О книге Александра Дугина - «Мартин Хайдеггер. Последний бог». Сергей Целух
Александр Гельевич Дугин
Наверное, никто из русских философов, советских и современных, так самозабвенно и преданно не увлекался философией Мартина Хайдеггера, как наш современник, профессор МГУ, ведущий философ России - Александр Гельевич Дугин. Для него немецкий философ - один из оригинальных и фундаментальных философов Европы ХХ и ХХ1 веков. Его нельзя не заметить, пройти мимо или отвернуться от него, это величайшая фигура в истории философской мысли нашего времени. Хайдеггер принадлежит к тем уникумам в истории мысли, которые неизбежны. Поэтому к нему должен быть совершенно иной подход, иное понимание, другие ценности, чтобы раскрыть эту величайшую глыбу. Без этого наши представления о нем, его учении, мышлении, философии, истории культуры и другом будут неполны, а значит, недостоверны.
Хайдеггер необходим любому, твердит Дугин, кто живет в сегодняшнем мире, в сегодняшней России, и хоть как-то пытается обосновать факт своего наличия, присутствия. О присутствии, конечно, чаще всего говорить не приходится, — ведь «при-сутствие» этимологически означает быть при сути, а кто сейчас при сути? — но хотя бы о наличии.… И тот, кто хоть как-то задумывается о своем наличии, тот мимо Хайдеггера пройти не сможет.
Александр Гельевич – единственный философ России, пишущий о Хайдеггеровой философии и его личности исключительно в превосходной степени. Его эпитеты, сочные славословия не знают границ. Дугин с большим наслаждением «плавает» в сложной и трудной философии Хайдеггера, демонстрируя свою мудрость, глубину мысли и скрытую философскую иронию по отношению к её недоброжелателям. Александр Гельевич пришел к выводу, что наследие немецкого философа, его идеи и предвидения, коих мы еще не разгадали до конца, могут в корне изменить наш взгляд на науку философию, на развитие нового мышления и нового подхода к ее фундаментальным проблемам. Скажем больше -профессор верит и твердо знает, что новая европейская философия, а с ней и русская, начнут свое триумфальное шествие по планете земля именно благодаря Мартину Хайдеггеру и его философии - оригинальной, судьбоносной, созданной немецким гением на все века. Дугин называет Хайдеггера «философом другого Начала» и ставит его в авангарде всех западноевропейских мыслителей.
Никто не сомневается, что Хайдеггер сознавал, что его философия будет сложна для её будущих поклонников – учеников и специалистов по его творчеству, поэтому старался как можно полнее и доступнее выразить свои мысли. И, несмотря на огромное количество русских хайдеггероведов, ценителей и толкователей творчества немецкого мастера, преимущественно начитанных и любознательных, философ Дугин предстает перед нами в совсем другом облике - более эрудированной в этом отношении, мудрой и судьбоносной личностью. Профессор Дугин глубже всех этих ценителей распознал и раскрыл все главные тайники философии Хайдеггера, особенно его книги «Бытие и время», и выразил сложные идеи мастера в доступном для нас виде. Александр Гельевич постоянно держит руку на пульсе интеллектуальной мысли немецкого философа, стараясь ничего не упустить, и как можно глубже и яснее ее увязать с идеями, волновавшими мудрого немца и наших русских хайдеггероведов. Особенность его стиля заключается в том, что Дугин почти не обращает внимания на работы своих коллег, философов и литературоведов, писавших о Хайдеггере, а самостоятельно высказывает все то, что отразилось в его сознании после прочтения трудов немецкого мастера.
В России давно и надолго сложилось твердое мнение об Александре Дугине, что он - не ординарный человек, традиционалист, последователь Генона и его компании, хайдеггерианец и даже евразиец. Хотя, в действительности, он шире этих направлений. В интервью Федору Шиманскому Александр Гельевич чистосердечно признался в этом «грехе» и дал подробное разъяснение трем своим основным категориям. В первую очередь он перед всем миром заявил, что он традиционалист. Это значит, что Генон, Эвола и вся их философская братия для него являются абсолютным ориентиром и величайшим авторитетом. Вот потому себя он видит только в их дружной компании, компании традиционалистов, и полностью разделяет все главные их постулаты.
Дугин открыл Хайдеггера очень давно, еще в восьмидесятые годы, когда начал внимательно его изучать. А если точнее, то внимательно и с упоением читает и изучает его философию всю свою сознательную жизнь. Вот потому для русского философа Хайдеггер и вся феноменология, а через него Гуссерль, Брентано и вплоть до Аристотеля, есть не что иное, как путеводная звезда и глубочайший источник вдохновения. По мнению Дугина, на это никак не влияет даже его учитель Эвола, смело критикующий Хайдеггера в своей книге «Оседлать Тигра». Александр Гельевич считает, что Эвола ошибся, не глубоко копнул, потому сделал такой поспешный анализ творчества немецкого гения. На самом деле Хайдеггер совсем недалеко ушёл от традиционализма и от его идейного вдохновителя. Для Дугина традиционалисты и Хайдеггер являются провозвестниками и отцами-основателями 4ПТ, основанной, прежде всего, на радикальной и бескомпромиссной критике Модерна.
«Мартин Хайдеггер. Последний Бог».
Профессор Дугин написал о Хайдеггере четыре своих лучших книги, хотя не является секретом, что таких книг у него значительно больше. Это «Мартин Хайдеггер. Философия Другого Начала» - 2013; «Мартин Хайдеггер. Возможность Русской философии» - 2014; «Мартин Хайдеггер. Опыты экзистенциальной политики в контексте Четвертой Политической Теории» - 2014; «Мартин Хайдеггер. Эсхатология бытия» - 2014. В новом издании все они вошли в одну книгу: «А.Г. Дугин. Мартин Хайдеггер: Последний бог». «Академический проект», М. 2014 [1]. Книга А. Дугина О Хайдеггере считается вершиной философской мысли как в России, так и в Европе.
О немецком философе Дугин размышляет в других своих книгах: «В поисках темного Логоса. Философско-богословские очерки», М. 2013 г., также в четырех лекциях – «Мартин Хайдеггер: Месть бытия» в «Новом университете» Москвы, и Московской «Якут – Галерее» - 29 марта 2007 года, Все книги уважаемого и авторитетного автора изданы и размещены в Интернете. Раскрывая сущность таланта немецкого философа, как выдающегося мыслителя, как человека новой формации и создателя Нового Начала философии, Дугин делает вывод, что «Хайдеггер - величайший мыслитель современности, входящий в плеяду лучших мыслителей Европы от досократиков до наших дней». [2].
Для Александра Гельевича Хайдеггер не просто великий философ наравне с другими великими, а величайший из них, занимающий место последнего пророка мира, который завершает развертывание первого этапа философии (от Анаксимандра до Ницше) и служит переходной ступенькой к новой философии. Но это еще не все. Он для нашего философа - фигура эсхатологическая, финальный толкователь, изъяснитель самых глубоких и загадочных тем мировой философии. Он - создатель радикально нового мышления, посланник самого бытия, провозвестник и подготовитель величайшего события, где завершается старая история европейского мира и начинается новая, небывалая до сего времени. Словом, все лучшие эпитеты, предназначенные для других современных философов, Дугин щедро отдает Хайдеггеру.
Для Хайдеггера вопрос о бытии является основным философским вопросом, оказавшимся забытым в истории западной философии, начиная от Платона и заканчивая нашим временем. В его понимании Бытие трактовалось неправильно, искаженно, поскольку не имело чисто «человеческого» измерения. Хайдеггер же критиковал Платона за то, что его мир идей в своей объективности безразличен к человеку, а близок лишь к его абстрактному мышлению. Только выяснение сущности человеческого бытия раскрывает сущность самого бытия.
Дугин приписывает Хайдеггеру заслугу в попытке извлечь тему бытия из забвения и придать ему новый смысл и значение. Для этого Хайдеггер проследил всю историю философии, подверг переосмыслению такие философские понятия как реальность, логику, сознание, становление и даже Бога с его божественными атрибутами и символикой. «Чтобы понять Хайдеггера, - пишет автор, - надо быть как минимум европейцем, так как сам Хайдеггер постоянно подчеркивает, что он мыслит в Европе, о Европе и для Европы, как особого историко-философского и цивилизационного целого» [3].
И в тоже время Дугин легко справляется с разными дефинициями Хайдеггера и его трудной для понимания философией. В порыве вдохновения он даже не забывает покритиковать своего коллегу, В. Бибихина, профессора и переводчика многих работ Мартина Хайдеггера. Он допускает, что Бибихин и его единомышленники на самом деле горячо увлеклись Хайдеггером, но забыли главное: дословно переводить и толковать его книги. Кроме пылкого энтузиазма, спешки и большой фантазии ничего толкового в переводах Бибихина Дугин не нашел. Читать их не то что невозможно, а просто не интересно, так как эти тексты лишь говорят нам о трудах, состояниях, стараниях и страданиях самого Бибихина и других переводчиков, но практически ничего, кроме случайных совпадений, не говорят нам о Хайдеггере, его философии. Либо дают такую картину, от которой волосы становятся дыбом. Если эти тексты признать за корректный перевод текстов Хайдеггера, то довольно быстро придется признать, с большим сожалением, что Хайдеггер сам не понимает, что говорит и пишет. Одним словом, завершает свою смелую и едкую тираду философ Дугин, здесь мы имеем дело с полным бредом.
Сомнений нет, работы Мартина Хайдеггера оказали положительное влияние на всю европейскую и мировую философию, теологию, другие гуманитарные науки как ХХ, так и ХХIвеков. Его философия повлияла на становление таких философских направлений как экзистенциализм, герменевтику, постмодернизм, конструктивизм, философию жизни, на всю континентальную философии в целом. Особенно философия немца дала плодотворную пищу для размышлений таким известным философам ХХ века, как Карлу Ясперсу, Клоду Леви-Строссу, Георгу Гадамеру, Жан-Полю Сартру, Ахмаду Фариду, Ханне Арендт, Морису Мерло-Понти, Мишелю Фуко, Ричарду Рорти и Жаку Деррида, ставших выдающимися философами мира.
В своем патриотическом порыве профессор Дугин не может так просто оставить своего кумира,, он продолжает хвалить Хайдеггера и его философию, называя квинтэссенцией всей западноевропейской мысли, которая является боле глубокой, более прогрессивной и, в то же время, более трудной по сравнению с философией других европейских мыслителей.. По Дугину Хайдеггер видит свою миссию в том, чтобы подвести итог всей западно-философской традиции и дать толчок ее развитию и развитию новой русской философии. Вот потому Хайдеггер и его философия не частный случай, это судьба и Рок в смысле исполнения Пророченного. Язык Хайдеггера – это не язык Хайдеггера, это финальный аккорд западноевропейского языка. В начале языка лежит поэма, в конце языка лежит философия Мартина Хайдеггера. Так говорит профессор Дугин.
Все же читателей настораживает, с каким религиозным рвением относится Дугин к своему кумиру - Мартину Хайдеггеру. Для него он не просто философ, а Мессия, новый и последний Бог, которому место не среди нас, читателей, а на небе, среди других богов. Русский философ взирает на своего героя с благоговением, сыновней любовью, преданностью, с чистотой сердца и сакральной верой. Он постоянно напоминает, чтобы мы любили Хайдеггера, преклонялись ему, даже «непонятого, неточного, избегающего жестких определений, уворачивающегося от систематизаций, противоречивого и непонятного».
К чести профессора Дугина, он все же сделал паузу. Он протер свои очки и нашел в себе мужество, чтобы посмотреть на своего героя несколько иными глазами: не философа - романтика и сладкопевца, а глазами реалиста, даже современного критика, и написать о нем то, о чем думают и говорят большинство ученых и мудрых читателей. Дугин пишет: «Но вместе с тем, следует избегать опасности абсолютизации Хайдеггера, принятие каждого его высказывания за финальную аксиому. Печальна судьба провидца, если он превращается в идола, в истукана. Провидец повествует о бытии, о жизни, о богах и судьбе мира, о том, что есть в данный момент, а значит, было и будет. Его слова живые и оживляются жизнью тех, кто их понимает, кто в них соразмышляет. А поэтому через живое понимание эти слова и тот, через которого они были высказаны, продолжают жить, а в некоторых случаях только начинают жить по-настоящему. Если мы поймем Хайдеггера, мы сможем двинуться, отталкиваясь от этого понимания в любую сторону. Более того, совершенно все равно, что это будет за сторона – подтвердим ли мы основные моменты его философии или откроем что-то еще - то, что в ней не содержится, или даже что ей противоречит. Тот, кто живет в мысли, тот оживляет тех, кто мыслил когда-то». [4].
