Листы старого дневника. Том VI. Главы XV, XVI. Генри С. Олькотт
.jpg)
Хобарт, Штат Тасмания Австралия
ГЛАВА XV
ПОЕЗДКА В НОВУЮ ЗЕЛАНДИЮ
(1897)
Немного вглубь острова от Хобарта возвышается холм под названием Маунт-Веллингтон, который, имея высоту менее 4500 футов, во время нашего приезда был покрыт снегом и создавал великолепный фон на фотографиях города, сделанных с палубы корабля. Я склоняюсь к тому, что Хобарт заслуживает того, чтобы быть отнесённым к самым красивым местам в мире. В течение двенадцати дней нашего пребывания в нём мы были заняты делами Общества, такими как проведение теософских вечеринок и публичных встреч с ответами на вопросы, визиты к частным лицам и выступления с открытыми лекциями, а также посещали чудесные места под дружеским водительством мисс Октавии Суссман и других наших друзей. На собрании, состоявшемся вечером 10-го августа, Филиал принял моё предложение назначить мисс Эджер на должность инспектора Филиалов. Она выступила с несколькими прекрасными лекциями, среди которых была одна на часто поднимаемую тему «Карма и реинкарнация».
Воспользовавшись случаем, я встретился с главой Масонской Ложей, чтобы «проложить себе дорожку» и помочь нашей работе. Это было весьма интересно в силу разительного контраста с Ложей, которая есть у нас в Америке, но должен признаться, что меня поразила царившая в ней атмосфера ребячества, если сравнивать её с Теософией. Хотя со времени моего членства в Масонской Ложе прошло уже тридцать четыре года, я чувствовал, что мне не следует входить в неё вновь в течение такого же периода. Можно сказать, что дух Теософии, особенно в её аспекте братства и религиозной терпимости, в этой Ложе присутствовал, но был скрыт от глаз ширмой формализма и некоей театральности. Наши читатели, наверное, помнят1, что в Нью-Йорке, когда Общество сократилось до очень маленькой организации, мы с Е. П. Б. вели переговоры с друзьями-масонами о том, чтобы сделать теософские учения основой для новой масонской степени, но отказались от этого плана как неосуществимого.
Среди интересных людей, с которыми мы познакомились, был молодой англичанин, выпускник университета. Он собрал вокруг себя группу из дам и одного джентльмена, которые под его руководством занимались чтением книг, что дополнялось полезными дискуссиями на возвышенные темы. Я был очень рад видеть пылкий энтузиазм, с которым он работал, и достигнутые успехи в интеллектуальной и духовной сферах. Во время всего нашего пребывания в Хобарте у нас не было ни праздного времяпрепровождения, ни периодов скуки; мы завели несколько тёплых дружеских знакомств и сожалели, что были вынуждены покинуть этот город, что мы сделали 20-го августа в 17.00, когда на пароходе «Талуне» компании «Юнион» отплыли в Данидин. В течение следующих трёх дней мы наслаждались прелестями корабельной качки благодаря подбрасывающим нас волнам с востока, но на четвёртый день добрались до «Блаффс», порта стоянки кораблей, расположенного примерно в 150 милях от Данидина. Это произошло в чудесный солнечный день, напоенный свежестью, которая даёт нам, жителям умеренного пояса, ощущение бодрости и хорошее самочувствие. Примерно в пятидесяти милях от гавани простиралась цепь холмов, полностью покрытых снегом, которые ярко выделялись на фоне ясного лазурного неба. Во второй половине дня мы возобновили наше плаванье и на следующий день добрались до Порт-Чалмерса, морского порта Данидина, расположенного в часе езды от города. На борт корабля поднялись мистеры Джордж Ричардсон, А. У. Морэ и Пирмейн, которые, протянув руки, радушно нас приветствовали. Среди наших неустанных тружеников в Австралазии мистер Морэ всегда занимал видное место, а его связь с газетой позволяла ему освещать теософскую тематику для широкой публики. Двое других джентльменов оргкомитета также оказали нам весьма ценные услуги, а мистер Ричардсон силой и чистотой своего характера придавал достоинство должности президента местного Филиала.
На следующий день я прогуливался по городу и заводил знакомства. Здесь были очень холмистые улицы с множеством красивых домов. Вечером перед огромной аудиторией я выступил с лекцией о спиритизме, а мистер Ричардсон на ней председательствовал. На следующий вечер пришёл черёд выступать мисс Эджер, и её лекция «Чему может научить нас Теософия» прекрасно раскрыла её тему. Следующую ночь мы провели в доме мистера Пирмейна, расположенного в пригороде Сойерс-Бей, очень труднодоступном в дождливую ночь, поскольку до него приходится топать по шпалам железнодорожных путей, чтобы не делать длинный крюк. На следующий день я вернулся в город и в 18.30 выступил перед многолюдной аудиторией с лекцией на тему «Целительство». Её забавная особенность состояла в том, что после того, как я проговорил один час, аудитория вынудила меня проговорить ещё один, разделив, таким образом, длинную речь на две части. Нам приходилось устраивать по два приёма в день, чтобы дать возможность пообщаться с нами всем желающим. Вечером 30-го августа состоялось собрание Филиала, а следующим вечером в «Зале Союза Портних» прошла встреча, которая была названа «дружеской», что, я думаю, явилось уникальным событием. Это прямо наводит на мысль о существовании внутри данного класса колониальных работниц духа взаимопомощи и о наличии у них организаторских способностей. Вечером 1-го сентября мы с мисс Эджер ужинали в доме одного из членов нашего Общества, дочь которого была настолько хороша собой, что я попросил его подарить мне её фотографию: некоторые французские писатели назвали бы её лицо «чеканным», то есть, по-видимому, созданным специально для того, чтобы быть вырезанным из раковины или камня в виде камеи. Поскольку эта юная леди очень красива, то, будучи хорошим теософом, она, я думаю, не будет возражать против этого краткого замечания любителя искусств об её художественных формах.
