Наследство Рерихов для Новой страны. Михаил Бакланов
К 25-летию образования Советского Фонда Рерихов
Статья посвящена первому периоду образования Советского Фонда Рерихов и охватывает его историю с момента замысла передачи С.Н. Рерихом наследства Рерихов в СССР до его фактической доставки в страну (1987-1990г.г.). Статья написана на основе известных и опубликованных ранее материалов различных авторов, представляющих разные точки зрения и течения в рериховском движении. Пожалуй, впервые этот период описан с достаточной хронологической подробностью и целостностью, т.к. ранее публикации касались только отдельных моментов этого исторического события. По возможности, взгляд разных авторов на одни события, дан в сравнительном анализе. Подробно освещается роль и вклад С.Н. Рериха в создании Фонда. В статье делается также акцент на ту работу, которая велась компетентными органами в этом направлении, их взаимодействию с гражданскими лицами, в том числе и с последователями идей Рерихов и общественными организациями.
Уважаемые друзья! Минуло почти 25 лет с того момента, как в России был создан Советский фонд Рерихов, Центр-музей имени Н.К. Рериха и из Индии было доставлено последняя часть наследства семьи. Срок по земным меркам мизерный, а по человеческим – солидный. Многих из тех, кто непосредственно участвовал в тех событиях конца 80-х годов 20 века уже нет среди нас, да и мы состарились, у нас уже внуки, а у кого и правнуки. Мы стали старше, мы стали мудрее… Стоп! Последнее не так очевидно! Я имею в виду, что за эти годы, мы так и не научились понимать друг друга и пытаемся разделить между собой то, что никому из нас лично не принадлежит. Да, да, - разговор идет о наследстве рериховской семьи. Вы прекрасно поняли меня: речь о конфликте между государством и обладателем наследства Международным центром Рерихов (МЦР). Как бы далеко не удалось заглянуть в историю рериховского движения (РД), можно увидеть одну и ту же картину: яростные бои оппонентов. Ну ладно сейчас, когда за годы накопились грехи у каждой из сторон, но что же за промахи были у движения 25 лет назад, когда его не существовало оформленного как такового? Оказывается, и тогда шли бои отнюдь не местного масштаба. Похоже, принцип единства и борьбы противоположностей, действительно, родился раньше самого рериховского движения. Автору стало интересно, если клубок конфликтных событий разматывать долго, удастся ли найти его истоки? Понятно, что вопрос философский и чисто риторический. Признаюсь: до конца не дошел. Этому только одна причина. Чем дальше в «лес», тем, наоборот, оказалось меньше «дров», т.е. информации. Только где-то со второй половины 90-х годов стала появляться оцифрованная летопись российских событий. Да и то, что допускалось опубликовать в открытой Интернет-«печати». Надежд на «лакомые кусочки» правды из обычных архивных документов, а тем более из архивов спецслужб, практически нет. Остановился на самом остром и спорном периоде конца 80-х годов, откуда берет начало история о статусе рериховского наследства – кому оно должно принадлежать - государству или общественной структуре. Понять корень причины проблемы – значит, найти правильный путь к её решению. Может быть, кто-то найдет в этой статье свой ориентир в этом вопросе, а кто-то просто занимательную историю. Сразу скажу, что сбор информации по этому периоду (около 88-91г.г.) оказался достаточно простым: оппоненты разложили его по «полочкам» достаточно хорошо и что же еще можно вынести из весьма ограниченного объема одной и той же первичной информации? Так, просматривал её для себя, а вот глаз аналитика зацепился за маленькую деталь, на которую никто серьёзно не обратил внимание. И пошла разработка этого направления, причем при минимуме доступной информации. Получилась весьма любопытная история, которую сейчас расскажу Вам. Мой рассказ построен по маячковому принципу анализа, то есть «вешек» на основе первоисточников и между ними - личная точка зрения аналитика с учетом знания вопроса, опыта контактов со спецслужбами и интуиции. Автор будет благодарен читателям, если они смогут дополнить описанную им картину событий. Автор также старался быть максимально объективным и этически корректным в высказываниях о лицах, внесших серьезный вклад в рассматриваемые вопросы формирования РД. Достоверность анализа также потребовала реальной оценки поступков и действий участников событий, невзирая на их титулы, заслуги и звания. Каждая «острая» оценка в этом плане сопровождается максимально возможно ссылкой на источник информации. Поэтому заранее прошу извинений, если кто-то усмотрит в позиции автора что-то личное и готов в каждом таком случае разбираться индивидуально с прояснением недоразумений.
Несколько вступительных слов о том времени, конце 80-х годов прошлого века. Горбачев, гласность, ломка старой социалистической системы в экономике, политике и идеологии. Внедрение принципов рыночных отношений в стране в «дикой» форме, развал производства и производственных отношений, кризис нравственных и культурных устоев населения, открытие «Железного занавеса», западное присутствие и влияние, гласность, одним словом - Перестройка. Желающие узнать больше, или освежить свою память о том времени, могут сами найти в Интернете информацию на любой вкус, мне же достаточно личных воспоминаний. На фоне такой непростой обстановки в стране, было необходимо подготовить и создать условия для передачи оставшейся у Святослава Николаевича Рериха последней доли наследства семьи Рерихов – картин и архивных документов. Несмотря на кажущуюся нестабильность, в стране складывалась более благоприятная ситуация для передачи наследства на Родину, чем это было во времена устойчивого состояния социалистической системы под управлением Н.С. Хрущева и Л.И. Брежнева. И, главное, возраст Святослава Николаевича подходил к критической черте и ему необходимо было лично устроить и согласовать все вопросы с наследством. И обязательно с учетом печального опыта передачи первой части наследия, которую привез в СССР Юрий Николаевич Рерих. Подготовка по созданию базы в СССР для приема наследства началась заранее, как только появились благоприятные предпосылки на политическом уровне. С.Н. Рерих и Девика Рани Рерих в мае 1987 года «приехали в Москву для решения вопросов о создании музея имени Н.К. Рериха. Эта тема обсуждалась 10 мая 1987г. на заседании Комиссии по культурно-художественному наследию Н.К. Рериха, проходившем в Музее искусств народов Востока. А уже через 4 дня - 14 мая - состоялась судьбоносная встреча Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева и его супруги Р.М. Горбачевой с С.Н. Рерихом и Девикой Рани Рерих. Во время беседы С.Н. Рерих поднял вопрос о создании Музея имени Н.К. Рериха и своем желании передать из Индии оставшуюся часть наследия родителей».[1]
С этого момента и начинается наша история повествования.
1. Действующие лица и исполнители
После реконструкции рассматриваемых исторических событий у автора возникла своеобразная аналогия их интерпретации в виде шахматной партии. Может быть потому, что одним из участников «игры» был шахматный король Анатолий Карпов, а может и из-за сложности комбинаторики принимаемых сторонами решений. Собственно, сторон в «партии» было всего две: С.Н. Рерих, как гроссмейстер – «Махариши» (и его «ассистенты»), давал «сеанс одновременной игры» остальным участникам событий. «Вес» этих других участников и их конкретный вклад в игру совершенно разный. Попробуем дать им оценку.
Конечно, главный действующий игрок в нашей истории - государство и в его лице причастные к вопросу структуры и их руководители. Можно было бы сказать просто – чиновники, однако здесь нужно сразу отделить обычные гражданские руководящие структуры от чиновников в погонах. Да, имеются в виду «компетентные органы», спецслужбы или в то время Комитет государственной безопасности СССР – КГБ. Во все обозримые времена государственности тайные/секретные службы составляли верную и неоценимую помощь правителям и государствам в их жизнеспособности, а иногда и обуславливали революционные изменения национальных структур. Секретные службы всегда предпочитали оставаться тайными, закрытыми образованиями. Этого требовала специфика работы, однако она же и позволяла иметь возможность плести собственную сеть власти и влиять на официальную. Как говорят – «издержки процесса», с этим приходится смириться, считаться и не забывать о «второй власти». Сильные государства имеют сильные компетентные органы и если между ними и официозом нет принципиальных трений, то власть существует устойчиво во всех направлениях своей жизнедеятельности. Эти тезисы очень актуальны в настоящее время и чтобы не говорили по этим вопросам критики о негативном влиянии проникновения спецслужб в государственное управление, современная политическая ситуация просто требует этого. Другое дело, какая идеологическая составляющая влияния будет у спецслужб и насколько она будет совпадать с официальным курсом государства и, в свою очередь, с его социальной направленностью. Особенно велика роль компетентных органов в периоды реформирования политических и социальных устоев государства: здесь можно ожидать как весомую поддержку, так и противоположную реакцию. В анализируемый период Перестройки органы КГБ были также подвержены сильному возмущению, в них имели место выбросы различных негативных проявлений, однако в целом они сохранили свое устойчивое статусное положение и даже укрепили свое негласное влияние в государственных делах. (Есть даже мнения о том, что именно КГБ инициировало Перестройку, но это не наш предмет разговора). Пожалуй, это был один из немногих государственных институтов в то смутное время в стране, который остался «с холодной головой». Это потом, после развала СССР и прихода к власти Б.Н. Ельцина, подразделения Комитета стали стремительно разваливаться на удельные княжества и конфликтовать друг с другом за власть.[2] Однако, у чекистов хватило сил трезво оценить происходящие события и, с трудом, но все же сыграть решающую роль в сохранении основ российской государственности и уберечь страну от полного развала. Как эти мысли соотносятся с нашим вопросом по наследству Рерихов? Самым прямым образом. Дело в том, что один раз сформировавшаяся когда-то позиция идеологической оценки партийных органов ЦК КПСС на философские взгляды семьи Рерихов осталась неизменной во времени и её не поколебала ни Перестройка, ни тем более - современное государственное устройство России. Менялись только методы и формы реализации этой позиции. Давайте более подробно остановимся на этом фундаментальном вопросе. Я не буду заглядывать в самое начало этой истории, а начну с того момента, когда власть впервые серьёзно испугалось рериховской «проблемы». Позволю себе предложить Вам несколько цитат из статьи Н. Ковалевой «Звезда героя» (о Ю.Н. Рерихе):
«…С приходом к власти в СССР Н. С. Хрущева и наступлением политической “оттепели” у ученого [Ю.Н. Рериха] появилась надежда на возвращение в Россию. Во время визита Хрущева в Индию, где последние годы жила вся семья Рерихов, Юрий Николаевич встретился с генсеком и получил от него разрешение вернуться на Родину… В августе 1957 г. Ю. Н. Рерих прибыл в Россию. В дар русскому народу ученый привез всю принадлежавшую ему часть наследства родителей — более 400 картин Н. К. Рериха, огромную библиотеку с редчайшими древними манускриптами на различных восточных языках, часть рукописного архива Н.К. и Е.И. Рерихов, старинные русские иконы, хранившиеся в семье Рерихов, а также коллекцию произведений искусства Востока — танок, скульптур, статуэток. Чтобы получить эту коллекцию, лучшие музеи зарубежных стран заплатили бы огромные деньги, но Ю. Н. Рерих предпочел отдать все это в дар русскому народу, не получив за это даже символической платы. Единственное условие, на котором он передал коллекцию России, состояло в том, чтобы картины Н. К. Рериха не лежали в хранилищах, а находились в постоянной экспозиции, — работали, как работали всю свою жизнь сами Рерихи… Возвращаясь на Родину, Ю. Н. Рерих хорошо понимал, что представляет собой политическая обстановка, царившая в то время в стране. Он вернулся в СССР в те времена, когда еще не всех безвинно сосланных людей успели реабилитировать, когда некоторые последователи философского учения Рерихов — Агни Йоги, или Живой Этики — еще сидели в лагерях за свои убеждения. Но даже под бдительным оком цензуры старший сын Рерихов не собирался скрывать от людей идейные основы творчества своего отца. О великих философских идеях художника, об удивительном древнем знании, заложенном в его творчестве, в России в то время боялись говорить открыто. Но об этом не побоялся сказать всему миру Юрий Рерих. Ему предстояло вернуть на Родину не только художественное и научное наследие своих родителей, но и великие философские идеи, лежавшие в основе их творчества…
Ошеломляющий успех выставок моментально перешел в массовый интерес к творчеству Н. К. Рериха. Ю. Н. Рерих выступал с лекциями в музеях, выставочных залах, институтах, Домах культуры. Его приглашали с выступлениями на радио, по его сценарию был снят первый фильм о Н.К. Рерихе. В условиях тоталитарной идеологии и суровой цензуры все это казалось изумительным, неправдоподобным…
Период политической “оттепели” немного смягчил, но отнюдь не уничтожил тоталитарную идеологию, царившую в стране. Деятельность науки по-прежнему проходила по указаниям партийных органов. Если указания вдруг не выполнялись — “корректировку” осуществлял всесильный и вездесущий КГБ. Насколько же велика была разница между той свободной наукой, представителем которой был Рерих, и наукой советской, идеологизированной и подчиненной политическим интересам партийных руководителей…
Самим своим присутствием в Москве Юрий Николаевич Рерих сформировал в Москве настоящий центр подлинной науки и духовности, центр, где господствовало иное мировоззрение, иные идеалы и нравственные ориентиры, иные отношения между людьми…
Постоянный надзор КГБ велся и за деятельностью Ю. Н. Рериха, приехавшего из-за рубежа, и ученый отлично знал это. Но даже понимая, чем это может грозить ему, Рерих упорно и бесстрашно закладывал основы нового, подлинно научного мировоззрения даже в условиях тоталитарной идеологии и жесточайшей цензуры…». [3]
Так личная приязнь Хрущева к творчеству Рерихов стала головной болью для идеологической партийной машины и органов КГБ. Пришлось адаптироваться к ситуации с учетом того, что «джинн уже был практически выпущен из бутылки». Что было предпринято? Во-первых, традиционные методы силового подавления (сейчас эта методика не используется) инакомыслия, заставившие последователей Живой Этики надолго уйти в «подполье». Во-вторых, новые подходы (актуальные и теперь, с учетом поправок на текущую ситуацию): пресечение попыток создания централизованных структурных организаций/сообществ рериховской тематики; раздробление материального наследия на территориально разобщенные части (речь о художественных произведениях Н.К. и С.Н. Рерихов[4]); взятие всего имеющегося культурного наследия под государственный контроль (перевод всех фондов в государственное управление с финансовой, социальной, административной и юридической зависимостью); защита своих интересов и использование гласных и не гласных методов и способов административного ресурса; реализацию принципа минимальной гласности и афиширования рериховской тематики; проведение специальных негласных операций по влиянию на отдельных лиц/течений рериховской среды; управление рериховским движением (в случае его возникновения) с целью минимизации идеологических последствий или нейтрализации как такового (сейчас в этом направлении стали активно проталкивать в рериховскую среду тезис о необходимости политизации самого движения). Эти задачи спецслужбы реализовывали из-за того, что видели в Учении угрозу власти с её марксистко-ленинской идеологией; в наше время эта проблема стала еще более актуальной, т.к. западный сценарий капиталистического развития России находится еще дальше от идеалов Живой Этики. И, как мы все знаем, государству удалось блестяще расправиться с первой частью наследства Рерихов, которую Юрий Николаевич привез на Родину.[5] Однако, зерно культуры было посеяно… Для КГБ во время Перестройки работы было невпроворот, а тут еще «спокойное» направление стало активизироваться. В мае 1987 года после встречи М. Горбачева и С. Рериха чиновникам и чекистам пришлось организовывать оперативную группу по «наследию» [6] из числа азиатской когорты сотрудников Службы внешней разведки.[7] Чем она занималась за рубежом (в Индии?) можно только предполагать - скорее, сбором информации на конкурентов и окружение семьи Рерихов, отслеживанием ситуации с движением наследия. Желающих получить в собственность огромную материальную составляющую наследства Рерихов было немало как в самой Индии, так и за рубежом, особенно всех привлекал архив. Спецслужбы всех стран, включая СССР, всегда искали в философских системах Востока оккультную составляющую, способную дать руководству и государству однозначное перед другими превосходство.[8]
Советский Фонд Культуры (СФК). Не удивляйтесь: эта организация тоже участвует в нашей истории и не только как просто основной соучредитель Советского Фонда Рерихов. Немаловажный вклад внесло в неё персонально руководство фонда. СФК образован 12 декабря 1986 года. В его правление вошло 12 человек: Лихачев Дмитрий Сергеевич – Председатель правления, Мясников Георг Васильевич – заместитель председателя и члены правления – видные общественные и культурные деятели.[9] Это была самая первая организация в СССР с общественно-государственным способом управления. Приведем пример современной официальной оценки того периода работы СФК, которую можно найти сегодня на сайте его правопреемника Российского фонда культуры:
«Старейшая неправительственная организация страны, оказывает финансовую и организационную поддержку инициатив граждан и организаций в области культуры, искусства, науки и образования. Способствует развитию сети неправительственных организаций, действующих в этих областях. Фонд учреждён 12 ноября 1986 года как общественное объединение «Советский фонд культуры». Его учредителями выступили более 50 творческих союзов, общественных организаций и учреждений культуры из всех республик СССР. Большую роль в становлении фонда как общественной организации сыграло участие Р. М. Горбачёвой и Д.С. Лихачёва. Фонд очень скоро стал влиятельным культурным центром страны и при поддержке государства с 1986 по 1991 год направил на культурную деятельность средства, эквивалентные 100 млн. долларов США. По инициативе фонда началось возвращение на родину архивных, музейных и библиотечных коллекций, уникальных документов и ценных предметов, собранных и сохранённых нашими соотечественниками, вынужденными эми¬грировать из России в годы революционного лихолетья и гражданской войны. Фондом были созданы десятки новых региональных музеев, проведены сотни всесоюзных и зарубежных выставок, фестивалей, конкурсов, концертов, изданы уникальные книжные памятники, учреждены периодические издания во многих регионах страны. В 1991 году после распада СССР, в период становления новых государственных и социально-экономических отношений фонд вступил в новый этап развития. Менялось его название: Международный Российский фонд культуры, Российский фонд культуры. В 1993 году председателем президиума фонда (с 1997 года – президентом) был избран выдающийся российский кинорежиссёр Никита Михалков».[10]
А вот более ранние сведения по истории фонда, опубликованные в 1998 году командой его нового президента Н.С. Михалкова:
«Что такое Российский фонд культуры. Правопреемник Советского фонда культуры, который был создан в 1986 году для удовлетворения жажды административной деятельности Раисы Максимовны Горбачевой. На развитие фонда было сразу же выделено из бюджета $15 млн. Фонд открыл 154 областных отделения и занялся организацией культурных мероприятий. Проводились всевозможные выставки, творческие вечера и акции, оказывалась материальная поддержка деятелям культуры. Фонд начал кампанию сбора со всего мира произведений искусства и памятников русской культуры, хранившихся в частных фондах и архивах. Установил тесные отношения с алмазной корпорацией De Beers [ЮАР], которая через Раису Горбачеву рассчитывала повлиять на высшее руководство страны, чтобы избежать неконтролируемого выброса советских алмазов на мировой рынок. Поэтому De Beers покупала за границей памятники русской культуры и передавала в дар фонду ["Де Бирс" выделила Фонду культуры более 1,5 миллиона долларов для покупки во Франции, Англии, США отечественных реликвий]. Тот сдавал их в музеи.
С 1986 по 1991 год оборот фонда составил более $100 млн. Председателем правления стал академик Дмитрий Сергеевич Лихачев, а управляющим — бывший секретарь Пензенского обкома КПСС Георгий [так в тексте] Мясников (ныне покойный). В аппарате фонда трудились в основном отставные дипломаты, кагэбэшники и партийные работники». [11]
Сотрудников в фонде действительно было немало (только 78 человек в центральном аппарате). В 1988г. Лихачев уже был вынужден поставить вопрос о сокращении штатов, особенно среди чиновников, не имеющих отношения к культуре, пытаясь как-то сделать фонд подконтрольным самому себе как Председателю.
Посмотрим на реальные причины появления фонда взглядом со стороны. Создание СФК явилось благодатным плодом Перестройки. Здесь переплелись и удачно совпали интересы власти, спецслужб, общества, специалистов от культуры и науки. Чиновники, наконец, реализовали свой вечно неудовлетворенный дух новаторства, КГБ получал реальные рычаги контроля интеллигенции и каналы международных контактов, ну а все остальные поимели профессиональную возможность самовыражения и собственно развитие культуры в стране. Теперь о персоналиях.
Дмитрий Сергеевич Лихачев (1906 - 1999). «Филолог, искусствовед, академик РАН, автор фундаментальных трудов посвященных истории русской литературы (главным образом древнерусской) и русской культуры. На протяжении всех лет своей деятельности являлся активным защитником культуры, пропагандистом нравственности и духовности».[12] Все выдвижения на значимые руководящие должности в СССР проходили через «отдел кадров» КГБ. И, если как ученый и специалист Лихачев не имел никаких вопросов, то по остальным позициям выбор был удачным для компетентных органов. «Свой» человек (4 года из пяти в лагере на Соловках и Беломорканале в 1928 - 1932г.г.),[13] посредственный администратор, привязан к Ленинграду проживанием и основной работой, в возрасте, почти лоялен власти. «Почти» – это тоже хорошо, планировалось одно международное сотрудничество, где либеральные взгляды Лихачева могли принести больше пользы, чем разумное и зависимое сотрудничество со спецслужбами. Для этих дел такой человек у КГБ уже в СФК был - это Георг Васильевич Мясников (1926 - 1996), занимавший пост заместителя председателя правления.
« В 1986 году Георг Мясников рассматривался в руководящих кругах СССР в качестве кандидата на пост министра культуры РСФСР, а затем — на должность руководителя создаваемого в тот момент Советского фонда культуры… Но в итоге председателем правления фонда стал академик Дмитрий Лихачёв, а Мясников — его первым заместителем. Дмитрий Лихачёв неоднократно ставил в пример деятельность 2-го секретаря Пензенского обкома КПСС, называя его замечательным и удивительным человеком. В рецензии на книгу Г. В. Мясникова «Отчизна в сердце нашем» Лихачёв подчеркивал, что «пензенский опыт использования памятников истории и культуры, безусловно, самый передовой и самый деятельный [в РСФСР]».[14]
Неординарный советский чиновник, поклонник культуры и искусства, человек феноменальной памяти, популярный оратор, энергичный администратор, властный и жесткий руководитель - вот так характеризуют Мясникова источники информации тех лет. Вместе с этим над ним всегда висела тяжесть партийной дисциплины (читай – КГБ). В качестве первого заместителя председателя Георг Васильевич осуществлял текущее и фактическое руководство деятельностью фонда культуры, так как Дмитрий Лихачёв был уже в преклонном возрасте и жил не в Москве, где базировался фонд, а в Ленинграде. Мясников самостоятельно принимал многие решения, напрямую контактировал с ЦК КПСС и Раисой Горбачёвой, не всегда информируя председателя фонда. Это стало причиной недовольства Лихачёва и создало некоторую напряженность в их отношениях. Академик Лихачёв намекал в интервью «Известиям», что «партократы» мешают ему руководить фондом, превращая его в «обком культуры». Мясников, в свою очередь, тяготился излишней, по его мнению, «опекой» председателя, считая, что «не столько дело, сколько ревность движет им» и давал понять, что не следует превращать фонд культуры в фонд Лихачёва.[15]
За время работы в фонде Мясников много сделал для развития международных культурных связей, возвращения в страну культурных ценностей (архивных документов, картин, рисунков), развития благотворительности, попечительства, меценатства. В частности, он содействовал созданию Фонда Рериха. Однако, три яркие личности – Лихачев, Мясников и Горбачева – это слишком много для одного фонда: хозяин в доме должен быть один! Первой фонд покинула Р.М. Горбачева (03.10.91.) из-за политических перемен в карьере мужа М.С. Горбачева. Мясников ушёл из фонда культуры 14 февраля 1992 года после затяжного конфликта с Дмитрием Лихачёвым и его окружением. Его добровольная отставка была во многом вынужденной и неизбежной. Савва Ямщиков (член правления СФК) подчеркивает, что Мясникова «заставил уйти» Лихачёв[.16] Владимир Енишерлов (гл. редактор журнала СФК «Наше наследие») открыто говорит, что Лихачёв «отправил в отставку» своего первого заместителя.[17] Преемник Мясникова Владимир Нерознак призвал журналистов не представлять его уход «как революционный переворот», но подчеркнул в интервью ИТАР-ТАСС, что «заканчивается период, связанный с Советским фондом культуры, уходят его руководители».[18] Уже через два месяца после отставки Мясникова, Дмитрий Лихачёв на рабочем заседании Совета фонда констатировал, что «Фонд культуры в последние месяцы сократил сферу своей деятельности» и что «ходят разговоры о развале Фонда». Лихачёв также намекнул, что Владимир Нерознак оказался неспособен заменить Мясникова на посту первого заместителя председателя фонда:
«Кроме Владимира Петровича, который работает на полставки и, как научный работник, не может здесь проводить всё время, должен быть человек — вот как Георг Васильевич, который приходит к началу работы и до конца здесь находится, оперативно решая все вопросы». [19]
Многие сотрудники фонда культуры считали и считают уход Мясникова ошибкой Лихачёва, которая привела к форсированному кризису этой организации.
Автор этой статьи имеет свою точку зрения (версия на основе определенных фактов) на одну из главных причин развала фонда и конфликтов его руководства. Пик активных конфликтов между Лихачевым и Мясниковым приходится на начальные моменты образования фонда Рериха. Дмитрий Сергеевич неожиданно для многих поддержал концепцию Рериха на создание общественного Центра-музея как на первых этапах его формирования, так и в последующий период (об этом – далее). К причинам развала СФК можно также добавить то, что Фонд и его руководство к этому времени исчерпало возможности эффективно выполнять поставленные властью специальные задачи. Мясников вынужден был уйти по «собственному желанию» своего партийного руководства. Дальнейшая судьба такого Фонда, работающего как культурное учреждение, компетентные органы и партчиновников мало интересовала. Фонд практически обрекли «медленно и красиво» умирать. Оставшись без «двигателя», из-за продолжающегося кризиса работоспособности фонда, уйти в мае 1993 года в отставку с поста Председателя был вынужден уже сам Дмитрий Лихачёв. Новым Председателем Российского фонда культуры был избран кинорежиссёр Никита Михалков.
Собственно культурная работа в фонде держалась на энтузиазме трех его основателей и особенно на одном человеке –
«Как мне рассказывал С.С. Зотов, ныне посол России на Мальте, один из тех, кто по должности задумывал и организовывал Фонд культуры, кандидатура Д.С. Лихачева на пост председателя была сразу же одобрена Р.М. Горбачевой, де-факто являвшейся первым лицом создающегося Фонда. Как говорили тогда в Москве, "Фонд культуры создается "под Раису Максимовну". И как оказалось, это была великолепная идея, неожиданная и действенная акция. Именно присутствие в Советском фонде культуры Р.М. Горбачевой, ее работа в президиуме Фонда дали возможность при его создании преодолеть все бюрократические рогатки, которыми было, есть и будет так богато наше Отечество, и создать организацию, удивительную по эффективности своей деятельности».[20]
Раиса Максимовна имела степень кандидата (а не доктора, как пишут во многих исторических справках) философских наук и большой преподавательский опыт, была близка к культуре по духу своего естества. Обладая талантом организатора и опытом общения с номенклатурной структурой партаппарата, пользуясь положением Первой леди, она сумела самостоятельно выстроить оригинальную и неповторимую линию работы СФК.