И несмотря ни на что, даже на припевы и перепевы, мы называем Дугина энциклопедистом, философом масштабного мышления, сторонником мощных философских построений, уровня Канта, Гегеля, Шопенгауэра и других мыслителей. Он любит серьезную философскую мысль, его ум не уступает другим философским гениям, хотя и не всегда понятную для большинства читателей. Вот потому автор взялся за трудного Хайдеггера, чтобы продемонстрировать, что немецкий философ в своем мышлении – не рядовой философ, а гений философских построений, а мы еще не доросли до осознания его работ. Своими книгами, каких Дугин написал более тридцати, профессор засвидетельствовал, что отныне и навсегда русская философская мысль должна учиться у немецкого мастера, какой она должна быть и какой должна стать в скором времени. Учиться критически подходить к своей истории, отдельным личностям, не обожествлять их, не искать в них того, чего нет, а реально смотреть на их достижения и недостатки. И если нужно – критиковать смело и наступательно.
Дугину стыдно за русскую философскую мысль, которая не прогрессирует, а топчется на одном месте и дальше симулякров не простирается. Он хочет вывести ее на такой уровень, чтобы она по своей мощи, привлекательности и мудрости не уступала европейской, и даже превосходила ее. Для этого он рекомендует скорректировать ее, подправить, привести в систему и дать ей мощный экзистенциональный толчок для нового развития. Профессор считает, что русская мысль стояла под паром, наливалась кровавыми соками предчувствий, бормотала во сне, силилась высказать нечто, но фатально не находила слов, образов, знаков. Она ждала своего часа, не хотела участвовать в судьбе западноевропейской философии, в превращении ее в нигилизм. Ждала того момента, когда закончится «дикий» Запад, исчерпается его мысль, чтобы со всей нашей накопленной веками мощью вступить в новую настоящую философию, достойной русского народа и его души. Эта философия должна называться Другим Началом и олицетворять собой новую страницу в истории философии. Жаль лишь одного, что профессор Дугин не показал нам пример, как надо строить и из чего, и как построить новую русскую философии, потому что многие его труды слишком далеки от гуманной, очень мудрой и приветливой русской философии.
Распад Советской философии
В своей книге Дугин, по привычке, рисует печальную картину распада советской философии после развала Советского Союза в 1991 году. Картина была печальной и быстротечной. Большинство советских философов даже не поняло, что в стране произошло, поэтому были в растерянности и удивлены происходящим. Тем не менее, многие из них быстро сориентировались на русскую религиозную философию и на новую - западную. В стране был наведен порядок в просвещении, открылось огромное количество новых вузов, философских факультетов, и все бывшие советские философы были востребованы и остались на своих местах.
В настоящее время философов в России – хоть пруд пруди, почти каждый пятый вуз имеет свой философский факультет или философскую кафедру. Русских специалистов – философов хватило бы для всех ведущих и периферийных вузов Европы. Именно они, а не иностранные, способные преобразовать русскую философскую мысль, придать ей не абстрактный, даже не постмодерный характер, а такой, какой она была в двадцатых-тридцатых годах ХХ века. Тогда философия была направлена к человеку, его разуму, душе и сердцу, она понимала его лучше других учений. Дугин критикует как русскую, так и европейскую философию, как отсталые и требующие обновления. Заметно, что профессор нервничает, он всерьез взялся за русскую философию и хочет вывести ее из сонного царства в царство света, словом, в передовые, или хотя бы прировнять к европейской, которая, как считает, тоже не имеет никакого будущего. Насколько ему удастся все это осуществить, покажет время.
Читателей несколько радует, с какой любовью, внимательностью, всеобщим знанием разбирает Александр Дугин «потаенного» философа Хайдеггера, как докапывается до истины, как показывает свое увлечение мастерством великого гения. Ведь мысль немецкого философа чрезвычайно сложная, полна семантическими, терминологическими, концептуальными и другими ловушками, тупиками и ложными тропами. Она может сбить с пути любого, даже очень грамотного человека и заманить его в свою ловушку. Поэтому наш преданный путеводитель предостерегает, что из множества дорог и тропинок, ведущих к сущности хайдеггеровой мысли, приблизиться к ней могут лишь редкие смельчаки: исключительные умы, храбрые и отважные личности, любознательные и такие, что способны своим мышлением и дерзостью докопаться до истины. Потому что большинство из нас несмышленые, не подготовленные и не только не проясняют ситуацию в этой сложной науке, скорей, затемняют ее.
Особенно сильно и смело звучат слова Дугина о философии, ее судьбе в его новой книге «Постмодернизм», вышедшей вдругом издании, в которой мысли автора и его гнев не знают границ. Внимательно наблюдая за философским дискурсом современного мира, профессор замечает, что мир наш претерпевает радикальную трансформацию, причем в худшую сторону. Если бы сейчас мы спросили любого студента назвать известного русского философа, то он вспомнил бы скорее Сартра, Хайдеггера, Камю или Ницше, но только не русскую личность. Более того, если мы попытаемся спросить хоть какого-нибудь современного философа России, кого из русских современных философов он знает, то тот разведет руками и отойдет в сторону. Это свидетельствует не столько о том, что философией люди стали меньше интересоваться; и не о том, что философы раньше были, а сейчас исчезли. По оценке Дугина сейчас происходит нечто фундаментальное с самим местомфилософии и местом философа в нашем веке. И такое явление наблюдается не только в России, не только в Европе, а во всем мире.
Современный философ, по меткому замечанию Дугина, это уже некая пародия на традиционного философа. Значит, происходит кризис человеческой мысли, значит, философия постепенно экстрагируется из нашего бытия.«И никто, по-видимому, об этом особенно не жалеет. Бедные философы просто исчезают - как некий аромат, как полузаметный привкус, как тонкая атмосфера, как легкий газ, испаряющийся моментально. И вместе с нимиисчезает современная философия. Она тоже становится неопределенной, ускользающей». [5].
Чем сегодня должен заниматься философ, спрашивает Дугин. И отвечает – скорее, историей философии, чем самой философией. В таком случае, это уже история, а не философия. Философия в наше время - все что угодно, но только не судьба и не мышление смелого в своих мыслях человека. Постепенно исчезают сопутствующие философии реалии, проявляется кризис мысли, той мысли, какой нас радовали философы. Значит, согласно Аристотелю, мысль раньше была главным конститутивным элементом человеческого бытия. Следовательно «Человек есть живое существо, наделенное мысле-словом».
Профессор Дугин видит в этом вину в избыточном мышлении в условиях постмодерна, то есть - индустриального общества. Телевидение, Интернет, мобильные телефоны, компьютеры, планшеты разорвали цельную человеческую мысль, и сама мудрость очутилась под ногами. Сюда относятся «успокоенность, комфорт и прагматическая адекватность». Этого достаточно, «чтобы не обращаться к сложной и опасной стихии мышления. Таким образом, мысль постепенно стирается и смысл, сопутствующий ей, постепенно исчезает из нашей жизни». [6].
Дугин говорит суровые и справедливые слова, которые нам крыть нечем. Мы сами видим эти негативные проявления в современной культуре, особенно в телевидении, где происходит «превращение мира в экстравагантный ансамбль», если не сказать в балаганный, который приходит на место самого мира. И на место философии приходит нечто новое, что Дугин называет постфилософией. Она вещь тонкая, непонятная, не интересная, местами отвратительная, ее-то исследует в своей книге профессор Дугин. Значит, делает вывод автор, что философия закончилась, и мы должны снимать свои черные мантии. Пришла новая эпоха, которую автор называет эпохой «фазового перехода» в то, во что мы ступаем своими ногами.
Вот тут то и приходит на выручку автору Мартин Хайдеггер со своим Новым Началом в философии, разрушающей и превзошедшей свое прошлое, и на его месте строит новую философию – постфилософию, - интеллектуальное состояние постмодерна. Дугин полностью доверился Хайдеггеру и смело пошел по предложенной тропе. Прочитать все книги Хайдеггера и все книги Дугина - задача почти не выполнимая. Не то, что у нас времени не хватит, терпения и понимания всего того, о чем пишут эти два мощных модерниста. А не хватит выдержки, даже сил, желания и энтузиазма. Дугину удалось «войти» во внутренний мир Хайдеггера, в потаенный мир его мыслей и, применяя его же ключ – философию, лингвистику, структурологию, феноменологию и прочие науки, показать, как можно постигнуть его метод мышления и как разгадать великую тайну фараона Хеопса.
Мы видим, что Дугин очень профессионально и уверенно ведет нас своей тропой к философии Мартина Хайдеггера, и догадываемся, что его тропа частично верная, хотя слишком узкая, иногда крутая и с большими колдобинами. Очень трудно по ней идти. Профессор Дугин подбадривает нас, обнадеживает, заставляет тверже держаться на ногах и говорит свои колючие слова: «чтобы понять, оценить и интерпретировать философию Хайдеггера, прежде всего её надо понять».
И говорит сущую правду. Если мы отчасти поймем глубину его мысли и поверим, что немецкий философ искренен перед нами, не обманывает, не ловчит, не фальшивит, и убедимся, что он действительно стал для нас ближе, доступнее, значимее, тогда умом и сердцем поверим этому философу чародею. Мы не станем относиться к нему с иронией, не будем закрывать его книгу. Потому что Дугин нам постоянно напоминает, чтобы мы думали над трудами мастера, находили в них главное, не боялись его вопросов и, используя свои интеллектуальные знания, добирались до истины. Хотя наверняка знает, что мы не скоро станем последователями феноменолога и экзистенциалиста Хайдеггера, не скоро поймем движения его души и мысли, вот потому напоминает, чтобы мы больше и чаще мыслили, учились, шевелили мозгами, лишь тогда возникнет просвет в наших головах. Но это все припевы и детские сказки, а настоящий разговор о Дугине, его трезвых анализах и отдельных просчетах у нас будет впереди.
Эпохальная книга Дугина: «Мартин Хайдеггер. Последний бог» состоит их четырех его книг, вышедших раннее. Она издана в 2014 году издательством «Академический проект» и имеет 846 страниц. Кратко опишем их.
Первая книга: «Мартин Хайдеггер. Философия другого Начала» -учит мыслить словами, и мыслить так, чтобы была понятна вся эквилибристика немецкого мастера. Автор знакомит нас с Бытием и сущим другими дифинициями Хайдеггера и ведет трудными, но занимательными дорогами к его философии начального периода. И если мы поймем, о чем повествует профессор Дугин, запомним его терминологию, другие подводные камни, его экзистенции, словом неизвестные слова и понятия, то путь во вторую его книгу станет нам намного легче.
Дугин знакомит нас с бытием и сущим, фундаменталь-онтологией, началом и концом западной философии, антропологией, другим Началом, метафизикой коммунизма, тремя этапами развертывания философии, досократиками, Платоном, Декартом, монадой Лейбница, онтологией Канта, Фихте и Гегелем, Ницше и Гуссерлем, экзистенциаламиДасайн, заброшенностью, бытием которое - «вот», и которое - «есть», совестью, другими атрибутами хайдеггеровой философии. Автор как гид, аналитик и философ, как волшебник открывает нам загадочную философскую систему Хайдеггера. Он превосходный экскурсовод, мудрый учитель. У него все в границах хайдеггеровой философии, в ее «мудреном царстве», и его знания дают нам уверенность, что мы осилим Хайдегерову философию. А еще он в доступной форме толкует разные произведения Хайдеггера, в том числе и его знаменитую статью: «Что такое гуманизм?».