Третьего сентября на пароходе «Те Анау» мы отплыли в Крайстчёрч, и в пути нам было нелегко. После выхода из гавани началась сильная качка, продолжавшаяся всю ночь; погода была холодной и дождливой, и все на борту чувствовали себя ужасно. В 11 утра 4-го сентября мы прибыли в Крайстчёрч, или, вернее, в его гавань Литтлтон, расположенную в нескольких милях от города, где нас от имени Филиала встретили и приветствовали мистер Родс и миссис Ричмонд, дама, известная в Индии и Великобритании, а также в колониях как лектор, выступающий на очень интересные темы. Я поселился у миссис Флетчер, которая сделала мое пребывание в этом городе очень приятным. В то время в этом городе успешно орудовал известный двоежёнец и мошенник «преподобный» А. Б. Уортингтон, уроженец одного из западных штатов Америки, одарённый большими ораторскими способностями, привлекательный и прекрасно сложенный человек, умеющий убеждать, но абсолютно беспринципный; этот человек был способен обучать высоким материям, но оставался морально развращённым охотником за женщинами, «послужной список» которого включал в себя семь незаконных браков в Америке и разорение разных богатых дам, чьи деньги он заполучил, прибегнув к щедрым обещаниям мистического посвящения и обретения психических сил. Незадолго до моего приезда в Крайстчёрч он учинил большой скандал, соблазнив высокую и прекрасную леди, с которой он сочетался браком, будучи уже прежде женатым, и этот всплывший факт открыл глаза этой леди, но разбил её сердце.
Меня сводили посмотреть на прекрасную церковь, которую он построил на деньги местных прихожан; она представляла собой прекрасно спланированное здание с просторным залом и большой закруглённой трибуной для проповедников, подобной той, что находится в церкви Генри Уорда Бичера в Бруклине. Его проповеди, беседы с прихожанами и эзотерические наставления избранной группе введённых в гипноз мужчин и подающих надежды пророчиц были составлены на основе теософских принципов, и он без зазрений совести пользовался всем лучшим, что мог найти в книгах миссис Безант и других наших писателей. Когда его подлая натура была разоблачена одним обманутым мужчиной, он сбежал из Крайстчёрча, нашёл пристанище в другом колониальном городе и с безграничной наглостью вновь принялся за своё дело. Десятого сентября бедная леди, его вышеупомянутая жертва, принявшая имя «сестра Магдала», пришла ко мне и своим горестным рассказом вызвала у меня сильное сочувствие. Даже сейчас я отчётливо вижу стоящую передо мной потрясённую горем высокую изящную женщину с большими глазами, полными слёз. Я попытался её утешить, и она на время просветлела, но, увы, её страдание в этой жизни было кармическим наследием, и через какое-то время после нашего разговора она покончила жизнь самоубийством. Случай с этим Уортингтоном – это целая глава драматической истории о мошенниках обоих полов, которые использовали Теософские учения для достижения своих гнусных личных целей, будучи членами нашего Общества или же нет. И этот случай, как ни крути, прискорбен, поскольку, как было упомянуто, Уортингтон обладал талантами и, если бы не развращённость его низшей природы в отношении женщин и денег, к которым он испытывал равную тягу, хотя и стремился к деньгам только для того, чтобы их растратить, он мог бы стать одним из самых красноречивых и несущих благо религиозных учителей нашего времени. Он учил чистой Теософии с непревзойдённым красноречием, и когда дела шли у него плохо, и его на несколько лет сажали в тюрьму (в которой он находится и сейчас), его последователи теряли свой естественный центр сплочения за исключением Теософского Общества. О характере «сестры Магдалы» до и после её отношений с Уортингтоном я знаю недостаточно хорошо, чтобы сказать что-то определённое, за исключением того, что она, несомненно, была жертвой Уортингтона, полностью подпавшей под его чары, которые он мог набросить на людей, если хотел сделать их своими жертвами. Помогала ли она ему сознательно обманывать других – это вопрос, на который никто не может дать ответ, если мы имеем дело с чувствительными персонами в состоянии истерии или гипнотического внушения; медицинские светила, равно как и суды до сих пор расходятся во мнениях относительно их моральной ответственности.
Девятого сентября я посетил прекрасный музей, где увидел традиционный дом маори в натуральную величину, большое количество диковинных предметов маори и реконструкции скелетов гигантских страусообразных моа (динорнисов) высотой около 14 футов, бедренные кости которых были толще, чем у лошадей.
