О Социальной природе человека и одном педагогическом заблуждении. Вячеслав Рязанов
… сущность человека не есть абстракт,
присущий отдельному лицу. В своей
действительности она есть совокупность всех
общественных отношений…
К. Маркс
Если мы думаем об индивидуальном, как об
особом от всего прочего во вселенной, то оно не
устоит ни одного мгновения, потому что такая
вещь никогда не существовала.
Свами Вивекананда
Может казаться, что человек в определённый момент времени в определённом месте находится один, пребывает, так сказать, в единственном числе. Однако это только кажимость, иллюзия. Человек видит, что весь окружающий его мир представляет собой многообразие дифференциаций, одной из которых является и он сам. Именно из этого восприятия человеком окружающего мира как пространства,наполненного множеством различных тел, имеющих свои очертания и границы и тем самым обособленных друг от друга, и рождается ложное представление о единичности и особенности индивида.
Осознание самого себя как отдельной особи, имеющей какие-то свойственные только ей формы и качества, даёт человеку основание воображать себя чем-то особенным и неповторимым. Своё внешнее своеобразие человек переносит и на внутренний мир – мир чувств, эмоций и мыслей, представляя его своим собственным достоянием.
Однако если мы заглянем «внутрь» человека, в его переживания и мысли, то, увы, не найдем там ровным счетом ничего, что человек мог бы считать исключительно своей собственностью.
Любая эмоция, любое переживание, любая мысль если и принадлежит человеку, то лишь наполовину. Вторая половина находится вне человека. Эту особенность человеческого бытияМ.М. Бахтин [2] выразил таким словом, как «вненаходимость».«Человек, –писал он, –никогда не совпадает с самим собой. К нему нельзя применить формулу тождества:А есть А»[3]. В человеке есть то, что не поддаётся «овнешняющему определению». Он всегда находится «в точке выхода» и всегда не тождественен самому себе.
В сущности, всякое чувство, переживание является двусторонним актом. Человек испытывает чувство только потому, что есть тот – другой, который это чувство в нем вызывает. Переживание в равной степени определяется как тем, чье оно, так и тем, в отношении кого оно. Всякое переживание выражает «одного» по отношению к«другому». «Собственных» переживаний у человека нет.
По мнению В.Н. Волошинова [4], структура любого индивидуального переживания, даже в его простейшей форме, есть структура социальная. Организующий и формирующий центр переживания находится не внутри, а вовне, поскольку всецело определяется той ближайшей социальной ситуацией, в которой пребывает переживающий индивид. Его переживание есть продукт тех социальных взаимоотношений, в атмосфере которых данное переживание и формируется. Все, что происходит внутри человека, приходит в движение только после его соприкосновения с миром, пусть даже самого легкого и опосредованного. Даже простое, казалось бы, чисто физиологическое ощущение, не может обойтись без выражения его вовне, оно всецело ориентировано социально. В каком направлении пойдет интонировка внутреннего ощущения – это зависит как от ближайшей ситуации переживания, так и от общего социального положения переживающего[5].
«Внутренний мир и мышление каждого человека, – писал В.Н. Волошинов, – имеет свою стабилизованную социальнуюаудиторию, в атмосфере которой строятся еговнутренние доводы, внутренниемотивы, оценки и пр.» [6].
Схематично эту структуру человеческой сущности можно представить приблизительно так: в центре – реальный
человек, а пунктирные кружки, удаленные в разные стороны от центра к периферии и соединенные с ним пунктирными линиями, – «другие», то есть те, с которыми человек ведет свои виртуальные диалоги и которые в совокупности составляют его «социальную аудиторию» (см. рис.1).
Такое представление о вненаходимости, пограничности положения человека в мире соответствует бахтинскому пониманию культуры в целом: «Внутренней территории у культурной области нет: она вся расположенана границах, границы проходят повсюду, через каждыймомент ее, систематическое единство культуры уходит ватомы культурной жизни, как солнце отражается в каждой капле её. Каждый культурный акт существенно живёт на границах: в этом его серьёзность и значительность; отвлечённый от границ, он теряет почву, становится пустым, заносчивым, вырождается и умирает.<…>Только в этой конкретной <…>непосредственной отнесённости и ориентированности в единстве культуры, явление перестает бытьпросто наличным, голым фактом, приобретает значимость, смысл, становится как бы некой монадой, отражающей в себе всё и отражаемой во всём» [7].
Таким образом, бытие человека как социокультурного явления оказывается куда более сложным, чем этодоступно физическому глазу, который воспринимает человека отдельным от всего остального, независимым и одиноким (в арифметическом смысле), автономным и вполне самодостаточным феноменом. Действительное бытие человека скрыто от физического глаза. Человек постоянно пребывает в социальной среде, даже тогда, когда стороннему наблюдателю кажется, что он один.
Как только человек оказывается «в одиночестве», активизируется его внутренняя социальная аудитория. Она может расширяться или сужаться, но в любом случае все эти линии-связи сходятся в человеке. Человек соединяет, стягивает их в себе как в узел. В определённый момент какая-то из этих связей актуализируется, становясь на некоторое время его жизненной доминантой. При этом остальные связи в разной мере ослабевают, уходя на второй, третий и иные планы. Структура этих связей посвоему элементному составу и динамике его измененийявляется для каждого человека совершенно уникальной.