Раскрывая Эсхатологию бытия Хайдеггера, Дугин напоминает, что это такая фигура, на которую мало кто обращал серьезное внимание. И что не маловажно, автор концентрирует наше внимание на идеи Хайдеггера о последнем Боге. Для него последний Бог, - «наиприходящее в прихождении, что, конституируясь, случается как событие. Приход как сущность Бытия. Спросите само Seyn-бытие! И в его молчании как Начало слова ответит Бог. Вы сможете обойти все сущее, но вы никогда не нападете на след Бога». (С.96). Или еще: «Обратитесь к бытию, спросите бытие!». Дугин трактует эти слова, как своего рода пророчество Хайдеггера, о фундаменталь-онтологическом видении, которым начинается, учреждается и постулируется на совершенно новом цикле история философии. И это пророчество должно произойти строго в момент Великой полночи.
В последнем Боге Дугин видит уникальную фигуру в философии Хайдеггера. Последний бог - это Бог, возвращающийся в ходе развертывания другого Начала. Он приходит к нам не как спаситель, а как прохожий. Но он дает нам знак, делает легкий кивок головы, почти невидимый жест, которые делали античные судьи или басилевсы, решая какое-то важное дело. И чем серьезнее было его решение, тем короче, незаметнее и значимее был жест. Он ничего не дает людям, ничего не меняет, даже не останавливается. Он лишь заверяет, что Начало, которого мы ждем, на этот раз, действительно. Следовательно, событие сбылось.
Слова Хайдеггера о последнем боге Дугин приводит для того, чтобы мы осознали, что Хайдеггер, как и Бог, не дает нам никаких ответов и не указывает никаких путей в нашем продвижении до истины. Последний Бог – это и Начало самой долгой судьбы по самому короткому пути, и ее конец. «Долгая подготовка, - пишет Дугин, - необходима для великого мгновения его прохождения мимо. Для такой подготовки народы и страны слишком малы, они закрыты для истинного роста и преданы богам.Только великие и скрытые одиночки будут готовить тишину для мимохожденияБога и готовить между собой молчаливый настрой» (7).
Должны напомнить, что тема «последнего Бога» проходит красной нитью через все книги Александра Дугина, она для него животрепещущая, судьбоносная и вечная. Расстаться с ней профессор не может, и не хочет по той простой причине, что «последний Бог» стимулирует его творчество, дает простор новым мыслям и новым книгам, которых читатели ждут с нетерпеньем от своего автора.
Вторая книга: «Мартин Хайдеггер. Возможность русской философии». В ней продолжается путешествие по постижению философии Хайдеггера, но мы уже более вооружены его понятиями, нам легче ориентироваться в этом темном лесу. Главной проблемой русской философии для Дугина есть то, что ее просто нет. И нет в том смысле, в каком она должна была быть, чтобы дать нам надежную систему исторического самосознания и возможность ему органичного бытия. Дугин считает, что русская философия находится в состоянии порочного круга. И тут палочкой-выручалочкой должна стать философия Хайдеггера. Но чтобы понять Хайдеггера, нам надо понять себя, но понять себя нам очень трудно, и все потому, что у нас нет полноценной русской философской традиции. Хотя такое утверждение Дугина слишком спорное. Что же предлагает в таком случае автор. Для него все очень просто. Надо лишь превратить этот порочный круг в герметический, в котором бы решались две задачи: корректное постижение Хайдеггера и закладывание основ для конструирования полноценной русской философии.
Чтобы понять Хайдеггера, твердит Дугин, нам нужна русская философия. И чтобы у нас была русская философия, нам необходим Мартин Хайдеггер. В этом состоит суть второй книги Александра Дугина. Считаем, что такое решение этого сложного вопроса - проблематичное и неприемлемое в своей основе. Не Хайдеггер и его философия должны стать основой новой русской философии, а наши современные отечественные философы, столичные и региональные. Ведь творческий потенциал современной русской философии, включая сюда и профессора Дугина, в России могуч и неисчерпаемый. При необходимости и желании русские философы способны показать свои знания всему миру. Для них нет запретных тем, отсутствуют и трудные вопросы, на которые они не смогли бы дать ответы. Молодое поколение русских философов достойно представляет русскую философию на мировой арене. Их статьи, даже книги, полны новых идей и наполнены мудростью.
Несколько слов о критике автора. В этой книге Дугин часто повторяется, что снижает напряжение и интерес к ней. О русской философии говорит то же самое, что писал и в первой книге, лишь с небольшой оговоркой: мол, его идеи носят более осмысленный и практический характер. Но вопросов к этой книге и к самому Дугину у читателей накопилось предостаточно и все они впереди.
Третья книга Александра Дугина: - «Мартин Хайдеггер. Опыты экзистенциальной политики в контексте Четвертой Политической теории».
Книга повествует о политической платформе Мартина Хайдеггера в контексте его участия внационал - фашистской партии и содержащейся в его работах. Хайдеггер был очень осторожным, скрытым и хитрым человеком. Он ничего не писал о политике фашистского государства, поданным которого являлся, не выказывал официально своих взглядов и не афишировал их, хотя состоял членом нацистской партии с 1933 по 1945 год. Как ее сторонник и член, он много навредил своим друзьям – преподавателям философии и студентам - евреям. Наверное, его скрытость и хитрость не дают Александру Дугину разоблачить прошлое Мартина Хайдеггера, бывшего ректора Фрайбургского университета и члена нацистской партии. Вот потому вопрос этот Дугин старается завуалировать и пустить по тормозам.
Не секрет, что многие западные историки, такие как Алекс Стайнер, Виктор Фариас, Жан-Франсуа Лиотар, КлаудиаКунц и другие приводят неопровержимые сведения, что Мартин Хайдеггер не «божья коровка», не «заблудившаяся личность», а настоящий фашист, которому место не в университете, а в тюрьме, и правосудие в этом окончательно не разобралось. Историки приводят многочисленные доказательства своей правоты. Стайнер, например, утверждает, что Хайдеггер долгое время дружил с человеком по имени Ойген Фишер. В годы правления фашистов Фишер был одним из главных сторонников расового законодательства и возглавлял Институт расовой гигиены, пропагандирующий нацистскую расовую теорию. Одним из «специалистов» этого Института был печально знаменитый садист доктор Йозеф Мендле. Сам Фишер был интеллектуальным разработчиком нацистского «конечного решения». Хайдеггер поддерживал тесные связи с Фишером до 1960 года, о чем свидетельствует его новогодняя открытка, сохранившаяся в его личном архиве. Стайнер считает, что Хайдеггер мог знать о фашистских планах геноцида на самой ранней стадии, но умолчал об этом.
Алекс Стайнер выдвигает претензию, что Хайдеггер ни после войны, ни в мирное время не отрекся от своей приязни национал-фашизму, не осудил своего прошлого, не покаялся и не попросил прощения у тех, кого незаконно уволили из университетов за свои убеждения. В том числе и таких личностей, как Карла Ясперса, Германа Штаудингера, Эдуарда Баумгартера, доктора Фогеля, Макса Мюлера, включая учителя Хайдеггера ЭдмунтаГуссерля. Хайдеггер действительно не сделал этого, а лишь вспоминал о них в своей лекции, посвященной Холокосту, причем в унизительном значении. Однако фактов насобиралось не так много, чтобы обвинить Хайдеггера в сотрудничестве с фашизмом. Здесь, скорее, стоял вопрос больше в нравственной плоскости, чем в правовой.
К другим критикам о принадлежности Хайдеггера к нацистам можно отнести его ученика Карла Лёвита и его статью под названием «Окказиональная решимость К. Шмидта», где говорится о служении Хайдеггера фашистам. [8]. Но и его «доказательства» построены исключительно на речи профессора Хайдеггера, ректора Фрайбургского университета перед студентами и преподавателями в 1933 году. В названной работе есть лишь факты неприязненного отношения Хайдеггера к лицам еврейской национальности – профессорам, студентам и аспирантам, а также призыв к «самодисциплине» и «новому» порядку. Следовательно, приведенные улики носят скорее эмоциональный характер, чем уголовный, и не годятся для открытия уголовного дела.
Известно, что в марте 1949 года Комиссия по денацификации дала свой положительный отзыв на Хайдеггера и освободила его от принудительных мер, назвав «попутчиком» национал-социализма. После чего Ученый совет университета большинством голосов проголосовал за то, чтобы рекомендовать Министерству образования восстановить Хайдеггера в правах профессора -пенсионера и снять с него запрет на преподавание. Лишь в 1951/52 годах Хайдеггеру было дозволено прочитать первый послевоенный курс во Фрейбургском университете. Хайдеггера допустили к работе и даже назначили приличную пенсию. У обвинителей не было никаких доказательств, чтобы неопровержимо засвидетельствовать прямые связи философа с фашистами и их партией. Никто из его жертв, если такие были, или их родственники, не предъявили ни Хайдеггеру, ни государственным органам претензии в отношении его фашистского прошлого. Всё оставили, как есть. Хайдеггер слишком много значил для Запада, чтобы ущемлять его в правах и преследовать, даже в том случае, если его поступки выходили за рамки установленных в послевоенной Германии норм. Как говорится, «великим прощается всё». Освобожденный от преследования Хайдеггер продолжал занимать профессорскую кафедру и читать свои лекции многие годы.
Есть и другая точка зрения на «дело Хайдеггера», защитником которой выступает как раз российский философ Александр Дугин. Он говорит о том, что в 30-е и 40-е годы Хайдеггер открыто критиковал либерализм, коммунизм и те идеи национал-социализма, которые с точки зрения его философии считались ошибочными, даже приводит доказательства. Дугин утверждает, что Хайдеггер жестко выступал против идеи нацистских понятий «мировоззрения», «ценностей», «тотальности», «политической науки», считая их выражением современного нигилизма, против которого «истинный» национал-социализм должен был бороться. И Хайдеггер пишет об этом в книге «Введение в метафизику»: «То, что сегодня вброшено на рынок в форме философии национал-социализма, не имеет никакого отношения к истине и величию этого движения (то есть с осмыслением связей и соответствий между современным человеком и планетарно детерминированной техникой) и ловит рыбку в мутной воде «ценностей» и «тотальностей»[9].
И все же, считает Дугин, в мировоззрении Хайдеггера произошли большие изменения. В 1947 году он публикует «Письмо о гуманизме», в котором проводит четкую линию отрыва от нацистских ценностей и становится сторонником нового учения – экзистенциализма и новоевропейского гуманизма. Его работы послевоенного периода вошли в сборники «Лесные тропы» (1950), «Доклады и статьи» (1954), «Тождество и различие» (1957), «На пути к языку» (1959) и другие. Вышли курсы его лекций «Что такое мышление?» (1954), двухтомник «Ницше» (1961), «Время и Бытие. Статьи и выступления» (1993, 2007) и многие другие. Как видим, его работы выходят регулярно, причем, неплохими тиражами и не залеживаются в книжных магазинах, они востребованы и актуальны. Отметим, что по количеству изданных трудов Мартина Хайдеггера, статей и книг о нем Россия занимает второе место в мире. Первое - принадлежит Германии, родине философа.
Четвертая книга: – «Мартин Хайдеггер». Эсхатология бытия».
Книга посвящена эсхатологической миссии Мартина Хайдеггера в контексте истории западного Логоса и возможных параллелях между философией Хайдеггера и его религиозной позицией. И особенно, в контексте конца мира. Дугин затрагивает в ней не животрепещущие вопросы христианства и отношение к нему Хайдеггера, а лишь показывает позицию немецкого философа к платонизму, к завершению истории Логоса, концу мира и последнего Бога. Хайдеггер, как мы знаем, выходец из религиозной семьи, отец его был диаконом в кирхе. Учился он в церковной семинарии, также на богословском факультете университета. Считается, что Хайдеггер был верующим человеком, но с переходом на философский факультет резко отошел от веры и старался в своих работах вопрос этот не затрагивать. Он боялся преследований со стороны власти. Профессор Дугин, вместо прояснения религиозного вопроса посуществу, пускается в метафизику, и своими силлогизмами «тушит» его, и своего любознательного читателя отводит в сторону.