Моя дорогая подруга миссис Эйкен из Крайстчёрчского Филиала рассказала мне любопытную историю об одной картине из этой галереи, которая иллюстрирует то, что мы назвали бы воспоминанием о прошлой жизни, а один осторожный учёный недавно окрестил «регрессивной памятью». Когда одна дама пришла в эту галерею со своим маленьким сыном, он, указывая на некий пейзаж, сказал: «Мама, да ведь эту картину написал я!». Мать отнеслась к этому как к невинной шутке, но, когда она сказала ребёнку, что эту картину написали за много лет до его рождения, он ответил: «Мама, я ничего не могу с этим поделать, но я знаю, что её нарисовал я. Сначала я хотел нарисовать закат, но передумал и на другой стороне холста нарисовал восход». Мать, будучи теософом, по меньшей мере, по убеждению, сильно поразилась потенциальной важностью этого факта, поэтому она убедила смотрителя музея снять картину для осмотра, и на обороте холста действительно был обнаружен незаконченный набросок, о котором говорил ребёнок. Эта история была рассказана мне совершенно искренне, и, если мне не изменяет память, об этом случае знали, главным образом, члены нашего местного Филиала.
Женщины Крайстчёрча произвели на меня впечатление более умных и решительных, чем где-либо. Я присутствовал на их встрече с мисс Эджер (в доме миссис Эйкен), на которой мы с ней выступили с речами. Особенно меня очаровала миссис Ада Уэллс, признанный лидер движения за предоставление избирательных прав женщинам, которую считают главным инициатором принятия законопроекта об избирательном праве. Вечером мисс Эджер выступила с лекцией о христианстве, а я – о буддизме. Это были наши последние речи в Крайстчёрче, поскольку на следующий день на пароходе «Ротурунда» мы отплыли из Литтлтона в Веллингтон, в который прибыли на следующий день в 10 часов. Здесь я поселился у мистера и миссис Эллисон. Днём в зале нашего Филиала состоялась встреча с ответами на вопросы, а вечером – лекция на тему «Возрождение души»: собравшаяся на неё большая аудитория была внимательной и много аплодировала. Во время нашего пребывания в этом городе я завязал приятные знакомства с членами нашего Общества, причём некоторые из них стали очень близкими. Мисс Эджер остановилась в другом доме, но к нам обоим часто наведывались интересующиеся, и две мои лекции собрали многолюдные аудитории. Вечером 16-го (сентября) состоялось собрание Филиала, на котором была принята резолюция, одобрявшая назначение мисс Эджер инспектором Филиалов. На следующий день со мной произошёл любопытный случай: с моей правой руки сделали слепок по просьбе местного хироманта, который, видимо, думал, что линии на моей ладони совершенно уникальны и оправдывают хлопоты и расходы, связанные с этим делом.
Восемнадцатого сентября мы выехали поездом в Пахиатуа, маленькое местечко в глубине острова, где проживало несколько очень интеллигентных членов нашего Филиала. Мне посчастливилось быть в гостях у очень музыкальной семьи, все взрослые члены которой играли на музыкальных инструментах, а некоторые имели прекрасные голоса. Подобный эпизод – прелестнейшая интермедия во время путешествий на большие расстояния по морю и суше, когда твоё время постоянно занято общественными делами. Двадцать первого сентября мы выехали на экипаже в Вудвилл – в район, где жил мистер Э. Т. Стерди, когда он впервые написал мне, желая узнать о Теософии. Вечером состоялось собрание местного Филиала, на котором была принята резолюция о назначении мисс Эджер на должность инспектора. На следующий день я посетил сеанс эксцентричной женщины-медиума, которая притворялась, что находится под контролем Е. П. Б.! В доказательство этого она была настолько любезна, что дала мне клочок бумаги с якобы подписью моей старой дорогой подруги, сделанной графитным карандашом, но все Бертильоны и Нетерклифты мира никогда не осмелились бы установить хоть какое-то сходство этих каракуль с подписью Е. П. Б.. Двадцать второго сентября я выступил с лекцией на тему «Реинкарнация», а 23-го числа выехал со своей спутницей из Вудвилля в Веллингтон, в который мы прибыли в 9 часов вечера после семичасовой поездки на поезде.
Стояла ужасно ветреная и дождливая погода, предвещавшая сильные ливни. Из Веллингтона мы должны были отплывать в пятницу 24-го сентября, но шторм был так силён, а свет настолько померк из-за проливного дождя, что вместо того, чтобы отчалить в час ночи, лодка «Ричмонд» не могла отправиться в Нельсон (Новая Зеландия) до полуночи следующего дня и простояла на якоре до 14 часов в нижней бухте. Утро было ясным, а небо ярким, шторм утих, и по спокойному морю мы добрались до Нельсона в 5 часов вечера, по пути зайдя в Пиктон, красивую гавань, окружённую сушей почти со всех сторон. Нас приютила миссис Саксон, замужняя дочь нашей старой подруги миссис Пикетт. Тем же вечером я выступил с лекцией на тему «Спиритизм», а следующим – «Целительство». На третий день мы с мисс Эджер отплыли в Окленд на пароходе «Махинапуа». Двадцать восьмого сентября мы на весь день остановились в месте под названием Нью-Плимут и в 10 часов вечера возобновили наше плаванье. К счастью, море было спокойным, и маленький пароход качало не сильно, хотя мы этого и ожидали.