«Раисе Горбачевой не нужно быть серым кардиналом, чтобы войти в историю. Притягательная, живая, элегантная, порою упрямая и педантичная, но при этом интеллигентная женщина, она уже заслужила себе по меньшей мере сноску в истории горбачевской эры».[21]
Для нас также важно, что Горбачевы понимали и разделяли идейные основы философии и искусства Рерихов. Особенно они были близки Раисе Максимовне. Вот как она сама пишет об этом в своих незаконченных воспоминаниях:
«Огромное удовлетворение доставило мне участие в создании Фонда Рериха. Николай Рерих - великий русский художник и мыслитель. Последние десятилетия жизни его, как известно, прошли в Индии, но он не порвал связи со своей Родиной. Благословением судьбы считаю я личное наше с Михаилом Сергеевичем знакомство со Святославом Николаевичем Рерихом - сыном Н.Рериха, известным современным художником, и его женой - Девикой Рани, индийской киноактрисой, племянницей Рабиндраната Тагора. Мне памятны наши встречи с ними, наши беседы, такие человечные, такие сокровенные: о мудрости, красоте, духовности, добре, о "Канченджунге" - есть такая священная гора "пяти сокровищ"... И, конечно, о судьбе. Мы говорили с Рерихами и о создании Фонда Рериха в Москве, открытии культурного Центра-музея Рериха. Много говорили о Неру, он ведь был когда-то близок с семьей Рерихов. Святослав Николаевич не раз повторял, что очень верит в Михаила Сергеевича, что все у него, Михаила Сергеевича, получится...».[22]
Как мы увидим дальше, чета Горбачевых потом внесла ряд реальных принципиально важных решений в деле образования московского Центра-музея Н.К. Рериха.
СФК занимался еще и другими проблемами, попутно находящимися в сфере интересов спецслужб, однако мы затронем ниже только один момент этой работы, важный для нашего повествования. К сожалению, информации по этому направлению сохранилось мало: тайные службы не любят оставлять открытых следов. В этом им очень повезло - по счастливой случайности осенью 1994 года «Все кончилось грандиозным пожаром в особняке на Гоголевском бульваре, где сгорело (или было сожжено) многое, а самое главное - полный архив Фонда. В этом пожаре, по-моему, погибли все записи выступлений на президиуме Фонда культуры Р.М. Горбачевой. Не знаю, сохранилось ли что-либо в других архивах?».[23] Конечно сохранилось, но это архивы КГБ…
Вот теперь о событиях, на которые никто серьёзно не обратил должного внимания при многолетних обсуждениях и оценках нюансов передачи наследства Рерихов в СССР и организации под это событие культурного Центра. Речь пойдет о роли известного финансиста и благотворителя, американца венгерского происхождения Джорджа Сороса (1930 г.р.). Личность достаточно известная своей деятельностью во всем мире и оцениваемая полярными эпитетами на любой вкус и цвет. Информации по этому вопросу в Сети более чем достаточно. Сам автор своё негативное восприятие деятельности Сороса в СССР воспринял и пережил на своей «шкуре» еще в начале 90-х годов и сейчас с большим почтением относится к достойному и действительно искусному политическому оппоненту. Перестройка сделала нашу страну открытой для политического, экономического и идеологического влияния западных и американских структур, в том числе и их спецслужб (прежде всего США и Израиля).
Естественно, они горели отнюдь не лучшими побуждениями в отношении дальнейшей судьбы СССР и его коммунистической идеологии. КГБ прекрасно это понимал и пытался хоть как-то снизить риски присутствия западных эмиссаров в стране. Идеальным вариантом рассматривались случаи совместного участия в неизбежных советско-иностранных проектах для их максимального контроля. Именно по этим соображениям возник СФК как прикрытие интересов спецслужб, да и основная культурная работа тоже не мешала власти и органам получать свои дивиденды. Именно поэтому Лихачев, по мнению чекистов, лояльный КГБ ( было создано отдельное Пятое управление, занимавшееся исключительно интеллигенцией), был удачной кандидатурой от СФК для предстоящего сотрудничества с Соросом.[24] Однако, как потом выяснилось, Дмитрий Сергеевич уже укрепился в своих либеральных взглядах и прямое сотрудничество с Соросом у него бы не пошло. Это предопределило его замену на Георга Мясникова, который быстро вошел в ситуацию и прекрасно сыграл эту подготовленную спецслужбами оперативную игру. Вот как вспоминает Дж. Сорос о первом контакте с Мясниковым:
"То количество времени, денег и сил, которые я вложил в преобразование коммунистических систем, возросло неизмеримо, когда я решил основать фонд в Советском Союзе. На эту мысль натолкнул меня телефонный звонок Горбачева Сахарову в Горький в декабре 1986 года, когда он попросил его "возобновить свою деятельность на благо Родины в Москве"(Сахаров сказал мне позднее, что телефонную линию установили специально для этого звонка предыдущей ночью)… Я надеялся, что Сахаров будет моим личным представителем в Советском Союзе. Я поехал в Москву в начале марта 1987 года в качестве туриста. У меня было два рекомендательных письма от Алердинка, голландца, фонд которого занимается контактами восточных и западных средств массовой информации. Одно письмо было к высокопоставленному чиновнику в АПН (Агентство новостей), а другое к Михаилу Бруку, доверенному лицу Арманда Хаммера в Советском Союзе.
У меня также были имена ряда диссидентов и независимо мыслящих людей, которые не боялись общаться с иностранцами. Ситуация не очень отличалась от той, что была десять лет назад, когда я приехал в Советский Союз в первый раз. Телефон зазвонил практически в ту самую минуту, как я вошел в номер. Это был Михаил Брук. Я удивился, откуда он узнал, что я приехал [КГБ тоже не дремало!]. Он прекрасно говорил по-английски и переводил мне в АПН. Чиновник в АПН упомянул [как кстати!] Фонд культуры СССР, недавно учрежденную организацию, которую патронировала Раиса Горбачева. Мне показалось, что стоит попробовать, и я попросил помочь мне встретиться с кем-то из Фонда культуры. У него на столе стояло несколько телефонов; он придвинул к себе один из них и сразу же договорился о моей встрече с заместителем председателя, Георгом Мясниковым [удачный выбор], пожилым человеком с большим приятным лицом и исключительно любезными манерами. Я рассказал ему, как работает фонд в Венгрии, и показал наши материалы. Он очень внимательно к этому отнесся, и примерно через час мы уже обсуждали детали».[25]
Мог ли Мясников самостоятельно принять решение такого уровня без заведомой санкции? Вряд ли. И как-то вот так получилось, что Горбачева не принимала участия в формировании совместного проекта СФК и фонда Сороса в Нью-Йорке, получившего название «Культурная инициатива» и была поставлена впоследствии перед фактом подготовки этого проекта, а потом и его утверждения.[26] Лихачев также остался без «руля» в этом Фонде. Вспоминает Дж. Сорос, как подбиралась кандидатура на пост сопредседателя его Фонда: «Я решил, что надо попытаться найти кого-то, с кем бы мы лучше понимали друг друга. Академик Лихачев, председатель Фонда культуры, казался мне идеальной кандидатурой. И я поехал в Ленинград, чтобы с ним встретиться. Это исключительно интеллигентный и образованный человек восьмидесяти трех лет, прошедший через сталинские лагеря. Он бы конечно был лучшим сопредседателем, чем Мясников. Когда я попросил его об этом, он позвонил кому-то в ЦК, и, когда тот человек ему перезвонил, я попросил Нину (Нина Буис секретарь-переводчик Сороса - авт.) переводить мне разговор. Однако Лихачев на протяжении всего разговора не сказал ни слова, он лишь кивал. Я понял, что оказался свидетелем одного их тех знаменитых телефонных звонков из Кремля, когда тот, с кем разговаривают, может только слушать. Положив трубку, он сказал: «Ничего не поделаешь. Сопредседателем должен быть Мясников».[27]
(В последующем Дж. Сорос сохранил теплые и дружеские личные отношения с Д.С. Лихачевым).
По поводу создания фонда «Культурная инициатива» сохранился текст выступления Горбачевой, где она жестко раскритиковала деятельность в нашей стране фонда Сороса (думаю, согласовав свою позицию с Михаилом Сергеевичем): «…Наша задача - пропаганда высоких духовных ценностей, пропаганда отечественной культуры. А тут коммерческая деятельность. В связи с этим. Мне дали соглашение о создании советско-американского фонда культурных инициатив Сороса. Я хотела обменяться с вами мнениями. Я лично выступаю за развитие связей, за диалог. И то, что создали фонд культурных инициатив, - это прекрасно.
Посмотрим документ: совместные благотворительные мероприятия - прекрасно; правовое положение Фонда - прекрасно. А теперь о деятельности Фонда. 1, 2, 5-й пункты - очень хорошо. Давайте прочтем 3-й пункт: модернизация материальной базы учреждений советской культуры, науки, образования. Во-первых, что за размах? Как можно модернизировать базу советской культуры, науки и образования с помощью Фонда Сороса? Что за сверхвеликая задача поставлена?
4-й пункт - оказание практической помощи в обучении, стажировке советских специалистов за рубежом. Почему не обоюдное оказание практической помощи, почему речь идет только о советских специалистах? Что, нам дают хорошую подачку?
"Содействовать развитию личных инициатив в советском обществе". Шесть направлений: развивать наши общественные науки; поднимать духовное благосостояние советского человека; повышать организационную роль нашей культуры; стажировка управленческих работников за рубежом; финансирование поездок советских граждан за рубеж; стажировка советских граждан в области экономики, финансов и т.д. Почему все так односторонне? Я за контакты, но на равных началах, с достоинством, нам не пристало выступать в роли нищих с протянутой рукой. Вот чем я хотела поделиться, вот что меня волнует...» (из выступления на заседании президиума Советского фонда культуры, 16 июня 1988 года).[28]
Поясню, почему так получилось. Весь блок контактов с Соросом велся ведомствами Совета Министров СССР под патронажем его председателя Н.И. Рыжкова. В 1988-89 годах было организовано немало совместных проектов типа «Открытый сектор в Советской экономике», велись приватные переговоры между Рыжковым и Соросом, о содержании которых открытой информации нет.[29] Есть только результат: подготовка и финансирование Соросом группы разработчиков программы «500 дней» во главе с Г. Явлинским (1990г), а позднее - и членов команды Гайдара. Эти игры с международной финансовой группировкой закончились едва ли не плачевно для страны, а для Рыжкова - отставкой по «состоянию здоровья» в конце 1990 года.
Для нас представляет интерес исторический момент, получивший широкую известность, с деятельностью кооператива «АНТ» и его руководителя Владимира И… (?) Ряшенцева, будущего фигуранта нашего рассказа. В. Ряшенцев около 1950 г.р., кадровый сотрудник 9-го Управления (охрана высших должностных лиц страны), в 1982г оставил службу и вышел из КПСС по идейным соображениям (!?). Или «выведен за штат»? Звание: чаще всего в прессе мелькает «полковник», иногда – «сержант». Реально – капитан (оптимально: по возрасту, выслуге лет и образованию).[30] Бывших чекистов не бывает и в 1987г. он открывает кооператив «АНТ» («Автоматика, Наука, Технология») с государственным субсидированием и возвратом 99% выручки в казну. Фактически это закрытая, с режимом секретности, коммерческая организация из бывших военспецов разных ведомств. Работала под контролем Шестого управления КГБ (экономическая контрразведка), точнее сотрудников его филиала в Совмине. Кагэбэшники 6-го сектора (под руководством генерала Александра Стерлигова) Совмина были откомандированы из КГБ, имели двойное подчинение, два должностных удостоверения и, скорее всего, примкнули (по принуждению или «так получилось») к проамериканскому течению, нарождающемуся в кабинетах Совмина на почве коммерческой деятельности чиновников. Есть мнение, что нити деятельности «АНТа» тянутся на уровень Н.И. Рыжкова (Г. Резник,[31] А. Собчак[32]). В январе 1990г. в Новороссийске были задержаны 12 танков «Т-72», предназначавшихся? к продаже за рубеж под видом тягачей. Груз принадлежал «АНТу». Общесоюзный скандал привел к закрытию кооператива, но расследование дела фигурантов афёры быстро заглохло и не имело продолжения. Наиболее правдоподобная версия событий – пресечение деятельности кооператива самим Комитетом госбезопасности (основная группировка) с целью прекратить развитие коммерциализации и некоторых коррупционных спецопераций в высших эшелонах исполнительной власти. Ряшенцев вскоре уезжает в США, где в июле 1997г., на 47 году жизни умирает от… энцефалита. Есть версии об его отравлении специальным радиоактивным ядом[33], а также о том, что «АНТ» торговал не только залежалыми противогазами… Этот человек также «засветился» среди других учредителей в русской экономической дирекции фонда Сороса «Культурная инициатива». В дирекцию входили многие известные в то время успешные коммерсанты. Вклад финансовой составляющей отечественной доли бизнеса Фонда в конце 1989г. превысил таковую от Сороса, что, якобы, послужило зерном раздора в Фонде и началом его развала. Впрочем, Сорос был готов к этому. Еще в начале своей деятельности в СССР о таком исходе сотрудничества его предупреждал А.Д. Сахаров (Джордж предлагал ему возглавить свой фонд): «разворуют всё, а деньги лишь пополнят казну КГБ».[34] Приблизительно всё так и получилось: потратив около 31 млн. долларов за три года, Сорос временно свернул свою работу в России, получив, правда, неплохой капитал в виде собранной экономической, политической и научной информации, а также приучив чиновников и россиян к легким «халявным» деньгам. Таким образом, к началу работы по созданию Центра-музея, со стороны государства имелись две основные предпосылки: политическая воля и согласие М.С. Горбачева и исполнительный аппарат Совмина СССР, который уже имел чиновников, вкусивших опыт и прелести коммерческой деятельности с зарубежными партнерами, и со своими, (т.н. «проамериканский клан») сотрудниками госбезопасности. Именно это двойное совминовское звено – чекисты и чиновники - возглавило впоследствии со стороны государства работу по приемке наследства Рерихов.
Теперь попробуем разобраться с обстановкой и взаимоотношениями на тот момент в стане последователей учения Живой Этики. Остановим своё внимание только на значимых действующих лицах, определявших все направления этой работы. Несмотря на «своеобразное» отношение властных структур к философии и искусству семьи Рерихов, рериховская деятельность в СССР и, особенно в Москве, постепенно набирала обороты. Это стало особенно заметно в последние годы Перестройки - сказалась гласность и ослабление государственного идеологического прессинга. В 1986 году при Музее искусств народов Востока (далее - государственный музей Востока – ГМВ) создается Московское Рериховское Общество под руководством художника Б.А. Смирнова-Русецкого, а до этого здесь же Ольгой Владимировной Румянцевой был создан (1979 год, с разрешения Минкульта СССР) первый в нашей стране Мемориальный кабинет Н.К. Рериха. Ею также в 1984 году на базе этого кабинета создана Комиссия по культурно-художественному наследию семьи Рерихов, в которую были привлечены все учёные, имевшие отношение к изучению творчества Рерихов, в том числе Л.В. Шапошникова. Почётным Председателем этой Комиссии стал С.Н. Рерих. Она «была первым официальным государственным служащим в нашей стране, который занимался наследием Рерихов».[35] Действительно, вклад О.В. Румянцевой в развитие наследия Рерихов в нашей стране достаточно впечатляет и не подлежит сомнению. Она с самого начала и по настоящее время остается принципиальным сторонником государственного статуса наследия Рерихов, являясь фактически реальным основателем этой идеи, а в настоящее время ещё и негласным лидером и опорой своих последователей. Анализ текстов её личных выступлений и биографии создает четкий портрет яркого лидера и организатора, способного оказывать на людей нужное психологическое воздействие с использованием различных методических приемов. Этот факт констатируется как пример положительного аспекта личности. Вместе с тем, такие люди редко меняют свои первоначальные убеждения и отстаивают их очень твердо и последовательно. Именно Румянцева возглавила инициативную группу «общественников» по подготовке проекта создания Центра-музея и играла в ней ключевую роль (задолго до этого она совместно с руководством Музея уже прорабатывала идею и подходы обустройства отдельного государственного музея Н. Рериха как филиала ГМВ[36]). В упомянутую выше Комиссию по наследию входило 19 человек, среди которых выделим Рыбакова Ростислава Борисовича, Сазанову Наталью Михайловну и Шапошникову Людмилу Васильевну. Несколько слов, кратко характеризующих этих лиц на момент нашего рассказа.
Рыбаков Р.Б. Ростислав Борисович к тому времени уже был известный филолог-индолог, опытный чиновник от науки (замдиректора Института Востоковедения АН СССР). Имел прекрасное представление о бюрократической зависимости любого дела от власти чиновников. Был однозначно (в начале Проекта) сторонником общественного статуса Центра-музея с его максимальной независимостью, т.е. представлял противоположную Румянцевой точку зрения в этом вопросе. Подобные идеи, созвучные с мыслями С.Н. Рериха, предопределили Рыбакова как одного из основополагающих разработчиков концепции Центра. Он стал доверенным лицом Святослава Николаевича. Вместе с тем Рыбаков имел виды на определенные властные полномочия во вновь образуемой влиятельной и престижной общественной структуре. Он также не оценил в полной мере роль и силу женского начала, что привело его в будущем к быстрому уходу из Проекта и консолидации с людьми, поддерживающими концепцию государственного статуса наследства. Не исключено, что в это время он уже имел дружеские и деловые отношения с В.М. Сидоровым (после ухода из СФР в 1991г. Рыбаков быстро стал замом Президента в его Ассоциации).
Сазанова Н.М. (1932-2006). Наталья Михайловна входила в состав Комиссии по наследию с момента ее основания. Профессор филологии Института стран Азии и Африки при МГУ, поддерживала теплую дружескую многолетнюю связь со Святославом Николаевичем, входила в правление (с 1990г.) Московского рериховского общества его имени. И, тем не менее, Сазанова «никогда серьезно Рерихом не занималась».[37] Это связано с тем, что еще до первых контактов (1973г.) с Рерихом, Сазанова познакомилась в Индии со знаменитым махатмой Шри Пад джи, который стал её учителем.[38] По восточным законам Учитель дается человеку единожды и на всю жизнь, поэтому Рерих и Сазанова были просто большими друзьями. На мой личный взгляд, Сазанова слабо ориентировалась в текущем «политическом моменте» (об этом будет сказано ниже), что позволило использовать её авторитет нужным образом при попытках оказания влияния на Рериха в ходе подготовки приема наследства. Лидерам-организаторам Проекта также удалось достаточно легко перетянуть её в свой лагерь «государственников». Сазанова представляла для всех организаторов Проекта еще один уникальный интерес: она была главным экспертом[39] по культурным вопросам в фонде Джорджа Сороса «Культурная инициатива».
Шапошникова Л.В. Людмила Васильевна, индолог и писатель, имела давние связи с С.Н. Рерихом (с 1968г.), в результате которых постепенно «втянулась» в рериховскую тематику. В деятельности Комиссии по наследию принимала чисто номинальный характер (основную нагрузку несла Румянцева). В первые моменты активизации её работы склонялась к варианту смешанного полугосударственного статуса создаваемого Центра-музея.[40] Однако четко определенной позиции по этому вопросу не имела (начало истории), скорее – находилась под влиянием мнения Румянцевой, которая пыталась привлечь на свою сторону как можно больше членов Комиссии. Об этом свидетельствует обещание Шапошниковой должности в ранге руководителя Центра восточной философии в планируемом (проект Румянцевой-Сазановой) Центре-музее.[41] Обладала ценными личностными качествами, важными для руководителя: организационным талантом администрирования, твердой волей и упорством в достижении цели. Она к тому времени вышла на пенсию и могла уделять общественной работе всё свое личное время. Из-за этих качеств планировалась лидерами Комиссии использоваться для начальной организационно-технической работы в Проекте.
Вот вкратце вводное повествование, которое поможет нам понять и разобраться в сущности дальнейших событий в ходе создания СФР.
2. Советский Фонд Рериха: от замысла до учреждения
Примечание автора к дальнейшему тексту статьи. Некоторые читатели усмотрят в статье подачу материала и его трактовку в пользу МЦР. Однако автор соблюдает строгий нейтралитет к позициям оппонентов и следует своему здравому смыслу и исторической хронологии событий. Подборка документальных материалов проводилась, по возможности, максимально полно и объективно, с учетом высказываний всех участников тех событий и их последующих комментариев.
Итак, после встречи М. Горбачева и С. Рериха в мае 1987 году аппарат ЦК КПСС дал поручение Совету министров СССР разработать концепцию Центра-музея и пути её практической реализации. По обычной практике чиновничьей инертности или от избытка других более важных проблем, о вопросе просто забыли. Спохватились, когда протокольная служба МИДа начала подготовку к предстоящему в ноябре 1988 года официальному визиту Горбачева в Индию. Так как С.Н. Рерих был гражданином Индии, а контактами с иностранцами в стране занимался исключительно КГБ, работу поручили своим же сотрудникам, работающим под прикрытием в Совете Министров СССР. Выбор пал на одного из заместителей Председателя Совмина Н.И. Рыжкова, Юрия Николаевича Щербакова. Как свидетельствуют участники тех событий, этот человек был сотрудником Комитета. В пользу этого утверждения можно привести только два обнаруженных в Сети факта: в списке официальных замов Рыжкова такой человек не значился и такие Ф.И.О. в последующее время (1997г.) будут принадлежать заму начальника Главного управления специальных программ Президента РФ – начальнику управлениях[42] (общие сведения, также без раскрытия конкретной личностной информации и характера занятий). Как бы там не было, «таинственный» Щербаков взялся за дело очень оригинально - поручил (апрель-май 1988г.) разработку концепции Центра человеку очень далекому от восточной культуры и искусства – Владимиру И. Ряшенцеву. Очевидно, в 6-ом секторе экономической контрразведки аппарата Совмина (шесть штатных единиц) для этого дела не нашлось более достойного кандидата, или уже заранее предполагалось получение солидного куша от этого бесценного наследства. А поэтому – карты в руки специалисту по коммерческим схемам нового экономического мышления. И очень удобно – он лицо неофициальное, за штатом. В случае чего – «мы не виноваты, что так получилось»! (Последний тезис позже подтвердился на другом примере, когда от Ряшенцева попытались откреститься чиновники Совмина в связи с делом «АНТа».[43] Только упорство адвоката Г. Резника[44] и «случайность» - плохо подчистили? архивные документы – позволило доказать обратное и это вынудило тихо, без «жертв», замять дело.) Ряшенцев, вероятно, быстро смекнул, в какую историю он может попасть с этим наследством, если взвалит на себя данную работу и сделал её так, как полагается «сержанту в отставке» (это звание ему присваивают в своих воспоминаниях некоторые штатские соучастники совместных коммерческих операций, однако в таких проектах, где участвовал Ряшенцев, Комитет «дураков и сержантов» не держал). Ряшенцев ясно дал понять Щербакову, что здесь без участия профессиональных штатских специалистов не обойтись, да и греха на «контору» меньше ляжет в случае чего. Практика привлечения Комитетом к своим проблемам узких гражданских специалистов была типичной и отработанной до уровня Инструкций. Так как у органов все было схвачено, то Щербаков сразу же обратился (сентябрь-октябрь 1988 г.) в ГМВ, в группу по культурному наследию Н. Рериха. Комитету было известно, что О.В. Румянцева и В.А. Набатчиков (директор ГМВ) уже имели заготовки проектов создания отдельного государственного музея Н.К. Рериха как филиала ГМВ.[45] Инициатором и модулятором этих изысканий была Ольга Владимировна, которая, кроме культурологического интереса имела личные виды на руководство будущим музеем Рериха. Набатчикова такая концепция музея устраивала, так как он был не против такого солидного и престижного музейного хозяйства с одной стороны, а с другой – пусть оно будет чуточку подальше – привлекает слишком много внимания серьезных людей и структур. Щербакову бы тут взять все готовое и остановиться, но он захотел проявить себя и развил кипучую деятельность. Прежде всего, он составил беседы с членами этой Комиссии. Румянцева и Шапошникова вспоминают, что с каждым из них[46] (наверное, и с остальными) Щербаков беседовал с глазу на глаз по нескольку часов. Поясню, что такие беседы проводятся по специально составленным методикам, позволяющим, кроме выяснения основного интереса, создать также психологические портреты собеседника и его окружения. Естественно, проводится инструментальная запись встречи. В результате собеседования Щербаков остановился на двух кандидатах, с которыми стал вести дальнейшую основную работу: Румянцевой и Сазановой.[47] Первую он выбрал на роль «теневого» лидера дела, причем её личная идеология Центра вполне устраивали Щербакова и его руководство: строгое соблюдение правил недопустимости миссионерства по пропаганде Учения и позиция с ориентировкой на государственный статус наследства, что вкупе обеспечивало полный контроль за содержанием материалов архива Рерихов и выставочной деятельностью. (Это была самая первая концепция Центра-музея). Сазанова оказалась удобной персоной для роли протокольного лидера, т.к. привлекала тремя моментами: тесные дружеские отношения с Рерихом и только по общим философским вопросам и без личной заинтересованности в рериховском лидерстве в стране; наличие ученой степени и обширных личных контактов в Индии, а также как будущего эксперта по культуре в формирующемся фонде Сороса. Последняя особенность очень интересовала чекистов в плане иметь ещё одного своего человека в этой организации. Не исключается и возможность интереса чиновников к Сазановой по поиску в этом направлении перспективных (пока еще только на уровне интуитивного чутья) каналов реализации коммерческого подхода к наследству.
Всё было бы хорошо, но карты путал Р.Б. Рыбаков. Он имел противоположный взгляд на статус Центра, предлагая сделать его общественным. Скорее, эта идея была отражением желания иметь независимость от ГМВ и лично Румянцевой, что позволяло ему и его соратникам получить руководящие полномочия в будущем Центре. Более того, он был в курсе позиции С.Н. Рериха по отношению к государственному статусу наследства. Поскольку имелся другой взгляд на организацию Центра-музея, а его, по законам жанра, нельзя было игнорировать, он подлежал плановой проработке. Щербаков не препятствовал Рыбакову привлечь на свою сторону Шапошникову, фиксировал эти попытки с целью возможной дальнейшей их разработки. Не было препятствий и по контактам-консультациям между Рыбаковым и Рерихом; естественно, все телефонные переговоры прослушивались и записывались, что позволяло Щербакову держать «руку на пульсе» и быть в курсе помыслов Святослава Николаевича. Имея информацию о планах Рериха-Рыбакова, Щербаков вовремя подкорректировал концепцию Центра за счет результатов телефонных консультаций с Рерихом. Инициатором их была Румянцева, предложившая использовать «фактор Сазановой» для легитимности связи с Рерихом. Сазанова созванивалась с Рерихом и затем разговор со Святославом Николаевичем продолжал Щербаков. Такие переговоры Сазанова-Рерих/Рерих-Щербаков состоялись несколько раз в течение зимы 88 – весны 89-х годов.[48]
Вот как описывает работу Комиссии по наследию в тот период времени А.А. Юферова:
«Она [Шапошникова] ввела меня в Комиссию по наследию в ГМВ, я была ей признательна, и кстати была немного обижена на О.В.Румянцеву, не предложившей мне этого, а я чувствовала себя “старым рериховцем”. После своего многолетнего отсутствия и неосведомленности я оказалась свидетелем противоборства в этой Комиссии двух концепций дальнейшего существования рериховского наследия в СССР. О.В. Румянцева предлагала создание государственного музея, говорила, что вопрос уже решен наверху. А Л.В. Шапошникова отстаивала идею общественного музея, в рамках общественной организации, как организации более свободной, лишенной чиновничьих запретов и т.п. В то время это было очень увлекательной идеей, государство воспринималось нами всеми как косная, застойная, даже враждебная структура. Поэтому не удивительно, что меня эта идея очень располагала, тем более что О.В. Румянцева в то время не могла говорить свободно о Агни Йоге, она говорила о Рерихе больше как о художнике. Для режимного государственного учреждения это тема была запретна, а в кругах общественности она была именно тем, к чему люди тянулись, и чем хотели заниматься. Поэтому, естественно, что мои симпатии были на стороне Л.В. Шапошниковой».[49]
(Юферова после создания СФР работала в нём недолго и, после разногласий с Шапошниковой, покинула Фонд).
