Листы старого дневника. Том V. Главы XVII, XVIII. Генри С. Олькотт
.jpg)
Адьяр. Мадрас.
ГЛАВА XVII
ОСНОВАНИЕ АВСТРАЛАЗИЙСКОЙ СЕКЦИИ
Начавшись ненастной погодой, вскоре наше плаванье превратилось в скольжение по спокойному морю под ясным небом. Задержка на несколько часов в Гибралтаре позволила нам сойти на берег и осмотреться. На Мальте у нас было больше времени, и мы воспользовались им, чтобы посетить церковь Святого Иоанна, которая, несомненно, является одним из самых интересных религиозных сооружений в христианском мире. Её пол вымощен надгробными плитамис именами, гербами и эпитафиями рыцарей Святого Иоанна и Мальты разных национальностей, принимавших участие в крестовых походах и других войнах. Мне было очень интересно увидеть, что почти все они носили португальские фамилии, хорошо знакомые на Цейлоне, такие как Перейра, де Сильва, Фернандос, Де Мельс и другие. Из их семей не вышел ни один крестоносец, просто они купили право носить эти фамилии у их владельцев вместе с дворянской приставкой «дон», договорившись с ними о цене и расплатившись наличными. После ничем не примечательного плавания днём 15-го сентября мы прибыли в Бомбей.
Одним из последних моих дел в Лондоне явилось официальное принятие плана международных почтовых сообщений, разработанного мистером Оливером Фертом, членом Теософского Общества из английского Брэдфорда, названного им «Руки через океаны», и рекомендация этого плана всем секциям и филиалам. Собственно говоря, его реализация входила в обязанности секретаря Общества по переписке, но в нашем случае была неосуществима, поскольку с самого начала эту должность занималаЕ. П. Б., и из уважения к её памяти была принята резолюция никого не выбирать в качестве её преемника. План мистера Ферта являлся своего рода подменой, которая, однако, была очень полезной и практичной. Для его выполнения я назначил миссис Купер-Оукли на должность «федерального корреспондента», вменив ей в обязанности «отвечать на запросы посторонних и не состоящих в нашем Обществе людей, проживающих в частях света, где ещё отсутствуют учреждённые Секции, а также помогать им получать нашу литературу и заводить постоянную переписку с желающими вступить в неё членами или Филиалами». А мистеров Ферта и М. У. Мура из Лондона я назначил её помощниками. Преимущества такой контролируемой системы слишком очевидны, чтобы на них останавливаться. По всему миру разбросано множество желающих присоединиться к нашему Обществу людей, не имеющих поблизости Филиалов или центров, с которыми они могли бы вести переписку. Поэтому они вынуждены ограничиваться чтением книг и журналов, не имея возможности найти ответы на вопросы, возникающие у них в процессе самообучения. И для таких людей создание агентства по подбору корреспондентов – настоящая находка.
Среди раздражающихмелких неприятностей, с которыми мне пришлось столкнуться в то время, был план переноса Штаб-квартиры Теософского Общества в другое место с продажей собственности в Адьяре. Этот умозрительный план был выдвинут в то время, когда я находился в немилости у моих лондонских и нью-йоркских коллег, которые устали от меня как президента и не были расположены прислушиваться к моим мнениям и рекомендациям. Чтобы продуктивно решить этот вопрос, 27-го сентября я выпустил Исполнительное уведомление, содержавшее следующие пункты:
«1. Недвижимость АдьярскойШтаб-квартиры была приобретена только после посещения всех уголков Индии и тщательного сравнения преимуществ многих мест.
2. Основатели приобрели эту недвижимость при поддержке Высших Советников, которых они считают авторитетными.
3. Нижеподписавшийся ещё не видел другого такого же красивого, здорового и географически удобного места, которое при это было бы просторным и недорогим. Ежегодныерасходы составляют около 40 рупий, которые идут исключительно на оплату налогов, и насколько нижеподписавшемуся известно, за эту сумму невозможно снять никакую штаб-квартиру, которая хотя бы на четверть подходила для наших целей, даже на месяц. И где бы мы ни обосновались, сомнительно, что на заработную плату, содержание лошадей, ремонт и прочие расходы мы бы тратили меньшую сумму, чем здесь.