Двадцать девятого сентября в 10.30 утра мы прибыли в Окленд. Нас встретили мистер и миссис Драффин, доктор Сандерс, президент Оклендского Теософского Общества, мистер Ф. Дэвидсон, помощник генерального секретаря, миссис Хемус, сестра мисс Эджер и другие наши знакомые. Драффины отвезли меня к себе домой, а мисс Эджер пошла к своей сестре. Вечером нам устроили приём в залах Филиала, которые были со вкусом украшены листвой и цветами, в основном лилиями.
Прогуливаясь по улицам города, никогда не подумаешь, что Окленд был основан только в 1840 году, потому что у него, как выразился один мой приятель из Хайленда, «пожилой осёдлый вид». Здесь теплее, чем на острове Южном, температура колеблется примерно от 60° до 80° градусов по Фаренгейту, которая нас, индийцев, заставляет ходить в тёплой одежде, но по сравнению с Крайстчёрчем и Данидином это почти тропики; на это жители острова Южный с презрением говорят, что оклендцы имеют привычку лежать на спине до тех пор, пока спелые персики не начнут падать им в рот. Этот упрёк явно не обоснован и, возможно, он вызван некоторой завистью к живописным окрестностям Окленда и его большими размерами; он в точности такой же, как и упрёк в адрес ямайских негров, которых белые презрительно считают очень ленивыми, говоря, что, лежа под банановым деревом, они не утруждают себя тем, чтобы встать и дотянуться до бананов, но срывают их цепкими пальцами своих ног. Во время своего путешествия по Новой Зеландии я видел, что её малочисленное население столь же активно и старательно стремится к богатству, как основная масса британцев, которых можно встретить в других частях Империи. Я вклеил в свой дневник напечатанный список своих дел во время пребывания в Окленде с 29-го сентября по 12-е октября. Он включает в себя приём, три собрания Филиала, четыре «домашних» встречи, три лекции и пикник на озере Такапума и ни одного свободного дня. На совместном собрании двух Оклендских Филиалов моё предложение относительно введения инспекторской должности мисс Эджер было единодушно одобрено.
В Окленде, как, впрочем, и во всех других колониях, процветает увлечение психизмом, погоня за феноменами, медиумизм и тому подобное. Одним из членов нашего Общества, фактически одним из старейших в Новой Зеландии, был ныне покойный Джеймс Кокс, имевший репутацию психометриста, успешного, главным образом, в диагностике заболеваний, причём настолько, что этой практикой он хорошо зарабатывал себе на жизнь. Он постоянно ездил между Оклендом и Сиднеем, чтобы навещать своих пациентов. В редких случаях он использовал свою силу для поиска потерянных вещей и людей. Тремя наиболее известными людьми в нашем Оклендском центре были доктор Сандерс, мистер Драффин и мистер Сэмюэл Стюарт, который много сделал для «Теософа», что принесло ему известность во многих странах, где читатели имеют доступ к этому журналу. Из талантливых женщин-членов нашего Общества я позволяю себе упомянуть только о мисс Эджер, её сёстрах и миссис Драффин, которая после тяжёлой болезни внезапно стала красноречивым оратором. Во время своего двухнедельного приезда в Окленд я был окружён такой огромной добротой и братской заботой, что всегда буду вспоминать о нём с благодарностью и трепетом. Наше пребывание в Окленде подошло к концу 12-го октября, когда на пароходе «Вайхора» мы с мисс Эджер отплыли в Сидней. Несмотря на сильный сдувающий с ног западный ветер на пристани, нас пришло провожать много друзей. Среди них была миссис Стюарт, милая седовласая семидесятилетняя леди, теперь уже давно покинувшая сей мир.
_______________________
1 – «Листы старого дневника», Том I, с. 468. – ред.
ГЛАВА XVI
«ПРИКЛАДНАЯ ТЕОСОФИЯ»
(1897)
Сидней. Австралия.
Тринадцатого, 14-го и 15-го октября мы плыли из Окленда в Сидней, в который прибыли в полночь 16-го. Днём 17-го октября состоялось заседание Совета, а вечером в нашем зале перед многолюдной аудиторией я выступил с лекцией «Здравый смысл Теософии».
Теперь, когда наш взор уже был обращён в сторону Индии, нам приходилось экономить время при посещении различных пунктов нашей поездки. Восемнадцатого, 19-го, 20-го и 21-го октября состоялись приёмы, одни публичные, другие для интересующихся; вечером 20-го и 21-го октября я выступил с ещё двумя лекциями, а 22-го числа отправился поездом в Батерст, чтобы сдержать обещание, данное мистеру Г. Видерсеену, когда он последний раз был в Сиднее. В Батерсте стояла очень хорошая погода, и я воспользовался ею, чтобы прогуляться и осмотреть город. Вечером я выступил с лекцией, потом немного поужинал, чтобы набраться сил, и в 10 часов вечера в кабриолете выехал в Рокли, находящийся в тридцати пяти милях. Я добрался туда в час ночи на паре замечательных австралийских лошадей, которые в Индии известны как «валерс» (происходят из Нового Южного Уэльса) и в своём родном климате одарены удивительной выносливостью. В жарком климате Индии они подвержены солнечным и тепловым ударам, поэтому с ними приходится нянчиться, одевая им пробковые солнцезащитные шапочки, и обращаться с ними бережно, но в колониях они иногда совершают переходы по сотне миль в день. В нашем случае они преодолели расстояние между Батерстом и Рокли рысью, с которой не сбились ни разу, со скоростью около двенадцати миль в час. Возница сказал мне, что цена, заплаченная за этих лошадей, составила 30 фунтов стерлингов.