Не столь интересно знать, что говорит Хайдеггер о платоновской философии, мертвой теологии или последнем Боге, которого он то умертвляет вместе с человеком, то возрождает, а то отпускает на все четыре стороны, как птицу из клетки. Не интересна нам и его метафизика скуки, изгнание союза «и», судьба Аполлона и Кибелы, получение закрытой топики из открытой, союз «и» и другие мелкие вещи. Дугин настойчиво проводит свою линию, что философ Хайдеггер – гениальный мыслитель, великий провидец, способный изменить ход всемирной истории и истории мысли. И если мы вникнем в его суть, поймем его многочисленные дефиниции и экзистенции, то и мы приблизимся к гениальному Мартину и станем вхожими в его историческое учение.
Вот потому Дугин так демонстративно уходит от религиозных вопросов, старается эту тему заговорить, затушевать и оставить ее за рамками Бытия. А то, что Дугин называет имена религиозных философов - Владимира Соловьева, Павла Флоренского, Сергея Булгакова, Максима Исповедника, Симеона Нового Богослова, Григория Паламу, вовсе не свидетельствует, что он повернул руль к христианству, православию, религии наших отцов и дедов. Профессору Дугину больше нравятся семантические узлы, игра слов, маленькие тропинки к маленьким темам, не связанные между собой фрагменты, неоплатонические тенденции и другие не интересные для нас вещи. Видимо, потому его книгу можно читать с любой главы, начала или конца, середины и любой страницы и всегда будет видно, как тревожно, ответственно и мудро бьется мысль Дугина, освещающая ту или иную дефиницию Хайдеггера. Считается, что книга эта остается принципиально неоконченной. Так было задумано автором. Дугин даже дружески обращается к читателям, чтобы они своими идеями помогли ему закончить эту трудную книгу.
Дугин напоминает: « Мысль в слове как в клетке, это уже не совсем та мысль, какой она парит на свободе, в просторе лазури. Поэтому к любому философскому тексту, и особенно к тексту Мартина Хайдеггера, надо относиться с предельной деликатностью: внутри вербальной формы спрятана, заключена, заточена пленница-мысль, и наша задача – не узурпировать, присвоить ее, а выпустить на свободу. Философия – это движение взгляда вслед взмывающей в небо, отпущенной на свободу птицы». [10].
Александр Дугин – серьезный аналитик, крупнейший представитель русской философской мысли. Его идеи, как вольные птицы, летают из страницы в страницу, радуя своим полетом и глубокой мыслю, новизной и свежестью взгляда. Он - родной русский философ. Но читатели хотели бы от него не столько теоретических рассуждений, не гегелевской метафизики, не радужных планов и гипотез, а конкретных шагов по обновлению и становлению новой русской философии, если вообще возможна такая затея. Понимаем, что «Философия – есть война за освобождение смыслов». Наверное, потому Дугин задумал свою объемную книгу, как одну из мыслительных операций в этой войне, в войне за русскую философию, свободную русскую мысль, как открытую, привлекательную, с новыми идеями и в новом формате; как философию высшей экзистирующей свободы, одну из лучших в мире по своей привлекательности и человеческой направленности.
Дугин не устает повторять, что то, что проделал Хайдеггер с историей философии, дало нам философию, как совершенную и завершенную. Он четко осознал, что своим путем в бездну, погружением в стихию чистого нигилизма с двусмысленным гибельным гимном Gestellи технического развития, Запад первым достиг нижней границы оставленности бытия и своей жертвой показал, куда не надо идти, куда дорога закрыта и как надо начать второе Начало, свободное от неумолимой бездны конца. Считаем, что в Александр Гельевиче все должно получиться, если только он не станет поперек дороги старым марксистам, не станет демонстративно осуждать советскую философию, как враждебную и не нужную. Ведь на ней воспитались многие русские гении - Н. Бердяев, С. Булгаков, Алексей Лосев и многие другие, да и сам Александр Дугин. При создании новой русской философии надо учитывать мнение народа и русских философов, идейных вдохновителей и толкователей этой науки, как своих надежных союзников.
Еще об Александре Дугине.
Это величайшая глыба в русском духовном пространстве, которому нет равных. Так глубоко, занимательно и на таком высоком философском уровне может писать человек, обладающий огромными знаниями, как мировой, так и русской философской мысли. Он превосходно знает свой предмет, прекрасно владеет пером, немецким языком; его книги несут мудрость, знания и величайшую радость. После прочтения его книг человек станет другой личностью: духовно богатым, с большим опытом философских знаний. По крайней мере, его книги о Мартине Хайдеггере просветлили меня, кардинально изменили знания об этом философе, показали его историческую личность и его духовную ценность для русской и европейской философии. Книги засвидетельствовали, что философия Хайдеггера сложна, противоречива и имеет одну главную особенность: научить человека мыслить, критически подходить к разным философским теориям, направлениям и иметь свое собственное мнение обо всем. Конечно, философию Хайдеггера можно воспринимать по - разному. Она не застывшая догма, не физические законы Фарадея и не теоремы Эвклида. Философия Хайдеггера – вольная птица в свободном Бытии - полете, ее движения могут быть разными - и эластичными, и круговыми. Она дает каждой личности простор для мышления, дум, развивает логику мысли, приводит к диалектике и лучшему познанию мира и человека.
В философии одной точки зрения не бывает. Это многогранная наука, имеющая тысячи ответвлений по разным темам и проблемам, сводить ее к одной мысли, одному параграфу, одному направлению будет большой глупостью. Три парадигмы, на которых Дугин так концентрирует наше внимание, - модерн, предмодерн и постмодерн – не прошли проверку временем и не стали для нас близкой и приемлемой наукой. Они заманили нас в инородное для нас пространство, в котором мы наломали много дров. Эти западные школы для нас совсем не интересны и не близки, и не вызывают в нас такого интереса, какого ждал Запад.
В России своя философия, свои философические умы, причем, такие же мощные и эрудированные, как западные, и способные своими мыслями поднять авторитет этой науки и вывести ее из глубокого кризиса, если как считает Дугин, он есть. Потому что, читая книги Н. Мотрошиловой, Б. Маркова, П. Гайденко, В. Миронова, С. Васильева, С. Хоружего, Ахутина А.В., Подороги В.А. и других маститых русских философов мы пришли к другому выводу. Что у нас не упадок русской философии, не ее стагнация, а ее нормальное состояние, даже развитие, в которой наши ученые, философы, писатели и публицисты, да и любознательные читатели чувствуют себя как рыба в воде.
Алексей Лосев постоянно подчеркивал, что русская философия – самобытная наука, очень привлекательная и гениальная, отличающаяся от Западной философии своим содержанием и личностными оценками. Он подразделял ее на три пункты.
«Первый. Русской философии, в отличие от европейской, и более всего немецкой философии, чуждо стремление к абстрактной, чисто интеллектуальной систематизации взглядов. Она представляет собой чисто внутреннее, интуитивное, чисто мистическое познание сущего, его скрытых глубин, которые могут быть постигнуты не посредством сведения к логическим понятиям и определениям, а только в символе, в образе посредством силы воображения и внутренней жизненной подвижности.
Второй. Русская философия неразрывно связана с действительной жизнью, поэтому она часто является в виде публицистики, которая берет начало в общем духе времени, со всеми его положительными и отрицательными сторонами, со всеми его радостями и страданиями, со всем его порядком и хаосом. Поэтому среди русских очень мало философов: они есть, они гениальны, но зачастую их приходится искать среди фельетонистов, литературных критиков и теоретиков отдельных партий.
Третий. В связи с этой «живостью» русской философской мысли находится тот факт, что художественная литература является кладезем самобытной русской философии. В прозаических сочинениях Жуковского и Гоголя, в творениях Тютчева, Фета, Льва Толстого, Достоевского, Максима Горького часто разрабатываются основные философские проблемы, само собой в их специфически русской, исключительно практической, ориентированной на жизнь форме. И эти проблемы разрешаются здесь таким образом, что непредубежденный и сведущий судья назовет эти решения не просто «литературными» или «художественными», но философскими и гениальными». [11].
Лосев считал, что самостоятельная русская философия, поднявшаяся на высокую ступень апокалипсической напряженности, уже стоит на пороге нового откровения, возможно, также и нового формирования и выражения этого откровения, т. е. новых догм. Какой она будет на самом деле, предугадать было сложно, хотя понимал, что она обязательно будет с русской душой.
Надежду на такую философию сегодня возлагают все истинные ценители и любители мудрости. Хотя, если разобраться, то нынешняя философия - самостоятельно и диалектически обновляется с каждым днем, с каждой новой философской книгой, статьей, лекцией, наполняется новыми мощными потоками разнообразных идей, от этого набирает силу и, преображаясь, становится привлекательной и многообещающей. Скажем больше, для русских читателей она подходит больше, чем европейская. Потому что в европейской философии слишком много лишнего, надуманного, и нет таких уникальных личностей как у нас. В западной философии нет такого сильного мыслителя, как Александр Гельевич Дугин - философского авторитета и ведущего философа России. За Дугиным бодро шагают молодые, голосистые философы России, – преподаватели вузов, эрудиты всех мастей и должностей, любители и творцы философской мудрости, способные своим умом преобразовать эту науку и дать ей новое дыхание.
Философия никогда не умрет, не уйдет со сцены, она будет играть свою животворящую роль во все века и до скончания мира, если такое предвидится, что мало вероятно. Она не школьный учебник, даже не монография, а величайшая мудрость, созданная античными мыслителями, такими как Сократ, Платон и Аристотель, другими мудрецами, в том числе и русскими, и создана не для одиночек или избранных, а для людей всех профессий.. Философия вечна, как мир, и как в нем человек, потому что без философствования, без мудрости человек перестанет существовать, и как личностьпотеряет свое историческое значение. Было бы желательно, чтобы русская философия возвратилась к своим истокам, своим самобытным мудрецам, откуда она черпала мудрость, а также к античности, Платону и Аристотелю, гениальным мыслителям, и на основе их трудов была построена такая же привлекательная русская философия. Русские философы в ХХ веке пережили всякие новшества, смело бросались в объятия от одних измов к другим, от одной структуры к другой, позаимствовали разных заумных наук, над которыми ломают головы и до сегодня, хотя результат от них для народа почти нулевой Надуманные науки неинтересны, никому не нужны, потому и не прижились. Человек от них не стал более привлекательным или умным, а в моральном плане даже опустился на несколько ступенек вниз.
Прекрасные слова нашего философа адресованы, в первую очередь, всем тем, кто так настойчиво загоняет философии в прокрустово ложе сухих силлогизмов, аксиом, лемм, теорем, другие геометрические и математические хитрости. А что остается для души и сердца, для настроения и улыбки, для разума и нашей самости? Почти ничего.
Однако мы не можем согласиться с оценкой Дугина, что русская философия – «бледное начальное мерцание», «набросок», «симулякр», «смутная копия без оригинала» или «псевдоморфоз». Она вовсе не такая паршивая; она приветливая, умная, гармоничная и очень подходит русской душе. Ее светлые и радостные лучи согревают половину мира, просто Дугин этого не замечает, да и не хочет делать этого. И если заявление нашего профессора, что «русская философия требует обоснования и возвращения на те старые позиции, с которых может начаться и не простой и не столь очевидный процесс философии в контексте русской культуры» [12] правдивое, и идет от чистого сердца автора, то о чем речь? В таком случае, мы - за! Единственная поправка: а кто будет возрождать русскую философию, если она давно уже возрожденная и живет своей повседневной полноценной жизнью, а философ Дугин не хочет замечать этого? Десятки, сотни тысяч, даже миллионы людей во всем мире живут русской философией, принимают ее как само собой разумеющееся, дышат ней и пишут о ней свои мудреные книги и статьи, то какой еще философии нужно русскому народу и философу Дугину? Какое еще Новое Начало должно прийти ей на помощь, чтобы русская философия понравилась нашему суровому провидцу?
Александр Гельевич, разбирая историю русской философии от начала и до конца, настолько придирчиво отнесся к ней, так мастерски разложил её по своим любимым полочкам, что от этой мудрой науки ничего не осталось, кроме самого отважного философа Дугина. Профессор не столько доказывает, убеждает, вразумляет, сколько кричит на нас, даже ругает и сердито навязывает колючие атрибуты Хайдеггера: Дазайн, Бытие-в-мире, Бытие – к - смерти, Бытие к другим Хайдеггеровым хитростям, от которых нашему читателю так и хочется дать придирчивому критику стакан холодной воды для успокоения. Повреждена и требует реанимации не русская философия, не отечественные философы, как того хочет ведущий философ России, а поврежден и требует преобразования сам вездесущий профессор и энциклопедист Александр Дугин с его хитромудрым учителем Мартином Хайдеггером. Такое мнение большинства читателей и философов нашей страны.