Как бы там не было, но через несколько месяцев работы (или скорее – междоусобной борьбы амбиций членов Комиссии по наследию) - к началу 1989 года, - родился компромиссный и вряд ли жизнеспособный проект Центра-музея. Под одну формальную крышу были собраны организации государственного и общественного подчинения. Чтобы не быть голословным в оценке дееспособности этого творения, предлагаю цитату от фактического автора проекта:
«… ОВР [О.В. Румянцева]: Проект Постановления о создании общественно-государственного Центра-музея Рериха был подготовлен Советом министров СССР в 1988 году. Предполагалось с самого начала, что это будет филиал Государственного музея Востока (я уже объясняла почему).
Тогда имелось в виду, что музейная часть будет государственной. А все рериховские организации, такие как Институт объединенных искусств (по типу такого учреждения в Музее Н. Рериха в Нью-Йорке), детские секции ИЗО, клуб любителей Рериха, Московское Рериховское общество, ассоциация «Мир через Культуру», два научных центра — традиционной восточной медицины и восточной философии (центр восточной философии как раз должна была возглавлять Л.В. Шапошникова), а также музыкальный центр им. Е.И. Рерих — все эти организации должны были работать как общественные. Было выделено прекрасное здание на Неглинной ул., дом 14 со старинным мавританским двориком, площадью в 8 тысяч кв.м. Это был великолепный проект».[50]
Несколько критических замечаний по этому проекту. Сразу следует обратить внимание читателей, что на официальный документ, которому свойственен административный характер текстовой речи, приведенная цитата явно не тянет. Это, скорее, литературное переложение содержания Проекта документа. Ознакомиться с самим документом автору нигде не удалось. Далее, в этом «проекте» есть нестыковки временного характера: упоминаемая «ассоциация «Мир через Культуру» образовалась в июле 1989 года, с Президентом которой В.М. Сидоровым Румянцева имела достаточно напряженные отношения [51] (скорее, это идея с включением в состав Центра Ассоциации из списка задумок Рыбакова и его соратников). Создается впечатление, что этот «литературный проект» Центра представляет собой, в лучшем случае, доработанный вариант концепции Центра, который представила Комиссия по наследию. Доработка оценивается сентябрем-октябрем 89г., т.е. перед самым моментом учреждения СФР (причины этого будут объяснены ниже). Тем не менее, что есть, то есть, двинулись дальше. Комитету госбезопасности Проект явно понравился: все его пожелания были соблюдены. Центр получался неуправляемым и не эффективным, все основные активы получались в руках государства. Учтены и общественные «притязания» - чего еще можно желать?! Пора подписывать бумаги, трубить в фанфары и выписывать премии…
Сазанова также считала проект великолепным и очень понравившимся Святославу Николаевичу, однако Щербаков не был удовлетворён полностью, считал позицию Рериха по этому проекту уклончивой, дипломатически обтекаемой и хотел закрепить успех документально путем подписания бумаг в Индии. Кроме данной официальной концепции Центра, следует упомянуть, что к этому моменту у Щербакова и его совминовских соратников, созрел еще и план реализации практического построения музея с привлечением финансовой и прочей «помощи» со стороны Дж. Сороса. К этому моменту его Фонд уже официально начал действовать на территории страны и имел не только эксклюзивные права, но и личную поддержку высоких чиновников. Автор статьи сразу же информирует читателей, что к прямым планам розыгрыша «соросовской карты» никто из членов Комиссии по наследию отношения не имел. Сазанова и Румянцева вообще были, похоже, очарованы Соросом и это «очарование» старательно культивировалось Комитетом в Комиссии по наследию. Впрочем, первоначально цель его миссии вообще мало кто в СССР понимал, хотя прозорливые люди всегда бы вспомнили поговорку о бесплатном сыре в мышеловке! Они находились на своём уровне игры – мечтали о реальной работе в заблиставшей перспективе рериховского строительства. Солидные же игроки подумывали уже о дележе самого наследства Рерихов (об этом однажды намекнули Шапошниковой: «Куда вы лезе¬те, — сказало мне одно должностное лицо. — В этой игре вы¬сокие ставки!».[ 52] Скорее всего, этим лицом был Г.В. Мясников). И помочь им в этом, сделав всю черновую и организационную работу, должны были члены Комитета по наследию Рерихов – типичная тактика спецслужб, привыкших делать всё чужими руками. В распоряжении органов был также Советский фонд культуры и его зампред Мясников, который работал по спецвопросам в тесном контакте и под руководством Щербакова. Георг Васильевич также с успехом выполнял роль посредника между Соросом и совминовскими чиновниками. Естественно, без лишнего шума и информирования Д. Лихачева и Р. Горбачевой. Именно Щербакову (через Мясникова) принадлежала идея выдвинуть и закрепить Сазанову в ранге главного эксперта по культуре в фонде Сороса. К сожалению, многие «интересные» задумки этого советско-американского тандема теперь недоступны истории из-за гибели архива СФК и закрытости архивов спецслужб.
В начале апреля 1989 года Щербаков отправляет Сазанову в командировку в Индию. Цель – получить официальное согласие от С.Н. Рериха на концепцию проекта Центра-музея и, соответственно, документальные заверения на передачу наследства в СССР. Вот как она сама пишет об этом:
«В апреле 1989 года я была командирована в Индию в г. Бангалор для переговоров со С.Н. Рерихом по линии Совета министров СССР и Министерства Культуры СССР. В подготовке данного мероприятия принимал участие по линии Совета министров СССР один из заместителей Председателя Совета Министров Ю.А. [Н.] Щербаков. Делегацию возглавлял зам. Министра Культуры Г.А. Иванов. Мы прибыли в г. Бангалор в сопровождении консула СССР в Мадрасе В.Г. Черепова. Переговоры продолжались с 4 по 11 апреля 1989 года. Основным их содержанием было создание музея Рерихов как филиала Музея Востока и судьба картин, находящихся в Музее Востока. С.Н.Рерих выразил свое полное согласие на предложение о создании музея Рерихов в качестве филиала государственного музея Востока в г. Москве. Он также подтвердил факт принадлежности оспариваемых МЦР картин музею Востока и выразил пожелание как можно чаще их экспонировать [хорошее пожелание, даже спустя столько лет]».[53]
Это цитата из свидетельских показаний на судебном процессе между МЦР, ГМВ и Минкультом и это будет еще в далеком будущем (июнь 2001г.), однако не удержусь от искушения дать два небольших комментария: заявление Сазановой в этом виде имеет малый юридический вес, т.к. она - одна из заинтересованных сторон процесса. А вот такие показания, да еще и с официально заверенным текстом договоренностей, должны были быть обязательно представлены суду. Это весомое доказательство для суда (далее в статье будет фигурировать доказательная база в виде простой аудиозаписи беседы сотрудников ГМВ и Рериха, а тут такой документ!). Автор статьи не смог найти в Интернете упомянутого Сазановой текста этой беседы, что выглядит очень странно: ГМВ должно лелеять его, афишировать и хранить как зеницу ока! Вместо этого находим:
«Эта встреча нужного результата не принесла. С.Н. Рерих не подписал каких-либо документов на наследие. Запись разговора с художником, заверенная т. Череповым, советским консулом в Мадрасе, - вот все, что удалось привезти Н.М. Сазановой из Индии»[54] и … «где было написано, что Святослав Николаевич во время беседы отнесся положительно к идее передачи наследия в СССР».[ 55] Создается впечатление, что на самом деле в тексте беседы с Рерихом не было заявленных в свидетельских показаниях Сазановой позиций по музею и картинам. Да и не могло быть. И вот почему. Давайте уж говорить открытым текстом: если мы считаем Святослава Николаевича Махариши, то должны понимать и учитывать степень его проницательности, способность знать мысли и задумки своих собеседников. Они перед ним были как открытая книга в руках. Этого не мог знать (можно допустить) Щербаков, пытаясь хитрить в вопросах создания Центра-музея, но на что надеялись товарищи, близкие к Учению, остается только гадать! Исследователи того периода времени делают правильный вывод о том, что С.Н. Рерих уже к этому моменту не доверял государству в вопросах сохранения наследства семьи (вспомните пример судьбы части наследства Ю.Н. Рериха). И имел уже вполне готовый вариант организации Центра на Родине. Но создать – еще половина дела. Нужно сохранить и уберечь наследство и от чиновничьего произвола, и от «своих» функционеров, и… от будущих последователей Учения с не очень высоким уровнем сознания. Впереди маячили сложные времена для страны и рериховского движения. Нужно сделать безошибочный выбор на долгие времена с руководством Центра. А для этого нужно поставить кандидатов в жесткие условия испытаний на верность делу. Сейчас мы об этой тактике очень хорошо всё знаем и, тем не менее, постоянно попадаем впросак. Что же можно было сказать о тех далёких временах? Мы все, кроме всего прочего, обычные люди и нам «положено» еще местами быть слабыми. Но с кем-то из того списка имён надо же было сотрудничать, что-то взять ценного от каждого для общего дела! Вот поэтому со всеми С.Н. Рерих работал до последнего, видя в сотруднике прежде всего его положительные стороны. И даже при явном предательстве он сохранял тактичность и культурное отношение к этим людям, чтил их вклад в развитие дела и не предавал персонально громогласной анафеме. Если эти положения были малопонятны в то время, то сейчас, с ростом общего сознания рериховцев, они стали или должны стать прописной истиной.
Далее автор исходит в своем повествовании из положения, что Сазанова съездила в Индию фактически впустую. Поэтому продолжать работу в том же ключе Щербакову не было смысла - об этом свидетельствовали и данные оперативных сводок. Комиссия по наследию семьи Рерихов выполнила свою миссию и пока стала не нужна Щербакову для дальнейшей разработки концепции Центра. Было принято решение форсировать события с имеющимся материалом. Основанием для такого решения были сведения о состоянии здоровья Рериха и необходимость «успеть» получить наследство в руки государства. Начали конкретную подготовку к выходу постановления Совета министров СССР о создании Центра-музея Н. Рериха.
«Работа по продвижению этого музея велась полным ходом. И уже 30 мая 1989 г. был издан приказ Министерства культуры СССР № 234 за подписью зам. министра В.И. Казенина, согласно которому вся коллекция картин С.Н. Рериха передавалась на временное хранение в Государственный музей искусств народов Востока без согласия законного владельца. Остальная часть наследия С.Н. Рериха из Индии также должна была попасть в этот государственный музей».[56]
Требуется немного пояснить историю появления этого приказа. Издан он по прямой инициативе Румянцевой, озаботившейся в начале 1989 года сохранностью этих картин:
«… выставка, открытая в октябре 1984 года, завершилась весной 1986, и ВПХО до 1989 года не забирал ее обратно, но и передачу на временное хранение в качестве временной передвижной выставки не оформлял. Несмотря на мои требования и просьбы (картинами были заняты три выставочных зала, где они были сложены для вывоза) на уровне руководителя ВПХО, начальника Управления ИЗО, ничего не происходило. И мне пришлось "через все головы", нарушая принятую субординацию, обратиться к Заместителю министра культуры Казенину. Он сделал известное постановление N 234 от 30.05.89 г. после моего третьего визита к нему, так как на его распоряжение устно по телефону в моем присутствии руководитель ВПХО согласился все оформить, но в течение двух-трех месяцев ничего не сделал. Естественно, чтобы издать такое Постановление, необходима докладная записка в Минкульт, что я и сделала. Добавлю, что с моей стороны было еще несколько попыток уговорить руководство ВПХО взять картины обратно, но все было безуспешно. Действительно, главный хранитель ВПХО Инна Степановна Бойко мне сказала: "Если вы не возьмете картины на хранение в музей, от них останутся дрова". Поясню, что она имела ввиду: в больших ангарах-хранилищах стояли прислоненными к стенам и колоннам сотни картин разного назначения. Я лично в этих штабелях искала и выбирала картины Рерихов для выставки».[57]
Некоторые историки говорят, что Рерих был не в курсе этого приказа Минкульта, однако Румянцева считает, что он был информирован о нем; автор такого же мнения - хотя бы через Рыбакова. Автор также не исключает, что подсказал, в том или ином виде, эту идею с постановкой на учет картин сам Щербаков. Такая своевольность чиновников переполнила чашу терпения Рериха и он сделал ответный ход, инициировав оповещение общественности о своей собственной концепции Центра. В рамках этого решения Ростислав Борисович едет в Индию с проектом подготовленного им документа по концепции Центра. Щербаков в курсе цели этой поездки, т.к. она предварялась телефонными консультациями с Рерихом. Но «сверху» приказано не чинить Рыбакову никаких препятствий – главное, поскорее получить наследство, а там уже разберемся, «у кого чуб длиннее»…
Р.Б. Рыбаков третьего июля 1989 года согласует со Святославом Николаевичем и заверяет его подписью знаменитое письмо «Медлить нельзя»,[58] ставшее концептуальным документом для создания Центра-музея в Москве. В письме С.Н. Рерих четко определил статус Центра как общественной организации, независимой от Министерства культуры и Музея искусства народов Востока. Финансирование Центра должен взять на себя общественный фонд имени Рериха. В документе были прописаны общие принципы работы Центра как внутри страны, так и с зарубежными партнерами. Руководителем Центра персонально предлагалась кандидатура Шапошниковой Людмилы Васильевны. Да, это была настоящая сенсация по всем принципиальным позициям создания музея начиная от смены его статуса на общественный, до кандидатуры его руководителя! И только Рыбаков был в «теме», т.к. готовил проект этого документа. Скорее всего, почти в курсе такого поворота событий была Л.В. Шапошникова, которая к этому времени перешла в «стан» Рыбакова.
Пока письмо еще не опубликовано в широкой печати и осмысливается только прямыми участниками тех событий, автор позволит сделать небольшие ремарки к этому письму. Письмо С. Рериха не только перевернуло концепцию с головы на ноги, но и внесло ощутимые коррективы в личные перспективные планы членов Комиссии по наследию на руководящие номенклатурные строчки в Центре-музее. Понятно, что Шапошникова получала руководящий портфель в создаваемом Центре, а остальные? Автор позволит себе также забежать чуть-чуть вперед последовательности событий и рассказать, кто что терял в этом случае.
Румянцева вроде бы изначально ни на что формально не претендовала, однако, где-то там, в мечтах, просматривалось руководство Музеем Н.К. Рериха как филиала ГМВ (вполне реальная и заслуженная мечта – почему бы и нет?!). Сазанова действительно ни о чем не мечтала и готова была просто хорошо работать согласно своей квалификации и опыту. Опытный административный работник от науки Рыбаков оказался бессилен против женской интуиции и просчитался в своих личных планах руководства Центра при независимом общественном статусе учреждения. Как он потом сам поведал миру о тех временах и своих ошибках,[59,60] главная из которых – предложенная им Рериху кандидатура Людмилы Васильевны на пост руководителя Центра. Я полностью соглашусь с мнением А.Н. Анненко,[61] что Ростислав Борисович этим предложением хотел использовать организационный и пробивной талант Шапошниковой в первые самые трудные моменты становления Центра, а потом перехватить бразды правления в свои руки. Но женские руки оказались очень крепкими и не позволили этого сделать никому. Наивно полагать, что Святослав Николаевич прямо так и принял навскидку совет Рыбакова по Л.В. Шапошниковой. Кандидатура эта прорабатывалась и проверялась Рерихом долго и тщательно и оказалась единственно пригодной для долговременной миссии хранителя наследства. Как бы там ни складывалась судьба наследства в последующие годы, сейчас этот факт остается фактом, несмотря на приватное отношение оппонентов к Людмиле Васильевне. Другие кандидаты на руководство Музеем (говорят, они были) сами отказались от этой миссии.
В конце июля 1989 года Рыбаков публикует со своим предисловием в газете «Советская культура» письмо С.Н. Рериха «Медлить нельзя». Статья начиналась анонсом редколлегии: «Редакция считает, что любое решение этого давно назревшего вопроса не может идти в обход положений, высказанных в приводимом письме...».[62] Так страна узнала о воле самого С.Н. Рериха. После этого ситуация стала развиваться стремительно и счет уже пошел на часы. Совет министров вместе с Министерством культуры и ГМВ в упор не замечают письмо Рериха и форсируют свой проект, наметив на конец июля заключительное заседание по проекту государственного Центра-музея, после чего он должен быть утвержден Н.И. Рыжковым. Вот как описывает этот период О.В. Румянцева:
«Текст Постановления Совмина, который готовился почти год, на последнем этапе был роздан на совещании, в котором приняли участие 19 человек. Кроме меня, Л.В. Шапошниковой, Н.М. Сазановой и других рериховедов был и Черепов как представитель МИДа, А.П. Сурков как представитель Прокуратуры СССР и представители финансовых органов. Всех попросили внимательно прочитать и внести свои замечания. Я до сих пор храню его копию [опубликуйте!] как свидетельство несбывшейся надежды. Именно на это заседание Шапошникова пришла с газетой "Советская культура" в руках. Это был номер со статьей С.Н. Рериха "Медлить нельзя". Она вдруг, неожиданно для всех, произнесла целую речь о том, что все надо сделать по другому, это прозвучало настолько странно и никому не понятно, что Черепов спросил у меня, все ли у нее в порядке с головой. На ее выступление просто не обратили внимание, а зря. И пришла она не одна, а в сопровождении какого-то молодого человека из ЦК».[63]
И нам также следует обратить внимание на «молодого человека из ЦК». Вряд ли в те времена в ЦК КПСС были молодые люди на высоких должностях, соизмеримых с уровнем руководителей Совмина СССР. Этот молодой человек был просто сопровождающий Людмилу Васильевну представитель Старшего брата. Чтобы нам не путаться и не забивать голову кто был «кто» в группировках верхних эшелонов власти Комитета госбезопасности, давайте будем считать наиболее властную ветку (пока в это описываемое время - Председатель КГБ СССР В.А. Крючков и его союзники - подконтрольны Генеральному секретарю ЦК КПСС М. С. Горбачеву) – Старшим братом, а группировку в Совмине, в т. ч. Ю.Н. Щербакова – Младшим братом. Старший брат всегда во всём, конечно, самый «главный». Исходя из этой аксиомы представьте положение Щербакова, который оказался между «молотом и наковальней». С одной стороны поддержать проект, который сам выпестовал в угоду своим прямым совминовским начальникам, значит, в лучшем случае, получить отказ Рериха в передаче наследства в СССР. В худшем – потерять полученное наследство из-за высокой степени ассимиляции чиновников с людьми Сороса. При обоих вариантах голову на плечах не уберечь! (Кто хоть раз побывал в похожей «шкуре», поймут мою позицию в реконструкции этой ситуации тех времён). Конечно, Щербаков и раньше осознавал своё шаткое положение в этой истории, но не мог ничего поделать, а вот теперь у него появился шанс выйти сухим из воды – письмо Рериха позволяло спасти свою репутацию и карьеру. Я не исключаю, что он был рад этому Письму и, где-то там, совсем немножечко, подсобил в его появлении. И также не исключаю, что еще до опубликования Письма в открытой печати, на столе у Старшего брата лежала докладная аналитическая записка от Младшего о сложившейся ситуации и необходимости пойти на уступки Рериху. Какие мощнейшие рычаги дальше сработали – неведомо, но Людмила Васильевна уже шла на это итоговое заседание не просто с газетой в руках, а с поддержкой высших должностных лиц страны и красноречивым «мандатом» от них - молодым человеком. Щербаков тогда очень-очень быстро и легко «сдался» и предложил Шапошниковой в трехдневный срок написать (а до этого все писали целый год!) свой вариант постановления правительства с учетом мнения С.Н. Рериха. Через несколько дней Людмила Васильевна передала в Совмин готовый документ. В 12-м пункте этого документа она предложила создать «в рамках Центра-музея музей-квартиру Ю.Н. Рериха, а имущество Ю.Н. Рериха в законом порядке описать и поставить на учет».[64] Этот документ послужил основой постановления по Музею, которым дальше уже занялся не Щербаков со своей командой, а отдел культуры Совмина. Был создан, во главе с президентом Академии художеств СССР Б.С. Угаровым, оргкомитет, который стал готовить Учредительное собрание по организации Фонда Рерихов. Новая концепция Центра была также одобрена Председателем СФК Д.С. Лихачевым, который принял активное участие в подготовке учредительного собрания (и потом, до конца своей жизни, Дмитрий Сергеевич всегда поддерживал и охранял общественный статус СФР-МЦР).[65] Естественно, в этом оргкомитете уже не участвовали члены Комиссии по наследию Рерихов (кроме Шапошниковой и Рыбакова). Если Румянцева и Сазанова временно остались не у дел, то Щербаков получил «добро» от Старшего брата форсировать подключение к проекту по Центру наработки по запасному плану «В». Здесь нужно немного вернуться назад и пояснить, что такое «план «В», который предлагали аналитики КГБ в качестве суррогата рериховской философии в СССР. В арсенале спецслужб есть много способов и приемов управления ситуацией в нужном направлении. В нашем случае был использован принцип «отвлечения на негодный объект», достаточно широко применявшийся ранее и не забытый и по сей день. Суть его проста: если нельзя проблему спрятать, то её нужно растворить в массе похожих, но чуть-чуть стоящих в стороне мероприятий, как говорилось - «заболтать». Когда Щербаков в самом начале взялся за работу по организации Центра, вопрос о создании альтернативной ему структуры и кандидате на роль её лидера поднялся в первую очередь. Это предопределялось обычной тактикой спецслужб (важные проекты) на случай провала основного плана мероприятий. Разработка плана «В» была поручена Г.В. Мясникову и он занимался им в «частном» порядке. Это делалось параллельно с работой Комиссии по наследию Рерихов по проекту Центра-музея. В своей первоначальной основе Центр по плану «В» имел концепцию как самостоятельной полугосударственной организации, других лидеров и чем-то напоминала структуру фонда Культуры. Идея альтернативного Центра получила новое концептуальное развитие, как только Щербаков получил от Сазановой (её поездка в апреле 89 года к С.Н. Рериху) подтверждение своих опасений на провал концепции о государственном статусе Центра-музея. Владея оперативной информацией, Щербаков ориентирует Мясникова на разработку именно общественной формации будущего культурно-философского Центра со срочным его последующим официальным учреждением (своего рода «Центр-наживка» под наследство). Фактически предполагалось создать Центр, удобный для дальнейшего (после получения наследства) «карманного» управления. Еще раньше состоялся выбор будущего лидера Центра: рекомендации аналитиков и использование информации от членов Комиссии по наследию сошлись на одном человеке - Валентине Митрофановиче Сидорове.
Чем он всех привлёк? Стоит на позициях, близких к рериховской философии,[66] известен как писатель и популяризатор сенсационной мистической стороны восточных Учений,[67,68] лично знаком с С.Н. Рерихом, сторонник государственного статуса наследства Рерихов, член Комиссии по наследию с 1984г.[69] (по имеющейся информации – состоял только номинально из-за натянутых отношений с О.В. Румянцевой[70]). Имел личные амбиции на создание Музея Н.К. Рериха и руководство им (письмо П.Ф. Беликова[71]). Принимал персональное участие в судьбе наследства Ю.Н. Рериха на его квартире[72]… На откровенные предложения Мясникова о сотрудничестве Сидоров не стал возражать и они стали спешно готовить реализацию проекта в жизнь. Надо отдать должное Георгу Васильевичу – он блестяще справился с задачей и вместе с Сидоровым и «группой товарищей» в кратчайшие сроки (около трех месяцев) создал реально дееспособную Ассоциацию «Мир через Культуру». Ассоциация получила полную поддержку и «зеленый свет» от своего «крестного спецотца» на долгие годы своей дальнейшей деятельности (минусом этого проекта можно считать лишь окончательный разрыв нормальных отношений между Мясниковым и Лихачевым). Без всяких приключений 12 июля 1989 года в Москве в доме Союза писателей СССР состоялась учредительная конференция Ассоциации, принявшая Устав и Программу её работы. Учредителями выступили Союз писателей СССР, Советский Фонд Мира, Всероссийский Фонд Культуры и другие общественные организации.[73] Председателем Всесоюзной Ассоциации «Мир через Культуру» был избран Валентин Митрофанович Сидоров. Спецслужбы почти удачно сыграли на опережение событий и всё бы было блестяще, если бы не это письмо «Медлить нельзя»! Оно спутало все карты и, оказавшись в глубоком цейтноте, Старший брат делает ошибку, не просчитав свои дальнейшие ходы и опираясь только на текущую оперативную обстановку. Он дает команду Щербакову «забросить» план «В» и привлечь к работе по нейтрализации «плана Рериха-Шапошниковой» свежие силы в лице Мясникова и Сидорова. Это стало стратегической ошибкой: из рук компетентной власти в дальнейшем удалось вывернуться не только будущему СФР, но и новоиспеченной Ассоциации Сидорова! Но это еще впереди, а пока пришлось раскрыть карты и досрочно ввести в игру новые фигуры. Эта двойка стала готовить параллельный пакет учредительных документов Центра к новой концепции Рериха, в том числе его Устав. Такие действия Старшего брата устраивали и Младшего; сделка о совместной интриге в борьбе за наследство между ними состоялась без лишнего шума, правда, недовольными остались чиновники Совмина и их соровские покровители. Чуть позже, после учреждения СФР, они не вытерпели и начали собственную игру, или, точнее, продолжили старую по предыдущему плану получения наследства.
А пока оставшиеся 2 месяца до учреждения СФР обе группы интенсивно разрабатывали документы будущего фонда и Центра-музея. Документы отдела культуры Совмина (гражданский персонал) нам известны – они легли в основу учредительных положений СФР, а вот о концепции Центра модели «Мясников-Сидоров» известно немного. Придумать в сложившейся ситуации что-нибудь жизнеспособное и оригинальное даже этим талантливым людям не удалось. Да и вряд ли это было возможно! Скорее, такой вариант организации Фонда был вынужденным из-за настойчивого и нетерпеливого желания Старшего брата закрыть проблему наследства «одним ударом». Типичная ошибка при поспешных и непродуманных решениях? Вот в это, всё же, верится с трудом! Я бы усмотрел здесь целенаправленную «диверсию» в пользу противной стороны. Вот только кто это сделал и почему – большой вопрос! Примитивно предлагалось убрать из состава Центра его основу – Музей (вместе с Шапошниковой), а наследием Рерихов и культурной деятельностью будут заниматься непосредственно структурные образования самого Фонда.[74,75] Такие неконструктивные предложения однозначно были обречены на провал, более того, их отстаивание нанесло личный вред Сидорову и Мясникову. Для первого участие в этой кампании обернулось закрытием доступа в сферы управления СФР, а затем и разрывом дружеских отношений с С.Н. Рерихом.[76] Для Мясникова – фактически началом заката личной карьеры. Что за «каток» проехался по этим людям, скорее всего уже не узнать. У автора статьи есть своя гипотеза по объяснению этой истории.
