Листы старого дневника. Том V. Главы XXI, XXII. Генри С. Олькотт
(1).jpg)
ГЛАВА XXI
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА СЪЕЗДЕ
(1894)
Мы возвращаемся к нашему рассказу о Съезде 1894-го года и продолжаем слушать речь миссис Безант:
«Мы не должны руководствоваться ни страстями, ни гневом, если стремимся к справедливости. Поэтому, несмотря на то, что Австралазия может быть единодушно настроена против мистера Джаджа, вы не должны придавать этому большое значение, так как в этом регионе я выступала лекциями, имевшими огромный успех, и это повлияло на многих людей. Возможно, это сиюминутное настроение, а не взвешенное решение. Что касается Европы, то разброс мнений очень велик. Я не чувствую себя европейским делегатоми в качестве него не имею никакого права голосовать по этому вопросу. Но я как можно точнее расскажу вам о расколе в Европе и выскажу своё личное мнение. Когда я туда вернусь, там появится очень сильное, если не всеобъемлющее, движение сторонников политики истины, абсолютной честности и справедливости, и если ничего не делать, некоторые наши лучшие люди очень быстро покинут Общество, и публичную пропаганду станет проводить практически невозможно. В Англии обвинение общественного деятеля в бесчестном поведении, на которое он отвечает отказом уйти в отставку или дать объяснения, является чем-то неслыханным. Я не собираюсь выходить из Общества и не отойду от дел, даже если мистер Джадж отказывается уйти в отставку и не желает приводить объяснения. Я буду продолжать свою работу. Но я должна вам сказать, что на каждой трибуне, где я буду стоять, мне придётся встречаться с такой проблемой как бесчестье. Но я вынесу это. Я столкнусь с этим и не отступлюсь от Общества, несмотря на все трудности. Лично я согласна с теми, кто расценивает действия мистера Джаджа как бесчестные, и считаю, что Общество серьёзно скомпрометировано им как вице-президентом, вторым должностным лицом в его составе и первым после ухода нашего президента и прихода на его место другого. И на сегодняшний день это первая из возможностей, о которой мы можем говорить. Поэтому я и выдвигаю эту резолюцию, и позвольте мне сказать, что я полностью согласна с тем, что сказал полковник Олькотт о возможности бессознательного обмана в медиумическом состоянии и совершённых в нём неподобающих поступков. Но это не та нравственность, которую такое должностное лицо как вице-президент Общества должен демонстрировать миру, и не то оправдание, к которому он должен прибегать, защищая свой официальный статус. Медиумизм может служить моральным оправданием частного лица, подвергающегося осуждению, но не должностного лица, которое в медиумическом состоянии совершает низкие поступки с точки зрения нравственности. И это говорит о том, что его долг – немедленно оставить свой официальный пост, поскольку он не может нести ответственности за свои действия и, следовательно, должен отказаться от руководства Обществом и не ставить его в положение, столь пагубное для его чести. Лучше я зачитаю резолюцию, и тогда вы сможете ознакомиться с остальными аргументами:
«Ввиду появления в «Вестминстерской газете» (Лондон) ряда статей, содержащих обвинения в обмане и подлоге, выдвинутые в отношении мистера У. К. Джаджа, нынешнего вице-президента Теософского Общества; и ввиду наличия множества доказательств вины обвиняемого и отклонения мистером У. К. Джаджем попытки Общества разобраться в его деле в июле прошлого года на основании возражения против юрисдикции комитета чисто формального характера; и ввиду того, что мистер Джадж, будучи вице-президентом всего Общества, почти что частным образом выпустил и распространил материал с нападками на одну из его Секций, тем самым разжигая недовольство в Обществе и натравливая Запад на Восток, что противоречит первой цели Теософского Общества в целом и второй его цели в частности; и ввиду того, что в настоящее время впервые после июля собрался представительный совет теософов; а также ввиду того, что существующий с незапамятных времён обычай требует от каждого честного человека, занимающего представительную должность в каком бы то ни было обществе, немедленно подать заявление об отставке при вышеуказанных обстоятельствах, ежегодное собрание Теософского Общества постановляет: настоящим просить президента-основателя немедленно призвать мистера У. К. Джаджа, вице-президента Теософского Общества, подать в отставку с должности вице-президента; при этом, конечно, оставить за мистером Джаджем право выдвигать свою кандидатуру на переизбрание, чтобы Общество могло вынести своё суждение о его положении, если он того пожелает.
Выдвинуто АННИ БЕЗАНТ.
Поддержано БЕРТРАМОМ КЕЙТЛИ».