4. По вышеизложенным и прочим причинам, нижеподписавшийся пожизненный доверительный управляющий Теософским Обществом и ответственный за сохранность архивов, библиотечного фонда и другой собственности не будет (если только обстоятельства кардинально не изменятся) ни продавать собственность в Адьяре, ни переносить Штаб-квартиру Теософского Общества в какую-нибудь другую страну или другое место».
В нашей Бомбейской Штаб-квартире мне устроили приём, который сопровождался традиционным обменом приветствиями и украшением гирляндами. Вслед за этим во второй половине дня 17-го сентября в театре «Новелти» состоялась лекция «Идеалы Теософии», и тем же вечером на почтовом поезде я выехал в Мадрас. В первые дни после возвращения мне пришлось перелопачивать огромную массу редакционной работы и корреспонденции. Двадцать четвёртого сентября Его Святейшество Свами Шивагангам Матта, очень высокий гуру адвайтизма, пожаловал ко мне с сорока последователями, которые по старинному индийскому обычаю шли за паланкином, в котором несли их гуру. Эта процессия, двигавшаяся по нашей зелёной аллее к дому, представляла собой весьма живописное зрелище. Во время наших продолжительных бесед он был очень любезен и выразил высокую оценку коллекции рукописей в нашей Восточной библиотеке. Он покинул нас на следующий день в 3 часа после полудни и, уходя, подарил мне красную шаль, два лайма и немного красного риса, добавив к этому своё благословение.
На той же неделе международной почтой я отправил попечителям Британского музея свой экземпляр официального объявления министра Стэнтона, в котором предлагалось 100000 долларов в качестве награды за поимку Уилкса Бута, убийцы президента Линкольна, и его сообщников, Серратта и Герольда, вместе с приложенными к нему фотографиями трёх заговорщиков. Этот, пожалуй, единственный экземпляр, сохранившийся за все эти годы, представлял собой огромную редкость. На следующее утро после убийства Линкольна Военный министр телеграфировал мне в Нью-Йорк, чтобы я приехал в Вашингтон и помог поймать скрывавшихся убийц и подготовить для суда доказательства, когда они потребуются. В то время я был специальным уполномоченным Военного министерства и непосредственно подчинялся указаниям мистера Стэнтона. По прибытии он организовал военную комиссию, в которую включил меня вместе с двумя другими офицерами, и официально передал вышеупомянутый документ мне в руки.
Тридцатого сентября в открывшейся школе париев начался урок кулинарии, в ходе которого шестнадцать детей учились приготовлению карри, после чего мы с мистером Райденом попробовали результат их труда. В итоге и учителя, и ученики сытно поели, а этот урок закрепился в программе обучения.
К первому октября вся сумма, растраченная ныне покойным казначеем, была возвращена Обществу благодаря щедрости его членов, а недостача в фонде памяти Е. П. Б., пенсии Олькотта, медали Субба Роу, Штаб-квартире, постоянных фондах вместе с суммой, снятой с моего личного счёта, была возмещена из средств дополнительного счёта, который я открыл для временного хранения пожертвований, собранных для восполнения украденного. Общая сумма этих щедрых пожертвований составила чуть больше 9000 рупий. Примерно в это же время в соответствии с разработанным мною планом я руководил перестройкой комнаты, предназначенной для миссис Безант, на тот случай, если она будет находиться в Адьяре.
