Листы старого дневника. Том. Главы XV XVI. Генри С. Олькотт
.jpg)
Е.П. Блаватская. 1885
ГЛАВА XV
ПОСЛЕ СЪЕЗДА
Миссис Безант, заключив договор с австралийским менеджером на поездку с лекциями по Австралии и Новой Зеландии (?) с условием, что ей будет предоставлена свобода выбора тем лекций по Теософии, выступила с прощальной лекцией в Ложе Блаватской на тему «В чём смысл преданности» и в следующую среду отправилась в Австралию; её попутчиком до Коломбо был мистер Бертрам Кейтли. Мистер Джадж и доктор Бак выехали в Нью-Йорк в субботу, 21-го июля, и я попрощался с ними на станции Юстон.
Накануне вечером мы с миссис Безант ездили на Боу-стрит, чтобы официально закрыть Женский клуб, который, как вы помните, был открыт со стартовым капиталом в 1000 фунтов стерлингов, пожертвованных Е. П. Б. в пользу этой филантропической организации. Однако клуб потерпел фиаско, вероятно, из-за слишком высоких требований к нравственности и отсутствия мужчин, которые бы годились в любовники и могли бы заполнить время ухаживаниями и поцелуями. И всё же мы провели очень приятный вечер, и девушки с забавным воодушевлением отнеслись к моему исполнению ирландских песен, поскольку им было легко их воспринять в соответствии с собственным интеллектуальным уровнем.
Двадцать второго июля я поехал в Рамсгит, чтобы выступить с лекцией и, несмотря на дождливый вечер, собрал там большую аудиторию. В своём дневнике я отметил, что вопросы, на которые мне пришлось отвечать после лекции, были необычайно глупыми, но вследствие ли низкого атмосферного давления или иных причин, я сказать не могу. Вернувшись на следующее утро в Лондон, я проделал много бумажной работы, а вечером посетил собрание Лондонской Ложи в доме мистера Синнетта, на котором встретился со многими своими старыми друзьями по Теософии.
Тридцатого июля я отправился в Ливерпуль, где выступил с лекцией. Именно на ней рыжий ирландец сильно рассмешил аудиторию, выразив своё мнение о моей лекции на тему «Реинкарнация», и с вызовом задав мне вопрос, который, как он ожидал, поставит меня в тупик. «Мистер председатель, сэр, я бы хотел задать полковнику Олькотту вопрос. Здесь он много наговорил нам о реинкорнации, но что он вообще о ней знает? Сможет ли он сказать, кеем же я был в прошлой жизни, Юлием Цезарем или мумией?». Разумеется, зал наградил его взрывом смеха, но я, сохраняя серьёзное выражение лица и глядя сквозь зал в его сторону, вкрадчиво и доброжелательно ответил, что джентльмен задал очень глубокий вопрос, который выдаёт в нём мыслителя, проникшего в суть вещей, однако я не претендую на роль ясновидца и не могу, подобно некоторым моим коллегам, проникать своим взором за покровы прошлого, но могу судить лишь по аналогии. Поскольку этот джентльмен в течение всего вечера хранил молчание, у меня появилось основание предполагать, что в своём предыдущем воплощении он был мумией, но теперь, когда он неистово перешёл в наступление, мы можем подумать, что он был великим римским полководцем Юлием Цезарем. По-видимому, аудитория оценила шутку, а вопрошавший, как настоящий ирландец с весёлым нравом, увидев, что теперь смеются над ним, замолчал, и я перешёл к следующему вопросу.