Далее я приведу причины, по которым я обращаюсь к вам с этой резолюцией. Я призываю вас просить мистера Джаджа подать в отставку, потому что его должность является пожизненной, точнее, соответствующей по времени сроку жизни президента. Если бы эта должность была ежегодно переизбираемой, то в конце года вы бы имели возможность высказывать своё мнение о том, согласны ли вы с тем, чтобы эту должность занимал человек, в отношении которого были выдвинуты определённые обвинения. Но вы не имеете полномочий проводить такие выборы, потому что срок пребывания на посту вице-президента, за исключением самого президента, является чем-то уникальным. Эти двое особенные. Они не подлежат переизбранию, поэтому тем более необходимо в случаях, когда человека в чём-то обвиняют или подозревают в нечестности, он мог бы вернуть свою должность Обществу, которое имело бы право сказать: «Мы принимаем вас со всеми выдвинутыми против вас обвинениями» или: «Мы предпочитаем, чтобы нас представлял миру кто-то другой». Поэтому я призываю мистера Джаджа уйти в отставку и говорю, что он должен вернуть Обществу свободу выбора в этом вопросе. Также я призываю его подать в отставку, потому что так всегда поступают люди чести, когда им предъявляют обвинения, включая не обязательно справедливые. Как вам сказал президент, Е. П. Б. ушла с должности секретаря именно тогда, когда против неё выдвинули своё обвинение Куломбы. Она занимала должность секретаря. Она ушла с должности, как только ей были предъявлены обвинения, чтобы не скомпрометировать Общество нападками на неё. Однако Общества путём голосования вынесло ей вотум доверия, и тогда она вернулась на своюдолжность.Разве не этим прецедентом должен руководствоваться мистер Джадж, заявивший, что он ученик Е.П.Б., ведь он бы мог выйти из Общества, чтобы оно вернуло его назад, как оно вернуло Е.П.Б., если при рассмотрении фактов оно сочтёт его невиновным в предъявляемых ему обвинениях? Я говорю, что так делается всегда. Я очень глубоко в этом убеждена. Так, не занимая никакой должности в Обществе и являясь не более чем ежегодно переизбираемым президентом местной Ложи, в сентябре прошлого года я была переизбрана президентом Ложи Блаватской. Однако как только месяцем позже мне были предъявлены претензии, той же почтой, которой я отправила ответы на обвинения, прозвучавшие в газетах, я отослала своё прошение об отставке с должности президента Ложи Блаватской, а затем выдвинула свою кандидатуру на переизбрание. Если мой ответ сочтут удовлетворительным, то пост президента будет мне возвращён. Но я не буду занимать эту должность, даже местную, в течение года или оставшихся девяти месяцев, если после того, как моя честность и добросовестностьбыли поставлены под сомнение, мне не вернут её по доброй воле. Но поскольку вдобавок к этим сомнениям мистер Джадж обвинил меня в практике чёрной магии и работе под руководством чёрных магов, то Ложе, единственной организации, перед которым я несу ответственность, я заявляю: «Я возвращаю должность, которую вы предоставили мне ещё до предъявления обвинений, прозвучавших в мой адрес. Но я могу вступить в неё снова, если вы вернёте её мне, выслушав эти обвинения. Я не буду втягивать вас в выдвинутые против меня обвинения, но сохраню вашу честь как Ложу Блаватской и отмежуюсь от вас, пока вы меня не переизберёте».
Кроме этого, есть ещё один момент, причём серьёзный. У меня в руках документ, с которым я не должна появляться на публичном собрании. Эта бумага производит впечатление эзотерического документа, написанного мистером Джаджем, который был послан одному человеку в Индии, исключённому из Эзотерической Секции. Этот документ частично опубликован в «Вестминстерской газете» и, как мне сказали, полностью в одной из бомбейских газет, поэтому теперь он является достоянием общественности. В нём приведены некоторые утверждения. Я вижу силу их воздействия, возможно, даже лучше, чем вы, поскольку в отчёте Американской Секции, который нам только что зачитали, в завуалированном виде содержится то, что в этом циркулярном письме говорится открыто. Я хочу, чтобы вы обратили пристальное внимание на это обстоятельство, так как оно влияет на будущее Общества. В представляемом вам документе говорится о существовании некоего заговора. Этот документ распространялся с условием сохранять его втайне, но это делалось таким образом, что он попал в прессу, и всё его содержание, будь то клевета или правда, теперь в полной мере влияет на общественное сознание. В нём прямо говорится о том, что у чёрных магов существует заговор, ставящий своей целью оказывать влияние на некоторых браминов в Индии, играя на их расовой гордости и амбициях, чтобы контролировать Теософское Общество и управлять им; что эти маги выбрали меня своим посредником и использовали в качестве проводника своего влияния моего уважаемого друга, мистера Чакраварти, который, как вы помните, был избран Индийской Секцией и некоторыми брахманическими обществами их делегатом в Парламент религий; что брамины и их посредники сфабриковали обвинения в адрес мистера Джаджа, а я с помощью чёрной магии воздействовала на него самого и двух других людей. Далее мистер Джадж берёт на себя смелость утверждать, что в Индии нет настоящих посвящённых, и, возвышая