Тем временем миссис Безант благополучно добралась до Австралазии и имела там большой успех. Мельбурнские «Аргус», «Эйдж» и «Геральд» с восторгом отзывались о её лекциях по Теософии и писали, что она собирала огромные аудитории благодарных слушателей. «Эйдж» писала, что «благодаря своей потрясающей риторике и производящему впечатление стилю миссис Безант приковывала к себе внимание аудитории в течение всего вечера»; «Геральд» охарактеризовала одно из её выступлений как «скорее поэму, чем лекцию, представлявшую собой своего рода утончённый эпос, который мог бы продекламировать Шелли после предварительного обучения искусству публичных выступлений». Как выразилась одна из газет, «она обводила вокруг своей аудитории магический круг, и слушатели находились под влиянием её чар с самого старта до самого финиша». В таком увлечённом скачками обществе появление подобной заключительной фразы было вполне ожидаемым. Всю её поездку сопровождал феноменальный успех, и в этом немалая заслуга мистера Смайта, знаменитого австралийского менеджера, который обладал врождённым тактом, позволявшим ему при организации общественных мероприятий точно знать, как пробуждать и поддерживать интерес публики к тому или иному представляемому им предмету. В то же время, миссис Безант согласилась на предложение о поездке при условии, что ей будет разрешено выступать на теософские темы, и, вне всякого сомнения, сделала больше, чем любое агентство для привлечения внимания австралийцев к этим любимым ими возвышенным темам. Двадцать пятого октября она отправила мне следующее официальное уведомление:
«ДАНИДИН, Новая Зеландия.
25-е октября 1894-го года.
Действуя в соответствии с полномочиями, которыми Вы меня наделили, я помогла Филиалам Австралазии объединиться в Секцию, и они приняли предложение назначить на следующий год генеральным секретарём мистера Дж. К. Стэйплза. Есть надежда, что позднее появятся две Секции, Австралийская и Новозеландская, но на данный момент они объединены в Австралазийскую Секцию. Поэтому не будете ли Вы любезны подтвердить правомочность моих действий и предоставить им полномочия и права, которыми пользуются другие Секции, в отношении всего, что касается Лож, Уставов, дипломов и прочих вещей?».
Мне помнится, что в декабре того же года мистер Стэйплз приезжал в Адьяр незадолго до назначения его на должность генерального секретаря. Всем, кто знаком с историей нашего Общества, известно, как прекрасно он справлялся со своими обязанностями, и если кому-то интересно знать, с какой любовью хранят память о нём, ему достаточно всего лишь расспросить любого члена Австралийского Филиала, которого доведётся встретить.
ГЛАВА XVIII
У. Т. СТЭД О Е. П. Б.
(1894)
Абзац из октябрьского «Лондонского письма» в «Теософе» о завершении первого тома «Пограничной территории», вышедшего из-под перамистера Стэда, напомнил мне о том, что я должен письменно выразить признательность за существенную помощь, оказываемую психической науке этим ежеквартальным изданием. Безусловно, оно является одним из важнейших средств распространения правильных идей о взаимосвязи этого мира с границами иного. Оно охватывает ранее не занятую область, на территории которой изучающие физические и трансцендентальные науки могут встречаться и сотрудничать. Прогнозируя второй год жизни своего журнала, мистер Стэд, упрекая тех, кто проявлял больше рвения, чем осторожности в переносе исследований на более высокие планы сознания, сказал:
«Пограничную территорию нельзя исследовать и картировать за год, и изучающие её не должны слишком торопиться». Главный вывод мистера Стэда, сделанный по результатам первого года работы, состоял в том, что «несмотря на сомнения применительно к некоторым вещам, уже становится понятным, что новая вера будет иметь своим главным краеугольным камнем выживание индивидуальности после смерти, а демонстрация невообразимого потенциала сложных сочетаний личностей, составляющих наше Эго, явится главным вкладом в копилку человеческой мысли».