Своеобразие и неповторимость человека именно в том и заключается, что такого соединения, сочетания, пересечения элементов, какое есть в нем, больше ни у кого нет и быть не может.
Неочевидность полифоничности внутреннего мира человека, социальности, общинности человеческой сущности делает возможным и методологические ошибки в представлениях человека как такового и порождает различного рода спекуляции, в том числе педагогические.
Так, имея в основании представление человека как особенного и своеобразного феномена, педагогическая практика периодически воспроизводит то, что А.С. Макаренко называл «гипертрофией индивидуального подхода», когда уединённая личность оказывается «выпяченной в виде прыща», когда беспомощный педагог «потворствует недостаткам ученика, слепо следует его капризу, подыгрывается и сюсюкает вместо того, чтобы воспитывать и переделывать его характер»[8].
Такому гипертрофированному индивидуальномуподходу в воспитании А.С. Макаренко противопоставлял метод параллельного педагогического действия, при котором каждый воспитанник включается в сложную систему взаимосвязей и зависимостей, называемую коллективом. Только правильно организованный коллектив, по его мнению, может быть тем педагогическим средством, который воспитывает действительные, не воображаемые, а настоящие, реальные качества личности.
«Я не против индивидуального подхода, – говорил А.С. Макаренко, выступая на литературно-педагогическом вечере в Харьковском педагогическоминституте 9 марта 1939 г., – но я считаю, что решающим в деле воспитания <…> является не метод отдельногоучителя и даже не метод целой школы, а организация школы, коллектива и организация воспитательного процесса.<…> И тогда, при этих условиях, индивидуальный подход будет действовать значительно сильнее, красивее и целесообразнее. Потому что если коллектива и коллективного воспитания не будет, то при индивидуальном подходе возникает риск воспитать индивидов, и только»[9].
В вопросах организации процесса обучения, которых А.С. Макаренко не касался, гипертрофия «индивидуального подхода» и гиперболизация роли «методов отдельного учителя» также имели и имеют место быть. Особенно это проявляется там, где педагоги, пытаясь индивидуализировать учебный процесс в условиях фронтальной системы обучения, ограничиваются проведением индивидуальной работы с отдельным учеником, которую А.С. Макаренко справедливо называл «безнадёжной попыткой справиться сразу со всеми при помощи разрозненной возни с каждым человеком в отдельности».
Продолжая развивать макаренковскую логику «от коллектива к личности» применительно к процессу обучения, можноутверждать, что только в поисках правильной организации учебного коллектива можно рассчитывать на то, что будет найдена такая форма его существования, в которой отдельная личность каждого ученика (да и учителя) будет иметь наибольшие возможности для своего развития. В настоящее время в современной дидактике ближе всего к созданию такого метода обучения, на мой взгляд, подошел В.К. Дьяченко[10].
Литература
1. В основу данного материала легла статья автора «Теория нечеткого множества и образовательная практика», опубликованная в сборнике «Исследования гуманитарных систем. Вып. 4. Аксиоматическая теория образования: перспективы построения / Научн. ред. и сост. А.А. Остапенко. М.: НИИ школьных технологий, 2016. С. 176-195. (http://ost101.narod.ru/2016_Gumanitas_sistems_Vol4.pdf ).
2. Михаил Михайлович Бахтин (1895 – 1975) – русский философ, культуролог, литературовед, теоретик европейской культуры и искусства. Исследователь языка, эпическихформ повествования и жанра европейского романа. Создатель новой теории европейского романа, в том числе концепции полифонизма (многоголосия) в литературном произведении.
3. Бахтин М.М. Проблема поэтики Достоевского // Бахтин М.М. Собр. соч. в 7 т. Т.6. М.: Русские словари. 2002. С. 70.
4. Валентин Николаевич Волошинов (1895 – 1936) – ученый, поэт и музыкант,в 1920 – 1930 гг. занимался проблемами языкознания, социологической поэтики, социологией и методологией искусства, ученик М.М. Бахтина и егоблизкий друг.
5. Интересный социологический анализ ощущения голода В.Н.Волошиновделает в работе «Марксизм и философия языка» (см.:Волошинов В.Н. Философия и социология гуманитарных наук. СПб.: Аста-пресс ltd. 1995. С.303-305).
6. Волошинов В.Н. Философия и социология гуманитарных наук. СПб.: Аста-пресс ltd. 1995. С.302.
7. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Художественная литература. 1975. С.25.
8. Макаренко А.С. Проблемы воспитания в советской школе // Макаренко А.С. Пед. соч. в 8-ми т. Т. 4. М.: Педагогика. 1984. С. 205.
9. Макаренко А.С. Мои педагогические воззрения // Макаренко А.С. Пед. соч. в 8-ми т. Т. 4. М.: Педагогика. 1984. С. 347-350.
10. Виталий Кузьмич Дьяченко (1923 – 2008) – советский и российскийпедагог-дидакт.Основоположник теории коллективного способа обучения (КСО), внёсший большой практический вклад в его становление.
05.10.2020 10:43
Ирина 20-10-2020 18:44:01
Спасибо автору. И за прекрасные мысли. И за замечательные эпиграфы.
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".