Запад над Востоком, заявляет, что должен быть учреждён великий центр Западного Оккультизма, что и являлось целью Е. П. Б. Мне стыдно сказать, что к этим нападкам на Восток, касту браминов и отдельно взятых людей было притянуто святое имя Учителя. Причина, по которой я сейчас говорю об этом документе, заключается в том, что он распространяется по всей Индии, и с какими результатами? Вице-президент нашего Общества нападает на всю Индийскую Секцию и всех браминов, являющихся её членами. Он конкретно обвиняет одного из них, называя по имени, и неконкретно всех других в желании направлять и контролировать Общество. Также он обвиняет некоторых браминов в чёрной магии, а меня в том, что они используют мою персону в качестве своего посредника и чёрного мага для осуществления своего плана. Таким образом, должностное лицо Общества тайно распространяет эти нападки на одну из его Секций, настраивая Восток против Запада, разжигая между нами рознь, враждебные чувства и раздоры. А ведь это противоречит самой первой Цели, провозглашённой нашим Обществом, согласно которой все различия между расами должны быть устранены, и второй Цели, согласно которой следует знакомить Запад с литературой, философией и религиями Востока и показывать важность изучения Востока в этом аспекте. Я считаю, что когда официальное лицо занимает такую позицию, то, по крайней мере, оно должно подать в отставку, чтобы Секции могли высказаться, хотят ли они, чтобы это лицо представляло их всему миру; чтобы Индийская Секция получила право высказаться, верит ли она этой клевете, полагает ли она, что эти попытки оказывать воздействие предпринимаются под водительством чёрных магов, и считает ли она, имея на это полное право, что мы с мистером Чакраварти являемся их посредниками. Если это так, то нас, безусловно, следует исключить из Общества. Я говорю, что когда должностному лицу предъявляются такие обвинения, то оно согласно общепринятым представлениям о чести должно уйти с должности, которая его защищает, и позволить Обществу переизбрать его снова, если Общество одобряет сделанные им заявления. Вот по каким причинам я прошу его отставки. Позвольте мне сказать, что он искажает представления о чувствах, распространённых на Западе. Нет никаких враждебных чувств по отношению к вам, мои индийские братья. Также нет распространённой веры в такой заговор. Возьмите Америку и посмотрите, как там встречали ваших собственных делегатов. Возьмите Европу и посмотрите, как там приветствовали профессора Чакраварти. Исходя из моего личного опыта, я могу вам сказать, что впечатление от его выступления на Съезде в Чикаго оказалось настолько сильным, что в настоящее время самые благородные члены нашего Общества в Англии смотрят на него как на одного из лучших представителей восточной мысли в нашем движении, и они будут оскорблены и возмущены таким обвинением, предъявленным ему самим вице-президентом. Поэтому я прошу о его отставке, но не требую его исключения, так как это явилось бы слишком поспешной мерой, на которую, по моему мнению, мы не имеем права идти до тех пор, пока не будут предприняты самые отчаянные попытки разобраться с этим делом как можно мягче и доброжелательнее.
Как публично, так и в этом циркулярном письме больше всего достаётся мне и брату Чакраварти. Это против нас с ним выдвинуты самые ужасные и гнусные обвинения. У меня не было возможности посоветоваться с ним, так как он далеко. Он не принимал участия во всём этом деле, поэтому я не могу изложить вам его мнение. Я действую на свой страх и риск без его согласия, так как не могу втягивать его в это дело, не спросив о его взглядах. Но на основании того, что я о нём знаю, я рискну сделать одно заявление от его имени, добавив к нему и своё: мы двое, больше всего оскорблённые этими выпадами, не ищем возможности отомстить. Я говорю вам, что не хочу исключать своего брата и не хочу забывать о проделанной им работе и его служении, даже будучи обвинённой им. Я научилась не наносить во зле ответный удар и не рассматривать ситуацию с личным предубеждением, страстью или гневом, когда тебя бьют. Я прошу его уйти в отставку, после чего сможет произойти его переизбрание, если Общество сочтёт это правильным. Я считаю это долгом любого человека чести. Поэтому я считаю, что он должен это сделать. Если я могу оказывать на вас хоть какое-то влияние, если мои мольбы к вам могут иметь хоть какое-то значение, если моё желание может найти хоть какой-то отклик в ваших сердцах, я прошу вас не злословить и не позволять себе гневаться в ответ на оскорбления, наносимые нашей любимой Индии, или по каким-то другим причинам. Арджуне было приказано биться, Арджуне было приказано сражаться, но без страсти и привязанности, а отделившись от внешних событий и с миром внутри. Давайте возьмем это за образец, давайте попросим нашего брата уйти в отставку и предоставим ему возможность оправдаться, если он сможет. Но не судите его на скорую руку, наказывая исключением, которое поставит на нём ещё одно клеймо в глазах всего мира. Попросите его сделать шаги, на которые может пойти каждый человек чести и на которые должен пойти каждый человек чести. Просите нашего президента подтолкнуть его сделать это, чтобы это помогло сохранить мир в Обществе».