При составлении этой главы мне пришло в голову, что было бы интересно полистать первый том «Пограничной территории»(за 1894 год) и посмотреть, каким было общественное мнение об этом виде исследований, когда мистер Стэд в июле 1893-го года вынес проспект своей книги на всеобщее обсуждение. Он разослал его множеству священников, учёных и других выдающихся деятелей. И тут выяснился интересный момент. Оказалось, что патриархи римско-католической и протестантской церквей, которые имели очень веские основания собирать все возможные доказательства жизни человека после смерти и которые должны были с бóльшим энтузиазмом, чем другие, приветствовать приход спиритических феноменов, ясновидения, экспериментов с передачей и приёмом мыслей, гипнозом и всем спектром явлений в области магии обоих цветов (поскольку, таким образом, учения церкви нашли бы экспериментальное подтверждение), по большей части выразили своё сильное неодобрение подобных исследований и отнеслись к ним с презрением.
Однако ничто не было более пренебрежительным, чем тон архиепископа Кентерберийского, не в ответе к мистеру Стэду, потому что он вообще не удостоил его ответом, но к их общей знакомой, которой по её просьбе он и выразил своё мнение. Другие епископы и священники сочли все подобные феномены проделками дьявола; римско-католический епископ Ноттингема писал, что «никто, исповедующий католическую веру, не может сомневаться в том, что попытка, которую вы предлагаете предпринять, является абсолютно противозаконной и фатально опасной для душ. Разум, который пользуется вашей рукой (а мистер Стэд тогда очень успешно экспериментировал с автоматическим письмом), и влияние которого вы не осознаёте, есть никто иной, как дьявол, и если вы продолжите такое беззаконное общение с невидимым миром, то враг Бога, убийца душ и исконный лжец обязательно приведётвас к погибели». Отец Кларк, принадлежащий к Ордену Иезуитов, в отношении этих исследований придерживается столь же радикальных взглядов. Он говорит: «Тем самым мы будем обмануты и одурачены существами более высокой природы по сравнению с нами, при этом являющимися нашими злейшими врагами. Уступив соблазну под видом открывшегося знания о нашем посмертном состоянии, мы можем поддаться на уговоры духов, единственная цель которых состоит в том, чтобы обмануть нас и под благовидным предлогом отвлечь наш разум от Истины и Бога». Какое словоблудие, какой лепет усохших призраков средневековых монашеских учений!
Однако, с другой стороны, мистер Стэд получил ответы со словами поддержки от некоторых священников и многочисленных мирян, профессоров и прочих. Мистер Бальфур, ныне премьер-министр Великобритании, ответил: «Я не сомневаюсь в том, что если намерения и результаты этого предприятия будут способствовать исследованию данного предмета со строго научных позиций, то от этого произойдёт одна лишь польза. Вы, конечно, будете потрясены непроверенными историями и туманными предположениями, но, несомненно, вы сможете бесповоротно изгнать их со своих страниц». Другой более крупный государственный деятель и его вероятный преемник на посту премьер-министра, ныне (на 1903 год) вице-король Индии и барон Кёрзон Кедлстонский, тогда всего лишь член парламента мистер Дж. Н. Кёрзон, делает аналогичное смелое заявление, выказывая в нём способность к постижению особых областей знания, которая так ярко проявилась у него с момента приезда в Индию. Он пишет мистеру Стэду:
«Я полностью поддерживаю планируемую вами публикацию ежеквартального обозрения, посвящённого исследованию так называемых духовных или сверхъестественных феноменов. Мне представляется, что существование и реальность подобных феноменов столь же убедительно подкреплены надёжными свидетельствами, как и многие аксиомы точной науки; и если вашему журналу удастся показать, проанализировать, сопоставить и популяризировать эти свидетельства, то вы окажете обществу огромную услугу, донеся это убеждение до его сознания.
Возможно, вам также удастся шаг за шагом развеять некоторые из подозрений, которыми окутана Пограничная территория, возникших из-за специфических и неудовлетворительных условий, в которых происходят многие из данного рода феноменов. Я имею в виду:
(1) Их непостоянное, нерегулярное и случайное проявление.
(2) Очевидно дурашливое содержание многих так называемых сообщений духов.
(3) Ненаучный характер обычно используемых средств сообщения.