В скупых воспоминаниях прямых участников тех событий можно часто встретить фразу об активном участии в учредительских процессах СФР Раисы Максимовны Горбачевой.[77] В чем это выражалось - не конкретизируется. Горбачева, как известно, симпатизировала С. Рериху и «играла» на его стороне. Владея информацией по вопросам создания Центра как член правления СФК (добавлю: её отношения с Мясниковым были не блестящие и напоминали терпеливую вежливость культурных людей) и, как Первая леди, она могла инициировать такой логически необычный и скрытый ход через влиятельных людей команды Старшего брата. Только женский ум способен придумать такой оригинальный набор «безвинных интриг» с нужными следствиями! Гениальное всегда просто: нужно было всего лишь «озвучить» тайные планы Старшего брата. А для этого - заставить проявить торопливость – только и всего! Гласный разгром Уставных документов Мясникова-Сидорова при учреждении СФР, привел к полной нейтрализации этих претендентов на наследие Рерихов, позволил ещё и «выдержать напор всякого рода чиновников, хотевших в него [СФР] попасть. …Я [Шапошникова] понимала что, если мы их введем в правление, то не сможем работать, они развалят Фонд».[78] И при этом вся история победы сторонников Рериха выглядела естественной и ни у кого не вызвала подозрений на хорошо спланированную акцию дискредитации планов КГБ.
Мясников, очевидно, прекрасно понимал шаткость своей позиции и поэтому он перед Учредительным собранием «вызвал меня в 12 часов ночи и стал вместе с двумя заместителями буквально пытать по той части, что я должна принять их Устав. Я [Шапошникова] ответила, что их Устав я не приму, в лучшем случае я предложу оба Устава на Учредительном собрании. Сделать Мясникову ничего не удалось и на Учредительное собрание было вынесено два Устава. Мы свой Устав тогда на «растерзание» не отдали».[79] Учредительное собрание 2 октября 1989 года принимает «рериховский» вариант Устава и с этого момента Советский фонд Рерихов де-факто появился на свет (юридический официальный статус Фонд приобретет только через месяц).
Учредителями СФР выступили 12 авторитетных организаций, в том числе Советские фонды Культуры и Мира, Союз писателей СССР и Музей искусств народов Востока (ГМВ). Председателем фонда избран Лакшин Владимир Яковлевич (это сведения с сайта «Живая Этика в мире», [80] на самом деле Лакшин был избран на этот пост в сентябре 1990 года. Первым председателем СФР был Угаров Борис Сергеевич, президент Академии художеств СССР[81,82]), а его замами – Рыбаков Ростислав Борисович, Шапошникова Людмила Васильевна и Наумов Сергей Алексеевич (ответственный секретарь). В члены Бюро вошли 6 человек, включая Воронцова Юлия Михайловича (зам. Министра иностранных дел). Членами правления стали 16 видных общественных и государственных деятелей, таких как Карпов Анатолий Евгеньевич (Председатель СФМ), Набатчиков Владимир Андреевич (директор ГМВ), Печников Геннадий Михайлович (Общество Советско-индийской дружбы). С полным пакетом учредительных документов СФР можно ознакомиться по ссылке.[80]
3. Советский Фонд Рерихов: ситуация перед утверждением юридического статуса
Итак, Советский Фонд Рерихов, наконец, был де-факто образован! Но это было только начало его истории; главные трудности были впереди. И связаны они были не с тем, как он работал, а с тем, как ему мешали работать.
Если бы оппоненты СФР сдались после проведения Учредительного собрания, всё было бы легко и просто. Но «русские не сдаются»! Потребовался короткий промежуток времени, чтобы прийти в себя после поражения и борьба вспыхнула с новой силой. Здесь просматриваются две независимые группировки, преследующие цели прибрать наследие к своим «государственным» рукам.
Команда Старшего брата признала своё поражение и временно отошла с «передовой» для перегруппировки сил. Было принято решение не нагнетать ситуацию, так как из-за этого можно было упустить само наследство и тогда вся игра становилась бессмысленной. Наоборот, ставка делалась на способствование работы СФР и его юридическому утверждению. Необходимо было создать видимость нормальной ситуации с работой Фонда, получить наследство, и лишь затем начать действия по экспроприации картин и документов в свою пользу. Эта тактика сыграла свою положительную роль на первых этапах нормализации развития СФР и доставки наследства в СССР, о чем будет сказано далее.
Команда Младшего брата не сделала правильных выводов и попыталась оспорить создание СФР через председателя Совмина СССР Н.И. Рыжкова. Об этом мы читаем в воспоминаниях О.В. Румянцевой. Интересно также читать слова Ольги Владимировны о том, что СФР создавался так тихо, что об этом никто, даже из причастных, не знал:
«За месяц до его [С.Н. Рериха] приезда [4 ноября 1989г.] Л.В. Шапошникова создала за спиной комиссии по наследию, не поставив ее в известность, Советский фонд Рериха. Мы узнали об этом только по радио. Вместо Постановления Совета министров всеми (и С.Н. Рерихом) одобренного [?], она через отдел культуры Совета министров, где работали совсем другие люди, не те, что готовили основное Постановление, проводит другой документ — о создании Советского фонда Н. Рериха и общественного музея при нем».[83] В другом интервью Румянцева говорит следующее: «Дальше произошла непонятная история. Постановление Совмина, разработанное по поручению Н.М. Рыжкова его помощником Ю.Н. Щербаковым и всеми обсужденное (мы все вернули проект постановления со своими пометками и замечаниями), отправленное в отдел для редакции перед окончательной подписью, другие люди заменили Постановлением о создании общественной организации Советский Фонд Рериха и музея при нем. Мне рассказали, что когда Н.М. Рыжков узнал об этом, он был возмущен и дал распоряжение немедленно вернуться к подлинному проекту. Почему это не произошло - я не знаю».[84]
Можно пояснить почему - Старший брат постарался и его аргументы оказалось более весомыми, чем у Предсовмина. И всё же, даже после образования СФР, командой Младшего брата была сделана отчаянная попытка повлиять на развитие событий на уровне самого Святослава Николаевича. Пытались реанимировать старую (первоначальную) идею государственного Центра-музея. Сазанова отправляется в Индию. Трудно сказать, кто санкционировал эту поездку, скорее, она была неофициальной, или таковой обставлялась. По крайней мере, Набатчиков, Румянцева и чиновники Совмина были в курсе командировки Н.М. Сазановой в Индию в конце октября 89 года. В те времена любой выезд гражданина СССР за границу находился под контролем КГБ и поездка Сазановой даже с легендой научных целей и оплатой командировки за счет фонда Сороса не скрыли от Старшего брата её «секретную» миссию. Такая излишняя настойчивость могла помешать делу и было принято решение о полной блокировке контакта Сазановой и Рериха на территории Индии. Вот как это выглядело глазами Сазановой в её интервью:
«Последние годы вокруг Святослава Рериха было много политики. Даже меня к нему пытались не пускать. Настали другие времена. Посол не пускал. У меня отняли подготовленные вместе с Ольгой Владимировной Румянцевой материалы по открытию государственного музея Рериха в Москве. Я везла их в Бангалор Святославу. Мы всё согласовали в Совете Министров. Еду радостная, думаю — Святославу такой подарок! И вдруг меня встречают Александр Михайлович Кадакин, советник посланник, и с ним еще советник по политическим вопросам. Боже мой, какая честь?! Я ехала как эксперт от Сороса, и со мной были еще два представителя, наши, русские. Они тоже везли Святославу какие-то подарки, хотели с ним познакомиться [скорее всего, это были сопровождающие люди Старшего брата]. И вдруг нас встречают, это что-то подозрительно, чтобы меня так встречали. «Наталья Михайловна надо в посольство». Я, радостная, показываю им документы, какой будет музей Рериха, в великолепном здании. Кадакин отобрал бумаги и положил к себе в карман: «Всё, больше вы не получите». Какую я ему истерику устроила... Потом нас отвели обедать, и пока обедали, у меня перевернули все чемоданы. Они начали следить. Но не учли, что все индологи — это мои мальчики, которых я воспитывала и учила в университете. И один из них предупредил: «Я должен за вами следить». Говорит: «Наталья Михайловна, хочу вам сказать, что вас не пустят в Бангалор. Вот вы доедете до Мадраса, а там даже ваш любимый консул (с которым мы страшно дружили, Вадим Георгиевич Черепов), он вас задержит. И вы вернетесь обратно в Дели, в Бангалор вас никто не пустит».
— И действительно не пустили из Мадраса? [Корреспондент]
Из Мадраса нас, конечно, не пустили. Черепов ко мне пришел и прямо чуть не плакал: «Я не могу, я официальное лицо, мне приказано». Там второй мой мальчик пришел и сказал: «Наталья Михайловна, не надо вам садиться на самолет до Бангалора, возвращайтесь в Дели. У вас же есть индийские друзья?» Я говорю: «Есть». — «Пусть они из Дели купят вам прямой билет до Бангалора». И я доехала до Бангалора. В то время к Святославу вообще уже никого не допускали, чтобы он не узнал, что в Москве вытворяют. Еще до болезни он меня спрашивал: «Наталья Михайловна, а если я насовсем приеду в Россию?» Я сказала: «Вы с ума сошли! Что вам делать в этой России? Девика будет по магазинам в сари ходить и стоять в очередях? Вы что?! Какая вам Россия...» Я ему говорила: «Вам судьбы Юрия мало? Ну, приезжайте».
— Как же вы из Дели добирались до Бангалора? [Корреспондент]
Я же президент Индийской Академии всё-таки, взяла билеты и полетела в Бангалор. И там было очень интересно. Прилетела, вхожу к Святославу, он говорит: «А мне сказали, дорогая, что вы не прилетите. Я так расстроился... Мне только что звонил Кадакин». И вижу, с ужасом, что он набирает номер Кадакина и говорит: «А она у меня!» Но они уже ничего сделать не могли, я не подлежала компетенции посольства. Я же профессор университета».[85]
Пояснение: Сазанова вторично сделала попытку убедить подписать Рериха фактически те же самые документы (апрель 89г., см. выше) по государственному Центру-музею, хотя позиция Святослава Николаевича уже была изложена в его письме «Медлить нельзя» от 3 июля 89 года. Возможно, такая идея родилась из-за того, что «Рыбакова — закулисно — даже обвинили в фальсификации письма. Слишком много людей, считавших себя «духовными детьми Рериха», почувствовали себя обиженными, обойденными»[86] (Шапошникова). Как видите, мода на объявление документов по наследству Рерихов фальшивками родилась не в наше светлое настоящее, а давным-давно, ещё до юридического признания СФР. Интересно заметить, что «слухи» о письме-фальшивке могли исходить только от команды Младшего брата – только её члены имели мотивировку так говорить.
В целом же этот период времени прошел в относительно спокойной обстановке. Все ждали запланированного Правительством СССР визита С.Н. Рериха и его оценки проделанной работы по созданию СФР.
4. Визит С.Н. Рериха в Москву в ноябре 1989 года
Как бы там ни было, но Рерихи в начале ноября 1989 года собирались приехать в Москву, чтобы решить организационные вопросы начала работы СФР и подобрать здание для Центра-музея. Оттягивать дальше государственную регистрацию Фонда Рерихов было нельзя и в день приезда (4 ноября 89г.) четы Рерихов в Москву вышло Постановление совета Министров СССР «О Советском Фонде Рерихов и Центре-Музее имени Н.К. Рериха».[87] Визит Рерихов был официальным, по приглашению Правительства СССР, поэтому обставлялся по протокольным правилам приёма государственных лиц. Программа пребывания Святослава Николаевича и Девики Рани в Москве была очень насыщенной, а их популярность настолько велика, что даже пришлось принять меры для ограничения контактов Рериха с общественностью и его почитателями. Впоследствии этот факт стал выдаваться за попытку гражданских кураторов визита изолировать Рериха от определенных представителей рериховской среды. На самом деле всё просто: такова судьба Высоких лиц следовать жесткому регламенту протокола приёма! В него входят и ограничительные мероприятия по контактам, и охрана объекта. В нашем случае к этому добавился фактор перестраховки от любых неплановых встреч, чтобы «не усложнять ситуацию». Понятно, что для власть имущих после образования СФР «страшнее» Шапошниковой вряд ли можно было бы кого-либо ещё найти, но на всякий случай… Со стороны спецслужб визит обеспечивали люди Старшего брата и они не хотели эксцессов от лиц, представляющих группировку Младшего брата. Ведь наследство ещё не в «кармане». Такова подоплёка этих моментов и не надо искать в этом что-то другое. В подтверждении этих слов можно привести воспоминания Людмилы Степановны Митусовой:
«… На другой же день утром мне позвонила сама Людмила Васильевна и сказала, что Святослав хочет со мной встретиться. В этот же день вечером я выехала в Москву [из Ленинграда]. Мне назначено место встречи. У станции метро (к сожалению, не помню, какой), в такое-то время. Стою. Жду. Подъезжает правительственная машина. Встреча со Светиком и Девикой состоялась! На этот раз он остановился не в гостинице, а на правительственной даче на Ленинских Горах. Ворота охранялись… Когда звонила Святославу часов в десять утра, мне отвечали: «Святослав Николаевич занят, у него посетители». Кто брал трубку, я не знаю, но это была не индийская секретарша Святослава Мэри Пунача, приехавшая с ним. На мой вопрос при встрече, почему его не подзывают к телефону, он ответил: «Звони мне в 7–8 часов утра, пока их тут никого нет». Со следующего дня я могла говорить с ним по телефону. После одного из публичных выступлений Святослава, мы, как обычно, поехали с ним на машине на дачу. А там опять незнакомые мне люди. В холле много народа. Из тех, кого раньше знала при «старом» окружении, был Ростислав Борисович Рыбаков [заметьте – Шапошникова не упоминается]. Побыть наедине со Светиком не удалось бы. Святослав собрался пойти к себе наверх помыть руки. И я при всех смело говорю: «Покажи мне свои апартаменты». – «Да-да. Идём!» Наверху мы откровенно поговорили обо всём, но недолго. Он мне показывал на какие-то кнопки и закрывал рот перстом, намекал, что возможно подслушивание…».[88]
Наверно понятно, что «новое» окружение – это не «коварная и всесильная» Шапошникова и её люди, а действительный хозяин программы визита - Комитет госбезопасности. Вряд ли у здравомыслящего человека возникнет мысль о том, что Людмила Васильевна была способна организовать оперативные мероприятия в виде:
«…Постоянные прослушки во всех местах его проживания, глухие заборы, плотное кольцо клерков [охрана в штатском], блокирующих вход…».[89]
Также вполне естественно желание чекистов собрать максимум информации о визите Рерихов – отсюда и «прослушка» на правительственной даче.
Как мы увидим далее, Рерих встретился во время визита со многими своими старыми друзьями.
О плотности программы пребывания Святослава Николаевича можно судить по следующим сведениям:
«…1989, ноябрь за время пребывания в Москве встречается и ведет переговоры: в Московской патриархии с митрополитом Волоколамским и Юрьевским его преосвященством Питиримом, с руководителем МНТК «Микрохирургия глаза» С.Н.Федоровым, с первым заместителем министра иностранных дел Ю.М.Воронцовым, с руководителями Советского Фонда Культуры и Советского Фонда Мира, с президентом АН СССР Г.И. Марчуком, с главным архитектором Москвы и председателем Моссовета В.Т. Сайкиным. Осматривает семь зданий для СФР и Центра-Музея им. Н.К.Рериха и останавливает свой выбор на «Усадьбе Лопухиных». Посещает АХ [Академия художеств] СССР и Государственный музей искусства народов Востока. Выступает по Центральному телевидению в передаче «Воскресная проповедь» и дает интервью корреспонденту газеты «Советская культура», которое было опубликовано 23 ноября 1989 г. В честь С.Н. и Д.Р. Рерихов был дан прием в Посольстве Индии в СССР. 1989, 6 ноября участвует в заседании Бюро Правления СФР. 1989, 17 ноября состоялась вторая встреча С.Н. и Д.Р. Рерихов с М.С.Горбачевым и Р.М.Горбачевой в связи с созданием СФР [где вновь была дана высокая оценка культурному и философскому наследию Рерихов и обещана полная поддержка инициатив Святослава Николаевича по созданию в стране рериховского культурного Центра]. 1989, 23 ноября выступает на пресс-конференции в пресс-центре МИД СССР. 1989, 24 ноября участвует в заседании Правления СФР, на котором было решено при СФР организовать общественный культурно-просветительский и научный Центр-Музей им. Н.К.Рериха. На пост директора музея выдвигает кандидатуру Л.В.Шапошниковой, ученого, индолога, писателя. Заявляет о своем намерении передать СФР картины и архивы своих родителей и брата. 1989, 28 ноября было принято решение Исполкома Моссовета о предоставлении для размещения СФР в Москве архитектурного памятника «Усадьба Лопухиных». 1989 [29 ноября] перед отъездом в Индию приглашает Л.В. Шапошникову приехать в Бангалор для подготовки и передачи СФР наследия Н.К. и Е.И. Рерихов».[90]
На некоторых моментах визита, интересных в контексте статьи, остановимся подробнее. Как уже упоминалось выше, Л.В. Шапошникова в своём проекте постановления СМ СССР в 12 пункте предлагала решить судьбу части наследства Ю.Н. Рериха путём создания «в рамках Центра-музея музей-квартиру Ю.Н. Рериха»,[91] а имущество Ю.Н. Рериха в законом порядке описать и поставить на учет. К сожалению, эта идея не нашла отражения в итоговом Постановлении. И вот почему. Чиновники надеялись эту часть наследия оставить в своих (государственных) руках. Вспоминает О.В. Румянцева:
«Это вопрос, которым Совмин занимался особо. Специально для его разрешения был приглашен ст. советник Прокуратуры СССР Алексей Порфирьевич Сурков. Он занимался изучением положения с наследием квартиры Ю.Н. Рериха в течение всего 1988 года, я дала ему все координаты людей, как-то связанных с этой темой и могущих что-то пояснить и засвидетельствовать. Он отнесся к этому неравнодушно… С юридической стороны им сделано было очень много, выработан серьезный документ о правовом положении наследия, в котором было сказано, что на культурную часть наследия, находящуюся в квартире, И.М. Богданова права не имеет. Документ был подписан Генеральным Прокурором СССР А.Я.Сухаревым. Эта работа происходила параллельно с подготовкой Постановления о создании Центра-Музея. С.Н. Рерих в 1988 году (т.е. тогда же) подписал документ на имя Министра культуры СССР В.Г. Захарова о том, что он передает наследие, хранящееся в бывшей квартире его брата, государству для создания музея-квартиры Ю.Н. Рериха.
Интересная деталь: в ноябре 1989 года, когда С.Н. Рерих и Девика Рани были изолированы в особняке на Воробьевых горах (очевидно для того, чтобы они не узнали подлинную историю с отделением от Музея Востока), туда пришел А.П.Сурков. Он принес на подпись С.Н.Рериху окончательный документ о создании музея-квартиры Ю.Н.Рериха. В присутствии Святослава Николаевича Шапошникова взяла его из рук Алексея Порфирьевича и разорвала. Она была уверена, что и квартира Ю.Н.Рериха впоследствии станет частью ее общественного музея… История о бывшей квартире Ю.Н.Рериха и культурных ценностях, в ней оставшихся, мной рассказана выше. К сожалению, государство не смогло эти ценности объявить государственной собственностью и сделать там музей Ю.Н. Рериха, как просил об этом Рерих в письме к Министру культуры СССР в 1988 году. Напомню историю с документом о создании музея-квартиры, который Шапошникова взяла из рук ст. советника прокуратуры СССР А.П.Суркова [здесь же присутствовал и Ю.Н. Щербаков] и разорвала на глазах у Святослава Николаевича в особняке на Воробьевых горах в ноябре 1989 года. Поэтому квартира в течение многих лет подвергалась настоящему разграблению проживающим там авантюристом. Так что очень жаль, что эти культурные ценности не стали национальным достоянием. Стоит задуматься, кто в этом виноват».[92]
Действительно, стоит задуматься! Хотя бы о том, что С. Рерих постоянно напоминал чиновникам, что именно он является наследником своего брата и просил вернуть только ему принадлежащее имущество Юрия Николаевича. И о том, что он никогда не писал этого документа министру Захарову. Очень вероятно, что этот документ был сфабрикован нашими доблестными чекистами как грубая попытка прибрать к государственным рукам эту часть наследства Рерихов и скрыть факты воровства культурного достояния страны. Опять следует вернуться немного назад и пояснить читателям, какую еще работу вёл Комитет (а затем и Щербаков) до- и параллельно с подготовкой концепции Центра-Музея. Вот как об этом пишет Ревякин:
«... В начале 1988 г., с разницей в несколько месяцев, родилось два документа. В первом речь шла о передаче С.Н. Рерихом имущества Ю.Н. Рериха государству для создания государственного музея-квартиры, во втором то же самое делалось уже от лица И.М. Богдановой. Первый документ - письмо С.Н. Рериха министру культуры СССР В.Г. Захарову, второй - завещание И.М. Богдановой Советскому Фонду Культуры. Остановимся на этом подробнее.
Письмо С.Н.Рериха Совмин использовал как основание для привлечения Генеральной Прокуратуры СССР. В начале 1988 г. письмо С.Н. Рериха от 6 января 1988 г., адресованное министру культуры, оказалось в распоряжении следователя по особо важным делам старшего советника Генеральной Прокуратуры СССР А.Я. Сухарева. К нему имелось приложение за подписью С.Н.Рериха, также составленное 6 января 1988 г. В письме министру Святослав Николаевич сообщал, что все имущество «Юрия Николаевича Рериха, которое находилось в момент смерти в его квартире <...> переходит во владение государства и составит экспозицию музея-квартиры [курсив мой. - Д.Р.]». В приложении художник подтверждал, что ни Людмила, ни ее младшая сестра Ираида Богдановы «никогда не являлись членами семьи Рерихов».[93]
Следует также заметить, что письмо Рериха Захарову, которое приводится в Интернете,[94] не имеет никаких канцелярских атрибутов: нотариального заверения и регистрационных входящих номеров Минкульта, что для такого серьёзного дела просто недопустимо. Д. Ревякин в связи с этим добавляет:
«…В архивных документах Министерства культуры СССР, хранящихся в РГАЛИ, эти письма, либо их копии, отсутствуют. На них нет входящего номера канцелярии министерства, а это значит, что к министру В.Г. Захарову они вообще не попадали. Но главное даже не это. Письма не заверены нотариально. А ведь речь идет о краеугольном для С.Н. Рериха вопросе - передаче государству значительной части наследия Рерихов, находящейся в незаконном владении у И.М. Богдановой... Также нужно добавить, что в январе 1988 г. С.Н. Рерих находился в Индии, так что о личном участии художника в этом деле не могло быть и речи».[95]
Продолжение этой истории, как обошлись с результатами расследования прокуратуры по делу о наследстве Ю.Н. Рериха государственные чиновники, можно прочитать у В. Ширяева:
«К концу апреля 1989 года Генеральная прокуратура СССР закончила правовое исследование ситуации, которая позволила Богдановым, а затем Васильчику самовольно распоряжаться наследием. Свои предложения по восстановлению действия закона Генеральный прокурор А.Я.Сухарев изложил в письме № 8/3007-37 Председателю Совета Министров СССР Н.И.Рыжкову. Генпрокуратура в судебном порядке готова была отстранить И. Богданову и В. Васильчика от наследия.…На основании этого письма в феврале 1990 года было проведено секретное совещание под руководством помощника Председателя Совмина СССР В.П.Панова «по упорядочению всех вопросов, связанных с наследием семьи Рерихов». В результате было отдано распоряжение отделу культуры и образования правительства (Ю.С.Афанасьеву) «не направлять официальный ответ Прокуратуре СССР, а дать соответствующую информацию заместителю Генерального прокурора СССР т. Дзенитису Я.Э. по телефону». Понятно, что после такого звонка Генеральная прокуратура не стала подавать иск в суд и прекратила даже думать о защите наследия Рерихов. До сих пор это «телефонное право» продолжает действовать, и ни один вопрос в отношении сохранности в России наследия Рерихов пока решить невозможно ни в административном порядке, ни в правовом поле».[96]
Не правда ли, знакомая ситуация? И все нити ведут опять в Совет министров СССР и к Младшему брату…
Теперь становится более понятным, почему Шапошникова поступила так резко с документами Суркова, зато очень ясно обозначила позицию Рериха в этом вопросе. Щербаков всё понял и больше не возвращался к попыткам официально и публично узаконить идею государственной принадлежности наследства Юрия Николаевича.
А вот С.Н. Рерих в этот последний визит на Родину, ещё раз четко высказал свою позицию по этому вопросу:
«...перед отъездом в Индию 29 ноября 1989 г. Святослав Николаевич оформил в 5-й Московской государственной нотариальной конторе два документа, в которых совершенно определенно выразил свою последнюю волю насчет имущества Ю.Н. Рериха, захваченного И.М. Богдановой и В.Ю. Васильчиком. Уже самим фактом своего появления эти документы свидетельствовали о сомнительном происхождении письма якобы С.Н. Рериха на имя министра культуры В.Г. Захарова.
Первый документ подтверждал законные права С.Н. Рериха на имущество Ю.Н. Рериха: «Я, Святослав Николаевич Рерих, настоящим удостоверяю, что являюсь единственным наследником и законным владельцем имущества, оставшегося от моего умершего в 1960 году брата Юрия Николаевича Рериха. Данное имущество с 1960 года по настоящее время находится в незаконном пользовании лиц, не имеющих законных прав на владение и распоряжение этим имуществом».
Вторым документом являлась доверенность на имя заместителя председателя Советского Фонда Рерихов Р.Б. Рыбакова о восстановлении С.Н. Рериха в правах на наследие Ю.Н. Рериха, находящееся в квартире на Ленинском проспекте: «Я, гражданин Республики Индия, Рерих Святослав Николаевич, <...> доверяю заместителю председателя СФР Рыбакову Ростиславу Борисовичу <... > представлять мои интересы в любых организациях СССР по всем вопросам, относящимся к имуществу, принадлежавшему моему скончавшемуся брату Юрию Николаевичу Рериху, единственным наследником которого я являюсь, ныне находящемуся в незаконном пользовании И.М. Богдановой». Доверенность позволяла вести переговоры от имени С.Н. Рериха и быть истцом и ответчиком в суде».[97]
Все действия Святослава Николаевича показывают, что бывшая квартира Юрия Николаевича и наследие, оставшееся там, должны были попасть в общественный, а не в государственный музей. Естественно, этой же точки зрения придерживалась и Л.В. Шапошникова. К сожалению, вопрос с наследством Ю.Н. Рериха до сих пор не решен, несмотря на многочисленные усилия общественности в этом направлении.