Я думаю, что когда будут писать следующую биографию Анни Безант, эта речь, полная сердечного сострадания, совершенно без тени злобы или праведного гнева, простительного невиновному человеку, которого беспочвенно оклеветали, не должна остаться незамеченной.
Поддерживая резолюцию, мистер Кейтли в некоторых сжатых замечаниях рассказал о своей позиции на заседании следственного комитета и о своём согласии с решением о принятии процессуального отвода мистера Джаджа, выраженного им в отношении юрисдикции комитета. Затрагивая вопрос о заявлении миссис Безант об уходе с поста в Ложе Блаватской, которое было единогласно отклонено, он указал на ещё одно обстоятельство, свидетельствующее о том, что, будучи обвинённой, она действовала в соответствии с общепринятым кодексом чести. И мистер Кейтли напомнил о времени, когда она и мистер Брэдло как должностные лица Национального Секуляристского Обществабыли привлечены к уголовной ответственности за публикацию документа, широко известного как «Ноултонский памфлет». Как только началось рассмотрение этого дела, и мистер Брэдло, и миссис Безант сразу же подали в отставку с постов соответственно президента и вице-президента этого общества, а впоследствии с триумфом были переизбраны на эти же должности. Он сказал, что мистер Джадж, не пойдя таким путём, «поставил Общество, к которому мы все принадлежим, в крайне затруднительное положение». Капитан Бэнон, неудовлетворённый предложенными мягкими мерами, при поддержке мисс Мюллер внёс поправку к резолюции, согласно которой от президента-основателя следует потребовать «необходимых шагов в соответствии с его властными полномочиями, чтобы исключить мистера У. К. Джаджа из Теософского Общества». Продолжив в том же ключе, в котором миссис Безант выдвинула резолюцию, мисс Мюллер сказала:
«Миссис Безант выдвинула обвинения против своего коллеги и друга, к которому, насколько мне известно, она испытывает такую огромную нежность, что не может обеспечить ему справедливое правосудие, которого требует от нас время. Я уважаю и люблю миссис Безант за нежность и женскую привязанность, которые до сих пор присутствуют в отношениях с её старым другом. Так что не ей, а нам самим предстоит сделать всё, что потребуется. И мы не должны подпадать под влияние своих чувств. Мы должны исполнить свой долг перед миром, каким бы неприятным он ни казался Теософскому Обществу. Для нас это первая возможность выразить своё мнение о мистере Джадже. Обвинения, которые выдвинула миссис Безант, она уже высказывала ему в лицо на июльском Съезде. Мне бы хотелось иметь больше времени, возможностей и красноречия, чтобы подробнее рассказать вам о том духе присущей миссис Безант терпимости, нежности и чистой Любви, которым она день за днём, час за часом, минута за минутой окружала его, в то время, когда он, используя свою изобретательность, изо всех сил старался отбить у неё всё желание докопаться до истины. Никто из видевших миссис Безант в прошлом году, даже не разделяя её взглядов, не мог не восхищаться и не любить её: я никогда не видела таких душевной доброты и чистоты, которые исходили от неё в то время».
Дебаты продолжались в очень корректной форме, и наш высокообразованный коллега Деван Бахадур С. Субраманья Айер (впоследствии назначенный судьёй Верховного суда Мадраса и посвящённый в рыцари королевой) в своей очень взвешенной речи сказал, что в деле мистера Джаджа о подделках имеются все необходимые доказательства, вследствие чего он был призван защищаться, но тогда, в Лондоне, уклонился от этого. С. Субраманья Айер считал, что мистера Джаджа следует призвать к ответу на обвинения, а в случае его отказа исключить обвиняемого на Генеральном Совете. Председатель заседания обратил внимание высокообразованного брата на то, что по Уставу Общества мы не имеем права исключить мистера Джаджа или заставить его уйти в отставку, не предоставив ему возможности защищаться; однако это уже было сделано, поэтому председатель счёл поправку, предложенную мистером Субраманьей Айером, излишней. Затем он призвал доктора Хьюббе-Шлейдена, выдающегося доктора права, высказать своё мнение. Этот джентльмен безоговорочно поддержал замечание миссис Безант, но поддержал и поправку достопочтенного мистера Субраманьи Айера. Мистер Э. М. Сассвилл, представитель Американской Секции и член Общества с десятилетним стажем, поддержал позицию миссис Безант. Мистер Кейтли выступил против плана мистера Субраманьи Айера, который практически просил нас пройти тот же путь, который мы уже прошли. Мистер Ч. В. Найду, известный адвокат из Центральных Провинций, выступил за исключение мистера Джаджа; графиня Вахтмейстер поддержала миссис Безант, а мистер В. Ч. Сешачари принял сторону капитана Бэнона. Председатель, увидев, что дискуссия зашла довольно далеко, а драгоценное время тратится впустую, дал миссис Безант слово для ответа. Она сказала следующее:
«Мне нечего сказать в ответ, кроме как перечислить пункты, по которым вами должно быть принято решение, и в столь серьёзном деле я прошу вас сохранять невозмутимое достоинство. Не должно быть никакого смеха. Не должно быть никаких страстей. Это дело затрагивает будущее великого духовного движения, и я думаю, что вам следует проявлять достоинство и спокойствие. После того, как вы проголосуете, вам придётся отвечать за свой выбор в будущем. Первый вопрос, который председатель поставит на голосование, это поправка достопочтенного С. Субраманьи Айера. Если бы его речь была произнесена год назад, я бы с ней согласилась, но мы уже сделали ровно то, что он просит нас сделать заново. Мы уже просили мистера Джаджа дать объяснения. Мы созвали следственный комитет, что было единственным путём призвать его к ответу, не нарушая Устав и закон. Мы попросили его ответить на обвинения, а он от этого уклонился. Просить его снова это сделать означает поставить себя в абсурдное положение, то есть, через год оказаться в той же ситуации, которая была в начале. Вероятно, он пойдёт тем же путём отговорок, увиливаний и уклонений. Вспомните, как прошлой весной лучшие юристы нашего Общества прилагали все усилия, чтобы понять, каким образом его можно привлечь к ответственности. В Уставе нет другого способа, кроме уже испробованного и не приведшего к каким-то результатам, поэтому, приняв эту поправку, вы фактически обяжете своего президента сделать то, что он уже сделал, и вынудите его потратить ещё один год на то же самое, на что был потрачен предыдущий, и в конце вы увидите, что совершенно не сдвинулись с мёртвой точки. Если мистер Джадж не приводит объяснений и перед лицом всего мира сохраняет своё положение, тогда возникает вопрос, как вы собираетесь заставить его что-то предпринимать? Другого пути нет. У вас есть Устав, и вы не можете его нарушать; у вас есть законы, и вы должны их соблюдать. Не существует другого способа наладить контакт с мистером Джаджем, кроме уже испробованного вами. Тогда возникает вопрос о его исключении; но вы не можете его исключить. Вы можете начать прилагать усилия в направлении, которое, как вы надеетесь, в конечном итоге приведёт вас к этому, но не более того. Но помните, что если вы примете резолюцию без поправок и через президента призовёте его уйти в отставку, это не помешает Генеральному Совету исключить его из Общества, если он не пожелает давать объяснения. Я не могу представить себе ничего более неразумного и опрометчивого, чем инициировать процедуру исключения, потому что один джентльмен говорит, что я изложила суть дела правильно. Это не даёт вам повода отказаться выслушивать мистера Джаджа. Исключить его – пойти поперёк закона. Попросить его уйти в отставку – значит оставить ему абсолютную свободу. Единственное, что остаётся сделать, это попросить его сделать то, что человек чести сделал бы ещё год назад. Я стремлюсь очистить Общество, а не культивировать внутри него конфронтацию. Мистер Джадж говорит одно, а миссис Безант другое. Пусть оба стремятся к одному – благополучию Общества. Пусть они противоборствуют, но компрометировать Общество в глазах всего мира недопустимо. Поэтому я прошу вас сказать «нет» обеим поправкам, то есть, не поднимать руки до тех пор, пока вам не будет представлен самый первый вариант резолюции, а уж затем приступить к процедуре голосования. Во избежание ошибки позвольте мне в двух словах сказать ещё об одном – о телеграмме, которую, по словам графини Вахтмейстер, мистер Джадж послал в Австралию. Это телеграмма из газеты. У меня нет оснований полагать, что её отправил мистер Джадж. Делая такое публичное заявление, я предлагаю вам самим ответить на этот вопрос».
(В это время голос из аудитории потребовал сделать перерыв, но так как это предложение не было поддержано другими участниками заседания, оно было отклонено.
Затем президент объявил голосование по первой поправке капитана Бэнона, и она была отклонена.
Мистер С. Субраманья Айер отозвал свою поправку, и на голосование была поставлена исходная резолюция миссис Безант.Она была принята единогласно).
Насколько мистер Джадж оправдал ожидания желавших ему добра сотрудников, собравшихся на Съезде, включая меня, станет понятным по мере постепенного развития сюжета о его позорном деле на страницах моего рассказа.