(4) Общее впечатление, что такие исследования порождают чувство тревоги, несут вред и могут проводиться только ценой душевного равновесия, а иногда и физического здоровья.
Ваше обозрение также будет полезно для налаживания сотрудничества с другими людьми, в котором многие исследователи хотели бы принять участие, но без трудностей, которые в настоящее время сопутствуют любой деятельности подобного рода с самого её начала».
Некоторые ответы, например, от профессора Рэя Ланкастера, профессора Фитцджеральда (из Тринити Колледжа в Дублине) и других при попытках вникнуть в эти исследования были резкими, презрительными, а иногда и высокомерными, но столь же пустыми, как и их коллег, принадлежавших к предыдущим поколениям. Спиритуализм, гипнотизм, астрология (да, и даже она) продолжают набирать силу и распространяться. Что же касается Теософии, то по пока неуточнённым данным количество наших Филиалов с момента выхода проспекта мистера Стэда удвоилось, увеличившись с 352 в 1893 году до 714 в прошлом (1902) году! Жаль, что другие важные общественные мероприятия вынудили мистера Стэда отказаться от публикации «Пограничной территории» после выхода всего лишь четырёх томов, сделавших её одним из самых широко распространённых ежеквартальных изданий в мире.
Со временем расхожиепредставления о мадам Блаватской в соответствии с универсальным законом претерпевают медленное, но верное изменение: истории, пущенные в ход, чтобы её дискредитировать, забываются, воспоминания о её личности постепенно блёкнут, и мало-помалу на их месте вырастает сияющая на фоне прошлого яркая фигура мудреца, даровавшего нам знания, и проводника, указывавшего нам путь к высшему и побуждавшего нас встать на него, преодолев препятствия. В статье «Мадам Блаватская полковника Олькотта», вышедшей в «Пограничной территории» за октябрь 1894-го года, то есть, в то же время, о котором я пишу, мистер Стэд с ясным осознанием и почти пророческим предвидением результатов её трудов говорит о настолько примечательных вещах, что, я полагаю, мои читатели получат удовольствие, если я приведу здесь довольно пространную цитату из этой статьи. Никто из близких друзей Е. П. Б. не одобрит грубых выражений, в которых в ней охарактеризована её личность, но мы должны многое простить человеку, который, не будучи теософом или её открытым последователем, столь великодушно проанализировал причины и рост её влияния. Он говорит:
«В этом очерке я не собираюсь возвращаться к спорам о раздвижной панели и Куломбах. Если всё, что доктор Ходжсон и Общество Психических Исследований говорят о ней, является правдой, то это только усложняет загадку и добавляет восхитительного шарма тому влиянию, которое мадам Блаватская, несомненно, оказывала и продолжает оказывать в настоящее время.Ибо даже самые гневные скептики не могут отрицать и не будут оспаривать тот факт, что Теософическое Общество существует, что оно вне всяких сомнений является самой влиятельной из всех организаций, которые пытались популяризировать оккультизм, и сегодня его влияние сильно ощущается во многих странах и во многих религиозных объединениях. Количество преданных теософов может быть небольшим, хотя оно, вероятно, больше, чем думает большинство людей. Но теософские идеи ненавязчиво проникают в умы множества людей, ничего не знающих о Теософии и остающихся в неведении обо всех яростных спорах вокруг мадам Блаватской.
В большей степени это касается учения о реинкарнации и изменения отношения среднего человека к мистическим учителям и провидцам Индии. Реинкарнация может существовать, а может и нет, но независимо от этого, до последнего десятилетия она представляла собой практически немыслимое понятие для среднего западного человека. Сегодня это уже не так. Множество людей, которые пока отвергают её за недостатком доказательств, научились видеть в ней ценность как гипотезы, объясняющей многие загадки человеческой жизни. Некоторые признают, что в реинкарнации нет ничего, противоречащего учению Христа, и считают возможным всецело принимать все великие истины христианского откровения, не отвергая веру в то, что жизнь индивидуальности, разбираемой на Страшном Суде, не должна обязательно ограничиваться поступками, совершёнными между колыбелью и могилой, но может представлять собой существование, для которого данный период является лишь одной из глав в книге жизни. Совершенно оставляя в стороневопрос об истинности учения о реинкарнации, можно утверждать, что искреннее признание возможности перевоплощения, бесспорно, расширило рамки общественного сознания и влило в религиозные представления столь необходимую струю милосердия. И это поистине великое достижение всегда будет связано с именем мадам Блаватской.