На следующее утро после завтрака меня отвезли в Маунт Дэвид, лагерь золотоискателей. Я приехал в него в полдень и поселился в доме управляющего мистера Видерсеена. Он выделил мне комнату, и в 3 часа дня я выступил с лекцией на теософские темы перед аудиторией из шестидесяти человек, представлявшей собой практически всё население лагеря. Стояла настолько прекрасная погода, а воздух был напоен благоуханием лесных деревьев, что я почувствовал себя очень счастливым и с энтузиазмом принялся излагать Теософию сидевшим передо мной шахтёрам в рабочей одежде. В конце этой встречи состоялось дружеское рукопожатие и обмен любезностями. В итоге тем же вечером я основал небольшой местный Филиал Теософского Общества. На следующий день мои новые приятели с большим доброжелательством показали мне шахту и работу толчейных ставов. В 13.00 в экипаже я выехал обратно в Батерст, остановился в его отеле до 10 часов вечера, а затем сел на поезд до Сиднея, в который прибыл на следующий день в 6 часов утра. Я застал мисс Эджер в доме миссис Пейдж; мы пообедали в нашей Штаб-квартире и провели в ней остаток дня. Примерно так же прошёл и следующий день, а вечером в Протестантском Зале состоялось прощальное публичное собрание, на котором доброжелательная аудитория слушала лекцию мисс Эджер на тему «Строительство Мира». Председательствуя на этой лекции, я произнёс прощальную речь. Затем мы с мисс Эджер попали в мастерскую миссис Мур-Джонс, прекрасной художницы и милой, полной добрых чувств женщины, к сожалению, являвшейся инвалидом. Вечером мы посетили медицинскую лекцию в женском классе бригады гражданской скорой помощи, на которой меня усадили в кресло председателя, и я по просьбе присутствующих в конце урока выступил перед ними с речью. На следующее утро мы побеседовали с главной медицинской сестрой бригады. Я посетил миссис Мур-Джонс, позавтракал в нашей Штаб-квартире, принимал посетителей и вместе с мисс Эджер пообедал у доктора Ле Фриманна, а вечером присутствовал на прощальном собрании Сиднейского Теософского Общества, на котором выступили мистер Джордж Пилл, прекрасный и неутомимый президент Сиднейского Филиала, к сожалению, ныне покойный, мисс Эджер, мистер Коллестрём, доктор Стордер, доктор философии, немецкий мистик и член Теософского Общества, я и другие. Наш приятный и плодотворный визит в Сидней завершился 30-го октября. Мистеры Скотт и Уилсон проводили нас на пароход «Оруба» Восточной пароходной компании, на котором мы должны были плыть через Мельбурн в Коломбо. Нас провожало много друзей, которые подарили нам много благоухающих цветов и произнести на прощанье много тёплых слов.
Погода на море была очень холодной, корабль очень большим, питание очень простым, а обслуживание весьма сносным. Утром 1-го ноября мы прибыли в Мельбурн и, позавтракав в здании Общества, я нанёс прощальный визит своему другу мистеру Терри. Вечером я выехал поездом в Аделаиду. Мистер Нокс прислал мне деньги на железнодорожный билет, чтобы я мог посетить Бранч и выступить там с лекцией. Мисс Эджер осталась на борту корабля. Ночью в поезде было очень холодно, и я всё время просыпался, но, в конце концов, все неприятности закончились, и на следующий день в 10 часов утра я добрался до Аделаиды. Меня встретил мистер Нокс, президент местного Филиала и очень активный член нашего Общества, вместе с другими нашими коллегами. Я позавтракал в городе, и днём мистер Нокс отвёз меня в «Бернсайд», свою загородную резиденцию, где миссис Нокс устроила мне очень радушный приём. На следующее утро в городе на приёме в здании Общества я имел удовольствие познакомиться с двумя очаровательными француженками-членами нашего Общества, сёстрами и художницами мадам Мушэ и мадемуазель Лион, которые присутствовали на съезде в Бенаресе в 1904 году и совершили поездку по Индии. Поскольку в Аделаиде было много спиритистов, то по их просьбам моя первая лекция была прочитана на тему «Спиритизм и Теософия», вторая, состоявшаяся следующим вечером, – на тему «Целительство» и ещё одна, прошедшая 5-го (ноября) – на тему «Теософское Общество и Теософия», оказавшаяся последней в Австралии. Во время поездки по колониям Австралии, Тасмании и Новой Зеландии я произнёс шестьдесят три речи, включая лекции и приветственные обращения.
Восьмого ноября мисс Эджер прибыла на «Орубе» в Аделаиду и вечером этого же дня в здании Общества выступила с лекцией на тему «Строительство Мира». Следующим вечером, последним, проведённым ею в Австралии, она выступила с обсуждением вопроса «Как помочь миру?». На следующее утро мы сели на поезд до Порт-Аделаиды, где пересели на «Орубу», которая отчалила в 13.30.