«Человек – это живое существо, обладающее Логосом»
По Дугину есть два ошибочных мнения, которые не позволяют нам даже издалека подойти к тому, что такое философия. Те, кто считают, что философия - это одно из возможных человеческих занятий или профессий, безнадежны. Но не менее безнадежны и те, кто полагает, что философия - это наука или даже самая важная из наук. Такой подход убивает философию, не позволяет даже задуматься о ее природе и ее сущности.
Человек есть мысль, говорит Дугин. Все остальное - тело, подвижность, эмоции, ощущения - есть и у других видов. Но то, что делает человека человеком, - это мысль. Отсюда определение Аристотеля: "Человек - это живое существо, обладающее Логосом". Если вы не обладаете Логосом, вы не человек, считает философ.
Но философия - это область столь интенсивного мышления, что мысль обращается к самой себе и начинает мыслить мысль. И мысля саму себя, мысль мыслит все окружающее отныне совершенно по-другому: по-философски. Философское мышление - это наивысшее из мышлений. Поэтому философ не просто занимается профессией, он проникает в центр человечности. Философ и есть человек в полном смысле этого слова.
А тот, кто не до конца философ или вообще не философ, тот и не до конца человек. Зачем дана человеку мысль?- спрашивает профессор Дугин и отвечает, чтобы он мыслил и, в конце концов, чтобы он мыслил о мышлении. Это цель бытия человека как вида. И если он не идет к философии, значит, он уходит от своей природы и от своей цели. Значит, он на пути к недочеловеку. Вот что такое философия: это то, к чему призваны все родившиеся людьми. Человек не данность, это задание. И задание состоит в следующем - в необходимости стать человеком, то есть философом.
Теперь второе заблуждение, - продолжает философ. Оно свойственно профессиональному философскому сообществу. Нет ничего пошлее и отвратительнее этого профессионального философского сообщества. Встретить в нем настоящего философа практически невозможно. Здесь философия считается наукой. Но это значит почти то же самое, что и профессия.
Философия не наука, подчеркивает Дугин, но то, что делает науку возможной, что лежит в ее основании, что наделяет науку бытием и действительностью. Наука - это служанка философии. Пока философ не задаст структуры мышления, не введет нормативы познания, науки просто не существует. Она вступает в дело, когда философ завершает свою работу: люди науки - это гастарбайтеры на службе у творца-архитектора. Они бывают изумительными мастерами, а бывают халтурщиками, но они всегда только и исключительно исполнители. Но в истоках науки лежит философия.
И когда наука отрывается от философии, она становится все более и более абсурдной. Наука без философии - сродни параноидальному расстройству. Человек ожесточенно и упрямо делает что-то, смысл чего давно потерян, забыт, и осталось лишь необоримое ощущение ужаса, подталкивающее к новым и новым секвенциям истерических рассуждений. Философия называет это дезонтологизацией - потерей соотношения мышления с бытием, забвением о бытии. Когда наука перестает быть философией, тогда философия и становится наукой. И закономерно завершается и то, и другое.
Согласно Дугину, ХХ век был последним веком философии. Показательно и то, что историк науки Джон Хорган к концу ХХ века объявил и о конце науки. Наверное, именно так и есть. Всемирный день философии стали праздновать именно тогда, когда от философии в человечестве не осталось и следа. И вот тут зашевелились философствующие черви, - клерки и технологи всех мастей. Хозяин ушел, и челядь устроила на кухне то, что в ее понимании и есть господский бал.
"Меня называют последним философом империи"
В Интервью с Александром Дугиным от 2 марта 2018 года на вопрос ведущего, что такое философия сегодня, и кто есть философ сегодня, Александр Гельевич дал свой судьбоносный ответ. Философия, говорит профессор, это попытка рассмотреть очень глобальные вопросы, осмыслить их и вглубь, и вширь. Она есть дисциплина, которая оперирует масштабными вещами, и в этом её специфика, её сложность, её плюсы и минусы. И в этом её не совсем актуальность. Философия не имеет технического измерения. Она не продаётся, не покупается, она вне экономики. Она некая ненужная дисциплина в определённом смысле. Вот поэтому-то и философов нет, так как философ не может ни покупаться, ни продаваться. Он имеет дело с мудростью. На первый взгляд, мудрость абсолютно не нужная для человека вещь. Она учит тому, что есть истина, что такое добро и что такое зло. А эти вещи в бизнесе и в нашей технотронной цивилизации совершенно бессмысленны. Поэтому многие называют философа Дугина последним философом России. А ещё полушутя-полусерьёзно иногда называют последним философом империи. Потому что Дугин мыслит в глобальных категориях, он сторонник Евразийской империи.
Сегодня философия, подчеркивает Александр Гельевич, ненужная, устаревающая на глазах форма. Она не имеет материального эквивалента в ликвидной форме, и поэтому она становится стремительно отмирающей дисциплиной. Сегодня мы видим, что люди, которые ассоциируются с философией, мгновенно превращаются в каких-то менеджеров, коммивояжёров либо в людей, которые предпочитают технические аспекты. Есть даже такие, которые теперь занимаются дизайном или пиаром, политтехнологиями. Они все быстро переквалифицировались. Но для Дугина всё это способ одурачивания людей, спектакль, за который платят. И, чтобы смягчить свои смелые слова, профессор Дугин меняет пластинку. Он говорит, что в какой-то степени, если есть будущее у бытия, если есть будущее у человека как вида, имеющего вертикальное положение и прямоходящего, то будет и будущее в философии, поскольку она неотъемлема от человека как вида, в ней проявляется его духовное достоинство.
Наверное, иронизирует философ, что скоро людей будут воспроизводить технологическим способом генетического клонирования. Клонировать людей, наверное, можно, а вот клонировать философию нельзя. У неё есть нечто такое ускользающее от технологического раскладывания. В ней есть некий спонтанный, мыслительный, свободолюбивый процесс, который заключается в самом бытие философии. В этом отношении если есть будущее у человечества, то в той же степени есть будущее и у философии.
А если у человечества нет будущего, если оно превратится в самопроизводящий, самоклонирующий рассадник технотронныхпсевдосущностей, то и философия тогда станет каким-то генным суррогатом. Кстати, - замечает Дугин, современная политтехнология есть не что иное, как клонирование философии. Или возьмем современную рекламу. Серьёзные вещи – революция, жизнь, судьба, смерть – становятся элементами рекламных роликов. Вы не видели рекламу в метро про обувь?- спрашивает он ведущего. Там написано: «Наша обувь – это философия». Это девальвация понятия, разложение изначальной структуры понятия.
Дугин с оживлением говорит о геополитике, о месте России в мире, о судьбе России, о судьбе русского народа и судьбе русского государства. Для него это тоже вопросы философские и объёмные категории. А когда он высказывается по международным вопросам, религиозным, культурным, то преимущественно освещает свою личную позицию, которая может не совпадать с позицией большинства людей и государства в целом.
С уважением говорит философ о человеческой мысли. Напоминает, что многие люди думают, что они мыслят, причем даже глубоко, но позиция большинства из них ошибочна. Если бы они знали, что это такое, они бы с легкостью оставили все земные наслаждения. Нет ничего более острого, яркого, светлого, прекрасного, чем мысль, подчеркивает философ. Даже наркотический и эротический опыт, ещё какие-то формы, они просто блекнут по сравнению с таинством рождения и созревания мысли! Нет ничего более интенсивного, детективного, напряжённого, рискованного, потрясающего, чем процесс мышления. Но большинство людей даже не представляют себе, что это такое.
Для Дугина мысль - удивительная вещь. Он бы сопряг её с мистическим путешествием в иные миры, где всегда колоссальный ужас и колоссальная радость. И в тоже время, говорит профессор Дугин, что нет ничего скучнее, чем академическое разглагольствование и тупость мысли. Чужие тексты, чужие книги – это как закрытые сосуды или сундуки с сокровищами. Тот, кто умеет их открывать, тот способен извлечь содержательную золотую суть и, может быть, поэтому нет ничего увлекательнее и интереснее, чем читать философские книги.
Затем философ Дугин переводит свой разговор на политику и напоминает, что это одна из составляющих человеческого существования. Человек не может не быть внутри политики. Ещё Аристотель сказал: «Человек – это политическое животное». Профессор убеждён, что политика, есть одна из форм человеческого существования. Это то же самое, что наше дыхание. Либо человек сам становится объектом политики, либо он является субъектом политики. В этом отношении его целостное представление о бытии требует, чтобы метафизические, философские воззрения проявлялись как можно глубже. И в этом отношении он политически активен, у него есть свои взгляды на смысл истории, на смысл тех или иных политических движений. Дугин понимает, что это, наверное, идеалистическая политика, не realpolitic, не конкретная политика, это политика идей, принципов, если угодно. Когда была перестройка, напоминает Дугин, тогда вывод из созерцания мира идей у него был один: людям необходимо перестраиваться, но ни в коем случае не в западном ключе. В тот момент и потом, на протяжении всех реформ, философ Дугин был ярым противником этих реформ, участвовал в митингах, был с народом, с грязными бомжами и чистыми культурными людьми. Вместе с ними он отстаивал идею патриотизма, идею государственности, идею дисциплины и порядка и выступал против западных либеральных реформ.
Тогда наш философ находился в гуще народа, он хлебнул много разных бед, поэтому считает, что философ не должен быть выше своего народа. Он – часть этого народа, часть общества и часть государства. Дугин произносит свои страшные напоминая, что Мир идёт к своему диалектическому концу, и конец этот будет ужасен; он будет не просто уничтожением. Это будет серия страшных катастроф, и когда людям будет продемонстрировано, чего они лишились в жизни, чем и как загадили свою планету, как своим невниманием, халатностью предали проблемы бытия, не прислушивались к голосу своего собственного духа, тогда у них появится потребность к философии и мудрой мысли.
Цивилизация обречена, смело пророчит нам профессор Дугин, а вот Россия – нет, потому что Россия в эту цивилизацию вошла только формально, лишь ступню окунула. Действительно, столько крови было в прошлом веке, сколько разных бед, но народ мужественно терпел, потому что это была его святая кровь. Люди спасали душу, говорит философ. Все люди, которые гибли в русской истории – за правое дело или за неправое дело, но под русским небом, под русскими знамёнами, они обязательно спасены, они изъяты из чёрной судьбы, они под покровом Бога. Очень важно, утешает нас Дугин, что мы – народ-богоносец, народ избранный. Мы живём лучше всех. Мы – самые счастливые, великие и прекрасные люди! Мы часто этого не осознаём. Но если мы будем это осознавать, то мы возгордимся и станем такими же примерными, как французы.
Величие россиян состоит в том, что они очень критично относятся к себе. Скорее они насмешливы по отношению к себе, ироничны, часто романтичны и мудры. На самом деле это признак величия. Только очень уверенный в себе народ способен посмеиваться над собой. Кто-то из великих назвал нас русских странным народом, который мечтает о великой империи, стоя на коленях. Вот именно – империя, именно – на коленях, соглашается он. Философ Дугин не обижается на это, он согласен признавать то негативное, что говорят о русских другие люди, – вон, дескать, какие странные эти русские. «Да, русские странные, да, мы не такие. Да, мы на коленях, но мечтаем о великой империи, и сапог наш святой, и кулак наш свят, и глаза наши, обращённые в себя, потаённые. Ибо сердце России – свято».
Самое ценное в русских, считает Дугин, это их глубокое внутреннее, парадоксальное странное смирение, с чувством собственного внутреннего достоинства. Для нашего философа второго такого народа в мире нет. «Но мы, русские, великие не потому, что нас много. Нас много потому, что мы великие, великие сами по себе, потому что в нашей душе живёт тайный, невидимый, но абсолютно пронзающий всё чёрное свет».
(Александр Дугин: "Меня называют последним философом империи". Интервью. 2 марта 2018. . DailyTalking, 2000-11-24, Андрей Морозов.)