Однако более примечательно то, с каким успехом этой замечательной женщине удалось вложить в умы твердолобых англосаксов убеждение, к которому давно пришли в узком кругу исследователей и учёных-востоковедов (особенно в лице профессора Макса Мюллера, являющегося, пожалуй, самым выдающимся из их ныне живущих представителей), что религиозная и метафизическая мысль Востока достойна, по крайней мере, такого же уважения, как и Запада. И это ещё очень мягко сказано. «Задравшие нос саксы», как Дизраэли любил отзываться о народе, избравшем его своим премьер-министром, потихоньку учатся смиренно склонять головы перед расами, которых они с помощью физической силы сделали своими вассалами.
Вплоть до недавнего времени, несмотря на все книги наших учёных мужей, средний англичанин обычно считал индусов дремучими и невежественными язычниками, покорение которых было актом милосердия, и видел долг христианина в попытке обратить их в свою веру. Сегодня даже у простого обывателя имеются слабые проблески истины, заключающейся в том, что эти презираемые им азиаты в некоторых отношениях могут, дав ему фору, оставить его далеко позади себя. Восточный мудрец, сказавший профессору Хенсхольдту, что в то время какЗапад изучал желудок, Восток изучал душу, очень метко выразил истину, которую наше общество только начинает усваивать. Мы учимся, по крайней мере, уважать азиатов, а в отношении многих вещей – сидеть у их ног. И в роли главного вершителя-чудотворца этой великой трансформации снова выступает мадам Блаватская. Она и те, кого она обучала, построили мост через пропасть между материализмом Запада с одной стороны и оккультизмом и метафизикой Востока с другой. Они расширили представления о братских отношениях между людьми и побудили нас, по меньшей мере, задуматься об идее всеобщей религии, имеющей намного более широкое основание по сравнению с тем, о котором прежде мечтали стремящиеся к объединению мира под эгидой христианства.
Только эти два достижения выдвинули бы мадам Блаватскую на видное место среди вождей этого поколения, задающих тон его мышлению. Но этим все её достижения не исчерпываются. Пожалуй, даже большее значение имел импульс, который она придала возрождению доктрины о продолжении существования после смерти и о Божественной справедливости, которая следит за соблюдением закона нравственнойответственности, действие которого не ослабевает и не прекращается со смертью. В век, когда в церквях укоренилсяматериализм, она заставила людей осознать, что видимые вещи временны и мимолетны, но нетленно только невидимое. «Будущая жизнь», которая для многих стала просто фразой, приобрела новое и ужасающе глубокое значение; и в плотском мире материальной цивилизации безо всяких сомнений была утверждена духовная сущность человека. В разгаре полемики также не следует забывать, что, несмотря на все насмешки, превратные толкованияи оскорбления, мадам Блаватская благодаря своему непоколебимому и страстному утверждению реальности и непрерывности своего общения с Махатмами возродила почти исчезнувшую в христианском мире веру в постоянное присутствие ангелов-хранителей и святых и их активное вмешательство в дела людей.