Через три дня мы прибыли в Олбани, наш последний порт в Австралии, из которого до Коломбо лежал одиннадцатидневный путь. Там я имел удовольствие лично познакомиться с одним прекрасным человеком, Уилтоном Хэком, который преодолел шестьсот миль, приехав в Олбани из шахтёрского городка Кулгарди, чтобы увидеть меня: какое неоспоримое доказательство преданности Обществу! Вечером 27-го ноября состоялся бал-маскарад, который, среди прочих развлечений, был призван облегчить скуку плаванья. Присутствовавшая на нём мисс Лилиан Эджер, магистр искусств, предстала перед нами в образе «Ночи». Её чёрное платье, усыпанное звездами, и полумесяц на голове вместе с царившим на бале весельем делали её очень хорошенькой девушкой, а не только выпускницей университета. Признаюсь, я был очень рад её перевоплощению, потому что оно свидетельствовало о том, что за университетским лоском скрываются обычные человеческие чувства.
Коломбо, Шри-Ланка
Двадцать четвёртого ноября мы прибыли в Коломбо и были очень рады сойти на берег. Мисс Эджер проводили в школу миссис Хиггинс, а меня – в школу Сангхамитта. В тот день я завтракал с сиамским маркизом Махайотой, а во второй половине дня принял много посетителей, в том числе принца-священника Джинаваравансу. Вечером в школе «Музеус» состоялось собрание Ложи Теософского Общества «Надежда». На нём я принял в члены Общества мистера Синклера, служившего в горном полку, который в то время стоял в Коломбо; его брат, мистер Г. Синклер из Мельбурнской Ложи Теософского Общества «Ибис», обратился ко мне от имени Австралийской Секции с изысканной и захватывающей речью по случаю моего 70-летия, которым так восхищались все посетители нашего дома в Адьяре. На следующий день на меня напал мой враг под названием подагра, но с помощью пары костылей я смог справиться со своими рутинными делами. Все наши сотрудники были в восторге от произведённого мисс Эджер первого впечатления, а она – от произведённого ими. Первого декабря мы сели на пароход «Коромандел», идущий в Мадрас, и в 9 часов вечера 5-го декабря после плаванья в условиях прекрасной погоды мы высадились в его порту. После того, как мы с мисс Эджер сошли на берег, на нас повесили гирлянды и зачитали приветственную речь, а затем по знойной Бич-роуд мы поехали в Адьяр. Вполне естественно, что мисс Эджер была очарована видом Адьяра и его гостеприимством.
В течение следующих нескольких дней состояние моих изглоданных подагрой ног не позволяло мне много передвигаться даже на костылях, но через несколько дней болезнь отступила, и на меня навалилось много работы. Желая представить мисс Эджер вождям индийской общины Мадраса, 19-го декабря в Адьяре я устроил ей приём, на который в со вкусом украшенном зале собралось несколько сотен известных людей во главе с нашим уважаемым судьёй сэром С. Субраманией Айером, принявшим её очень радушно. После того, как я представил её публике, она произнесла такую восхитительную ответную речь, что завоевала расположение всей аудитории.
Напомним, что в то время миссис Безант совершала длительное и очень важное путешествие по Соединённым Штатам и не могла вернуться, чтобы выступить перед Съездом в Адьяре, и до тех пор, пока в Австралии я не встретил мисс Эджер, я не видел никакой возможности её заменить. Но когда во время моей поездки по Австралии я стал свидетелем ораторских способностей мисс Эджер, раскрывшихся, когда она выступала с лекциями на Теософские темы, то решил убедить её, по возможности, вернуться со мной в Индию и прочитать лекции на Съезде. Когда мы сели с ней обсудить темы предстоящих лекций, я сказал, что сейчас крайне необходимо донести до членов нашего Общества мысль о том, что у них не будет шансов на духовный прогресс, если они не начнут жить в соответствии с правилами, которые были прекрасно сформулированы миссис Безант и другими нашими лекторами. Поэтому я умолял её принять эту идею в качестве отправной точки для своих выступлений, и она её охотно поддержала. Цикл из своих четырёх лекций она назвала «Прикладная Теософия» и в них рассмотрела её учения применительно к религии, быту, обществу и государству. Сообщив Генеральному секретарю Индийской Секции об этом плане и получив его согласие, я, соответственно, попросил мисс Эджер уйти с поста Генерального секретаря Новозеландской Секции, добился избрания доктора Сандерса на её место, сделал все необходимые приготовления и привёз её в Индию в качестве лектора, временно заменяющего миссис Безант. Но уйдём от этих пояснений и продолжим наш рассказ. На второй день после приёма мисс Эджер мы имели огромное удовольствие приветствовать в качестве делегата Съезда доктора Артура Ричардсона, нашего очень уважаемого коллегу, который приехал из Бомбея, где последние полгода он боролся с чумой, ежедневно подвергая опасности свою жизнь в больницах и работая без вознаграждения. Затем на Съезд начали прибывать делегаты. Цейлонская команда состояла из миссис Хиггинс, мисс Гмайнер, мисс Родда, мистера Питера д'Абрю и принца-священника Джинаваравансы. Вместе с ними также приехали мистер К. Нараянасвами Айер и мистер Дж. Шриниваса Роу из Гути, на каждом Съезде оказывающих неоценимую помощь в вопросах питания. Двадцать пятого декабря к нам прибыли бабу Упендранатх Басу, Генеральный секретарь Индийской Секции, мистер А. Махадева Шастри, директор государственной восточной библиотеки Майсура, и многие другие делегаты, которые заняли наши комнаты. А вечером мисс Эджер провела встречу с ответами на вопросы.