«Мы становимся дебилами»
У Александра Дугина есть необычная статья, посвященная его заклятым врагам - мнимым демократам и критикам всех мастей, не понимающим и не принимающим философию профессора, для кого она написанная и для чего, и в тоже время критикующим его беспощадно, до изнеможения за «заумность», «непонятный стиль» и «туманную философию». Статья называется «Мы становимся дебилами». Наверное, это была единственная возможность у беззащитного профессора Дугина поставить на место зарвавшихся хулиганов от философии и духовной культуры, стремившихся опорочить крупного русского философа и политического деятеля за его бесценные научные труды и их вклад в науку философию. Если открыть Интернет и поискать на его сайтах критику в адрес нашего мудреца Дугина, то скажем откровенно, что клеветы там меряно-немеряно, воз и большая тележка. И что характерно, критикуют не работы философа, которых не понимают, не их новизну и актуальность, с которыми знакомы поверхностно, а критикуют личность самого философа, посмевшего так заумно писать о высоких философских материях.
Дугин начинает свой разговорс Олигофрении не столько с ругательного слова, сколько с самого диагноза этой болезни. Олигофрения означает «малоумие» или «слабоумие», что относится к клиническому заболеванию. Самая тяжелая форма олигофрении — это идиотизм. А идиот - это человек, у которого настолько мало сознания, что он не способен справиться с простыми вещами (плохая походка, вечно всем недоволен, не говорит, а мычит, льет клевету на порядочных людей) Следующая стадия олигофрении - имбецил. Люди этой категории хотя бы понимают речь, пытаются ухаживать за собой, могут знать простейший счет и способны к некоей адаптации. А есть просто дебилы, подразделяющие на разные формы - агрессивные, салонные и прочие. Салонные, пишет Дугин, к примеру, несут ахинею, считая, что говорят умные вещи. В помещении это или на телеэкране, и оказывается, что это их настоящий диагноз. Дебил отличается от глупца своим диагнозом. Дебилы понимают речь, но не понимают её смысла. Они даже способны отвечать на импульсы, могут читать и писать, но самое интересное, среди них есть даже ученые и их очень много. Они и на экранах телевизоров появляются, и стараются что-то умное сказать.У них есть способность к развитию рациональных качеств, но главным барьером является их неспособность понимать смыслы. А смыслы — это уже философская проблема, которую еще изучал позднийВитгенштейн.
Дебил, согласно Дугину, - человек, который рассматривает формальную конструкцию логики. Он движется по логике, но не соотносит ее с жизненной ситуацией. Дебил даже может участвовать в делах общества, может игнорировать связи между явлениями, семантическое и смысловое поле. Вот потому дебилизм — особая форма мышления, которая движется за внешним, игнорируя внутреннее.
Что такое языковая игра по Витгенштейну?- спрашивает Дугин. Это состояние, в котором рождаются обозначения. Например, на базаре люди торгуются относительно товара — и их разговор происходит именно там, привязан к той ситуации. Дебил находится в языке, но не находится в смысле.
Злобный дебил стремится к достижению бытовых желаний, прямых импульсов, не считаясь с условностями. Таких много и в политической элите, и среди рейдеров, которые действуют по принципу «хочу и получу». Торпидный дебил настолько заворожен собой, что, наоборот, с трудом реализует свои желания.
«Нахождение за пределами языковой игры — это нахождение в глубине своей индивидуальности. Но не этим ли объясняется диагноз идиотизма в психиатрии? (как крайняя форма). Идиотизм — от греч. «идиотос» — «частное», человек не имеющий родства, лишенный социальных связей с коллективом. И чем больше он становится индивидуумом, все больше он идиотизируется».
Движение в сторону приватизации, либерализма, индивидуализма — это движение в сторону идеала идиота.
Дугин нашел еще одно приложение философии дебилизма — это социальные сети, которые отличаются от обычной ситуации тем, что там не существует языковой игры. Там нет ситуации, к которой мы бы принадлежали все вместе. Когда мы входим в сеть, говорит профессор, мы уже в положении дебила, и вокруг дебилы — потому что каждый комментарий делается вне контекста языковой игры. Мы сразу попадаем на внешнюю орбиту диалога, разговора, обсуждения и на этой орбите остаемся (как человек, который приходит в совершенно незнакомую компанию — он понимает фразу «дай чашку», понимает что говорят — но первое время находится вне языковой игры данной компании, и поэтому ведет себя как дебил). В сети же все дебилы и нет коллективного смыслового единства — отсюда и возможность манипуляций.
Это переносится уже и на культуру — когда изображают из себя дебилов. Если в эпоху Делеза антропологическим «нормативом» была шизофрения, то теперь — дебилизм.
«Наше общество становится на путь догматическогодебилизма. Наше общество постепенно превращает дебила в норматив — и тот не испытывает угрызений совести или нехватки смысла. Построение искусственного интеллекта — это построение глобального мирового дебила, который понимает речь, способен к рациональной деятельности, но что ему недоступно — это семантика». 4 июня 2019
Положительные отклики на книги Александра Дугина
Владимир Карпец. Интернет. «Александр Дугин – именно философ в этом подлинном смысле слова. Этим он многих привлекает и этим же раздражает. К этому последнему добавляется репутация русского патриота-имперца, к которой на Западе присматриваются («все равно придется иметь дело») и столь же панически боятся. При этом к Дугину «не придерешься»: он глубоко чужд нерефлексивному «сталинизму», «антисемитизму» и вообще всему, к чему принято придираться (он сам же опубликовал блестящий анализ нелепостей «российского мышления» – «Археомодерн».М., 2011). Считаться не хочется, но приходится. При этом главное тотально замалчивается. Вот как пишет об этом молодая русская исследовательница, участник созданного А.Г. Дугиным при МГУ Центра Консервативных исследований Натэлла Сперанская: «Припоминаю истеричную реакцию некоторых либералов в 2014 г., узнавших, что Александр Дугин вошел в список 100 ведущих интеллектуалов современного мира (TheTop 100 GlobalThinkers). Он вошел туда как политический философ. К моему глубокому сожалению, западные интеллектуалы знают его только в этой ипостаси и не подозревают о мыслителе, создавшем корпус философских сочинений «Ноомахия», фактически открывшем герменевтику сакрального, т.е. герменевтику, основанную на выявлении трех парадигмальных структур, или Логосов (Логос Аполлона, Логос Диониса, Логос Кибелы). Делом ближайшего будущего становится перевод на английский язык труда «В поисках темного Логоса» и корпуса сочинений «Ноомахия». Через «Ноомахию» Дугин прямо пришел к основному вопросу философии – о Бытии Сущего, и он стоит перед ним, как стоял и Хайдеггер. Как стояла вся философия от Гераклита до Ницше».
Гейдар Джемаль: Слово о Дугине. Интернет: «Его (А. Дугина) культурный инструментарий не идёт ни в какое сравнение со стандартными возможностями обычных академических работников; Письменное научное наследие Дугина уникально и представляет собой беспрецедентный феномен в современной России. И не только в современной — я бы сказал, что даже в обозримом прошлом русского академизма ничего подобного не было и не встречалось. Этот труд по своему масштабу эквивалентен продукту целого научного института, который работал в течение эпохи. Потому что в фокусе дугинского видения через его душу, через его мозг пропущен результат анализа всех тенденций современной академической мировой мысли — научной, философской, социологической. Объём этой работы таков, что его ещё только предстоит изучать и, возможно, только поколениям, которые придут, предстоит по-настоящему оценить масштаб этого продукта;
- Грандиозность работы тем более поражает, что, в принципе, Дугин стоит посреди интеллектуальной пустыни: он один! И вокруг него только обломки постсоветского академизма, которые стремительно выродились в некий «бобок». То есть в пространстве, которое числится академическим и профессорским, Дугину говорить совершено не с кем, и понять, что он делает, тоже некому. (...) Посреди всего этого выжженного и состоящего из обрубков, пней, вырубленного леса постсоветской интеллектуалистики стоит Александр Дугин со своим колоссальным научным аппаратом».
Наталья Гвелесиани Годарова: Ты духа жизни допроси! О философии А. Дугина. Интернет. «Большая заслуга Дугина состоит в том, что он, в отличие от других философов-традиционалистов, к школе которых он себя причисляет и в отличие от прочих религиозных философов, да и всех философов вообще, убедительно показал с помощью своего структурно-парадигмального анализа, что религиозность определяется глубинным состоянием личности и общества, а не формальной верой и принадлежностью к той или иной конфессии. Атеизм в ряде случаев и в целые исторические эпохи может брать на себя функции религии, а верующие – на глубинном уровне – вполне могут оказаться атеистами. Правда, такой дисбаланс приводит к личностным и историческим катаклизмам, так как «восставшие без эзотерических путеводителей – достойные сожаления невротики» (А. Дугин.«Русская Вещь»). Глубинная религиозность – единственный источник подлинной Жизни, подлинного Творчества, подлинной Любви и подлинной Свободы.
Александр Нилогов. Александр Дугин. Короткий путь к абсолютному знанию. Библиография как биография. Интернет. «Итальянский консервативный философ ЮлиусЭвола в своей книге«Путь киновари» высказался таким образом: «Моя биография — моя библиография». Это целиком справедливо в случае Александра Дугина, чей интеллектуальный портрет легко выстроить на основе анализа его произведений. Александр Гельевич Дугин (род. 1962) — современный русский философ-традиционалист, политолог, публицист. Лидер Международного «Евразийского движения» (МЕД). Ректор Нового университета. Православный (единоверец — старообрядческое согласие, приемлющее священство Московского Патриархата). Стоял у истоков НБП (вместе с Э. В. Лимоновым и Е. Летовым). Основатель неоевразийства. Причём, не столь важно, чему конкретно посвящено каждое из них — идеям традиционализма, религиоведения, политологии, философии науки, культурологии или геополитики. Разнообразие рассматриваемых объектов и дисциплин лишь подчёркивает единство метода, который является осью всей философии данного автора. Последовательность написанных и опубликованных книг позволяет распознать внутренний план жизненного философствования, вычленить в нём движение от поглощённости созерцанием метафизических принципов, ко всё более частным и прикладным аспектам, вплоть до анализа текущей политики и современной поп-культуры. Это не этапы философского созревания, но, напротив, траектория движения от общего к частному, от фундаментального к прикладному. Конечно, исследование каждого отдельного объекта аффектирует в определённой степени изначальную метафизическую картину. Но эта аффектация лишь корректирует её детали. И всякий раз укрепляет и усиливает базовый метафизический фундаментал, лежащий в основе всей философии».
Андрей Лукьянов.Интернет. 16 февраля 2020, «Дугин – интереснейший и талантливейший человек. Его книги читаются залпом. К сожалению, в «Ноомахии» (24 тт.) он допустил ряд фактических ошибок, да и сама его концепция весьма спорна; тем не менее, я считаю, что он совершил подвиг, создав «Ноомахию». Мои взгляды далеко не совпадают с его взглядами – он опирается на традиционализм Рене Генона, я же – сторонник открытого мiра. Дугин – «имперец», а я – либертарианец; он – за православно-старообрядческий патриархат, я же – против этого. Ему близок по духу священник Серафим Роуз, а мне – его антипод, священник Александр Мень. Но если тщательно и умеючи отделять зёрна от плевел в текстах Дугина, то тексты его принесут немалую пользу: Дугин фактически создал новый и небывалый тип энциклопедизма; его «Ноомахию» можно использовать как своего рода путеводитель по истории, при этом обращаясь к источникам (которые он указывает и сам) и выбирая то, что кажется нам наиболее близким к фактической истине.
Отрицательный отклик на книги Александра Дугина
«Как видим, дугинские взгляды пропитаны тоталитаризмом фашистского толка. В них нет опоры на право и мораль, нет гуманизма, нет духовности, нет демократии, нет места для личности – его прав и свобод. Евразийство в его понимании – это мощная, милитаристская, этатистская и перманентно расширяющаяся Российская империя с фашистскими порядками и раболепными гражданами – впрочем, «граждан» уже не будет. Конечно, неофашистские взгляды Дугина пока преждевременно считать официальной идеологией Кремля. Евразийские подходы Путина могут в чем-то расходиться с дугинскими. Но то, что по тенденции Путин всё чаще обращается к идеологии Дугина и позволяет ему выступать в роли негласного рупора Кремля, внушает серьезную тревогу. Так, на днях, Дугин, войдя чуть ли не в роль самого Путина, инструктировал по Skype сепаратистов в Донецке и открыто заявил: "Кремль настроен решительно бороться за независимость Юго-Востока Украины". Комментарии, как говорится, излишни». (Лаврухин. Андрей. Хайдеггер Дугина и надежды на русскую консервативную революцию. 17.06.2016. Интернет).