Вернемся к нашему повествованию. 20 ноября С.Н. Рерих посетил ГМВ. На встрече с ним присутствовало около 18 человек, в том числе директор музея В.А. Набатчиков, зав. кабинетом Н.К. Рериха О.В. Румянцева, профессор МГУ член комиссии по культурно-художественному наследию Н.К. Рериха, Н.М. Сазанова, ген. секретарь (так в тексте первоисточника на сайте «Живая Этика в мире». Реально Житенев – зам. председателя Правления СФР) Советского Фонда Рериха С.Ю. Житенев, зав. отд. Н.К. Карпова, корреспондент газеты «Правда» Екатерина и др. Беседа записывалась на диктофон. Аудиозапись встречи в ГМВ сейчас активно используется в качестве доказательства того, что Рерих однозначно хотел оставить спорную коллекцию картин в музее Востока. Однако анализ беседы показывает, что юридически это мнение не состоятельно: в ходе беседы не прозвучало ни одной конкретной фразы со стороны Святослава Николаевича о подобном желании. Те обтекаемые формулировки из его уст связаны, по мнению автора статьи, со следующими моментами встречи. В самом начале встречи Рериху была вручена медаль его имени, подарены памятные фотографии, ему сказано очень много тёплых персональных слов. И после этого – вопрос в «лоб» - о картинах! Обычно такие серьёзные дела предварительно согласовываются, а не решаются за чашкой чая за несколько минут. Как культурный человек, Рерих не мог ответить прямым отказом и ему пришлось, как дипломату, обходиться уклончивыми ответами:
« В.А. Набатчиков – У меня такой вопрос: какова дальнейшая судьба этих работ? Выставки?
(15 мин. 21 сек. аудиозаписи)
С.Н. Рерих – Она будет показана здесь, она будет показана, может быть, где-нибудь поблизости и затем постепенно,постепенно работы эти, я думаю, перейдут в собственность музея. [курсив первоисточника.]
В.А. Набатчиков – Это очень важно для дальнейшей жизни музея.
С.Н.Рерих – Да. Кроме одной-двух, может быть, картин, которые будут изъяты и посланы в Индию. Вот.
В.А. Набатчиков – Это Ваше пожелание?
С.Н. Рерих – Хорошо.
О.В. Румянцева – Спасибо Вам!
…О.В. Румянцева – Главное, мы умеем их выставлять. Не хотелось бы, чтобы они попали в случайные руки.
С.Н. Рерих – И мы тоже. Мы ценим, вот именно. Мы ценим Ваше отношение, Ваши добрые слова. Я уверен, что они останутся в достойных руках и будут нести свои добрые пожелания всем тем, кто их увидит… Э-э-э… Это что, Вы стараетесь записать? [Реакция человека, опасающегося оставить документальный след беседы.]
О.В.Румянцева – Это наш корреспондент… Ей же надо.
В.А. Набатчиков – Само название важно – Государственный музей искусства народов Востока.
С.Н. Рерих - Да.
В.А. Набатчиков - Это значит, что мы представляем государство.
С.Н. Рерих – Конечно.
В.А. Набатчиков – Мы Вам обещаем, что будем хранить эти вещи.
С.Н. Рерих – Спасибо Вам. Я в этом уверен, что Вы это так и сделаете, поэтому будет, как я сказал. Выделим несколько вещей, которые перейдут в Индию и, затем, остальные могут найти пристанище здесь, у Вас».[98]
«У Вас» - аудиозапись не позволяет определить тип местоимения (личное/безличное), поэтому фраза может относиться как конкретно к ГМВ, так и абстрактно к любому месту, например, к стране. Выражаясь юридическим языком, не был назван конкретный музей, поэтому данные высказывания С.Н. Рериха нельзя однозначно трактовать как его обещание оставить картины именно в ГМВ или какому-то другому музею. Своё окончательное решение о судьбе этой коллекции картин Рерих озвучит через 3 дня (23 ноября), но об этом будет сказано ниже. А пока вернемся к аудиозаписи встречи.
Вроде бы с созданием Центра-Музея, образованием СФР, к этому времени всё было уже решено, однако Румянцева и Сазанова вновь предлагают свой старый вариант концепции Центра. Автор не видит в этом прямую «руку» КГБ и считает эту часть беседы чисто их личной инициативой, обусловленной определенными мотивами, а также искренним желанием помочь делу:
«О.В. Румянцева – Мы мечтаем, чтобы все было вот здесь. Это фотографии, которые Вам везла Наталья Михайловна [Сазанова].
С.Н. Рерих – Да.
О.В. Румянцева – Но не довезла их. В Индии как-то там их изъяли. [Речь идет о документах, изъятых у Сазановой в Индии Кадакиным в октябре 1989г.] Потеряли. Вот… (Показывает фотографии). Это – прекрасная Неглинка, причем у нас есть люди, которые к весне отреставрировали бы это здание полностью – 8 тыс. кв. м. Это зарубежные наши спонсоры. Наталья Михайловна о них Вам расскажет. И вот здесь огромная могла быть галерея, потому что мы планировали показ не меньше пятисот работ одновременно, и тут же должен быть центр, где будут и детские кружки и юношеские кружки, и «Мир через культуру» – большой институт – все должно быть в этом здании. Если сюда войти – там мавританский дворик и внутри второе здание.
С.Н. Рерих – Хорошо.
В.А. Набатчиков – Завтра будет совещание у мэра города Москвы. В принципе мне обещали дать все письма по зданию, тогда будет видно.
Н.М. Сазанова – Прекрасно, это чудесно.
В.А. Набатчиков – Я считаю, что всё-таки у Рериховского Центра должно быть отдельное здание.
С.Н. Рерих – Да, лучше Центру иметь отдельное здание.
В.А. Набатчиков – Может быть не такое большое.
О.В. Румянцева – Нам надо большое – для галереи.
В.А. Набатчиков – Если нам дадут 4 тыс. кв. м – слава Богу. А Рериховский Фонд, Рериховский Центр получит какое-нибудь другое здание.
(23 мин. 17 сек. аудиозаписи)
Н.М. Сазанова – Святослав Николаевич, есть такая организация – она называется «Культурная инициатива», и там я провела переговоры, поскольку я являюсь там главным экспертом – я провела переговоры с Соросом, и приезжал такой известный деятель Куль, друг Коля [Гельмут Коль, канцлер ФРГ], они согласны взять на себя, если согласятся все остальные, полностью реставрацию, и полное оборудование по настоящему, по Вашему желанию при помощи любой фирмы – австрийской, финской, какая Вам понравится – полную отделку этого здания под музей и офис. И мы решили, что магазин «Ноты» [в этом здании] не помешает. Там можно все оставить и сделать центр восточной и западной музыки. Там дивный мавританский дворик – можно сделать с фонтаном, и в принципе есть такая договоренность, – каких-либо проблем особых, в общем-то, нет. Они к весне хотели сделать так, чтобы Вы, приехав, разрезали бы ленточку.
С.Н. Рерих – Я, знаете ли, всегда избегаю резать ленточки. Наоборот, я всегда эти ленточки собираю и отдаю владельцу, чтобы в будущем они могли бы ими пользоваться. Вот.
Н.М. Сазанова – Поэтому Вы сможете увидеть это здание не только на картинке.
С.Н. Рерих – Хорошо. Увидим. Увидим».[99]
Большой ошибкой разработчиков концепции Центра-музея стала попытка привлечь к чисто русскому проекту иностранных спонсоров, да еще и таких одиозных как Дж. Сорос. Если со стороны государственных чиновников это был вполне сформированное и осознанное решение, то и Сазанова, и Румянцева действовали из лучших побуждений ускорения дела (ремонт здания и оборудование Центра за счет «бесплатной» поддержки грантом). Однако никогда не следует забывать простую русскую пословицу: «Кто платит, тот и музыку заказывает». Не таким уж и бедным был Советский Союз, чтобы не потянуть затраты (при желании!) на создание Центра! «Необходимость» максимально привлечь к реставрации здания соросовские возможности, могли быть аккуратно подкинуты членами команды Младшего брата как последняя возможность зацепиться «своим людям» в Центре. С.Н. Рерих отреагировал очень оригинально, культурно и однозначно резко против этих идей. (Маленькая ремарка к дальнейшему тексту аудиозаписи: как удалось определить, что «(Девике завязывают ленточкой ее шоколадки. Шум)»?).
Интерес представляет и последующая интерпретация О.В. Румянцевой слов Рериха об этой беседе:
«Когда директор музея спросил его [С.Н. Рериха], какова дальнейшая судьба картин с временной выставки, которую хранит наш музей, он ответил (записано на магнитофоне): «Я передам их вашему музею (повторил дважды). Пусть они и дальше несут радость людям».[100]
Сказано, конечно, по памяти и через много лет (в 2001 году), но в таких вопросах нужно быть максимально корректным, иначе можно своим авторитетом дезориентировать читателей!
Автор позволит сделать себе небольшое «лирическое» отступление, связанное с темой подлинности документов и их экспертиз, навеянное качеством аудиозаписи:
Относительно любительских экспертиз, имеющих быть в Интернет-пространстве. Эксперты-профессионалы работают исключительно с первичным документальным материалом, а не с копиями. Тезис касается публикаций о т.н. «анализе подписей С.Н. Рериха».[101] Пора за эти годы навести порядок в этом вопросе, предоставив слово официальным авторитетам. Причем экспертиза должна носить комплексный характер, а не базироваться на отдельных элементах документов. Далее, согласитесь, ГМВ должен сохранить эту аудиозапись как важный исторический документ - кто мешает отреставрировать данную аудиозапись и проверить её на подлинность, причем не в цифровом варианте, выложенном на известном сайте, а в исходном, аналоговом виде. Документ важный и требует к себе адекватного отношения. Только тогда его можно представлять как правовое доказательство. Без серьёзных экспертиз (если без этого стороны не могут обойтись) все разговоры о подлинности документов – всего лишь «флейм» на сетевом и, тем более, юридическом языках. Думаю, что имею профессиональное право сделать такое замечание-пожелание своим сотоварищам.
В последующие дни С. Рерих выбирал здание для будущего Центра Рериха. Было осмотрено семь предложенных Правительством Москвы вариантов. Рерих остановился на полуразрушенной усадьбе Лопухиных, местоположение которой имело хорошую энергетику. Вместе с ним была и Л.С. Митусова:
«В течение двух-трёх дней я ездила с ним выбирать здание для музея Рериха в Москве. Вероятно, это мне было разрешено «новым» окружением Святослава».[102]
Здание на Неглинке, предлагавшееся Румянцевой и Сазановой, не заинтересовало Святослава Николаевича, несмотря на его большую площадь (8 тыс.кв. метров против 1,9 тыс.).
Последние дни пребывания Рериха в СССР были заполнены делами, связанными с организационными моментами деятельности СФР. Так, в обращении С. Н. Рериха к членам Правления Советского Фонда Рерихов 12 ноября 1989 года, в частности, говорилось:
«Моими доверенными лицами в Бюро Правления Советского Фонда Рерихов для решения всех вопросов я назначаю Ростислава Борисовича Рыбакова и Людмилу Васильевну Шапошникову… В целях обеспечения научного, демократического и всестороннего подхода к решению Фондом всех вопросов, связанных с изданием и другим использованием наследия семьи Рерихов, я рекомендую Бюро Правления Фонда сформировать группу экспертов в составе пяти человек, включив в неё вышеуказанных доверенных лиц».[103]
23 ноября на пресс-конференции для средств массовой информации было озвучено «Заявление СФР», в третьем пункте которого прозвучала позиция Рериха в отношении картин, находящихся в ГМВ:
«…3. Ни Фонд Рерихов, ни Центр-музей им. Н.К. Рериха не претендует на коллекции картин Н.К. и С.Н. Рерихов, другие экспонаты, которые находятся в собственности советских музеев и картинных галереях. В это число не входит выставка картин Н.К. и С.Н. Рерихов, сформированная С.Н. Рерихом и привезенная им из Индии в 1978 году, которая до сих пор находится в СССР и является собственностью С.Н. Рериха».[104]
Согласно этому же документу (п.5) Рерих сложил с себя почетное председательство в рериховских организациях:
«…5. Фонд извещает, что С.Н. Рерих был избран с его согласия почетным председателем Фонда Рерихов и в связи с этим не считает для себя возможным быть председателем других рериховских организаций, включая общества и ассоциации».
Это решение, как видите, коснулось и Комиссии по наследию Рерихов при ГМВ, и вновь созданной Ассоциации «Мир через Культуру».
24 ноября С.Н. Рерих участвует в заседании Бюро Правления СФР, на котором было решено при СФР организовать общественный культурно-просветительский и научный Центр-Музей им. Н.К. Рериха. На пост директора музея выдвигает кандидатуру Л.В. Шапошникову, ученого, индолога, писателя. Заявляет о своем намерении передать СФР картины и архивы своих родителей и брата.
В своём «Обращении к членам правления СФР», прозвучавшим 28 ноября, Рерих, в частности, сказал:
«…Многие организации и люди непременно будут просить и требовать какие-либо части наследия. При этом они будут ссылаться на данные им обещания или будут думать, что они могут наилучшим образом этим наследием распорядиться. Мы, однако, должны проявлять твердость и стремиться к тому, чтобы наследие сохранило свою целостность и чтобы всем в равной мере была обеспечена возможность работать с ним. Желание же отделений и различных центров иметь у себя какие-либо части наследия вполне можно удовлетворить постоянным нахождением некоторых экспозиций в поездке по рериховским центрам».[105]
Здесь примечательны две мысли: о целостности наследства и прозорливость Рериха по поводу «дележа» наследства – словно в воду глядел на многие годы вперед!
После того как предоставление здания для СФР было закреплено официально,[106] Рерих вручил письмо Л.В. Шапошниковой, в котором приглашал ее приехать в Индию для подготовки наследства к вывозу в СССР. 29 ноября 1989 г. С.Н. Рерих и его супруга отбыли обратно в Индию.
5. Доставка наследства Рерихов из Индии
Чтобы разобраться в событиях по доставке наследства Рерихов из Индии, нам нужно описать ситуацию, которая сложилась в этой «шахматной» партии с «государственной» стороны после образования СФР. С одной стороны, государство формально выполнило все договорённости между М.С. Горбачевым и С.Н. Рерихом по созданию базы для приемки наследства Рерихов в СССР. С другой стороны, чиновники планировали сделать всё совсем по-другому. Эту игру они и, прежде всего КГБ, проиграли и получили красивый мат. Но не всё потеряно – впереди новые партии и нужно менять игровую тактику. Постепенно из дальнейшей игры выбывают «слабые» игроки – Щербаков, а затем и Мясников. Комитет возвращается к своей беспроигрышной тактике – игре «в слепую», где можно влиять на ситуацию, оставаясь в тени. Скажем прямо: в то время рериховские проблемы были для КГБ еще одной дополнительной «головной болью». А забот и без этого было предостаточно. В стране зрели центробежные тенденции в республиках, усиливалось влияние Запада, верх брали «дикие» рыночные отношения, назревал политический кризис власти, запахло развалом страны. Да и сам Комитет стал постепенно разваливаться на удельные княжества. Нужно было прежде всего позаботиться о самом главном – о государстве (в недалеком будущем это вылилось в попытку смены власти в действиях ГКЧП во главе с Председателем КГБ Крючковым). На фоне такой обстановки Старший брат ослабил контроль по вопросам рериховской тематики. Этому также способствовали выводы аналитиков, которые после изучения текстов Живой Этики дали вероятностное заключение по архивным документам Рерихов: возможность нахождения в них специальных эзотерических сведений минимальна. Так или иначе, дальнейшая работа по наследству стала заботой Младшего брата. Здесь интерес был более практичным. Привлекала чисто меркантильная составляющая художественной ценности картин и документов. Младший брат уже имел вместе с чиновниками тесный взаимовыгодный контакт с представителями Дж. Сороса и, вероятно, действовал с ними вполне согласованно. Понятно, что теперь все эти решения носили закрытый характер и почти не оставили гласных следов. Чуть опережая временные рамки повествования, приведем мнение Д. Ревякина:
«… Совмин совместно с компетентными органами готовил план захвата наследия С.Н. Рериха, которое Людмила Васильевна Шапошникова должна была привезти из Индии в мае 1990 г. Не этот ли план обсуждался на закрытом совещании 11 марта 1990 г.?»[107]
Давайте попробуем разобраться с этими «планами по захвату наследия». Здесь будет представлена вероятностная схема решений вопросов этого совещания, сделанная автором по аналитической проработке совокупной информации. Конечно, ни о каком силовом способе захвата наследства речи быть не могло – слишком грубо и шумно. Обсуждались два варианта: первый - затянуть доставку наследства и оставить его в Индии до момента ухода С. Рериха из жизни, второй – действия Комитета в условиях, если сорвется первый вариант и придется «работать» с наследством внутри страны. Последний фактор был более обременительным, т.к. тогда наследство будет в руках общественной организации с вытекающими из этого трудностями его изъятия. Первый вариант очень устраивал чиновников и лиц, стоящих за спиной Сороса. Дело в том, что за наследством охотились многие спецслужбы сильных государств и «достать» его было намного проще из Индии, чем из СССР из рук негосударственной организации. К этому были хорошие предпосылки: все спецслужбы были прекрасно осведомлены о «проделках» секретаря Рерихов М. Пунача с их имуществом, а дальше, как говорится, дело техники. Наш же Младший брат побаивался (совсем свежий опыт) пускаться в откровенную авантюру и имел неопределенную позицию, где плюсы и минусы окончательного решения были очень скользкими. Поэтому, какого-то либо стабильного плана совещание родить не смогло и действовать решили по текущей обстановке. Тактика очень простая: особо не тормозить процесс, но и не способствовать ему. Зато в случае доставки наследства в страну планы были выработаны вполне определённые, в них входили действия, известные и отработанные в типичных ситуациях.
Теперь вернемся к жизни самого СФР. Всё пришлось начинать с чистого листа – здание флигеля усадьбы находилось в аварийном состоянии. Вот как об этом вспоминает Л.В. Шапошникова:
«…Когда мы провели Учредительное собрание, оформили все документы, выяснилось, что Фонда-то и нет, так как никто денег не дал. Единственный человек, благодаря которому Фонд все-таки состоялся, человек, который искренне уважал и любил Святослава Николаевича, был Анатолий Евгеньевич Карпов – председатель Фонда мира. Он выделил нам 2 млн. рублей. В то время это были большие деньги, и с этой солидной суммы мы и стартовали… На небольшом пространстве флигеля, где не на чем было даже сидеть, мы начали работу практически с нуля. Стали искать на каких-то свалках стулья, так как не хотелось тратить на это уставной капитал».[108]
Эти слова являются подтверждением тому, что Комитет стал проводить в жизнь свой план блокировки деятельности СФР: нет денег – нет Фонда. Еще С.Н. Рерих, находясь в Москве и обращаясь к членам правления СФР, говорил:
«Прежде всего речь идет о финансовой самостоятельности. Необходимо в кратчайшие сроки получить у учредителей Фонда обещанные средства».[109]
Единственным человеком из учредителей СФР, который проявил независимость и не пошел на поводу у чиновников, оказался А.Е. Карпов (и в дальнейшем он оказывал полную поддержку СФР-МЦР в его проблемах). Между тем пришло время ехать в Индию за наследством. Командировка оформлялась как государственная, поэтому пришлось пройти все круги бюрократических «прелестей». Точка зрения некоторых историков,[110] о том, что наследство удалось «легко» доставить в Советский Союз потому, что Шапошникова была агентом КГБ, выглядит, мягко выражаясь, необоснованной. Во-первых, чиновники всячески затягивали поездку, во-вторых – визы получили только два человека. Поскольку дело касалось государственных интересов, связанных с межгосударственной передачей крупных материальных ценностей, оформление всех документов должно было происходить с участием юриста соответствующей квалификации. Его почему-то «забыли» включить в делегацию. Наверно, рассчитывали на неизбежные ошибки несведущих в юридических тонкостях людей, что позволило бы в дальнейшем использовать правовые коллизии в свою пользу (как покажет будущее, они не ошиблись в своих расчетах). В середине января 1990г., наконец-то удалось выехать в Индию. Вот как вспоминает о своей командировке Л.В. Шапошникова:
«… В то время виза в любую командировку оформлялась государством, и тут нас «заблокировали»: никто не хотел этим заниматься. И тогда Юлий Михайлович Воронцов, заместитель министра иностранных дел СССР, добился, чтобы нам дали хотя бы двухнедельное содержание. Но было ясно, что за две недели мы не сможем вывезти все наследие, и тогда Воронцов сказал: «Поезжайте в Индию, возьмите сухую колбасу и варите из нее суп». И мы – Житенев и я – поехали, но нам не пришлось варить суп из сухой колбасы, так как Святослав Николаевич понял, что происходит, и начал нас подкармливать. Потом Воронцов выбил нам какие-то дополнительные деньги, которые мы никак не могли получить. Звоню в посольство, а там говорят: «Мы послали ваши деньги в Мадрас, в консульство», звоню в консульство и слышу: «Мы их послали в посольство». В общем деньги мы получили только в конце третьего месяца, когда уже начали паковать наследие. Было трудно жить, так как у нас не было денег даже на стакан воды».[111]
Судя по всему, дипломатам в Индии было рекомендовано воздержаться от оказания методической и иной помощи Шапошниковой и Житеневу. И не только чиновники ставили «палки в колёса» во время оформления передачи наследства:
«…Да что говорить, мы разбирали архив, а Святославу Николаевичу все названивали и писали «друзья» из Москвы и убеждали, что он не тем доверился...».[112]
А еще раньше, когда Рерих был в Москве «… к Святославу Николаевичу приходили [всё-таки полной блокировки контактов не было?!] солидные, интеллигентные и, что самое страшное, из числа последователей Рериха люди и говорили: «Вы передаете наследие Шапошниковой, а она развесит письма Елены Ивановны на каждом столбе».[113] (И сейчас жалуются, только с точностью наоборот – на, якобы, отсутствие допуска к архиву).
Работа с наследством, тем временем, близилась к завершению:
«…Мы работали в Бангалоре три с половиной месяца. Обнаружили пятнадцать сундуков архива. Архив уникален. В нем, собственно, три архива: самого Николая Константиновича, Елены Ивановны и Юрия Николаевича. Это письма Рерихов различным корреспондентам, точнее - копии писем, рукописи Николая Константиновича, которые еще не публиковались, например, большая серия «Листов дневника», из которой лишь немногие очерки увидели свет. Наиболее интересными, с моей точки зрения, являются записки Елены Ивановны, которые послужили основой целой серии уникальных философских книг Живой Этики, или Агни Йоги. Многое из этих записей нам еще не известно, и они могут послужить богатейшим материалом для исследования и размышлений. Сейчас в нашем Центре-Музее организуется специальная публикаторская группа. Не все можно будет опубликовать сейчас, часть материала еще закрыта, и решение о его выпуске в свет будет принимать Святослав Николаевич лично. Все это нужно было описать хотя бы приблизительно, упаковать, подготовить к дальнему пути. Мы нашли библиотеку старших Рерихов, ряд реликвий, принадлежащих их Учителям. Неожиданно обнаружили пуленепробиваемые жилеты, которыми они пользовались в Центрально-Азиатской экспедиции. Оказывается, они знали об опасностях и готовились к ним.
Привезли мы граммофонные пластинки, которые по вечерам слушали Рерихи: очень много Вагнера, особенно опера «Парсифаль», Рахманинов, Стравинский, Мусоргский, русские народные песни, Сибелиус — они очень его любили. Мы как бы проникли во внутренний мир Рерихов, получили представ¬ление об их духовных переживаниях. Главное: мы привезли прах Николая Константиновича и Елены Ивановны. Две урны. Они хранились у Святослава Николаевича, и он их нам передал для создания мемориала… В документе, подписанном Святославом Николаевичем, сказано, что прах передается для создания мемориала Рерихов…
Из наследия старших Рерихов мы привезли все. На каждую часть наследия были написаны подробные списки, он [С.Н. Рерих] их изучал, он видел, что отдает, — и подписывал каждую страничку этих списков.
[Мы привезли]… более четырехсот [картин], причем среди них есть картины, которых мы никогда не видели, они не экспонировались у нас. Это ряд гималайских пейзажей, «Святой Сергий» — один из вариантов, который хранился у Святослава Николаевича, наконец, триптих с Учителем — совершенно удивительная вещь. Многие картины требуют реставрации, поэтому сразу, к сожалению, устроить выставку будет невозможно».[114]
История транспортировки наследства очень интересна и показывает, что она сопровождалась серьёзными препятствиями от официальных сторон. Вспоминает Шапошникова:
«Однажды утром я развернула бангалорскую газету и прочла, что в Индию едет Лукьянов, в то время Председатель Верховного Совета, и сопровождает его первый заместитель министра иностранных дел Юлий Михайлович Воронцов [1929 - 2007; выделено мною – М.Б.]. Я сразу же отправилась в Дели, встретилась с Воронцовым и показала ему дарственную, которая к тому времени была уже оформлена. Он ее внимательно просмотрел и сказал: «Как только будете готовы, сразу же сообщите через посла в МИД. Я постараюсь добыть специальный рейс, так как везти четыре тонны дипломатической почтой – это значит потерять все». Когда все было готово, я сообщила об этом Воронцову, который, в свою очередь, обратился к Николаю Ивановичу Рыжкову, чтобы тот дал разрешение на спецрейс для вывоза наследия. Но Рыжков отказал. Тогда Юлий Михайлович обратился к М.С. Горбачеву, и тот подписал разрешение на спецрейс.
Однако на этом наши трудности не кончились. В день прилета спецрейса в Бангалор, до самого последнего момента в аэропорту не было разрешения на его посадку. Наши недоброжелатели продолжали действовать. Посадка самолета оказалась под угрозой. Я понимала, кому это было выгодно. Мне удалось принять кое-какие меры, и разрешении на посадку было получено.
Самолет приземлился в Бангалорском аэропорту в 12 часов ночи. Команда самолета была настроена по отношению к нам крайне недоброжелательно. Нас разместили в фюзеляже самолета вместе с грузом. Там была низкая температура, а мы были одеты по-летнему. За все время четырехчасового полета нам не предложили даже стакана чая. Мы сидели на неудобных железных скамейках, прикрепленных к стенке фюзеляжа. Я плохо помню, как мы долетели до Дели. Нас там встретили представители нашего посольства во главе с А.М. Кадакиным, и ситуация изменилась, но ненадолго. Мы переночевали в отеле под названием «Мория» и после четырехчасового отдыха продолжили полет по маршруту: Дели – Карачи – Ташкент – Москва. В аэропорту Ташкента напряженность ситуации вновь стала возрастать, и поэтому мы самолета не покинули. Через некоторое время после посадки к нам вошел командир корабля и спросил: «Кто здесь Шапошникова?», хотя перед ним было только двое: одна женщина и один мужчина. «Вас вызывает Москва», – сказал он. Однако я отказалась покинуть самолет. Потом выяснилось, что звонил нам Воронцов. Юлий Михайлович понял, что именно происходит, и хотел узнать, все ли у нас в порядке. Но в течение всего полета до Москвы никто не знал, чем это все кончится. И только тогда, когда мы прилетели в Москву и я увидела юпитеры телевизионщиков и Воронцова, бегущего через все летное поле к нашему самолету, я поняла, что мы наследие довезли и что это ПОБЕДА».[115] Символично, что это событие произошло 7 мая 1990 года, накануне праздника Победы.