И если всё это – деяния мадам Блаватской, то тогда, без сомнения, ей нельзя отказать в отношении как к одному из величайших исследователей Пограничной территории нашего времени, даже если будет доказано, что в каких-то случаях она лгала как Сапфира, ругалась как сапожник и жила как Мессалина. С таким же успехом можно отрицать значение Псалмов для человечества из-за предательского убийства Урии, совершённого Давидом, или упорно игнорировать влияние Константина на христианский мир из-за скандальной репутации этого императора, на счету которого множество преступлений. Эти нравственные изъяны и недостатки, многие из которых признают её самые преданные последователи, ограничивали её влияние. В этическом смысле они были тем же, чем в другой сфере её неказистая внешность. Мало кто осознаёт, насколько возможности мадам Блаватской были ограничены всего лишь совершенным отсутствием красоты. Красивая женщина в своей внешности обретает настоящего Иоанна Крестителя для своего евангелия. Присущее ей очарование красоты делает кривую дорожку прямой и устраняет помехи, которые в противном случае препятствовали бы её продвижению. Но у мадам Блаватской не было ни форм, ни внешней привлекательности. Также она не имела ни приятного лица, ни фигуры, ни грации. Её полнота вызывала почти что отвращение и производила отталкивающее впечатление. К тому же, ей не повезло и в другом: Жанна д'Арк и Св. Тереза, два других пионера Пограничной территории, достигли вершин славы в собственной стране, став воплощением национального и религиозного духа своего времени. Совершенно по-другому было с Е. П. Б.. Она принадлежала именно к той нации, которая по убеждениям многих вызывает антипатию у англоязычной расы. И если в каком-то уголке нашей империи русофобия принимает самое страшное обличье, так это в Англо-Индии. Но именно там мадам Блаватская начала свою активную деятельность в качестве апостола Теософии. Поэтому, пытаясь найти ей место среди первопроходцев Пограничной территории, никогда не следует упускать из вида тот факт, что, несмотря на все эти препятствия, она достигла очень многого.
Те, кто после глубоких размышлений о достижениях мадам Блаватской по-прежнему цепляются за веру в то, что «убедительная» демонстрация раздвижной панели в Адьяре, показанной Куломбами всему миру, «вывела её на чистую воду», могут оставаться при своём мнении. А для нас, как и большинства людей, в качестве предупреждения достаточно привести краткие и веские слова Карлейля о самодовольной глупости, которая веками аналогичным образом обходилась с апостолом Аравии».
Двенадцатого ноября в Бомбей прибыл великий учёный и знаменитыйпублицист, доктор Хьюббе-Шлейден, признанный автор немецкой политики колониальной экспансии, которую в своих трудах излагал принц Бисмарк. С 1884-го года он был связан с нашей работой в Германии и теперь приехал в Индию, чтобы совершенствовать свои знания индуистскойфилософии, получая их из первых рук от самих пандитов. Когда он прибыл в Бомбей, наш местный Филиал встретил его с гирляндами на борту парохода, а затем отвёз в апартаменты ложи, сделав всё это по моей просьбе. Через несколько дней он приехал в Адьяр, где все его тепло приняли. А тем временем мистер Бертрам Кейтли отправился в поездку по Южной Индии.
В это же время генеральным секретарям было направлено Исполнительное Уведомление от 7-го октября, ставящее Общество в известность об исключении из него Альберто Сарака, также известного под псевдонимами Дас, Мартинес, Граф, Доктор, Генеральный инспектор и Генеральный делегат Высшего Эзотерического Совета Тибета. В нём было сказано:
«Общество уведомляется о том, что сеньор Альберто Дас сначала из Испании, а затем из Буэноса-Айреса (Аргентинская Республика, Южная Америка), исключается из числа его членов; два его диплома, второй из которых он получил под псевдонимом, аннулируются; также аннулируется Устав, выданный ему для организации Филиала Теософского Общества в Буэнос-Айресе под названием «Луз»; новый Устав выдаётся сеньорам Д. Федерико Фернандесу, Д. Алехандро Сорондо и их сотрудникам».