Русский мыслитель Владимир Карпец
У Александра Гельевича лучшим другом был его единомышленник Владимир Карпец (1954 – 2017), советский и российский учёный - правовед, специалист по истории государства и права, истории политических учений, кандидат юридических наук, доцент; философ, писатель, поэт, переводчик, публицист, режиссёр и сценарист.
Дугин тяжело переживал потерю преданного человека, в память о нем написал Некролог – «Вечная память», который мы публикуем.
Александр Дугин. Вечная память! 31.01.2017. Интернет.
«В понедельник, 30 января 2017 года состоялось отпевание и похороны - философа, историка, поэта, писателя Владимира Игоревича Карпца. Он скончался 27 января 2017 года. О мертвых - или хорошо, или ничего. В случае Владимира Карпца это просто: можно спокойно говорить хорошо, без страха погрешить против истины.
Владимир Игоревич Карпец был великий человек, прекрасный философ, глубокий писатель, поэт, замечательный мыслитель, патриот России, каких сложно сейчас найти, монархист, сторонник возрождения нашей державы, автор многочисленных книг, сборников, переводов и очень близкий друг нашего канала. Он участвовал во многих наших программах, мы даже делали специальную программу в его честь, и это очень большая потеря.
Сегодня мы потеряли не только друга, семья - не только мужа, отца, близкого человека, Россия потеряла одного из своих лучших сынов. Этот великий человек, Владимир Игоревич Карпец, нас покинул.
Владимир Игоревич Карпец много думал о смерти, о загробном мире, он был к этому готов, он был по-настоящему богобоязненным человеком. Он был прихожанином нашего храма в Михайловской слободе, единоверцем, и для него жизнь на этой земле была подготовкой к пробуждению по ту сторону могилы. Он чаял воскресения мертвых и переживал это еще здесь.
Поэтому сейчас Владимир Игоревич опытным образом постигает реальность бессмертия, реальность бессмертия души, в которую он верил, поэтому он боялся воздаяния и надеялся на бесконечную милость Господа. Нас покинул очень большой человек, большая личность. Но я думаю, что в ряду великих мертвых, которые на самом деле никакие не мертвые, а живые, наоборот, - в полку этих великих мертвых, русских мертвых прибыло. И каждый христианин это знает, и каждый христианин, и не только христианин, в этом убедится, Владимир Игоревич пошел по этому пути раньше нас
И дай Бог, чтобы он оказался по правую сторону от Страшного Судьи, и чтобы он и оттуда молился о нашей стране, о нас, о нашем спасении, о величии возрождения России, которую он безмерно, бесконечно любил».
Отклик. Владимир Карпец, как философ и мастер слова.
«Владимир Карпец фигура противоречивая, но эти противоречия носят совсем не диалектический характер. Они, скорее всего, происходят от недомыслия, от несовершенства человеческого разума; Карпец не желает мыслить, он пытается творить мифы. Декларируя себя старообрядцем единоверческого толка, он, как и его духовный наставник Александр Дугин, черпает вдохновение в масонских сочинениях Рене Генона. Для него, как и для Дугина, старообрядчество только наиболее древний извод Премордиальной (изначальной) традиции. Это типичная профанация Православия, ибо из-за пышных бород наших «старообрядцев» предательски торчат масонские уши Рене Генона епископа восточной гностической церкви Тау-Палингениуса. Это системная ошибка, которая влечет за собой сугубое искажение всех понятий. Отсюда проистекает отрицание значимости для Православия Ветхого Завета и приверженность к языческому прошлому древней Руси. Карпец мечтает о «русском порядке». «Это порядок предшествующей Атлантиде Гипербореи, где отсутствуют репрессивный дух атлантической, «авраамической» традиции, выполнившей уже свою миссию и готовый окончательно завершить ее в «ближневосточном Армагеддоне».(venceslavkryzh (venceslav) Интернет. 2011-01-12).
Подведем черту
И все же, несмотря на эти, возможно, и другие ошибки Александра Гельевича, которых у каждого философа предостаточно, его книга «Хайдеггер. Последний Бог» - величайший шедевр в истории философской мысли, заслуживающий высокой награды и внимательного чтения, прилежного изучения и большой благодарности уважаемому автору за столь замечательный шедевр. В этой книге затрагивается столько злободневных проблем, поднимаются такие важные вопросы, как личного, так и общественного характера, что передать их хотя бы в сжатом виде, нужно писать новую большую статью. Александр Дугин - уникальная философская личность ХХIвека, он еще не все сказал о своей любимой науке – философии, ее проблемах и достоинствах, пользе и силе ее мысли, еще не полностью раскрыл свои творческие силы, глубину мыслей и себя, как величайшую личность в истории философской культуры России и всего мира. Лично я поражен эрудицией Александра Гельевича, его философской мудростью, работоспособностью, активной общественной деятельностью и большим патриотизмом к своей Родине и русскому народу. Тридцать солидных монографий профессора Дугина на философскую тематику, изданных в последние годы, являются гордостью русской философской науки и свидетельствуют, какая величайшая философская глыба находится среди нас, его ценителей. И если в своих дальнейших философских трудах он сделает крен влево, к человеку, его душе и сердцу, к святой православной вере - будем считать, что свою судьбоносную миссию перед русским нардом и Родиной профессор Алесандр Дугин выполнил на отлично.
Литература
1. Дугин А.Г. Мартин Хайдеггер. Последний Бог. Академический проект. М. 2014.
2. Дугин А. Г. «В поисках темного Логоса. Философско-богословские очерки», М. 2013.
3. Дугин А.Г. Мартин Хайдеггер. Философия другого Начала.// В кн. Мартин Хайдеггер. Последний бог. Академический проект, М. 2014.
4. Дугин А.Г. Мартин Хайдеггер. Философия другого Начала. М. 2010.
5. Дугин А.Г. Постмодерм. Академический проект. М. 2010.
6. Там же.
7. Дугин А.Г. Мартин Хайдеггер. Последний Бог. Академический проект. М. 2014.С.98.
8. Мартин Хайдеггер глазами современников.. К. Стилос, 2002, с. 57.
9. Дугин А. Г. Мартин Хайдеггер. Философия другого Начала. М.2010.
10. Там же, с. 217.
11. Лосев А.Ф. Характерные черты русской философии.//В книге «Русская философская мысль Х1Х века. М. 2012.
12. Дугин А.Г. Мартин Хайдеггер. Последний Бог. Академический проект. М.2014.С. 221.
* * *
Справка: А.Г.Дугин: Советский и российский философ, политолог, социолог, переводчик и общественный деятель. Кандидат философских наук, доктор политических наук, доктор социологических наук. Профессор, и. о. заведующего кафедрой социологии международных отношений социологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, лидер Международного Евразийского движения. Автор «четвёртой политической теории», которая по его мнению должна быть следующим шагом в развитии политики после первых трёх: либерализма, социализма и фашизма. Политическая деятельность Дугина направлена на создание евразийской сверхдержавы через интеграцию России с бывшими советскими республиками в новый Евразийский Союз. (Википедия)
(376)(17).jpg)
28.06.2021 13:35
Сергей Оленев29-06-2021 14:44:01
Прочитав статью, очень удивился выводам автора относительно оценок состояния русской философской мысли и «русского философа» Дугина, который охарактеризован, как « величайшая глыба в русском духовном пространстве, которому нет равных. Так глубоко, занимательно и на таком высоком философском уровне может писать человек, обладающий огромными знаниями, как мировой, так и русской философской мысли». Удивительно как этот «гигант» в «русском духовном пространстве» не опирается в своих трудах на тексты Е.П.Блаватской и семьи Рерихов. Или они не заслуживают внимания, в сравнении с «Мессией» Хайдеггером? Цитата статьи: «с каким религиозным рвением относится Дугин к своему кумиру - Мартину Хайдеггеру. Для него он не просто философ, а Мессия, новый и последний Бог, которому место не среди нас, читателей, а на небе, среди других богов.», - показывает приоритеты Дугина.
Следующее высказывание: «По Дугину Хайдеггер видит свою миссию в том, чтобы подвести итог всей западно-философской традиции и дать толчок ее развитию и развитию новой русской философии. Вот потому Хайдеггер и его философия не частный случай, это судьба и Рок в смысле исполнения Пророченного.», - приводит читателя знакомого с русской философской мыслью в изумление, поскольку «толчок» получен от русских философов в 19 веке и как кульминация представлен Рерихами. Кстати, преемственность русских философов – космистов с философскими идеями Рерихов прекрасно показана в работах Л.В.Шапошниковой. Бердяев в своих работах по исследованию русской философской мысли даёт прекрасные характеристики не только русским философам, но и гениальным писателям.
В самомнении «Хайдеггер же критиковал Платона за то, что его мир идей в своей объективности безразличен к человеку, а близок лишь к его абстрактному мышлению. Только выяснение сущности человеческого бытия раскрывает сущность самого бытия.», - лишь показал своё невежественное представление об Основах Бытия, показанных Платоном. Мир Идей Платона имеет свою тождественность в потенциальной божественной Природе человека. Е.П.Блаватская противопоставляла философские представления Платона и Аристотеля, показав, что Аристотель, к сожалению, не понял Идей Платона. Она утверждала, что эзотерическая философия Махатм близка философии Платона, а философия Аристотеля - это «земная мудрость», которая имеет мало что общего с Божественной Мудростью. Е.П.Б. ссылалась на западных философов в своих трудах, чтобы иметь точки опоры в сознании людей для раскрытия абстрактных идей эзотерической философии, но затем в других местах показывала, что они мало что понимали при этом, слишком абстрактна была Божественная Мудрость для них.
Автор даёт высокую оценку Дугину, отмечая «И несмотря ни на что, даже на припевы и перепевы, мы называем Дугина энциклопедистом, философом масштабного мышления, сторонником мощных философских построений, уровня Канта, Гегеля, Шопенгауэра и других мыслителей. Он любит серьезную философскую мысль, его ум не уступает другим философским гениям».
Отмечая при этом, что «Дугину стыдно за русскую философскую мысль, которая не прогрессирует, а топчется на одном месте и дальше симулякров не простирается. Он хочет вывести ее на такой уровень, чтобы она по своей мощи, привлекательности и мудрости не уступала европейской, и даже превосходила ее.»
Видимо, Дугин не изучал труды русских философов Серебряного Века и труды Е.П.Блаватской и семьи Рерихов, иначе бы гордился развитием русской философской мысли. Ибо в наследии Рерихов показана кульминация философской мысли, которая будет изучаться многими тысячелетиями. Настоящее время – это только начало светлого будущего развития философии (Божественной Мудрости), а не конец по его представлениям. Так «Согласно Дугину, ХХ век был последним веком философии. Показательно и то, что историк науки Джон Хорган к концу ХХ века объявил и о конце науки. Наверное, именно так и есть.»
На мой взгляд, без изучения трудов Е.П.Блаватской и семьи Рерихов мы не сможем сделать правильную оценку любому серьезному явлению в нашей жизни.
Татьяна Бойкова30-06-2021 07:28:01
Сергей, совершенно согласна с Вами. Но, не говоря даже о унижении Дугиным и нашим автором всех, и в частности, наших, русских, философов, для меня Мартин Хайдеггер не приемлем уже по той причине, что был заодно с Гитлером и его фашизмом. Но, поскольку у всех разные точки зрения на философию, потому решила выпустить эту статью нашего давнего автора.
ЕЛЕНА30-06-2021 13:33:01
Именно к страждущему человечеству было обращено любящее сердце великого Платона! Уходя с Земли, он оставил огненный завет: "Творите героев!"
Разнесется весть по всей округе -
Ждет Героев Новая Страна!
Поспешат на Зов, сойдутся други,
Светлых тружеников множить имена.
--------
Не отринуть Русских философию -
Светом знаний полнится она.