Заседания Индийской Секции проходили обычным порядком, и в ходе своего отчёта Генеральный секретарь мистер Бертрам Кейтли затронул вопрос о предлагавшемся переносе Штаб-квартиры Секции в Северную Индию. В то время планировалось разместить её в Аллахабаде, и, поскольку миссис Безант и графиня Вахтмейстер склонялись к тому, чтобы поселиться в Индии и были готовы оказать финансовую поддержку, этот проект был принят. В результате 68 Филиалов проголосовали за перенос Штаб-квартиры, а 2 – против. Остальные Филиалы не голосовали. Голосование Съезда прошло на заседании 26-го декабря. Из-за большого недовольства поведением мистера П. Р. Венкатарама Айера был созван следственный комитет, который на заседании 28-го декабря выступил против его пребывания на посту помощника секретаря Индийской Секции.
Прошедший 1894 год отличался очень высокой активностью во всём мире. Так, состоялись длительные поездки миссис Безант по Индии, Австралии и Новой Зеландии; мистера Джаджа, мистера Ч. Ф. Райта, доктора Гриффитса и графини Вахтмейстер (которая только одна прочитала 100 лекций и посетила 48 Лож Общества) по Америке; мистера Мида по Европе, а мистера Б. Кейтли по Индии. Наши шведские, испанские и голландские коллеги непрестанно развивали альтруистическую деятельность; на Цейлоне семимильными шагами продвигалась просветительская работа, и во многих странах мира распространялись наши многочисленные публикации. Первые практические результаты поездки миссис Безант в края антиподов, помимо зарождения широко распространившегося глубокого интереса к Теософии, выразились в первых шагах к созданию Австралазийской Секции, о которой уже говорилось ранее, а мистер Стэплс из Лондона, избранный её Генеральным секретарём, в то время находился в Адьяре в качестве её представителя. В том же году началась работа в Гонолулу, равно как и в Трансваале, о котором я уже упоминал ранее. В своём ежегодном обращении я рассказал, как за ничтожную сумму примерно в 100 долларов мне удалось построить здание школы с глинобитными стенами и кровлей из пальмовых листьев, которое предшествовало появлению зданий нескольких наших школ, открытых для париев. В течение этого года было открыто 42 новых Филиала Общества. Помимо четырёх лекций, с которыми миссис Безант выступила до открытия Съезда, 29-го декабря в лагере Конгресса она прочитала ещё одну под названием «Место политики в жизни нации», а в последний день уходящего года в том же самом месте – ещё одну под названием «Трезвость», причём на каждой из них присутствовало более пяти тысяч человек.
ГЛАВА XXII
ОБЩЕСТВУ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ
(1895)
Теперь мы вступаем в двадцатый год истории Теософского Общества, преодолевшего бурные водовороты: недавний кризис разрушил бы любое общество, не будь оно столь сплочённым и полным жизненных сил. Некоторые полагают, что мне следовало опустить из моего повествования эпизоды, связанные с делом Джаджа, приведённые в предыдущих главах, но следует помнить, что я пишу историю, а не собрание сусальных сказок и занимательных историй, в которых речь идёт только о приятном. Что было, то было, и если бы мы даже хоть о чём-то умолчали, то всё равно не смогли бы этостереть из летописи нашего Общества. Старая пословица гласит: «Плывя против течения, укрепляешь руки», и я сомневаюсь, что проницательный наблюдатель скажет, что мы стали бы сильнее, не будь в нашей истории скандалов с Джаджем и Куломбами, недопониманий и личных трений. Общество подверглось испытанию огнём, который очистил его от большей части шлака. Его лидеры приходят и уходят, вливаются в наши ряды, отходят от дел или умирают, но оно неуклонно движется навстречу успеху и с каждым годом расширяет сферу своей приносящей пользу деятельности. Шествующие в арьергарде движения заполняют вакансии в наших первых рядах, появляющиеся из-за смерти или иных причин, и в конце каждого года мы имеет бóльшую силу и способность побеждать, чем в его начале.
В январском номере «Теософа» (за 1895 год) появилось моё официальное уведомление от 1-го января об открытии Австралазийской Секции Теософского Общества и признании мистера Джона К. Стэплса её Генеральным секретарём. В главе XVII этого тома (см. «Теософ» за июнь 1903 года) было опубликовано официальное уведомление миссис Безант, действовавшей в качестве моего специального уполномоченного, о предварительном соглашении, которое она заключила с Филиалами в Австралазии об организации Секции. После возвращения в Адьяр в сообщении от 1-го января 1895-го года она пишет следующее:
«Проводя работу в австралазийских колониях в соответствии с делегированными мне полномочиями (на основании документа от 27-го апреля 1894-го года, опубликованного в майском номере «Теософа»), я собрала подписи нижеперечисленных официально действующих лож Теософского Общества за создание Австралазийской Секции Теософского Общества и за принятие на службу мистера Дж. К. Стэплса в качестве её Генерального секретаря сроком на один год. Являясь вашим представителем, на основании этих подписей и разговора с мистером Стэплсом в соответствии спараграфом7 статьи IIIя открыла Австралазийскую Секцию. Вошедшие в неё Филиалы находятся в Сиднее, Мельбурне, Аделаиде, Рокгемптоне, Бандаберге (в Австралии), а также в Окленде, Крайстчёрче, Веллингтоне, Данидине (в Новой Зеландии) – их всего девять. Два других оставшихся Филиала – один в Брисбене, который, не имея собственного устава, не получил права подписи, и один в Хобарте (Тасмания), который не по своей вине, а из-за неожиданного изменения моего маршрута потерял возможность поставить свою подпись».