В 8 часов утра 27-го декабря она выступила с первой из цикла своих четырёх лекций под названием «Прикладное значение Теософии по отношению к религии». В моей дневниковой записи говорится, что «всем понравилось её простое и ясное изложение практического применения Теософии в отношении религии», а в «Хинду» от 28-го декабря была опубликована одна из прекрасных обзорных статей, которыми всегда славился этот влиятельный журнал. Мои комментарии к каждому из её выступлений были неизменно благосклонны, и в конце четвёртой лекции судья сэр С. Субрамания Айер от имени индийской общественности кратко, но красноречиво выразил ей свою благодарность. В конце каждой речи ей с энтузиазмом аплодировали, и слова, сказанные тасманской газетой в отношении одной из её лекций в Хобарте, можно полностью отнести и к эффекту лекций, прочитанных в Адьяре: «… В ходе выступления мисс Эджер аудитория приближалась к ней, и она, казалось, сообщала ей определённую глубину своих серьёзных намерений, когда стремилась донести до неё, что, поскольку религия имеет величайшее значение для всех, то и все должны стремиться сделать свою религию чище и универсальней, и именно к этому стремится Теософия. Теософия не противостоит церквям, но пытается устранить узкий догматизм. Теософия есть сама суть каждой духовной религии. Обладая ясным и хорошо поставленным голосом и оставаясь серьёзной с удивительным постоянством, она произвела сильное впечатление на слушателей искренностью своих убеждений, показывая, как Теософия стремится породить истинное Братство людей, пропагандируя учение о социальной справедливости и искоренении социальных зол». Эта её способность «приближать» аудиторию к себе отчетливо проявилась и в её адьярских лекциях. Возможно, одна из причин этого кроется в том, что она была, скорее, учителем, чем оратором; она стремилась научить, а не блеснуть красноречием, чем проявляла благоразумие, ведь мы никогда не должны забывать, что к нашей индийской аудитории обращаются не на их родном языке, на котором она поняла бы любые синонимы, используемые лектором, и уловила бы все тонкости построения фраз; но если аудитория слушает речь на английском, само собой разумеется, что более тонкий смысл многих слов должен от неё ускользать. Как оратор мисс Эджер никогда не сможет сравниться с миссис Безант (а можно ли их сравнивать?), но один из наших самых выдающихся и образованных уроженцев Южной Индии сказал, что каждый из слушавших понял смысл её слов.
Количество делегатов, приехавших на Съезд в том (22-м) году, было большим, и на его заседаниях царили жизнерадостность и чувство полной уверенности в будущем Общества. Доклады всех наших Секций дышали оптимизмом, а сплетение различных направлений мыслей наших сотрудников создавало очень гармоничную атмосферу. Приведём следующие несколько пунктов из Обращения Президента:
Ход движения за образование на Цейлоне был весьма обнадёживающим; было открыто 105 школ, вместивших около 17000 детей. За время моей поездки по Австралии я проехал около 17000 миль и в итоге завязал крепкую личную дружбу с членами нашего Общества в Квинсленде, Новом Южном Уэльсе, Виктории, Тасмании, Новой Зеландии и Южной Австралии, а ведь раньше все они знали меня только как имя и должность. А теперь в связи с этим позвольте мне упомянуть о любопытных совпадениях, которые я забыл включить в свой рассказ о поездке. Как уже говорилось, я отправился в неё по собственной инициативе, ни с кем не посоветовавшись, потому, что был очень недоволен положением дел, связанных с Теософией – результатом тайных махинаций заговорщиков перед расколом. Разумеется, средства на расходы мне никто не выделил, поэтому я сам взял деньги в долг. Во время поездки я принимал подарки от частных лиц, Филиалов и неожиданно получал большие суммы денег (novel“silvercoincollectionatthedoor”). Как обычно, по возвращении я уладил свои расходы с казначеем Общества, и мы увидели, что все мои траты (включая расходы мисс Эджер) покрыты за исключением пяти шиллингов. Следующей или следующей после неё почтой от доктора Сандерса, генерального секретаря Новозеландской Секции, пришёл почтовый денежный перевод в размере пяти шиллингов, представлявший собой сумму вовремя недошедшего до нас пожертвования какого-то доброжелателя из Новой Зеландии! Какого рода «совпадением» назовёт это читатель?