У Блаватской и у Рерихов учиться -
привилегия сердечная дана!
--------
Отправляйте мысли-корабли
День и ночь в заоблачные дали.
Путь к бессмертию проложен.
Путь открыт!
Разве не об этом мы мечтали?
--------
Елена В. 30-06-2021 21:14:01
Информация к размышлению. "Величайшая глыба в русском духовном пространстве" А. Дугин состоял в подпольной организации "Черный Орден SS", в 90-е годы выпускал периодические издания, где фактически был представлен элитный неофашизм с его культом "Waffen SS". На одном из мероприятий вместе с Лимоновым почтил память черного мага и сатаниста Алистера Кроули. В своей публичной лекции Дугин проповедовал уничтожение мира — идею, на которой строился фашизм Третьего рейха. В интернете есть более подробная информация об этой "мудрой и судьбоносной личности".
Администратор
Елена, желательно бы ссылки на этот материал.Сергей Скородкумов01-07-2021 18:16:01
Решил поинтересоваться, как Дугин относится к семье Рерихов и Елене Петровне Блаватской?
Вышел на философский портал «Арктогея». Нашел старую публикацию за 1999 год.
http://arcto.ru/article/843
Дугин разглагольствует: «Блаватская и Рерих являются с одной стороны «нео-спиритуалистами» (и это делает их в глазах традиционалистов не то чтобы отрицательными, но мало интересными), а с другой стороны, они несомненно приносили на Запад определенный эрзац восточного мировоззрения. Что касается Блаватской и Рериха то они были агентами Москвы в самом прямом смысле – Блаватская работала на Охранку, Рерих на ОГПУ. И это делает их фигурами в целом позитивными с геополитической точки зрения».
Одно из двух. Либо Дугин не читал первоисточники, либо как в пословице: «Смотрит в книгу, а видит…», словом, совсем не то, что там написано.
Плюс с его стороны идет ретрансляция клеветы относительно сотрудничества с охранкой и ОГПУ.
Опровержение см., например:
Шальнев Ю. «Николай Рерих не был агентом ОГПУ». // Известия, № 202, 22 октября 1993 г.
http://yro.narod.ru/zaschitim/ schalnev.htm
Спекуляция на фальшивке
https://lomonosov.org/article/ spekulyaciya_na_falshivke.htm
Далее Дугин продолжает: «Доктринально, теософские, рерихианские, телемитские и оккультистские теории для традиционалиста в целом неинтересны, наивны, представляют собой смесь шарлатанизма, разрозненных фрагментов традиционных знаний, личных амбиций, откровенной паранойи, занятных интуиций и т.д. Но сами лидеры этих движений, напротив, весьма занятны. Их карьеры имеют множество симпатичных авантюристических, конспирологических извивов.
Они весьма любопытны как люди и агенты влияния, а не как учителя».
Кстати, термин «рерихианство» в русском языке не существует. Это новообразование придумал Кураев.
Очень интересное замечание Дугина: «Кроме того, традиционализм Геноновского типа, который является для нас важнейшей отправной точкой - стартовой чертой - может (и должен) быть развит в самых различных направлениях».
Речь идет о Рене Геноне, которого Елена Ивановна Рерих в письме к А.М.Асееву характеризует как ненавистника буддизма и теософии.
«Имела его статьи по этому поводу и поражалась недомыслием и мелким чувством точно бы личной зависти и злобы против этих Учений», – пишет она [Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 8 (1948–1950). М.: МЦР, 2008. С. 176–177].
Конечно, с 1999 года прошло немало времени. Возможно, что-то в сознании Дугина относительно Рерихов и Е.П.Блаватской и поменялось, но сведений об этом я пока в Интернете не встретил.
Поищу.
Администратор
Спасибо, Сергей. Честно, очень неприятно.Михаил Бакланов02-07-2021 14:38:01
В августе 2015 года Сергей Целух опубликовал на «Адаманте» статью «Мартин Хайдеггер – философ Бытия и Времени». В ней философские и автобиографические сведения о немецком философе М. Хайдегере были даны достаточно полными и объективными, с рассмотрением плюсов и минусов его жизненного и профессионального пути. Упоминался там и блестящий отзыв на труды Хайдегера нашего соотечественника профессора философии А. Дугина. Достаточно в лестных (но умеренно) словах от автора статьи. Что же, мир полета мыслей и бытия жизни философов достаточно оригинален и мало доступен полному пониманию рядовому читателю. Но не в этом, в конце концов, дело. А дело в том, что сейчас в достаточно большом по объему материале автор статьи не смог ничего вразумительного сказать ни о самом Хайдеггере, ни о внятной позиции А. Дугина в отношении немецкого коллеги. Кроме постоянно повторяющихся восхитительных дифирамбов в адрес одной и второй личности. Очевидно, что и самому автору статьи оба философа нравятся в такой же превосходной степени. Возможно, он и прав и всё так и обстоит на самом деле. Но нужно было бы попытаться убедить в этом и самого читателя. На мой взгляд, такового не получилось и Сергей своей цели не достиг. Хайдеггера как философа в России знают в большей мере узкий круг специалистов. Рядовой читатель возможно и слышал это имя. А вот имя соотечественника А. Дугина нам известно больше и за счет его обычной публичной деятельности. Не многим она нравится — это факт. Но есть разница между взглядами человека в его мирской публичности и профессиональным статусом. Все же преподавать философию в МГУ доверят не каждому... К сожалению, я не увидел в авторской работе убедительных доказательств, почему я должен уважать А.Г. Дугина за его хотя бы философский профессионализм...
Павленко Н.02-07-2021 19:50:01
"...Через «Ноомахию» Дугин прямо пришел к основному вопросу философии – о Бытии Сущего, и он стоит перед ним, как стоял и Хайдеггер. Как стояла вся философия от Гераклита до Ницше»..." Удивительно, что о философе, не дошедшего до фундамента размышлений и выводов таких мыслителей как Вернадский, Соловьев, Бердяев, Рерихи..., пишут, что это уникальная философская личность ХХI века. Все это по человеческой горизонтали, которая так выстроилась к сегодняшнему дню. Это проявляется сегодня в кризисе естествознания и видимом разрушении сложившейся цивилизации. И без исследований, обозначенных в "Философии космической реальности" Шапошниковой, все это уже неудовлетворительно.
Сергей Целух03-07-2021 07:54:01
Я написал эту хвалебную статью о величайшем философе современности - Александре Дугине, и опубликовал ее на нашем любимом портале «Адамант» с единственной целью – чтобы услышать от наших читателей, сторонников и преданных друзей Елены Блаватской, Николая и Елены Рерихов правду об этом человеке, о его ошибках, заблуждениях, даже предательстве, как в культурных, так и в идеологических вопросах нашей страны и всего мира. Читатели сами своими мыслями, идеями, фактами, оценками должны дописать эту статью и сделать образ нашего героя более трезвым, более правдоподобным, более привязанным к нашей повседневной жизни, к нашим острым проблемам. Одно дело идеология, духовная культура, размытая философия, громкие лозунги и заявления, другое – повседневная, почти драматическая жизнь с разными болезнями, смертями, бытовыми проблемами и политикой. Если читатели дорисуют портрет русского философа и политика Александра Дугина – выиграем мы, его читатели и вся наша страна, а с ней наша наука, культура, философия и политика. Потому что читатели лучше автора знают, кто есть кто в нашей действительности, кто наш друг и герой, а кто замаскированный враг и вредитель. А в отношении Хайдеггера – тысячи лиц, тысячи мнений и все они противоречат друг другу. Он и величайший философ современности, он же - заурядный враг русскому народу и стране. Я остаюсь до конца своих дней преданным нашему любимому порталу "Адамант" и любимым и дорогим нашим гениям - Елене Блаватской и семье Рерихов, особенно Е.И. и Н.К Рерихов, величайшим творцам современности, чьи идеи, хоть и с большим трудов, воплощаются в нашу жизнь. Портал "Адамант" правильно делает, что дает дорогу статьям разных идеологических направлений, потому что жизнь разнообразна, а одна сладость порождает много серьезных болезней. Портал "Адамант" - энциклопедический портал, тем он интересен и любим.
Дмитрий Ничипурович07-07-2021 11:56:01
Сегодня «ведущий философ России» Александр Гельевич Дугин, тот самый, кому «стыдно за русскую философскую мысль», на портале «Завтра» опубликовал свою новую статью под названием «Наука убила Бога»
Историческая хроники сообщают, что 22 июня 1633 года Галилей отрекся от гелиоцентрической картины мира. Городской фольклор добавляет, что про себя Галилей пробормотал «а всё-таки она вертится».
Обычно этот момент считается драмой прогрессивного научного мировоззрения в борьбе против средневековой отсталости. На самом деле это был один из эпизодов в растянутом на несколько столетий западно-европейской истории акта богоубийства. Когда в XIX веке Ницше провозгласит «Бог умер, вы убили его – вы и я!», он лишь констатирует свершившийся факт. Причем мужественно возьмет вину и на самого себя, пытаясь как-то жить, мыслить, творить с этим невыносимым знанием о разверзшейся бездне западного нигилизма. Если нет Бога, то ничего нет. Если земля круглая, материальная и вращается вокруг такого же материального солнца в бесконечном – и снова – чисто материальном! – пространстве, то Бога нет.
Как говорил Якоб Таубес, авторитетный исследователь западной эсхатологии, в науке Нового времени небо исчезло, всё стало землей, то есть материей. В этом и смысл революции Коперника или открытий Галилео Галилея. Пока ещё гипотетически, робко и как мы видим в мнимом покаянии Галилея перед грозно нависшей тенью инквизиции – обратимо, но отцы основатели науки Нового времени заподозрили: а что если Бога нет, мир материален, все крутится и вращается сам о по себе? А что если Бог это лишь условное название материальной причины? Чудеса придуманы. Церковь, настаивающая на плоской земле Птолемея и духовной физике Аристотеля представляет лишь препятствие для свободного поиска человеческого разума?
Подозрение превратилось в уверенность. Небо были низвергнуто. Бог умер. Точнее, был убит.
Показательно, что сам Ницще в первой версии своей поразительно зловещей формулы «Бог умер» помещает её в раздел, названный «Безумец». Это явная отсылка к Псалмам. В Библии читаем: «Сказал безумец в сердце своем нет Бога». Бог умер – это речь безумца. И Ницше принимает на себя это вердикт.
Коперник и Галилей ещё не видят этой темной стороны надвигающегося на Запад нигилизма и радуются предвосхищаемой новой свободе – свободе от Бога, от Церкви, от чудес, от разумного и стройно организованного гармоничного мира – в конце концов от Высшего Разума. Они радуются надвигающейся стихии европейского безумия, когда тому, что Бог умер, что человек потомок бактерий, и что мертвые сгустки материи летят вникуда мимо черных дыр и красных карликов в бесконечном холоде вакуума, будут учить детей с малолетства.
За пять веков наука создала цивилизацию нигилизма, раскрепощенной техники, где материя стала безусловным критерием истины, а закон цифр был возведен в абсолют. Не так важно, что в центре Вселенной -- земля или солнце. Солнце помещали в центр ещё пифагорейцы в Древней Греции… Но что это было за солнце… Это было солнце духа, разума, глаз Господень, а не материальное раскаленное плюющееся магмой мёртвое тело. А если Солнце было духом, то духом была даже земля.
Наука Нового времени поставила в центре не просто землю, а именно бессмысленный сгусток случайной материи. У которой нет ни плана ни цели, ни смысла, ни Творца.
В этом было преступление Галилео Галилея, Исаака Ньютона, Фрэнсиса Бэкона и иже с ними.
МНЕ ИСКРЕННЕ ЖАЛЬ, ЧТО ВСЮ ЭТУ СВОЛОЧЬ ВОВРЕМЯ НЕ СОЖГЛИ НА БЛАГОСЛОВЕННЫХ КОСТРАХ ИНКВИЗИЦИИ. Они задумали и воплотили в жизнь – то же, что проделала возбужденная толпа, оравшая в свое время: «Освободите Варавву! Распни Его, распни!»
Наука убила Бога. Титаны Модерна низвергли власть божественных Небес.
Без комментариев, или все же комментарии будут?.
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".