Сам мистер Стэплс прибыл в Адьяр 22-го декабря 1894-го года вместе с миссис Безант, а также доктором Хьюббе-Шлейденом и Бертрамом Кейтли, встретивших её в Коломбо на обратном пути из Австралии. Мистер Стэплс отправился в Австралию осваивать новое поле работы 9-го января (1895-го года) с наилучшими пожеланиями всех, кто встречался с ним на только что прошедшем Съезде.
Интересным и обнадёживающим моментом Съезда стал оптимистичный тон годового отчёта мистера Буултьенса, управляющего буддийскими школами, находящимися под моей опекой; в моём ежегодном обращении про это было сказано следующее:
«Согласно отчёту мистера Буултьенса, мы увеличили количество школ с девяти в 1892-м году до тридцати четырёх в 1894-м году, а общее количество учеников в них возросло до 6583; размер субсидии, выделенной правительством, составил 8906 рупии, в то время как бедные буддисты острова потратили на школьные здания 32545 рупий; при этом пожертвования цейлонцев при сравнении их с теми, которые были бы сделаны европейскими или американскими гражданами того же уровня обеспеченности, составили более одного лакха (100000). Но есть ещё 20000 буддийских детей, которых нужно спасать от утраты религии, возникшей вследствие недостатка буддийских школ. Но, принимая во внимание, как много было сделано нашими отважными теософами-буддистами, нам не придётся долго ждать их полного триумфа».
Девятого января разъехались наши основные сотрудники, включая миссис Безант, графиню Вахтмейстер и мистера Стэплса, а 10-го числа я сам выехал в Утакамунд. На станции Меттупалиум, расположеннойу подножья горы, меня встретила повозка с запряжёнными волами, и остаток следующего дня (11-го января) и всю следующую ночь я ехал на ней и добрался до «Гулистана» к 11-ти часам утра 12-го января. Это было ещё до строительства горной железной дороги, которая теперь может доставить вас на высоту 7500 футов (2286 метров) всего за несколько часов1.
До последнего дня февраля я был занят редакторской работой, пристройкой нового здания к существующим помещениям, подготовкой материалов для первого тома «Листов старого дневника» и другими делами, после чего я уехал в Мадрас, чтобы там сесть на пароход, идущий в Калькутту. Когда мы добрались до Даймонд-Харбора, то выяснилось, что река настолько обмелела, что судно могло пройти вверх по течению только во время прилива, поэтому многие пассажиры высадились на берег и поехали до города поездом, который прибыл в Калькутту в 10 часов утра 7-го марта. В этот приезд, как и раньше, я стал гостем моего старого и уважаемого друга, махараджи сэра Дж. М. Тагора. Он поселил меня в своём гостевом дворце (Бойтокана), в котором когда-то давно мы останавливались с Е. П. Б.. Там я встретил прекрасно выглядевших миссис Безант и графиню Вахтмейстер, и в тот же вечер первая из них с большим воодушевлением выступила с лекцией на тему «Касты и классы». Девятого марта графиня впервые сообщила мне интересный секрет, состоявший в том, что прошлой зимой мистер Джадж предлагал отправить меня в отставку и передать пост президента Общества профессору Чакраварти! На следующий день я присутствовал на лекции миссис Безант, с которой она выступала перед огромной аудиторией в городском зале. Затем по окончании дел, ради которых я приезжал, в 6 часов утра 12-го марта я отплыл на пароходе «Гуркха» в Мадрас, куда прибыл 16-го марта. Примерно в это время я имел удовольствие послать миссис Безант экземпляр золотой медали Субба Роу, которой по рекомендации Съезда я наградил за её лекции, прочитанные в предыдущем сезоне.
Двадцать первого марта я получил письмо от миссис Безант и графини Вахтмейстерс предложением воплотить в жизнь мою старую идею о занятиях, которые бы проводили известные пандиты для студентов, посещавших нашу Адьярскую библиотеку. Они предложили мне основать при библиотеке Институт Востоковедения, и с тех пор этот план крепко засел в моей голове. Однако недавно Бабу Говинда Дас, будучи сам прекрасным востоковедом, убедил меня в том, что занятия, проводимые известными пандитами различных даршан, или школ индийской философии, принесут пользу лишь очень ограниченному числу людей, а стоимость их будет высокой; что будет полезнее потратить деньги на переиздание имеющихся у нас ценных книг, трактатов и редких трудов, поскольку их можно будет разослать по всему миру и принести пользу многим сотням людей. Но поскольку в настоящее время обсуждать этот вопрос преждевременно, мне нет необходимости вдаваться в подробности.