Не следует удивляться атмосфере некой непримиримости и воинственности, время от времени повисающей в Филиалах, члены которых сложили очень слабое представление о федеративном характере нашего Общества и о той огромной моральной силе, которую оно черпает из культивирования духа братства в среде его членов, духа, стирающего политические, сектантские и расовые различия. Хотя обе колониальные Секции, как правило, находились в прекрасных отношениях со Штаб-квартирой, тем не менее, изредка я узревал в них зёрна зарождающегося антагонизма, которые, если не избавиться от них в самом начале, через некоторое время могли бы дать весьма опасные всходы. Поскольку очевидна настоятельная необходимость понимания всеми устава нашего Общества, из Обращения президента на 22-м Ежегодном Съезде мне следует привести следующий отрывок:
«В некоторых очень немногих Филиалах мне было прискорбно наблюдать тенденцию к корпоративной исключительности и автономии, которая, зайдя далеко, может походить на ту, которая два года назад принесла столь горькие плоды Американской Секции. Эта ересь суверенитета индивидуальности явилась причиной великого восстания рабовладельцев в 1861-1865 годах в Америке. Никакое всемирное движение практической направленности не может существовать без полной верности принципу федеративного объединения автономных единиц, необходимого для общего блага. Я думаю, что наше Теософское Общество для всего мира является самым наглядным примером максимальной централизации нравственной силы при минимальном вторжении в независимость его элементов. Во всём царил хаос, пока я не сгруппировал отдалённые Филиалы в автономные Секции, потому что в сутках не хватало часов, а в моем теле сил, чтобы поддерживать связь с ними (почти не прибегая к посторонней помощи). Секции Австралии и Новой Зеландии представляют собой не что иное, как организованные Центральные Комитеты, которые действуют от имени всех своих Филиалов, получают от них свою власть и служат их представителями, поддерживающими связь между ними и президентом-основателем, являющимся центральным исполнительным звеном Общества. Я надеюсь, что такой взгляд на вещи будет понятен каждому Филиалу во всём мире и поможет ему осознать, что он является всего лишь одним из подобных друг другу четырёх сотен1 объединений, изучающих Теософию, и что ни один Филиал не имеет для меня большего значения, чем другой, и столь же важен, как и любой другой во всём Обществе. Секция не сможет полностью исполнять свои обязательства перед Обществом или Филиалами, которые его составляют, если каждый Филиал и каждый его член не будут преданно и безоговорочно поддерживать её законную власть. Как Секции являются частями Общества, так и Филиалы являются частями Секций, и всякая разобщённость между Филиалом и её Секцией столь же прискорбна и опасна, как и разобщённость между Секцией и Штаб-квартирой. И чтобы это доказать, нам не следует идти по пути устроенного Джаджем раскола».
Однажды в Окленде, когда я ехал в трамвае, один человек из Армии Спасения, сидевший рядом со мной, показал мне некий список пожертвований и попросил меня внести какую-нибудь сумму в их фонд Недели Самопожертвования, рассказав мне об этом замечательном плане генерала Бута по привлечению средств. Я вспомнил о нём при написании своего обращения и осмелился внести на рассмотрение Съезда следующие предложения:
«ОРГАНИЗОВАННОЕ САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ
Я считаю своим долгом обратить ваше внимание на великолепный пример самопожертвования ради достижения целей религиозного и филантропического характера, которые на виду у всего мира преследует Армия Спасения. Пока я находился в Новой Зеландии, проходила «Неделя Самопожертвования» Армии, и поразительный факт состоит в том, что в ходе этой акции её казну пополнила сумма в 25000 фунтов стерлингов. А что же аналогичное этому и стоящее можем предъявить мы, теософы? Так, мы утверждаем, что распространяем самую благородную из всех истин по всему миру и учим высочайшей морали и чистейшему альтруизму. Кто из нас проявлял самопожертвование, которое демонстрировали эти эксцентричные религиозные любители сенсаций; чем, сделанным в этом направлении, можем похвастаться мы? Мои братья! Я торжественно прошу вас начать следующий год с того, чтобы вы, движимые самоуважением, добросовестно откладывали определённый процент с ваших доходов, чтобы затем пожертвовать накопленные деньги на благо Общества. Почему бы нам не выбрать неделю, на которую приходится наш День Белого Лотоса, и не сделать то благородное дело, которое одобрила бы Е. П. Б., и которое для Анни Безант и Констанции Вахтмейстер стало уже обыденным? Это должен быть общий фонд, а не фонд какой-либо Секции, и он должен храниться в Штаб-квартире и распределяться в соответствии с потребностями, возникающими в ходе нашей работы в Секциях по всему миру. Простой отказ от роскоши на одну неделю в году дал бы нам достаточно средств для удовлетворения всех наших насущных потребностей».
На Съезде затрагивались и другие важные темы, о которых стоило упомянуть в отчёте за тот год, но поскольку мы достигли пределов этой главы, то их следует отложить до следующей.
_________________
1– 1239 в 1934 году – ред.
Перевод с анг. Куражов А.П.
.png)
20.11.2023 08:29
Сергей Оленев20-11-2023 18:35:01
Олькотт отмечает необходимость выстраивания правильного отношения теософов к религии. Читались лекции на тему «Прикладное значение Теософии по отношению к религии». На которых говорилось, что «Теософия не противостоит церквям, но пытается устранить узкий догматизм. Теософия есть сама суть каждой духовной религии». Правильный подход, который может применяться и в РД. Не противостояние, а объяснение сущностного назначения религии (религаре) на духовном пути человека. Иными словами, делать акценты на положительном полюсе религии для людей с религиозным сознанием.
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".