Теперь необходимо прокомментировать эти слова Л.В. Шапошниковой. Сложность вывоза наследства из Индии состояла из двух компонентов. Первая – это желание Младшего брата (именно он с чиновниками Совмина взял на себя ответственность и последствия этой операции) всячески препятствовать вывозу груза из Бангалора, руководствуясь рекомендациями соровской стороны. Отсюда и отказ Рыжкова о предоставлении спецрейса. Можно сказать более: Младший брат не ожидал такого хода от Воронцова, надеясь, что транспортировка груза будет либо отложена, либо его повезут дипломатической почтой (в связи с большим объёмом – только наземным путем). При перевозке обычным транспортом, наследство могло было бы просто «потеряться» в долгом пути следования (сопровождать же диппочту могут только фельдъегеря). Потом скандал с утратой дипгруза можно было бы легко замять - игра стоила свеч! Воронцов быстро сориентировался в обстановке, либо уже был готов к такому повороту событий, являясь опытным человеком в аппаратной жизни. Конечно, отправлять бесценный груз самолетом было рискованно, но это была единственная возможность гарантировано доставить его на Родину…
Вторая причина – это нежелание самой индийской стороны расставаться с художественными и документальными ценностями. Вот что по этому поводу мы читаем у Анненко:
«В 1990 году Л. В. Шапошникова и С. Ю. Житенёв, как доверенные лица, привозят картины и архив Рерихов из Индии в СССР (документы подписаны С. Н. Рерихом в Бангалоре 19 марта 1990 г.). Вывезти их было не просто. Наряду с восемью индийскими художниками, наследие Н. К. Рериха было объявлено государством «художественным сокровищем» Индии, и не подлежало вывозу из страны…».[116]
Здесь уж пришлось поработать дипломатам, доказывая руководству Индии приоритет решения и воли С.Н. Рериха в распоряжении своей собственностью. Об этом вспоминает участник тех событий дипломат А.М. Кадакин:
«Совершенно отдельный пласт нашей совместной работы [с Ю. М. Воронцовым] – это беспрецедентное по объему, сохранности и значимости возвращение в Россию наследия семьи Рерихов. Если бы не активное руководство всей «операцией» со стороны Юлия Михайловича, в то время первого заместителя министра, при прямой поддержке М. С. Горбачева и Раисы Максимовны, то эти 488 картин Н. К. Рериха и 4,5 тонны архивных материалов и рукописей никогда и ни при каких обстоятельствах не вернулись бы на родину… Непробиваемая индийская бюрократия всячески препятствовала вывозу наследия. Ю. М. Воронцов в Москве с огромным трудом добился весной 1990 г. спецрейса грузового самолета, но власти в Дели не давали разрешения. Получив указание (я был тогда посланником), за ранним завтраком долго и напористо обсуждал эту тему с Радживом Ганди. Его удалось убедить, что желание и решение С. Н. Рериха передать наследие на родину, в руки выдающейся подвижницы – индолога Л. В. Шапошниковой, и учредить в Москве общественный музей, вполне законно и обоснованно. Вообще вся семья Неру-Ганди очень близко общалась с Рерихами. В итоге разрешение на самолет и груз было получено. Раджив вновь доказал, что он настоящий друг и нашей страны, и Ю. М. Воронцова, и Рерихов, и мой...».[117]
Обратите внимание, что все указания Кадакину поступали от МИДа (Воронцов). Младший брат не мог противиться решению Горбачева (после выделения спецрейса) и просто всё еще надеялся на чудо - на отказ индийской стороны.
Таким образом, планы Совмина по доставке наследства Рерихов в СССР были сорваны благодаря деятельному участию С.Н. Рериха, Ю.М. Воронцова и А.М. Кадакина и оно попало не в государственные запасники и закрытые архивы, а в общественный Центр-Музей имени Н.К. Рериха. И эту «шахматную» партию государство в лице компетентных служб также проиграло. После того, как наследство было доставлено в СССР, государство получило полную свободу по распоряжению судьбой наследства: больше не нужно было «бояться» С.Н. Рериха и выполнять его решения. И, как сейчас говорят, стало во всю использовать свой «административный ресурс». Игра со стороны государства продолжилась уже по его правилам, точнее – без всяких правил. Идея прибрать к государственным рукам наследство Рерихов, вновь получает новое развитие. Единственное облегчение для СФР – с поля игры в борьбе за наследство исчезает соровская составляющая проблемы (или временно маскируется – «соровщина» успела пустить глубокие корни во многих властных структурах). Но всё равно впереди СФР-МЦР ожидали серьёзные испытания по обеспечению сохранности наследства в самой стране. Однако, как сказал А.Е. Карпов в будущем интервью, связанном с очередной конфликтной ситуацией по защите наследства, ещё не конец игры: «Das ist noch kein Endspiel. (Еще не эндшпиль)».[118] Но это уже совсем другая история…
***
Несколько слов от автора в заключении. Как известно, судьба обоих частей наследства Рерихов до сих пор не имеет четкой определенности. Все последующие четверть века прошли в непрерывной борьбе между государством в лице Министерства Культуры и его учреждений и общественной организацией СФР-МЦР за право обладания наследством Рерихов. И если в описанный в статье период ведущую роль в деле этого противостояния играли спецслужбы, то затем они передали эту миссию уже представителям самого рериховского движения. КГБ и здесь остался верен своей тактике скрытого влияния на ситуацию. К сожалению, ему удалось блестяще сыграть на нашем несовершенстве и породить два соперничающих лагеря. Раздробленность самого рериховского движения – это одна из форм управления ситуацией, которую преследуют государственные компетентные органы. Дальше оставалось только, время от времени, «подбрасывать дрова в костёр», чтобы он не затухал. Всё остальное мы делали сами и каждый из лучших побуждений своей самости. Спецслужбам оставалось только организовывать вбрасывания «дровишек» в нужный момент с помощью своих людей. Прямых воздействий на наши дела было немного – зачем вмешиваться в ситуацию, если она и так хороша?! Серьёзная коррекция последовала совсем недавно и она была связана с угрозой потери почвы для конфликтной ситуации в рериховском движении в связи со вступлением в наследственные права МЦР (в ноябре 2014 года истекал предельный срок решения Хамовнического суда по вступлению в наследство, установленный в России). Тогда (конец 2013г.) ударили[119] по самому уязвимому месту МЦР - источнику его финансирования и обанкротили Мастер-Банк. А дальше пошли в наступление на судебном фронте – впереди новые правовые тяжбы по наследству. И оппонентам будет чем себя занять. И это тоже другая история… А так - в «Багдаде всё спокойно»… …
***
Как за прошедшие годы сложилась судьба основных действующих лиц нашей истории? Крупными штрихами - примерно так:
- Д.С. Лихачев вошел в историю страны как выдающийся ученый и как наша «культурная совесть нации»;
- Р.М. Горбачева навсегда осталась в нашей памяти как высококультурный человек и как действительно настоящая Первая леди государственного лидера;
- Г.В. Мясников достиг вершины своей общественной карьеры в СФР и дальше, работая в других культурных фондах с иностранным участием, не смог превзойти этого достижения. Перед уходом написал честные и откровенные воспоминания о своей жизни и карьере;
- Ю.Н. Щербаков стал? большим генералом и политиком; как и положено, его дальнейшая судьба покрыта занавесом секретности;
- О.В. Румянцева остается верной своей позиции о необходимости государственного статуса наследства Рерихов и стала символом и двигателем этого процесса в рериховском движении;
- Н.М. Сазанова просто осталась ученым, хорошим и честным человеком, верным своему самому первому и единственному учителю;
- Л.В. Шапошникова все эти годы последовательно отстаивает заветы С.Н. Рериха и несет в борьбе бремя хранителя наследства, возглавляя ведущий в стране международный рериховский Центр;
- В.М. Сидоров до последних своих дней возглавлял созданную им Ассоциацию «Мир через Культуру», став видным культурным международным деятелем;
- Р.Б. Рыбаков достиг вершин личной научной карьеры, а на общественном поприще продолжил дело Сидорова, став его преемником;
- Ю.М. Воронцов успешно продолжил свою политическую и дипломатическую карьеру в МИДе и ООН, был президентом Международного Центра Рерихов;
- А.М. Кадакин сохранил свою привязанность к Индии и сейчас является послом РФ в этой стране. Он также активно участвует в общественной жизни МЦР и Международного Мемориального Треста Рерихов.
«Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль…».[120]
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Ревякин Д.Ю. С.Н. Рерих в защиту наследия брата. Часть 2: Трудный путь домой: возвращение первой части наследия Рерихов на родину. Портал Адамант. 19.11.2011. Текст между 283 и 284 литературными ссылками.
2. Греченевский О. Н. Истоки нашего «демократического» режима. Электронная библиотека e-libra.ru
3. Ковалева Наталия. Звезда героя (о Юрии Николаевиче Рерихе) // Наука и религия, - 2002. - №8. - С.27-28.
4. Многочисленная группа публикаций о нахождении картин Рерихов в ГМВ.
5. Корольков Игорь. Рерих под колпаком у Шелленберга. Московские новости. №05 от 04.02.2005.
6. Шапошникова Л.В. Препятствиями мы растем: к 15-летию Международного Центра Рерихов/100лет со дня рождения С.Н. Рериха. Материалы Международной научно-практической конференции. 2004. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С.524.
7. См. ссылку №2. Часть 8.
8. Первушин Антон. Оккультные тайны НКВД и СС. Олма-пресс.: С.-Петербург. 1999.
9. Российский фонд культуры. Википедия (на июль 2014).
10. Российский фонд культуры. Проект «Сегодня – дети, завтра – народ» (на июль 2014).
11. Газета «Коммерсант Власть». №28, 28июля, 1998.
12. Лихачев, Дмитрий Сергеевич. Википедия (на июль 2014).
13. Островский А. В. Глупость или измена? Расследование гибели СССР. М.: 2011.
14. Лихачев Д.С. Искусство памяти (рецензия на книгу Г.В. Мясникова «Отчизна в сердце нашем») // «Советская культура» 29.03.1986. №39, с.5.
15. Мясников Г.В. Страницы из дневника. С.691,709,711.
16. Ямщиков С.В. Засохшая «совесть нации». Триумф попсы.// «Золотой лев». № 93-94.
17. «Храните своих друзей…» Письма Д.С. Лихачева В.П. Енишарову. // «Наше наследие». 2006. № 79-80.
18. Отставка Георга Мясникова // Пензенская правда. 05.02.92.
19. Неизвестный Д.С. Лихачев. Неопубликованные материалы из архива РФК. / Под ред. Л.М. Аринштейна. - М.: РФК, 2006. С.175.
20. Раиса. Памяти Раисы Максимовны Горбачевой. Глава 2 «Смысл нашего существования – культура». М.: Вагриус, Петро-Ньюс, 2000.
21. Там же. Глава 6. «Светлая память».
22. Там же. Глава 1. «Я решилась рассказать о себе».
23. Там же. Глава 2. «Смысл нашего существования – культура».
24. Академик Д.С. Лихачев о «Гнёте жидовствующих чекистов». Сайт: procvetitel. 14.11.2011.
25. Сорос Джордж. Советская система: к открытому обществу. М.: Политиздат. 1991.
26. Постановление Совета Министров СССР №177 от 23.02.89. «О деятельности на территории СССР Советско-американского фонда «Культурная инициатива». Библиотека нормативно-правовых актов СССР.
27. См. ссылку №25.
28. Неизвестный Лихачев. Неопубликованные материалы. Стенограмма закрытого заседания президиума Советского фонда культуры 16 июня 1988г. Архив РФК. Т.13. Д №27. С.95-96.
29. Альбац Евгения. Мина замедленного действия. М.: Русслит, 1992. С.218-219.
30. Альбац Евгения. Мина замедленного действия. М.: Русслит, 1992. 31. Резник Генри. Дело АНТа. КГБ вчера, сегодня, завтра. III Международная конференция, 1-3 октября 1993г. Общественный фонд «Гласность», фонд «Культурная инициатива».
32. Борин Александр. Занять оборону. Часть 1. Новая газета, №9 от 07.02.2008.
33. Володарский Борис. Гость радиожурнала «Поверх барьеров» - историк спецслужб Борис Володарский. Радио Свобода. 04.06.2009.
34. См. ссылку №25.
35. Румянцева О.В. Открытое письмо. Электронный журнал Грани Эпохи. №7, осень 2001.
36. Черненко О.Я. Состоявшееся интервью (с О.В. Румянцевой). Москва, интернет-журнал «Агни». Ноябрь 2001.
37. Шапошникова Л.В. Наследие Рериха. Литературная газета от 30.05.90.
38. Махариши Святослав Рерих. Интервью с Н.М. Сазановой, апрель 2004. Вестник Ариаварты. №1-2. 2005. С.5.
39. Там же, С.12.
40. Рыбаков Р.Б. Выступление на пресс-конференции в ГМВ, М. 25.09.2007 // Судьба наследия Рерихов: правда или вымысел. Портал Адамант, от 25.11.2013.
41. См. ссылку №46.
42. Список действительных государственных советников РФ 1 класса. Приказ Президента РФ № 958 от 20.06.96.
43. Агентство федеральных расследований. Дело концерна АНТ. Занять «оборону». Часть 3-4. Новая газета от 13.05.2008.
44. См. ссылку №31.
45. См. ссылку №36.
46. Румянцева О.В. МЦР против ГМВ - ложь против правды. 27.07.2009. // Сайт ИОСВ, форум Агни-Йога /Рериховское движение/, тема: Противостояние ГМВ и МЦР. С.5. 03.08.2009.
47. Шапошникова Л.В. Юбилейные Рериховские торжества. Круглый стол 02.10.99. Новая Эпоха (электронная версия), №4. 1999.
48. См. ссылку №46.
49. Фрагменты воспоминаний А.А. Юферовой, искусствоведа. Сайт ИОСВ. Тема «История РД». Сообщение от 01.11.2007. С.1.
50. См. ссылку №46.
51. Аудиозапись встречи С.Н. Рериха в мемориальном кабинете Н.К. Рериха в ГМВ от 20.11.89. // Сайт ИОСВ, форум Агни-Йога /Рериховское движение/, тема: Противостояние ГМВ и МЦР. С.4. 10.06.2008. Текстовая речь О.В. Румянцевой.
52. См. ссылку №37.
53. Сазанова Н.М. Свидетельство по иску Международного Центра Рериха к Министерству Культуры РФ и Государственному Музею Востока. Цитировано: www.zovnet.ru форум «Рериховское движение» Фонда Культуры «Зов», 12.03.2012. С.3.
54. Ревякин Д.Ю. С.Н. Рерих в защиту наследия брата. Часть 2: Трудный путь домой: возвращение первой части наследия Рерихов на родину. Портал Адамант. 19.11.2011. Текст между 288 и 289 литературными ссылками.
55. См. ссылку №47, С.1.
56. См. ссылку №46.
57. Ревякин Д.Ю. С.Н. Рерих в защиту наследия брата. Часть 2: Трудный путь домой: возвращение первой части наследия Рерихов на родину. Портал Адамант. 19.11.2011.Текст между 299 и 300 литературными ссылками.
58. Рерих С.Н. Медлить нельзя. Этико-философский журнал Грани эпохи. №7, 01.09. 2001.
59. Рыбаков Р.Б. Выступление на пресс-конференции в ГМВ, М. 25.09.2007 // Судьба наследия Рерихов: правда или вымысел. Портал Адамант, от 25.11.2013.
60. Бакланов Михаил. Кто написал письмо «Медлить нельзя». Экспертиза. Минск. Cайт Международной сети Агни-Йоги. Форум «Рериховское движение».
61. Анненко А.Н. К истории МЦР. Тайное совещание 30.01.14. (письмо знакомому), текстовый блок №3. Портал Адамант, от 09.10.2008.
62. См. ссылку №58.
63. См. ссылку №46.
64. См. ссылку №54. Текст в районе 306 литературной ссылки. 65. Письмо Д.С. Лихачева С.Н. Рериху. Август 1989г.//Защитим имя и наследие Рерихов. Электронная библиотека МЦР. Т.1.
66. Валентин Митрофанович Сидоров. Первый президент Международной ассоциации «Мир через Культуру». //Официальный сайт Международного Центра Духовной Культуры. 2013.
67. См. ссылку №37.
68. Валентин Митрофанович Сидоров. Биография (с библиографией).
www.people.su
69. Валентин Сидоров. Биография. www.livelib.ru
70. Аудиозапись встречи С.Н. Рериха в мемориальном кабинете Н.К. Рериха в ГМВ от 20.11.89. // Сайт ИОСВ, форум Агни-Йога /Рериховское движение/, тема: Противостояние ГМВ и МЦР. С.4. 10.06.2008. Текст между 18мин. 40сек. и 23мин. 17сек. записи. Текстовая речь О.В. Румянцевой.
71. Письмо П.Ф. Беликова О.В. Румянцевой от 16.02.81./ Непрерывное восхождение. Сборник в 2-х томах. Т.2. Ч.2. М.: МЦР. Мастер-Банк. 2003. С.428.
72. См. ссылку №54. Текст в районе 309 литературной ссылки.
73. Официальный сайт Международного Центра Духовной Культуры. 2013.// Раздел: Международная ассоциация «Мир через Культуру». Летопись - 1989 год.
74. См. ссылку № 47. С.1.
75. Шапошникова Л.В. Некоторые особенности современного Рериховского движения // Рериховское движение: Актуальные проблемы сохранения и защиты наследия Рерихов в историческом контексте: Материалы Международного обществественно-научного симпозиума. – М., 2002. – С.1.
76. Письмо С.Н. Рериха к Г.М. Печникову от 18.06.92. Индия, Бангалор. Электронная библиотека МЦР
77. Шапошникова Л.В. Юбилейные Рериховские торжества. Круглый стол 02.10.99. Новая Эпоха (электронная версия), №4. 1999.
78. Там же.
79. Там же.
80. Учредительные документы Советского Фонда Рерихов. Сайт Живая Этика в мире. 01.02.2006.
81. См. ссылку №77.
82. Краткая хронология истории становления и развития Международного Центра-Музея имени Н.К. Рериха, 1989-2011. Сайт МЦР http:// www. icr.su.
83. См. ссылку № 36. С.7.
84. См. ссылку № 46.
85. Махариши Святослав Рерих. Интервью с индологом, профессором Н.М. Сазановой. Апрель 2004. Вестник Ариаварты. №1-2. 2005. С. 12-13.
86. См. ссылку №37.
87. Постановление Совета Министров СССР № 950 от 04.11.89. «О Советском Фонде Рерихов и Центре-Музее имени Н.К. Рериха». Москва, Кремль. Библиотека нормативно-правовых актов СССР.
88. Форум Рериховское движение. Тема: борьба вокруг наследия Рерихов. С.3. Сообщение А. Пузикова от 22.03.2012. www.zovnet.ru (Цитировано из книги воспоминаний Л.С. Митусовой «О прожитом и судьбах близких»).
89. Бойкова Татьяна. «Всё пустое» или Шапошникова и Мастер-Банк. Портал Адамант. 22.09.2013.
90. Хронология жизни и творчества С.Н. Рериха. Сайт Кременчугского Рериховского Общества (по материалам МЦР).
91. Проект постановления Совета министров СССР о Советском Фонде Рерихов. 1989. Москва. Кремль // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 41. Д. 3222. Л. 3-7. Док. 34.
92. См. ссылку №46.
93. Ревякин Д.Ю. С.Н. Рерих в защиту наследия брата. Часть 2. Трудный путь домой: возвращение первой части наследия Рерихов на родину. Портал Адамант. 19.11.2011. Текст между 284 и 286 литературными ссылками.
94. См. ссылку №46.
95. Ревякин Д.Ю. С.Н. Рерих в защиту наследия брата. Часть наследия брата. Часть 2. Трудный путь домой: возвращение первой части наследия Рерихов на родину. Портал Адамант. 19.11.2011. Текст между 286 и 287 литературными ссылками.
96. Ширяев Валерий. Некоторые обстоятельства вызывают у меня беспокойство…. Новая газета. №56. 04.08.2008.
97. См. ссылку №94. Текст между 316 и 317 литературными ссылками. 98. Аудиозапись встречи С.Н. Рериха в мемориальном кабинете Н.К. Рериха в ГМВ от 20.11.89. // Сайт ИОСВ, форум Агни-Йога /Рериховское движение/, тема: Противостояние ГМВ и МЦР. С.4. 10.06.2008.
99. Там же.
100. Черненко О.Я. Состоявшееся интервью (с О.В. Румянцевой). Москва, интернет-журнал «Агни». Ноябрь 2001. C.7.
101. Сравнительный анализ подписи С.Н.Рериха на дополнении в пользу МЦР к завещанию С.Н. Рериха "Архив и наследство Рерихов для Советского Фонда Рерихов в Москве". Сайт «Живая Этика в мире» от 20.07.2007.
102. Митусова Л.С. О прожитом и судьбах близких. Часть IV. Портал Адамант. 01.01.2009. Текст между 140 и 141 ссылками на Примечание.
103. С.Н. Рерих – к членам правления Советского Фонда Рерихов 12 ноября 1989г. Москва// Рерих С.Н. Письма в 2-х томах, Т.2 М.: МЦР, 2005. С.378.
104. Заявление Советского Фонда Рерихов на пресс-конференции 23 ноября 1989г. Электронная библиотека МЦР. Защитим имя и наследие Рерихов. Т.1.
105. Обращение С.Н. Рериха к членам правления Советского Фонда Рерихов 28.11.89г. Электронная библиотека МЦР. Защитим имя и наследие Рерихов. Т.1.
106. Решение Московского городского совета о СФР и ЦМР, №2248 от 28.11.89.
107. См. ссылку №95. Текст между 319 и 320 ссылками.
108. См. ссылку №47.
109. См. ссылку №105.
110. Анненко Алексей. К истории МЦР (письмо знакомому). Портал Адамант. 29.10.2008.
111. См. ссылку №47.
112. Шапошникова Л.В. Наследие Рериха. Литературная газета. 30 мая 1990 г.
113. См. ссылку №47.
114. См. ссылку №112.
115. См. ссылку №47.
116. Анненко А.Н. Международный Центр Рерихов. «Мастер-Банк там правит бал… Портал Адамант. 11.04.2013.
117. Кадакин А. М. Посол - индолог par excellence // Содружество. – 2009. - № 4 (32), октябрь – декабрь. Цитировано: см. ссылку №116.
118. «Анатолий Карпов объявляет мат чиновникам Минкульта и вновь обращается к Президенту Путину». “Русский курьер”, № 43, 2 марта 2004 г.
119. Бакланов М.М. Вкус барбариса. Портал Адамант. 14.04.2014.
120. Шекспир Вильям. Монолог Жака из комедии "Как вам это понравится". Перевод.
Похожие статьи:
15.10.2014 11:03
Нэлла18-10-2014 20:44:01
Спасибо автору статьи за столь подробное исследование вопроса о создании СФР. Многое знала из воспоминаний Л.В.Шапошниковой и ее выступлений в Международном Центре Рерихов. Я думаю многим активным участникам этого форума стоит принести извинения Л.В.Шапошниковой за те необоснованные обвинения в ее адрес,высказанные на форуме. Статья очень много разъясняет.
Татьяна Бойкова18-10-2014 22:08:01
Спасибо автору за статью. Работа была проделана огромная, и это замечательно. Вот так постепенно и будет записываться история Рериховского Движения. Михаил Маратович в своей работе старается быть предельно корректным и пишет о том, что происходило в те дни внутри правительства и людей имеющих отношение к Рериховскому наследию в той или иной степени. Конечно, это все, что лежало и лежит на поверхности и можно "подсмотреть". Можно было бы о чем-то и поспорить, но в данном случае лучше выразить благодарность. Возможно, кто-то вот также опишет свое видение с другой стороны, только для того, чтобы все уравновесилось.
Уважаемая Нэлла, полагаю, нам не за что пока приносить Л.В. Шапошниковой свои извинения, потому что работа создавалась как на основе одних работ, писем и статей, так и на основе рассказов и воспоминаний самой Л.В. Главное в работе автора в том, что он ничего не приукрашивал, не возвеличивал, а кропотливо работал с теми документами, что были доступны.
Андрей Троицин22-10-2014 18:57:01
Нэлла: "Я думаю многим активным участникам этого форума стоит принести извинения Л.В.Шапошниковой за те необоснованные обвинения в ее адрес,высказанные на форуме. Статья очень много разъясняет."
- Нэлла, высказанные и предъявленные на этом форуме обвинения в адрес ЛВШ - более чем обоснованные, и Вы это прекрасно знаете. Статья крайне необъективно освещает очевидную деструктивную, разрушительную роль ЛВШ в деле становления и консолидации РД в единую всероссийскую общественную организацию. В уставе и организационном формате учрежденной при непосредственном участии С.Н. Рериха всесоюзной общественной организации Советский Фонд Рерихов - уже де-факто были заложены необходимые организационно-правовые консолидирующие механизмы, позволявшие формироваться РД в формате общенациональной общественной организации. Именно благодаря деструктивной, разрушительной деятельности лично ЛВШ - общенациональная общественная организация СФР была предательски преобразована в обособленную от всех остальных региональных рериховских обществ, исключительно московскую узко-корпоративную авторитарно-тоталитарную организацию во главе с непререкаемым "иерархом"-диктатором ЛВШ, что и привело к аморальному и противоправному пожизненному сосредоточению исключительных прав на наследие Рерихов в руках узкого круга лиц, во главе с самой ЛВШ. Тогда как, согласно уставу СФР, наследием и Центром-Музеем должно распоряжаться избираемое на общенациональных конференциях коллегиальное правление СФР. Так о каком правопреемстве МЦР - от СФР вообще может идти речь? Автор статьи не упоминает и о многолетних бесчисленных гонениях и судебных преследованиях всех неугодных ЛВШ региональных рериховских обществ и частных последователей, не согласных с ее узурпаторскими, авторитарными амбициями и беспрекословным диктатом. И не следует автору статьи сваливать всю вину за развал и разрушение РД исключительно на спецслужбы.
М.М. Бакланов23-10-2014 17:17:01
Благодарю Нэллу, Татьяну Николаевну и Андрея за комментарии к моей статье! Задумывая статью, я первоначально хотел охватить весь исторический период работы организации под названием СФР, но затем ограничился только фактом доставки наследства в СССР. Материалов для дальнейшего повествования событий было более чем достаточно. Но не захотел портить впечатление от самого факта важнейшего исторического события - возвращения на Родину наследия Рерихов. Всем понятно, что дальнейшее развитие истории приобрело уже характер конфронтаций мнений по взгляду на организационные моменты деятельности СФР-МЦР. И мне не хотелось вновь втягивать уважаемых оппонентов в очередной виток одних и тех же разговоров. Каждый имеет право иметь свою точку зрения и отстаивать её. А хотелось бы мне, чтобы читатели дополнили или уточнили историю этого, пока относительно спокойного периода организации и начала работы СФР для формирования нормальной истории развития РД в нашей стране. Спокойного, а потому и более исторически объективного. А вот дальше – пока мы все ещё достаточно «горячи», чтобы реально сформировать историю РД. Надеюсь, для этого не потребуется такой продолжительный отрезок времени. Ведь оно сдует всё наносное, и что мы оставим следующим поколениям? Наши пересуды на форумах по принадлежности наследия той или иной стороне? Чтобы историкам будущего была возможность писать диссертации только по темам типа «Критический анализ взглядов оппонентов раннего периода развития рериховского движения в конце 20-го и начала 21-го веков»? Знаете, чего мне не хватало при написании статьи? Материалов от другой стороны – от Рыбакова, Житенева и других участников тех событий. А время уходит и история останется так и не дописанной в своей полноте. Поэтому я благодарен тем авторам, которые внесли в исторические хроники РД своё видение того времени, независимо от их «партийной» принадлежности. Что касаемо роли спецслужб, которую я подчеркиваю в своей статье, так это исторический факт, от которого никуда не денешься. (В заключении статьи я как раз определяю развал современного РД за самими оппонентами, отводя спецслужбам наблюдательную и коррекционную роль и подчеркиваю, что это уже другая история вопроса.) . Если кто-то сделает историческое описание этого периода с других позиций – отлично! Об этом и говорит Татьяна Николаевна в своём комментарии к статье. Я понимаю, что трудно абстрагироваться от сегодняшней ситуации в РД и от позиций оппонентов, но давайте сделаем усилие над собой и как бы останемся в рамках именно того времени и сосредоточим на этом все наши воспоминания. Конечно, я не преследовал цель, что кто-то обязан извиняться перед Людмилой Васильевной за сказанное оппонентами в её адрес. Это нереально, исходя хотя бы из тезиса, что каждый имеет право на своё видение проблемы. Единственное, что могу пожелать – дискуссии должны идти в культурных рамках без оскорблений и ярлыков личного характера – всё же мы позиционируем себя последователями Живой Этики. Читатели сами сделают свой вывод, кто чего кому должен, получив более-менее реальную историческую картину событий. Наверное – Андрею. Утром встал и стал обдумывать свой сон. Сюжет в основе такой. Снились мне два тигра (сначала увидел одного, затем к нему присоединился второй; тигры были настоящие, красивые и цветные, и ни какие-то там «китайские бумажные»). Мы все внимательно посмотрели друг на друга и каждый пошел в свою сторону. Открываю портал «Адамант» - там Ваш комментарий. Это, наверное, к тому, что Ваше видение позиции на деятельность МЦР мы уже раньше обсуждали и нет необходимости более этот вопрос заострять. Сон в руку? Почему тигров было два, пока не знаю…
Андрей Троицин24-10-2014 09:10:01
М.М. Бакланов; "Наверное – Андрею. ...Ваше видение позиции на деятельность МЦР мы уже раньше обсуждали и нет необходимости более этот вопрос заострять."
