!”, 1 декабря 1945 г.).
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
■ Киркевич В.Г. Рерихи. Из материалов к книге // Международная научно-практическая конференция «Рериховское наследие». Т. II. СПб.: Рериховский центр СПбГУ, 2005. С. 328-351.
■ Митусова Л.С. О прожитом и судьбах близких. I. Воспоминания. СПб. - Вышний Волочёк, 2004. С. 102-115.
■ Рерих Н.К. Листы дневника. В 3-х т. М.: МЦР, 1995-1996.
■ Рерих Н.К. О Великой Отечественной войне. М.: МЦР, 1994.
■ Трояновский В. Выставка «Рахманинов - России», посвящённая 60-летию Победы, открылась на родине знаменитого композитора в Великом Новгороде // ИТАР- ТАСС. Сообщение от 9 апреля 2004 г. Источник информации: Новгородский информационно-аналитический центр.
.gif)
Похожие статьи:
13.01.2014 19:21
Сергей Целух14-01-2014 14:17:01
Воистину чудесную статью написал Владимир Мельников, заместитель директора Музея-института семьи Рерихов в Санкт-Петербурге. Из скупых строчек дневника Николая Рериха, он сделал прекрасную повесть о годах Великой Отечественной войны, о роли в ней художника Н.К. Рериха и всей ленинградской интеллигенции. Автор с любовью отнесся к памяти погибших художниках, ученых. композиторов, работников культуры, назвав их поименно, чтобы помнили. Все они прошли грустной полосой через судьбу самого Николая Константиновича; часть из них были его родственниками, а часть - просто друзьями. Исследование В. Мельникова заслуживает того, чтобы оно вошло в Золотую книгу Санкт-Петербурга, как важная страница истории славного города на Неве, и как ценная страница Музея-Института Н.К. Рериха. Из этой замечательной статьи, обобщающей многое из писем и статей Н.К. рериха, мы узнали правду об отношении великого русского художника к Отечественной войне, к своей Родине, к Ленинграду, друзьям и товарищам, погибших смертью храбрых в этой кровавой бойне. Находясь в Гималаях, Николай Константинович выписывал почти все русские газеты, подробно освещавшие ход Великой Отечественной войны. Его скупые записи о ней, о родных людях и родной стране, говорят о многом. Мы благодарны автору за расшифровку записей художника, за талантливый комментарий, за прекрасную статью, принесшую радость и облегчение большинству из нас. Мы действительно видим, что наш мир еще не сильно очерствел, не сильно опустился. В лице таких мощных титанов человеческого духа, этих добросовестных ученых, он набирает новых сил для своего возрождения, и поднятия того творческого потенциала, какой он был в 19 и 20 столетиях. Очень радостно видеть такие умные статьи на портале «Адамант», они окрыляют нас, и свидетельствуют о неисчерпаемости того Гегелевсого Мирового духа, который находится в русском народе.
Сергей Целух16-01-2014 19:19:01
Прекрасно понимаем, что в наше коммерческое время, когда силы народа брошены на зарабатывание денег, сведения концов с концами, чтобы не упасть, а выжить, когда резко изменилось отношение к истории, культуре, и музейным ценностям, статья Владимира Мельникова о князе Путятине, бывшем коллекционере, историке и патриоте своей родины, вызывает у нас уважение. Действительно, он могикан. Он настоящий историк, и сам творит историю. Он пытается разбудить нас, равнодушных людей, от спячки. Кричит на всю страну, выливая свою боль за равнодушие людей к искусству, истории, к своему прошлому и настоящему. В. Мельников написал прекрасную статью о духовных ценностях России, о великих людях, о Николае Рерихе и его сотрудничестве с князем Путятиным. Она нам очень понравилась, и не потому, что написал ее именно он, историк, культуролог и рериховед, а потому что в ней с большой болью говорится о великих духовных ценностях, мимо которых равнодушно проходят люди. В статье рассказывается о благородном человеке, его творческом труде во имя искусства. О назначении человека, его роли в истории своей страны, о приумножении и сохранении духовных ценностей, в первую очередь - художественных картин, древних летописей, предметов старины, словом, всего того, что составляет гордость каждого музея. В советское время такая статья вызвала бы бурю откликов, но в наш, капиталистический век, она, почему то, оставляет всех равнодушными. Значит, мир действительно спит, и будить его нужно другими приемами. Тихая, мудрая речь не может разбудить наше спящее сознание. Что- то должно измениться в нашем мире, что-то должно от него отпасть, иначе коррозия съест нас всех.
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".