Конечно, в разное время я уже упоминал об этом человеке, и сейчас я возвращаюсь к этой теме только для того, чтобы его «теософская история» запечатлелась на страницах этих анналов. Очень сложно понять, до чего же может довести людейлегковерие, если они идут на поводу ненасытной жажды всего мистического, не руководствуясь здравым смыслом. Как раз во время написания этих строк я собираюсь сообщить индийской полиции об одном человеке, который зарабатывал обманным путём деньги, продавая всем желающим якобы таинственные лекарства и прочие секреты, упоминая после своего имени о членстве в Теософском Обществе.
Сухопутной почтойот 20-го ноября я получил известие о том, что в «Вестминстерской газете» мистер Олд опубликовал восемь глав из дела Джаджа, в которое были включены совершенно конфиденциальные документы. Это один из неприятных эпизодов в истории Теософского Общества, о котором я был бы рад не упоминать; с тех пор всё очень сильно изменилось, и мистер Олд, доставивший нам много связанных с этим неприятностей и отказавшийся от членства в нашем Обществе, теперь снова фигурирует в качестве одного из соавторов «Теософского Обозрения». Но если бы я выбирал только приятные событияи опускал другие, мой настоящий труд было бы невозможно рассматривать как беспристрастное повествование о событиях, которое он и должен собой представлять. Вышеупомянутые документы содержали различные краткие свидетельские показания и прочие первичные материалы, которые должны были быть представлены следственному комитету, если бы дело Джаджа стало предметом судебного разбирательства; но поскольку этого не произошло, то ясно, что эти документы должны были залечь в наших архивах как имеющие историческую ценность, но никак не появиться в прессе. Я передал их на попечение мистеру Олду, тогда жившему в Адьяре, и для снятия с них копий; они оставались бы исключительно моими до тех пор, пока я не решил бы опубликовать их, если бы в этом возникла необходимость. Мистер Олд не имел ни малейшего права ни печатать их сам, ни передавать их третьим лицам для публикации без моего письменного согласия. Двадцать седьмого сентября он уведомил меня о том, что, «не имея возможности принять официальное заявление, сделанное относительно расследования обвинений, предъявленных вице-президенту Теософского Общества», он подал в отставку с должности казначея и секретаря-регистратора. И в этом не было ничего страшного. Но его неудовлетворённость не давала ему права ни самовольно игнорировать выводы следственного комитета, ни передавать наши конфиденциальныебумаги в руки одного из самых едких и плохо относящихся к нам литературных зубров лондонской прессы. Впоследствии он сам сожалелоб этой своей ошибке, когда увидел, как были использованы эти документы, но слишком поздно, поскольку беспощадные статьи «Вестминстерской газеты» распространились по всему англоязычному миру, доставив всем нам много огорчений. Глядя на его поступок по прошествии времени, понимаешь, что он не принёс ни малейшей пользы; напротив, эти статьи оскорбиличувства сторонников Джаджа и, несомненно, ускорили роковой шаг мистера Джаджа с его последователями, решившимися отделиться от основного Общества.
Мистер Свен Райден, член шведской ложи «Золотые врата», очень усердно исполнявший обязанности казначея и секретаря-регистратора, счёл необходимым вернуться в Сан-Франциско, поэтому 12-го октября он был освобожден от своей должности и покинул Индию, увозя с собой наши наилучшие пожелания. На его место был назначен мистер Т. Виджиярагхава Чарлу.
В том году в Мадрасе проходило годовое собрание Индийского Национального Конгресса точно в те же дни, что и наш Съезд, а многие наши сотрудники были членами обеих организаций, поэтому предварительно было выпущено циркулярное письмо с просьбой ко всем, кто планирует присутствовать на нашем Съезде в качестве делегатов и посетителей, заранее уведомить нас об этом, чтобы можно было сделать необходимые приготовления. Только те, кто побывал здесь на подобного рода мероприятиях, смогут представить, что значит обеспечить жильём и пропитанием 250–300 делегатов и ещё большее число посетителей, чтобы все остались довольны. В такие дни наш тихий дом становится средоточием самой кипучей деятельности.
Перевод с англ. А.П. Куражов
.jpg)
19.02.2022 08:00
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".