- Уважаемый Михаил, так и Ваше видение и позицию относительно деятельности МЦР мы там же и тогда же обсуждали, и, быть может, и Вам не следовало возвращаться к такому же необъективному освещению и, в определенной степени, "обеливанию" неблаговидных, деструктивных, разрушительных деяний руководства МЦР, что, собственно, и вынудило меня, в очередной раз, возразить Вам. На мой взгляд, зло следует называть злом, добро - добром, темное - темным, светлое - светлым, и следует уметь проводить между ними четкую грань. Нельзя быть толерантным к проявлениям несправедливости и злого, корыстного умысла, тогда как Вы призываете в своей статье закрывать глаза на весь негатив ради априори неконструктивного перемирия. Перемирия - с несправедливостью, коварством и злом? Причем же тогда здесь Огненная Этика.
По поводу двух тигров из Вашего сна - скорее, то были тигр и тигрица, а дальше догадайтесь сами.
Нэлла24-10-2014 10:38:01
Для Андрея-
Надземное,801.
"Урусвати знает,что с древних времен все
Высшие Наставники предупреждали о вреде легко-мысленного осудительства..."
Думаю, что Вам ,Андрей, придется в будущей жизни(а может быть и в этой) пережить такую же необдуманную критику, осудительство в свой адрес, какие Вы бросаете в адрес МЦР, Л.В.Шапошниковой. Закон кармы неумолим!
Андрей Троицин24-10-2014 15:28:01
Нэлла, однако Вы нисколько не аргументируете, чем это мое "осудительство" столь "легкомысленно", и не приводите никаких неопровержимых доводов, которые бы и в самом деле свидетельствовали о необдуманности моей критики. Так что, за ни чем необоснованную критику и осудительство в мой адрес, видимо и Вам придется расплачиваться - ведь законы кармы распространяются и на Вас.
Рулон Обоев25-10-2014 09:39:01
Ловко состряпанная "онаученная" дезинформация, т. Бакланов, ничего не скажешь. Вы прям "Олег Шишкин" в теме истории РД.
Людмила Матвеева25-10-2014 14:03:01
Михаил Маратович пытается быть объективным,- это делает ему честь, но тем не менее, совершенное отчетливо прослеживается позиция не беспристрастного исследователя, а адвоката Л.В.Ш.
В подобной ситуции, которая здесь описана, может быть все объяснено, но, увы, далеко не все оправдано.
Именно поэтому вопреки страстному желаню Нэллы я не нанахожу повода для извинений перед Людмилой Васильевной персонально и в целом, кроме как за свойственную мне при моем несовершенстве резкость высказываний, но не за их суть. Вполне способным решить все проблемы РД был вариант Музея-центра (возможно даже и в таком виде, как он есть) и при этом самостоятельное и независимое от него Рериховское движение. Не нужно пытаться убеждать нас в том, что без персонального "водительства" Л.В. оно не состоялось бы; оно находится в таком неприглядном состоянии именно потому, что она сама попыталась усидеть на двух стульях, совмещая несовместимое - администрирование и духовное наставничество, на которое ей никто не давал лицензию. Личное дело каждого признавать в ней своего наставника, или нет, но ведь вопрос стоит так, что кто не признает, тот изгой. Этим нанесено вреда гораздо больше, чем тяжбами вокруг наследства. Если бы не было раскола в РД, то и судьба наследства совместными усилиями была бы давно решена и не имела таких негативных следствий. Иными словами положение с наследством напрямую связано с положение в РД, именно в этом я вижу главный, мягко говоря, недочет Людмилы Васильевны. И на мой взгляд это большой вопрос, кто перед кем должен извиняться.
М.М. Бакланов26-10-2014 09:29:01
Друзья! Как я понимаю, Кармы осуждения нам всем хватит с избытком. Позиция каждого понятна и принята к сведению и мною, и читателями. Давайте сосредоточимся на теме статьи. Мы все хотели увидеть нечто иное в комментариях к статье, чем выяснение отношений. Всё-таки - Портал не форум со свободной дискуссией. Будем считать, что ранее прозвучали общие оценки по существу работы. Теперь хотелось бы конкретизировать обсуждение и услышать более конструктивный разговор по теме статьи.
Спасибо Рулону – он хоть как-то приблизился к обсуждаемой теме. Сравнение моего творческого потенциала с возможностями О.А. Шишкина очень преувеличены. Более того, странно сравнивать меня с писателем, который доказывал связь Рерихов с ОГПУ. Я, кажется, этим не грешу. Насколько я припоминаю, его позиция подверглась критике от всех участников РД. Не грешу и тем, что позарился на сомнительные в достоверности материалы от оппонентов, имевшие заманчивые «жареные факты». Если считать опубликованные источники, на которые я опирался в своей работе, «дезинформацией», то тогда 90 процентов всех многолетних прений оппонентов нужно отправить в мусорную корзину. И признать, что мы просто прожгли эти годы впустую, вместо того, чтобы заниматься делом. Думаю, такое предложение никому не понравится. По поводу «ловко состряпанной онаученной» статьи – спасибо за комплимент, я старался! Видите, разговор стал интересней, как только мы коснулись конкретной темы! Надеюсь его продолжить именно в этом направлении.
Людмиле. Спасибо за Ваш комментарий. Попытаюсь ответить на затронутые темы. Я не гожусь на роль адвоката Л.В. Шапошниковой. И на роль прокурора – тоже. Как-то сам по себе. Но в вопросе сохранения заветов С.Н. Рериха по наследству его семьи полностью её поддерживаю и не отрицаю этого. Моя независимая позиция, конечно, создает определенные трудности: никто не любит «чужаков» и ещё более – свободных «художников». «Адвокаты» печатаются в своём «доме», мне туда путь закрыт, как и в «прокурорский стан». Но меня это не огорчает и, тем более, не приводит к обидам и переходу из неполноценного «адвоката» в прокуроры. Согласитесь, верность своей идее превыше мелочности. И Вас также уважаю за преданность своему делу. Делить нас по «цвету» (черный/белый, а тем более говорить об одержании) не одобряю: каждый уверен в своей правоте и только время нас рассудит, а не мы друг друга. Хорошая аналогия – наш суд. Там есть две спорящие стороны и судья между ними, который выносит вердикт согласно своду законов. Вот судьи в нашем движении как раз и нет (не надо брать в «судьи» Учение - им лихо оперируют обе стороны по одному и тому же вопросу). И, наверное, нам самим придется решать созданные проблемы в процессе своего взросления… Согласен, что мы бы смогли решить вопрос с наследством, если бы не действовали как «лебедь, рак и щука». Но пока «телега» стоит на месте, и помогаем этой неподвижности мы сами в меру своих способностей. Да ещё и помощников хватает, коих я упомянул в своей статье… Идея независимого сосуществования Центра-Музея и РД. Этот вопрос – о необходимости Координационного центра РД - поднимался на мартовской Конференции ОО ЖЭ и однозначно решен не был. Простите, но сейчас эта Ваша мысль, как я её понял, абсолютный нонсенс. Давайте я предложу Вам создать столицу государства без народа, населяющего это государство и еще множество аналогичных примеров. Понятие любого абстрактного центра – от самого простого, до самого сложного - заключает в себе неотъемлемый атрибут его воздействия (управления) на точку (объект) приложения центробежных сил и обратную реакцию. Нет центра управления (воздействия) и в системе наступает хаос; в политике такой хаос имеет название анархии. В сложных системах может быть не один центр притяжения и управления. Но в любом случае, система работает устойчиво только при нормальном взаимодействии всех «субцентров», подразумевая при этом наличие главного центра. В качестве примеров можно привести систему федеративного устройства нашего государства, строение любого сложного живого организма. В социальных системах также возникает вопрос о роли лидера Центра и все нюансы, связанные с его авторитетом и «силой». Если Вы считаете возможным существование РД только на основах положений Учения, то это не реально: уровень сознания у всех разный и всегда будут образовываться микроцентры, хотя бы из-за тезиса, что человек - существо социальное. Даже раньше, когда Учение было в подполье, роль этих «центров» выполняли люди, имена которых мы все знаем и почитаем. И зачем тогда понятие Фокуса как центра в Учении? Отрицать фокус-центр невозможно, но можно говорить о его качестве и силе воздействия на РД в современном понимании нашей действительности. Фокус имеют все рериховцы, как своеобразный центр притяжения и какого-то управления. Для кого-то это Ваша община, или ИОСВ, или МЦР, или СибРО, или само Учение. Фокусом можно также назвать и любой тематический форум, сайт или книгоиздательство. Здесь много вариантов, и это хорошо: люди имеют право выбора по своему сознанию. И каждый фокус, как центр, просто должен делать свое дело в рамках Учения. Даже небольшой Центр-фокус и его руководители несут тяжкий груз ответственности за свои действия. А до единого фокуса мы, увы, пока не доросли. Но среди возможных фокусов всегда будет наиболее сильный. Определяется это хотя бы числом его сторонников. На что годимся, то и имеем – таков закон эволюции. Координация фокусов при нынешнем состоянии РД нецелесообразна – сначала речь должна идти о качестве работы каждого фокуса и его руководителей, а лишь затем - о их взаимодействии. Текущее состояние РД вполне соответствует уровню сознания большинства его членов. И это тоже вполне допустимо и приемлемо. Не надо этого бояться и делать трагедию. Ребенок не рождается способным сразу ходить и говорить, для этого его учат. Другое дело в скорости приобретения этих навыков. Вот для этого и дали всем Учение. Дальше, извините, – сами. В том числе и через шишки и грабли, так доходчивей получается, ведь не каждый имеет богатый прошлый багаж. И еще нужно видеть в наших разногласиях определенную пользу: мы не отсиживаемся в «тёплом болоте», оппозиция не позволяет, и мозги (по крайней мере) начинают шевелиться. Да, хотелось бы иного, но выше головы не прыгнешь… Давайте оставим вопрос об извинениях чуть в стороне. Статья не такой уж мощный катализатор взаимных покаяний и извинений – это точно. Скорее она приведет к противоположному эффекту и наши комментарии этому пример. Мы просто обмениваемся мнениями. Вопрос с извинениями в жизни решается очень просто: не нужно производить необдуманных действий, которые затем потребуют этого нелюбимого всеми процесса. Элементарная этика в плоскости нормальной человеческой культуры… По поводу «лицензии на второй стул». Действительно, документа-лицензии привести нельзя. Косвенно – да, но высокий суд принимает только официальные, с печатями и подписями свидетелей, мандаты (да и их бы обязательно оспорили). Второй момент (только часть вопроса!) – «лицензию» на духовное водительство Л.В. Шапошникова вынуждена была принять от своих почитателей, которые посадили её на этот «стул». Это к вопросу о вечной тяге нашего народа к образу царя и та же необходимая потребность в земном фокусе по Учению. Даже просто быть царём ноша не из легких. Вспомните нашу историю страны: кто из вождей был абсолютно «святым»? А вы хотите идеала в духовном водительстве! И минует чаша сия тех, кто представляет хотя бы часть её глубины! Чтобы взглянуть на пример идеального водительства, нам всем нужно высоко поднять головы и посмотреть на небо… Монополией на истину, Вы знаете, Кто владеет… Вопрос всем. Постарайтесь представить себя в роли нынешнего духовного вождя и честно дайте ответ, смог ли я сделать лучше. И второй вопрос: всё ли я понимаю и знаю о мотивах действий Шапошниковой? Если оба ответа будут утвердительными, то тогда смело требуйте себе звания Адепта. Только не привязывайтесь к моим словам как к восхвалению Шапошниковой и её дел. Здесь я, как уже говорил, не её адвокат, а всего лишь простой человек, реально смотрящий на ситуацию. Надеюсь, мы достаточно обменялись мнениями по этим позициям? Развивать свои тезисы подробнее мне бы не хотелось, а то я, действительно, стану полным «изгоем» для обеих сторон.
Людмила Матвеева26-10-2014 12:57:01
Михаил Маратович, Вы, воспринимая мою мысль о самостоятельности РД, как нонсенс, поняли ее совершенно неправильно. Под самостоятельностью я подразумевала именно самостоятельность и самобытность каждого отдельного коллектива, который может избирать себе руководителя, а может не избирать его, самоуправляясь коллегиально, например, как это происходит в нашей Общине, где мои функции исключительно административные, а вся деятельность Общины в целом – это согласованное действие всего коллектива при абсолютной свободе в своей деятельности каждого в отдельности. Тот же принцип коллегиальности легко переносится на все РД в целом при благоприятных для этого условиях. МЦР мог и должен был оставаться административным культурно-просветительским центром, центром коллегиальности, предоставляя каждому коллективу полную самостоятельность, опираясь на аксиому – единство в многообразии. Вместо этого была навязана диктатура личности Л.В.Ш., следствием чего стала незатихающая борьба с инакомыслием, конкуренция и соперничество. Все же, что бы Вы не говорили в оправдание позиции Людмилы Васильевны, о ее избранничестве и прочих отличительных особенностях от рядовых последователей ЖЭ, это совершенно не гарантирует безупречности в ее действиях, следствием чего и стало кармически неизбежное положение МЦР в настоящее время. Таким образом, если рассматривать МЦР как фокус, что упорно навязывается уже более двадцати лет, то надо признать, что фактическая его роль под вопросом уже давно потому, что ожидаемого результата нет и не предвидится.
Вы пишете: «Координация фокусов при нынешнем состоянии РД нецелесообразна – сначала речь должна идти о качестве работы каждого фокуса и его руководителей, а лишь затем - о их взаимодействии.» Тем самым Вы подтверждаете, что подчиненность всех коллективов МЦРу – тоже нецелесообразна, и тут я с Вами согласна целиком и полностью, потому что надо не подчинять людей своей воле, а искать с ними точки соприкосновения, то есть закладывать основы для взаимопонимания. Согласитесь, самый мудрый человек всегда найдет эту возможность, гораздо разумнее строить добрососедские отношения, а не плодить и плодить врагов, которых у МЦР более, чем достаточно не потому, что люди такие плохие, а потому, что их занесли в черные списки, как неугодных, а кого-то – как предателей, тем самым устроив их травлю. И это не мои досужие фантазии, я лично знаю людей, которые оказались в таком прискорбном положении только потому, что стали жертвами диктатуры, процветающей в МЦР. А разве наша Община не подвержена нападкам со стороны этого доблестного коллектива только за то, что мы имеем смелость на свое мнение и независимость? Доказательства могу привести, если сочтете необходимым. Так что Ваше мнение о том, что люди имеют право на выбор, никак не подтверждается позицией МЦР.
Далее, Вы пишете: « Второй момент (только часть вопроса!) – «лицензию» на духовное водительство Л.В. Шапошникова вынуждена была принять от своих почитателей, которые посадили её на этот «стул». (…) Вспомните нашу историю страны: кто из вождей был абсолютно «святым»? А вы хотите идеала в духовном водительстве!»
Вынуждена Вам возразить: Людмила Васильевна Шапошникова приняла на хранение наследство, переданное народу, но ни слова нигде нет о том, что с ним вместе она получила статус духовного наставника, тем более – для всех без исключения. Личностные характеристики Л.В.Ш. так же, как и ее методы «наставничества», неприемлемы для духовного водительства масс, что не исключает того, что для отдельных личностей она является эталоном , и с этим невозможно не считаться по указанной Вами причине: « Текущее состояние РД вполне соответствует уровню сознания большинства его членов». Остается только добавить, что это большинство и есть МЦР и его сторонники, то есть – почитатели личности Людмилы Васильевны, а по сути – строители кумирни.
Я уже писала в одном комментарии: именно то, что Людмила Васильевна, в силу своей склонности к авторитаризму, диктатуре личности и склонности к самолюбованию, позволила и способствовала своим почитателям делать из себя идола и кумира, поставило крест на ней, как на духовном наставнике, поэтому, разумеется, тут и не может идти речь об идеале в духовном водительстве. Это – факт, печальный и неприглядный, он, опять же, может объяснить многое, но не может оправдать те перекосы, которые мы имеем в Рериховском движении. Но не менее печально и то, что этот неприглядный пример уже размножился и укоренился во многих коллективах, то есть выводы из ошибок МЦР нами всеми еще не сделаны и ответственность за Рериховское движение и судьбу Учения до конца не осознана.
Остается сказать, что проблема РД состоит из двух частей и лежит в двух плоскостях, - в материальной и духовной. Не могу отказать Людмиле Васильевне в том, что она преуспела в материальном, посвятив всю свою жизнь созданию музея, изданию архивов (их дозирование лежит целиком на ее совести и в этом вопросе я рассуждать не берусь), а также в посильной и своеобразной популяризации Живой Этики. Но за всеми этими внешними успехами совершенно потерялся человек и его духовное начало, и это относится и к самой Людмиле Васильевне, и к людям, которым она в этом духовном начале отказала, огульно и безапелляционно занося всех, в ком оно живо, в список одержимых, а всех, пытающихся указать ей на недопустимость шельмования инакомыслящих – в список личных врагов.
Не могу сказать, что все, что я написала выше, доставляет мне удовольствие, наоборот – все это глубоко ранит и вызывает горечь и стыд перед Учителем с большой буквы. После долгих лет доверия Людмиле Васильевне, я вынуждена признать, что главного она не сделала, а именно – не сплотила нас, скорее наоборот, подстегнула рознь, которая более всего компрометирует и РД и ЖЭ в глазах общественности. Это дает мне основание говорить, что основная задача по созданию мощного духовного течения не только не выполнена, но окончательно заблокирована. И что в таком случае, важнее для нас - наша цельность, или цельность наследия, в битве за которое разрушилось все, чему были сделаны очень хорошие предпосылки в самом начале зарождения Рериховского движения?
М.М. Бакланов27-10-2014 12:14:01
Людмила, спасибо за Ваш быстрый ответ, Вы действительно большой мастер словесных баталий, что неоднократно отмечалось на форумах. Приношу свои извинения, что неправильно понял Ваши мысли относительно Центра –музея и РД. Ваша уточненная позиция и пример организации вашей общины, расставила всё по правильным местам. Организация внутренней жизни в Общине – дело её членов, а формы и методы жизни коллектива, действительно, могут быть многообразны. Главное, чтобы они базировались на принципах общинности, заложенных в Учении. Если у вашей общины все получится, то это будет здорово! Удачи Вам и вашим товарищам!
Ваши высказывания в адрес МЦР и Л.В. Шапошниковой не лишены здравого смысла. Очень отрадно, что выражены они в культурной форме конструктивной критики. Согласен с некоторыми Вашими постулатами. Разделяю Вашу боль и сожаление о том состоянии РД, которое мы сейчас имеем. И все же, позвольте мне здесь несколько расширить мой взгляд на эти вопросы (МЦР и РД), если хотите, то взять роль «адвоката». Сначала разрешите мне уточнить мою мысль о «нецелесообразности координации фокусов при современном состоянии РД». Имелось в виду принудительные или преждевременные попытки создания искусственных фокусов-центров, или суперцентра, когда не созрели объективные предпосылки такому образованию. Тезис обусловлен самим состоянием РД и его неготовностью к реальной координации действий из-за позиций отдельных центров. Не секрет, что «лицо» фокуса сейчас определяет сам его руководитель. И именно они не готовы к сотрудничеству по, зачастую, личным мотивам. В таком состоянии фокусов о координации их действий речи быть не может. Да, могут быть совместные действия центров, но, как правило, это единичные «острые» акции, которые не затрагивают интересов самих элементов системы. То есть мы здесь можем видеть только зачатки координационного процесса и на данном отрезке времени они вполне закономерны и естественны. Этот постулат вполне согласуется с тем результатом, который Вы получили на своей Конференции. Одновременно мы видим другой пример – МЦР в ранге фокуса и его «союзников». Здесь процессы консолидации идут естественным путем. Можно говорить о «диктате» Л.В. Шапошниковой и подобных её административных особенностях, но нельзя сбрасывать со счетов преобладающее количество приверженцев (о «качестве» не будем спорить – оно у обеих сторон примерно одинаково) этого Центра и его руководителя. В интернете можно найти рассказы о том, что тот или иной человек лично обязан МЦР, или какое-то целое Общество «подпитывается» Центром, но здесь возможны спекуляции по этим сведениям. В любом случае, это не является основанием считать, что все Общества и союзники МЦР находятся под его жестким, того или иного вида, диктатом. Если есть жесткость в дисциплине, то не вижу в этом плохого. Дисциплина предполагает и определенное администрирование. Как бы там не говорили, но координация в действиях МЦР и его союзников поставлена грамотно и эффективно (чего нельзя сказать о других фокусах-центрах). Самостоятельность «субцентров» МЦР в повседневной местной работе однозначна и не курируется. И, заметьте, никто силком людей и Общества в союз с МЦР не тянет. Люди сами видят в нём фокус. Серьезные публикации проходят через согласования Центра? Так это отрадно, когда профессионалы просматривают материал. Иначе бы появилось много публикаций, где авторы оказывают «медвежью услугу» Центру (раньше таких услуг было предостаточно, сейчас их практически нет). Дальше можно было бы много чего перечислять-«оправдывать». Остановимся на главном: Центр есть, он успешно работает (пусть и с рядом ошибок) и пока нигде не видно ему альтернативы. Разрушив его, мы вряд ли создадим что-либо лучшее. Ну, каков я «адвокат»? Прямо загляденье! Хоть в штат просись! Это шутка. А теперь более серьёзно. На виду у всех только верхушка айсберга под названием «формирование РД в России». Вспомним, какой массовый, взрывной характер влияния на людей произвело Учение всего лишь каких-то (!) четверть века назад. Огромные тиражи книг Учения расходились мгновенно. Книги появлялись одна за другой. О каком качестве расширения сознания могла быть речь? Кто помнит те времена, тот согласится со мной, что нарождающееся рериховское движение было практически «диким», необразованным и неуправляемым. Да простят мне сотоварищи эти слова – сам был таким. Но мне повезло больше: рядом была Наталия Дмитриевна Спирина, которая приложила максимум усилий, чтобы мы из «дикарей» стали более-менее порядочными рериховцами. Это к значению и роли фокуса в нашей жизни.
Здесь позвольте мне вернуться назад к самому понятию фокуса-центра. Вы пишите: «…что в таком случае важнее для нас - наша [РД] цельность, или цельность наследия…», я отвечаю – и то, и другое. Но к понятию «важность» я расставил бы акценты по-другому. Фокус в Новосибирске образовывался по схеме: духовный лидер (Н.Д. Спирина) – ядро последователей – Музей – его работа – последователи. То есть в основе фокуса лежало наиболее прочное основание – духовность. И этот фундамент продолжает держать стены «постройки» и сейчас, выполняя свою роль фокуса-центра. Центр в Москве формировался по другой схеме: наследство семьи Рерихов – формирование внутреннего ядра Центра и его самого - работа центра – последователи. Как видите, в московском Центре ядром фокуса является материальное основание, несущее духовный потенциал. Уничтожить духовное ядро значительно сложнее, чем материальное. Поэтому противники (назовём так факторы, противодействующие духовному возрождению страны) взялись в первую очередь за задачу, которая им казалась бы «по зубам». Нет наследства – нет Центра – нет фокуса = анархия. Поэтому, сохранение ядра Центра - наследства – является первоочередной задачей сохранения фокуса. Лидеры приходят и уходят. Ядро–фундамент остаётся. О нём я и говорю, и стараюсь, как могу, за него бороться. Сохранив ядро, мы можем рассчитывать и на дальнейшую продуктивную духовную работу этого фокуса и улучшению ситуации в РД. Без фокусов-центров бессмысленно рассчитывать на формирование нормального РД…
Теперь вернемся в Москву, где зрел другой фокус - МЦР. И ему предстояла такая же работа по «окультуриванию» подошедших к Учению. Центр сам только что встал на ноги; многочисленные проблемы чисто материального характера, дрязги за власть внутри Центра и за наследство, притязания чиновников и противоборство и с ними, и со «своими» - кто мог всё это преодолеть? Только не «кисейная барышня», а жесткий и твердый руководитель. Я упоминал в своей статье, что должность руководителя Центра предлагалась С.Н. Рерихом другим лицам - все отказались, видать чувствовали то бремя, которое придется нести. Если появился Центр, да еще такого масштаба, с протекцией и авторитетом С.Н. Рериха - ему и предстояло привести в «порядок» всю рериховскую массу новичков. Большой хаос можно привести в нужное состояние только сильным воздействием. Других методов ни жизнь, ни природа не знает. Надежд на самоходство практически не было – это не каждому по силам. Тем временем подросло поколение «познавших» Учение личностей, которые стали претендовать на место в табели о рангах и возглавили борьбу за место под солнцем… Это только навскидку перечень проблем чисто земного плана. А есть еще оккультная составляющая этого процесса и другая ветвь борьбы, которая недоступна для нас. Хорошо, что РД сейчас, даже в таком непривлекательном виде, у нас имеется! Наверное, где-то есть возможность посмотреть проекцию возможного варианта сценария развития ситуации с РД в стране, если бы противникам удалось разрушить московский фокус…
Поймите, времени формирования РД прошло ничтожно мало по эволюционным меркам! Задача строительства Движения на долгие-долгие годы, прежде чем оно станет таким, как мы мечтаем. А на мечту нужно работать и сохранить её основу… Хотите принять моё видение роли МЦР - принимайте, я ведь его не навязываю. Каждый имеет право выбрать свой фокус самостоятельно. Мне ближе само Учение. Но я не отвергаю и другие фокусы, в которых можно много почерпнуть полезного. Исходя из этих позиций, хотелось бы, чтобы каждый подумал над написанными тезисами, прежде чем судить поверхностно о ситуации без достаточно полной информации о ней. Одновременно я поддерживаю здоровую критику оппонентов друг к другу и призываю к культурному и доказательному выражению своих аргументов. К всеобщей радости, как мне кажется, в РД наметился маленький прогресс по оздоровлению климата, что влечет такое же потепление отношений со стороны МЦР. Ура?! На этом мажорном тоне, позвольте тему про МЦР с моей стороны закрыть.