Одиннадцатого апреля я выпустил официальное Уведомление о созыве в Лондоне Генерального Совета. Первого мая доктор Инглиш, в то время связанный со школой миссис Хиггинс, телеграфировал о принятии моего предложения занять должность заместителя редактора «Теософа», что избавило меня от волнений по поводу того, кому мне следует поручить заниматься делами журнала во время моего пребывания в Европе. К 3-му мая я подготовил около 170 страниц материала, вполне достаточного для примерно трёх ежемесячных выпусков, а 5-го мая покинул дом и направился в Марсель (через Бомбей), взяв с собой слугу-индуса, которого я нанял для своего мадридского друга Ксифрэ.
В Бомбее я получил письмо от мистера Фуллертона, в котором он в отчаянии писал о том, что узнал о заговоре между мистером Джаджем и доктором Гриффитсом, ставящем целью отделить Американскую Секцию от основного Общества. В этом письме содержится первое упоминание об их коварном плане. Разумеется, Джадж, ступив на скользкую дорожку, ведущую к бунту, и раскрутив маховик своего эгоистичного плана, уже не мог избежать скатывания вниз, пока не погрузился в пучину раскола. Ведь для него это была единственная альтернатива, поскольку он не отважился дать согласие на тщательное расследование своей деятельности, которое Съезд поручил мне провести. Теперь известно, что все эти весенние месяцы план по созданию раскола тайно совершенствовался, и в соответствии с методами политических движений, столь филигранно отточенными лидерами Таммани-холла2, всё было обставлено так, чтобы ничего не подозревавшие члены наших Американских Филиалов не смогли узнать, к каким действиям их подведут на Бостонском Съезде Секции, намеченном на апрель.
Известие об этой взорвавшейся бомбе дошло до меня при обстоятельствах, о которых речь пойдёт дальше.
______________________
1– за 3 часа в 1932 году.
2– Таммани-холл — политическое общество Демократической партии США в Нью-Йорке, действовавшее с 1790-х по 1960-е годы и контролировавшее выдвижение кандидатов и патронаж в Манхэттене с 1854 по 1934 год. – прим. переводчика
Перевод с англ. А.П. Куражов
.jpg)
21.02.2022 11:03
Сергей Оленев25-02-2022 04:36:01
Видимо предупреждение Джаджем Безант, которая находилась под влиянием Ледбитера, медиума принесшего ТО множество проблем. В том числе и прекращение связи с Махатмами Шамбалы. Это предупреждение, которое было воспринято неадекватно и предубежденно, как видно из цитаты «Но поскольку вдобавок к этим сомнениям мистер Джадж обвинил меня в практике чёрной магии и работе под руководством чёрных магов (Ледбитера, возможно и еще других людей авт.)» Е.П.Блаватская утверждала высокий уровень духовности Джаджа, который был выше Олькота и Безант. И то, что Джадж не хотел выставлять на общее рассмотрение сокровенный источник своих выводов, с тем, чтобы не бросить тень на Учителей, поскольку в жесткой дискуссии с оппонентами ему бы не поверили. Обвинение в медиумизме Джаджа (из-за связи с Махатмами)- это явно предвзятое и оскорбительное отношение к нему. Начало гонений на Джаджа пришлось на честолюбивого человека пожелавшего возглавить ТО в Америке, о котором предупреждала еще Блаватская. Так борьба за власть в ТО обернулась подобным скандалом. Грустная история.
Solaris19-12-2023 21:29:01
Печально, но очень характерно на примере многих членов ТО как они фатально спотыкались о собственные недостатки, выявляемые серьезными кризисами. Вредя не только себе, но и общему делу. Конечно, у каждого из них были самые благие намерения, но все они в итоге оказались из тех, которыми вымощены дороги в Ад. В этом смысле у ТО сложнейшая ситуация, когда есть не только внешние враги, но внутренние враги человеческих несовершенств не дремлют в каждом члене общества, ожидая любой возможности проявиться. Джадж с некорректными и совсем уж несправедливыми обвинениями Олькотта и еще одного члена ТО в практике черной магии навредил только себе. Как можно доверять человеку, который вдруг начал бросаться насколько серьезными обвинениями без веских доказательств? У президента ТО было достаточно недостатков, но этот в них никогда не входил. Иначе Учителя никогда бы не поставили Олькотта во главе ТО до самой его смерти, что важно понимать. Они же не собирались делать президентом человека, который злоупотребляет черной магией - худшим из возможных прегрешений. По этой причине крайне непросто оценить насколько в действительности каждый из них был прав и не начал ли падать сам Джадж, действительно попав под обольщение некоей таинственной, но сомнительной связью с "источником".
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".