Людмила Матвеева27-10-2014 14:44:01
«Вы действительно большой мастер словесных баталий, что неоднократно отмечалось на форумах.»
Помилуйте, Михаил Маратович, я не бываю ни на каких форумах, кроме Общественного Объединения «Живая Этика». На Адаманте моих комментариев тоже не так уж много, так что Вы явно преувеличиваете мои заслуги в области словесных баталий.
«Сначала разрешите мне уточнить мою мысль о «нецелесообразности координации фокусов при современном состоянии РД». Имелось в виду принудительные или преждевременные попытки создания искусственных фокусов-центров, или суперцентра, когда не созрели объективные предпосылки такому образованию».
И это Ваше предположение, что мы имели подобные цели, тоже ошибочно, и не удивительно, что приписав их нам, вся РД-общественность всполошилась. Мы никого ни к чему не принуждали, а лишь выдвинули идею будущего, а ее осуществление начали с малого, и должна сказать, что и это оказалось непросто, как любое другое начинание. Отчасти наш опыт был пробным камнем, который дал нам возможность исследовать положение дел и степень готовности РД к действиям в новом направлении и я не вижу никакого криминала в том, что коэффициент полезного действия столь невелик. Большое и значительное вырастает медленно, требует кропотливого и упорного труда, настойчивости, устремления и веры, так что все еще у нас всех впереди, в том числе и единство. Я в это верю, потому что иное невозможно.
« Как бы там не говорили, но координация в действиях МЦР и его союзников поставлена грамотно и эффективно (чего нельзя сказать о других фокусах-центрах).»
Совершенно безосновательное заявление, на мой взгляд. Маленькие коллективы не менее эффективно управляются и в качестве дисциплины они ни в чем не уступают МЦР. Другое дело, что по недостатку материальной базы (наследия) они ведут менее активную общественную деятельность. Но это с лихвой компенсируется развитием духовного начала и практической духовной деятельностью. Разумеется, в большинстве случаев это не афишируется, но работа с психической энергией по оздоровлению близлежащих слоев Тонкого Мира, давно стала реальностью для многих. Не нужно создавать впечатление, что все, кто вне МЦР сплошь и рядом невежды и лжецы, одержимые и самозванцы. При двадцати-тридцати лет неустанного труда над собой, уже можно иметь минимальные навыки распознавания и духовной практики такой степени, чтобы вести сознательную работу с энергиями. Надеюсь, что Вы не рискнете утверждать, что это глупость и ненужная работа.
«Самостоятельность «субцентров» МЦР в повседневной местной работе однозначна и не курируется. И, заметьте, никто силком людей и Общества в союз с МЦР не тянет. Люди сами видят в нём фокус. Серьезные публикации проходят через согласования Центра? Так это отрадно, когда профессионалы просматривают материал».
И тут Вы мягко говоря, увлеклись своей адвокатской деятельностью. Работа курируется до такой степени, что всем дочерним организациям была дана команда «фас», когда было заявлено о создании ОО ЖЭ, - подумать только, какой криминал! Все они дружно поносили нас на чем белый свет стоит, а кто отказался это делать, - тут же за это жестоко поплатился. Имен называть не буду, чтобы не увеличивать людям проблем.
Тоже самое можно сказать о «согласовании» литературных работ с Центром. В этом нет даже необходимости, потому что результат заведомо известен. Пожалуйста, назовите мне авторов книг по тематике ЖЭ, которые бы получили разрешение на издание своих трудов со стороны этого самого Центра. Мне лично известно всего несколько человек, не скудно ли для такого обширного числа сторонников этого Центра? А ведь среди его сотрудников есть более чем достойные исследователи творчества Рерихов, читать интернет-публикации которых очень интересно, потому что они сделаны на высоком профессиональном уровне не сухими статистами, а людьми, проникнутыми Учением. Так где же их труды, которые принесли бы немало пользы в популяризации Рериховского наследия?
На мой взгляд, невозможно далее сдерживать реку Знания и духовного опыта. Стоит ли бояться неточностей на фоне уже заполонившей книжные полки литературы сомнительного содержания? И снова мы возвращаемся к проблеме совмещения администрирования и духовного наставничества. Руководитель, а тем более духовный наставник, каким позиционирует себя Людмила Васильевна, обязан помочь своим подопечным в развитии творческого начала в них, а не душить его запретами в силу их несовершенства. Разумеется, она не в состоянии уделить время и внимание каждому, но ведь в отделениях МЦР есть руководители, которые могли бы взять на себя обязанность в курировании, редактировании и устранению ошибок в трудах начинающих мыслителей. Для чего же тогда они существуют, если не для помощи своим сотрудникам?
«Вспомним, какой массовый, взрывной характер влияния на людей произвело Учение всего лишь каких-то (!) четверть века назад. Огромные тиражи книг Учения расходились мгновенно. Книги появлялись одна за другой. О каком качестве расширения сознания могла быть речь? Кто помнит те времена, тот согласится со мной, что нарождающееся рериховское движение было практически «диким», необразованным и неуправляемым.»
Знаете, а в моей памяти осталось совсем другое, светлое и возвышенное состояние, которое едва не погасло именно теперь, по прошествии двадцати пяти лет, потому что психологическая составляющая того времени и настоящего, диаметрально противоположны. Тогда было восторженное состояние души, сделавшей для себя ни с чем не сравнимое открытие; было стремление к общности, и ведь оно было так близко и достижимо, казалось, что мы уже стоим у врат в Новый Мир, так возвышенно было, по крайне мере, мое собственное состояние. Много было радости, стремления к Свету, веры в то, что ничто не может нам помешать в этом. А что мы имеем сегодня? И почему? Неужели можно, задаваясь этим вопросом, не найти ответ?
У меня и моих товарищей не было рядом авторитетов в лице Людмилы Васильевны Шапошниковой и Натальи Дмитриевны Спириной. Но это не сделало нас беднее (как и многих других), все мы самодостаточные духовно люди и это позволяет нам быть вместе и строить общину будущего. Мы никого не зазываем, но никому не отказываем, хотите - присоединяйтесь, вдруг это то, что Вам нужно… Я все время повторяю слова Учения, что два ученика не могут быть врагами друг другу, если они ученики одного Учителя.
Людмиле Васильевне нужно позаботиться не только о наследии Рерихов, но и о своем собственном, потому что покидая земной план недопустимо оставить нам в наследство войну авторитетов. Нужно успеть сделать очень важное дело: примирить всех, чтобы жило и развивалось Рериховское движение и дело Рерихов.
Нэлла28-10-2014 20:40:01
Л.Матвеева:... "все мы самодостаточные духовно люди и это позволяет нам быть вместе и строить общину будущего".
Позвольте заметить Вам,госпожа Людмила,что самодостаточные люди, а тем более духовные,так неуважительно не пишут о других рериховских центрах и их руководителях. Такое впечатление,что вся ваша работа происходит с оглядкой на МЦР. Вы только об этом и пишите. Между тем Л.В.Шапошникова и сотрудники МЦР похоже и не вспоминают о вас, так как заняты Делом. Не уместно с вашей стороны давать советы Людмиле Васильевне Шапошниковой. Тем более,что она Вас об этом ни-ког-да не просила.
Татьяна Бойкова29-10-2014 09:13:01
Непрошенные советы – это, конечно, не очень хорошо, но Людмила Матвеева их и не давала Л.В. Шапошниковой и никому другому, а просто отвечала на вопросы, поднятые автором статьи и освещала свою точку зрения на них, исходя из собственного опыта работы.
Но все же хотелось бы заметить, что к советам, и особенно из «низов» не грех иногда и прислушаться ( возможно, тогда и развивалось бы все в иной плоскости). Это Высоким Учителям не нужны наши советы, а Людмиле Васильевне до них еще ох как далеко. Но даже в случае Учителей, мы видим из писем Махатм и Е.И. Рерих, что их интересует направление наших мыслей. Л. В., в отличие от них, не интересуют ни чьи мысли и мнения, кроме своих. А когда человек мнит о себе так много и так высоко, а окружающие гнут свои « духовные спины» в подобострастии, то это называется культ личности, и совсем далеко от Культа Света.
Еще раньше хотелось обратить внимание, да времени не было, на то, что после падения финансовой поддержки и других положений МЦР, резко обозначился отток количества «сражающихся» здесь, у нас на портале, под очередной статьей, его(МЦР) защитников.
Поэтому Вы, Нэлла, вызываете уважение в этом плане.
К словам Людмилы и автора статьи хочу добавить, что помимо МЦР, только благодаря работе всех рериховских организаций страны: музеев им. Рерихов, не имеющих такой фин. поддержки и наследия под собой (как МЦР), а также других больших и малых организаций, ведется не менее активная, большая и важная работа по актуализации и распространению наследия семьи Рерихов, оставленного человечеству.
Один МЦР, при своей политики ведения дел, никогда не смог бы совершить такого объема реализации работы в этом плане, рассылая свои выставки за немалые деньги, что не каждому городу-то по силам, а уж тем более небольшому населенному и удаленному пункту. Ко всему этому, в нашей стране был бы такой мизер не просто даже нужной, но архи необходимой литературы.
Так что давайте посмотрим на вещи здраво и не будем настолько преувеличивать роль и значимость МЦР, а если учесть какое наследие там лежит (помимо картин) и соразмерить с тем, что было издано за эти 20 лет, кроме трудов самой Людмилы Васильевны, то получится очень мизерная цифра в море данной литературы, репродукций и постеров и т.п. изданий.
Это все остальные были заняты делом от которого многим приходилось отвлекаться, защищаясь от очередных скандальных публикаций в известных и дорогих СМИ или шельмования в судах.
Давайте возьмем к примеру СибРО. Они, поначалу не имея «под собой» никакой материальной базы, создали известный всем музей в селе Верхний Уймон, а затем и свой, в Новосибирске, а в этом году открыли часовню им. Сергия Радонежского, как завещала Н.Д. Спирина, а также издают множество литературы, объединяют Сибирь. После ухода Н.Д. Спириной, руководство музея тоже критиковали и они это услышали, что уже хорошо характеризует руководство музея. Мною приведен в пример только один музей , а их у нас на порядок больше. И каждый работает в силу своих духовных и финансовых возможностей. Другие РО также, не имея никаких материальный средств, кроме своих кровно заработанных «копеек», также вели и ведут разнообразную работу по актуализации духовного наследия семьи Рерихов. Так что думаю вот на этой ноте и следует остановится, что нужны и важны все, а гордиться и возвеличиваться за счет того, что ты, прежде всего делаешь, то что обязан делать на данный момент своей жизни, да еще особенно не жертвуя ничем при этом – никуда не годится.
Людмила Матвеева29-10-2014 13:05:01
Нэлла, приведите примеры, о каких других РО и их руководителях кроме МЦР я отзывалась неуважительно?
Вы не в состоянии ответить ни на один заданный Вам вопрос,как и на этот: откуда в МЦР картина "Гессер Хан" из разграбленной квартиры Ю.Н. Рериха? Думаю, что и теперь Вы быстро ретируетесь, не ответив.
Нэлла29-10-2014 14:39:01
И вновь вы переходите в дискуссии на высокомерный тон оскорбления.
Что касается этой картины, то четкого ответа у меня нет, я не являюсь сотрудником музея. Однако, хочу заметить, что Кэтрин Кэмпбелл выкупала картины, которые продавал вор и преступник Хорш. Она спасла многие картины Рериха, а некоторые передала в Россию. Так и Борис Ильич,по всей видимости, спас эту картину и она находится в прекрасном музее имени Н.К.Рериха в Москве. Это мои предположения.
Больше отвечать по этой статье не намерена,уж больно тон ваших заявлений переходит все границы дозволенного.
Татьяна Бойкова29-10-2014 17:02:01
Вот так, как только напишешь правду, так сразу недопустимый, высокомерный тон. Вы, Нэлла, сраниваете несравнимое: Хорш и Васильчик - ну к чему смешить людей. А Людмила, насколько я помню уже не в первый раз задает Вам этот вопрос, а Вы уходите от ответа. В самом начале и я всем вашим задавала этот вопрос тоже, но никто не отвечал. И это понятно, гораздо проще писать одни и те же, давно заученные слова про завещание, про ведущую роль Л.В. Шапошниковой. Но верю, что они и сами не знали, но привыкнув к тому, что все что в МЦР делается - "делается от Иерархии", даже и не пытались поинтересоваться. Я уж совсем не имею отношения к МЦР, но это все было опубликовано на сайте МЦР, где было представлено все торжество в деталях и говорили об этом чиновники от МЦР и работники его отделов. Так что вы зря на нас обижаетесь. По сравнению с Вашим форумом у нас тут вполне нормальные выступления, такой злобой как там мы никогда не страдали.
Андрей Троицин29-10-2014 19:43:01
Нэлла: "Не уместно с вашей стороны давать советы Людмиле Васильевне Шапошниковой. Тем более,что она Вас об этом ни-ког-да не просила."
- Так и с ее стороны, знаете-ли, тоже было неуместно давать советы и поучать всех нас, без исключения, в масштабах всего РД, причем не только в общероссийском, но и в общепланетарном измерении. Тем более, что и ее об этом мы все ни то что "ни-ког-да" не просили, но никто и ни-ког-да не делегировал ей таких полномочий "иерарха". Разве не руководство МЦР потребовало от всех последователей РД и региональных РО беспрекословного повиновения, угрожая тем, что те, кто не подчинится, якобы, "отпадут от Иерархии Света", так как, якобы, руководство МЦР является единственным на Земле "иерархическим звеном" (интересно - кто их избрал или назначил?) и без его благословения Путь к Свету заказан и никому не светит. Готов свидетельствовать - лично меня вы "страшили" таким образом, причем много раз. Неужто руководство МЦР и вправду рассчитывало, что им удастся вот так вот запросто подчинить себе и поработить свободолюбивых духом (по определению!) огненных йогов всей России!? Узурпировав и монополизировав административную власть, ЛВШ рассчитывала, таким образом, подчинить и покорить себе все РД. Но она не учла главного - истинные последователи Агни Йоги могут покориться только такому Пастырю, который сумеет очаровать и покорить их сердца обилием в душе Тепла, Любви, Света и Высшей Мудрости. А "рычагами" административного давления, в этом плане, вряд ли чего можно добиться.
Людмила Матвеева29-10-2014 22:43:01
Нэлла, Вы не ответили на первый вопрос.
А на второй ответили не верно.
Но я воздержусь от комментариев из сострадания к Вам.
екатерина30-08-2016 15:01:01
Поспешно говорят. Не задумались. Нет и следов элементарного познания от литературного наследия НКР
Solvedo02-09-2016 06:34:01
- "Вместо этого была навязана диктатура личности Л.В.Ш., следствием чего стала незатихающая борьба с инакомыслием, конкуренция и соперничество".
________
Вот странно: Л.В.Ш. уже нет в живых, а конкуренция и соперничество не затихают... Так, может, дело не в ней, а в тех, кто сейчас воспользовался её смертью для самовозвышения в глазах соратников? Непорядочно как-то по отношению к умершему единомышленнику, пусть даже и бывшему.
- "...совершенно не гарантирует безупречности в ее действиях, следствием чего и стало кармически неизбежное положение МЦР в настоящее время".
________
Карма - да, но ищите её не там, где она есть. Не успела я зайти сюда, как окунулась в сеть личностных разборок, где постоянно ищут виноватого, и, что ещё хуже, назначают его априори, невзирая на его заслуги (вполне реальные). Мерзко. Так что да, карма накапливается, но ещё неизвестно, на кого падёт удача и кому достанется удар.
- "А разве наша Община не подвержена нападкам со стороны этого доблестного коллектива только за то, что мы имеем смелость на свое мнение и независимость?"
_________
Сатана тоже имел своё мнение и желание быть независимым. Угадайте, чем это закончилось?
Дальше читать комментарии не буду, уж извините. Поэтому ответа не жду.
Администратор
Если Вы пройдете на более поздние статьи, то увидите насколько все изменилось, хотя бывает разное. Но для того, чтобы осознать что-то, необходимо размышлять и делиться своим мнением, возможно и не всегда верным.Татьяна Аапанасенко03-09-2016 07:05:01
Андрей Троицын: «Но она не учла главного - истинные последователи Агни Йоги могут покориться только такому Пастырю, который сумеет очаровать и покорить их сердца обилием в душе Тепла, Любви, Света и Высшей Мудрости».
- «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят». (От Матфея, г.7, 7-8)
Вот так-то. Ищите да обрящете.
Андрей Троицын: «Неужто руководство МЦР и вправду рассчитывало, что им удастся вот так вот запросто подчинить себе и поработить свободолюбивых духом (по определению!) огненных йогов всей России!?»
- Если вы читаете книги Живой Этики, это не значит, что вы уже приобщились к творческому огню путем мутации высших центров. Чтобы стать огненным йогом, необходимо пройти огненный путь в течение нескольких жизней, пробуждая в себе свет огня через страдания и лишения. В городских и густонаселенных условиях невозможно стать Агни Йогом, потому смешно читать об огненных йогах всей России. Их во всем мире и одного не найдется в данный момент времени, если только это не исследовательский путь одного из учеников Братства.
Для проведения процессов трансмутации высших центров путем нагнетения огня нужны чистые атмосферные условия в горных массивах. Чтобы понять, что такое священные боли и путь Агни Йога, прочтите письма Елены Рерих своим сотрудникам в последние годы жизни.
Татьяна Аапанасенко03-09-2016 07:31:01
Людмила Матвеева: «Пожалуйста, назовите мне авторов книг по тематике ЖЭ, которые бы получили разрешение на издание своих трудов со стороны этого самого Центра. Мне лично известно всего несколько человек, не скудно ли для такого обширного числа сторонников этого Центра? А ведь среди его сотрудников есть более чем достойные исследователи творчества Рерихов, читать интернет-публикации которых очень интересно, потому что они сделаны на высоком профессиональном уровне не сухими статистами, а людьми, проникнутыми Учением».
- Некорректное, уничижительное высказывание.
По-моему, для изучения мыслей Живой Этики достаточно первоисточника, личных комментариев Е.Рерих и той литературы, которая ею рекомендована, а, следовательно, одобрена Учителем. Любая публикация на тему Живой Этики грозит умалением и искажением до неузнаваемости самих истин, а это может принести непоправимый вред. Как сказано: «люди умеют сделать ложные выводы».
Чистота всех религиозных учений, данных человечеству, сохранялась только в течение первого столетия, затем к ним прикладывали руку всякие комментаторы и толкователи, искажая космическое назначение учений и вредя самому слову Истины путем нагромождений всяких измышлений, с которыми затем приходилось бороться Братству, принося в жертву своих учеников.
От профессионализма «проникнутых Учением» толку мало, если есть нарушения сознания и недостаток понимания. Ведь чтобы уяснить суть философии Агни Йоги, нужна не одна жизнь. Так, Н.Д.Спирина, изучая Учение в течение 50-ти лет и перечитывая вновь и вновь параграфы, находила все новое понимание их смысла.
Учение предназначено на тысячи лет вперед и не для всех, но для подготовленных в прошлых жизнях сознаний современников и для представителей шестой расы. Для основной массы - только по сознанию. Потому понимаю Л.Шапошникову, которая, как Вы утверждаете, душила творческое начало своих подопечных «запретами в силу их НЕСОВЕРШЕНСТВА», тем зарабатывая заслуги перед Братством и их уважение.
«Приказываю изъять все легкомыслие и нести всем ответственность, ибо каждое искажение приносит непоправимый вред». (Из Послания Учителя М., переданного через Е.Рерих американским сотрудникам)
Татьяна Аапанасенко03-09-2016 07:52:01
Людмила Матвеева:
«Нэлла, однако Вы нисколько не аргументируете, чем это мое "осудительство" столь "легкомысленно", и не приводите никаких неопровержимых доводов, которые бы и в самом деле свидетельствовали о необдуманности моей критики».
- Хотите я проаргументирую?
Как утверждают Учителя, великий план Белой Ложи по спасению планеты настолько совершенен и грандиозен, как в целом, так и в деталях, что невозможно простому человеческому уму осознать все величие божественного Построения. Все детали продуманы и подогнаны, как камни в древних сооружениях Мачу Пикчу, Ольянтайтамбо или египетских пирамид. И только Архитектору проекта известны все детали и способы осуществления задуманного. Рериховский проект – только часть мозаики общинного труда Белого Братства, направленного на ликвидацию той чумы, которая символизирует уродство человеческой психики.
Человеческое сознание еще не созрело для того, чтобы самому сделать правильный выбор, потому Учителем для осуществления поставленной задачи назначаются индивидуальности, находящиеся на высокой ступени развития, притянутые судьбой и с уже подготовленным в предыдущих воплощениях сознанием. Во время осуществления своей миссии они направляются и контролируются посредниками по принципу Иерархии как в Тонком Мире во время сна, так и на физическом плане.
Эволюция человека происходит согласно кармическому закону и благодаря длительной близости в прошлых жизнях к определенной Иерархической линии, во главе которой стоит Сущность, которая по божественному праву требует подчинения, любви и преданности себе. Длительное выпадение из этой линии ведет к падению в бездну и лишению всех достижений ума и сердца. Именно согласно этому закону Л.В. Шапошникову к Святославу Рериху привел не случай, но совместная линия кармы-судьбы, а также поставленная ей перед воплощением задача.
Большинство учеников находятся на невысокой ступени развития, потому подбор кадров Учителями – очень сложный процесс, так как нужно не только намагнитить судьбу через высокие энергии, но и по карме привести к нужной позиции ума подходящего для избранной роли ученика. Поэтому в системе иерархии: Святослав Рерих – Белое Братство связующим звеном между Рерихом и людьми стали не Людмила Матвеева или Андрей Троицын, а Людмила Шапошникова.
Как известно, все миры, включая высшие, каждую секунду находятся на испытании, и та задача, которая поставлена перед руководителями малых звеньев является для них испытанием и контролируется Свыше.
Вы дали оценку деятельности ныне покойной Л.В.Шапошниковой, наделенной умом и заслугами, достаточно высоко оцененными мировым сообществом, утверждая, что «основная задача по созданию мощного духовного течения не только не выполнена, но окончательно заблокирована», что она «в силу своей склонности к авторитаризму, диктатуре личности и склонности к самолюбованию, позволила и способствовала своим почитателям делать из себя идола и кумира» и это «поставило крест на ней, как на духовном наставнике». Но даже великие Учителя не рискуют давать оценку до окончания испытания каждого, каким же самомнением надо обладать, чтобы превзойти Учителя в его роли и, как метко выразилась Елена Рерих поставить «свой мягкий стул выше престола Гуру»!
Учителя утверждают, что «каждый правящий аспект иерархии» или часть этого аспекта сталкиваются со своим противоположным полюсом – протестом тех, кто находится ниже на иерархической лестнице, что любой человек, занимающий руководящую должность, какую бы доброжелательность он не испытывал ко всему миру, как бы сильно он не желал любви и сотрудничества среди своих собратьев, будет либо предан, либо подвергнут насмешкам, непониманию, издевательствам и неповиновению у тех, кто находится ниже его на космической шкале. Такое явление характерно для всех слоев самонадеянного общества, для любого монарха, президента или должностного лица. Их боятся, им повинуются, но редко любят. Это происходит согласно закону взаимодействия энергий, когда положительный полюс энергии приводит к появлению и выталкиванию отрицательного и наоборот. Потому самые естественные поступки руководителя независимо от его достоинств и ума часто неверно истолковываются и извращаются.
Это объясняет преследование многими рериховцами (и не только) деятельности ума Людмилы Васильевны как при жизни, так и памяти ее после смерти. Потому она больше всех заслуживает сострадания из-за грубости проявленных чувств соперников и соперниц, потому что часто именно женщины более активны в проявлении своих амбиций, имея склонность предъявлять повышенные требования к другим и пониженные к себе.
Почему Ваше «осудительство» Л.В.Шапошниковой и деятельности МЦР легкомысленно? Вообще-то, странно такое непонимание у человека, который заявляет себя как «устремленного к Свету», умного, духовно самодостаточного последователя Живой Этики в течение 25 лет. Но я объясню.
Для продвижения ввысь по лестнице Иакова требуются: чистота мысли, чистота слова и чистота поступка. Слово - материализованная мысль, которая творит карму человека и является мощным орудием его ума. Наделенная сильной волей, направленная на жертву мысль, может мгновенно убить любое живое существо. Если еще добавить силу, заключенную в неприязни или ненависти, звуке, в форме каждой буквы, из которых состоят лживые или просто злые выражения, то проявится та мощь энергии, которая мгновенно распространяется между связующими линиями и может стать причиной смерти ума, тяжелого заболевания и даже смерти самого автора или его ближайших родственников, если отраженная энергия вернется умноженная к породителю. В результате повторения мощь усиливается, высвобождается дополнительная энергия и последствия начинают проявляться более отчетливо.
Грубые и злые мысли травмируют не только здоровье, но и внешность человека, что немаловажно для женщины, и так называемое родовое проклятье – не миф, а результат деятельности отрицательного магнетима. Потому и говорят, что за грехи родителей до седьмого колена расплачиваются их потомки. Потому о мертвых, либо хорошо говорить, либо ничего, потому что сила восприятия мыслей в Тонком Мире значительно увеличивается, но и отдача сильнее. И потому - нельзя гадить в собственное корыто.
Одно из правил ученичества гласит: «Не говори ничего ложного или осуждающего своего ближнего, дабы ни привести в действие обратную силу творящего звука и слова, ибо Высший Закон изменит направление действующей силы и навлечет на тебя следствия нарушения закона с увеличенной мощью».
Так как Вы прикоснулись к истинам Живого Слова Учения Владыки М. и тем привели в действие оккультные силы, материализовав в себе все доброе и злое, потому отдача будет очень болезненной. Это Вы должны знать в первую очередь. Вы еще должны знать, что мы все ЕДИНЫ, потому нельзя нанести душевную рану одному ближайшему по уму и устремлениям человеку, чтобы не повредить стройную систему, созданную Братством. Но, как сказано: «…и тараканы за пазухой, и Луч Света. Так половинчатость входит во все, делая его половинчатым служителем Света. Одной половиной своей служит Свету, другой — тьме. Результаты, конечно, плачевны, и когда наступает ответственный момент, чаша осуждения перевешивает заслуги».
Администратор
Татьяна, ну о чем Вы пишете?Людмила Васильевна ушла в августе прошлого, 2015 года, а этот комментарий Людмила писала в октябре 2014 - сразу после публикации данной статьи. Вы что же не читали "сегодняшних" комментариев Людмилы Матвеевой?
А эти комментарии в основе своей уже история, показывающая, что сознание мыслящего, истинно преданного Учению человека, всегда способно распознать лучшее.
Татьяна Бойкова03-09-2016 08:03:01
Друзья -Татьяна Апанасенко и все, кто читает и еще будет читать эту статью,обращаю ваше внимание на то, что портал Адамант уже идет по другому пути, оставляя за собой право мыслить. Для лучшего понимания этого прошу прочесть "Сообщение портала «Адамант» по публикациям материалов в разделе «История РД»" от 22.09.2015. Исходя из этого сообщения уже не вижу смысла сражаться с "ветряными мельницами" в комментариях ранее выложенных статей, для этого есть последующие. А Вы Татьяна читали наше сообщение и выразили свое положительное к этому отношения.
Эта статья сейчас запущена в бегущую строку, чтобы напомнить: как, кем и на каких основаниях было получено наследие, для тех, кто пытается все поставить "с ног на голову".
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".