Следующую остановку я сделал в Саутпорте, где выступил с закрытой лекцией для членов нашего Общества и их друзей и ответил на заданные мне вопросы. Затем, 1-го августа, я приехал в Манчестер и в доме четы Лармутов, членов Теософского Общества, провёл беседу в переполненной людьми гостиной. Следующее утро было посвящено приёму посетителей, а после ленча я отправился в Брэдфорд, где провёл время в компании наших дорогих мисс Поуп и Уорд. Вечером на лекции в аудитории я увидел двух знакомых джентльменов: с первым из них я встречался в Японии в 1889-м году, а с другим плыл на пароходе в Швецию в 1891-м году. Третьего августа я поехал в Йорк, где вечером для благодарных слушателей выступил с лекцией на тему «Теософия и Теософское Общество». Следующим местом, которое я посетил, был Мидлсбро, крупный центр производства стали, где ежеквартально проводилась конференция Северной федерации, о которой упоминалось ранее. В качестве председателя собрания я обратился к делегатам девяти филиалов и двух центров; после этого я поехал в Харрогейт и в 10 часов вечера уже был в гостеприимном доме нашего коллеги, мистера Гуда, бывшего помощника службы безопасности Восточной пароходной компании. Следующим вечером по просьбе слушателей я выступил с лекцией на тему «Теософия и буддизм». Пару дней спустя, выехав за город, я благодаря мистеру Гуду поселился в таверне «Клэп Гейт», одной из тех причудливых старых гостиниц, которые знакомы нам по описаниям жизни английской глубинки и подобные которым не встречаются на моей родине. На старой вывеске, скрипящей при покачивании, красовался настоящий поэтический перл:
К нам скорее заходи,
Никто не стоит у тебя на пути,
Отдохни и заплати,
И подальше уходи.
Гостиная таверны в какой-то степени тоже оказалась своеобразной: у камина и напротив него были размещены старые дубовые скамейки, пол был выложен каменной плиткой, а в стенах были прорублены маленькие частые оконца. Всё это создавало атмосферу уюта, и было легко представить, как это местечко выглядит поздними холодными зимними вечерами, когда в камине пылает яркий огонь, а весёлая хозяйка, миссис Мэри Энн Браун, подносит местным деревенским завсегдатаем их любимую выпивку.
Последним пунктом этой короткой поездки, предшествующей отъезду в Ирландию, был Лидс. Здесь я остановился у У. Г. Бина, члена нашего Общества, и вечером 7-го августа выступил с лекцией, а 8-го числа сел на поезд до Холихеда, откуда должен был отправиться в плаванье по Ирландскому каналу и попасть в Дублин. Я приехал в столицу Ирландии в 21.30, и меня сразу же отвезли в местную Штаб-квартиру на Аппер Эли Плэйс, 3. Там с десяти до одиннадцати часов вечера я провёл беседу, и после того, как меня отпустили, поехал к гостеприимным братьям Бейтс, которые жили в доме миссис Лондини из Ливерпуля, дочери моего старого друга. Следующим утром я принимал посетителей в Штаб-квартире, затем там же пил чай с четой Диков, а в 8 часов вечера выступил в «Древних концертных залах» с лекцией на тему «Теософия». Дорога в Лондон через Холихед была очень плохой из-за шторма, который мог потягаться с пережитым мною по пути из Коломбо и Тутикорин. Однако я благополучно добрался до Авеню-роуд ещё до полуночи и был очень рад оказаться в своей кровати.
Во второй половине дня 11-го августа по предварительному согласованию я попал на приём к сэру Р. Г. Миду в Министерство по делам колоний, чтобы обсудить отвратительный «пункт о четверти мили» в законопроекте об образовании на Цейлоне. Читатели, возможно, помнят, что этот пункт был гениальной уловкой миссионеров, направленной на то, чтобы помешать проживающим в деревнях буддистам открывать школы в радиусе четверти мили от любой уже существующей христианской школы. Но поскольку все лучшие места уже были заняты миссионерами, это влекло к изгнанию буддистов, желавших открывать школы, из их собственных деревень и ставило их перед выбором строить школы вдали от удобных центров или отправлять своих детей туда, где им вобьют в голову, что их религия представляет собой языческое идолопоклонство, бесконечно уступающее христианству. Мы с сэром Ричардом Мидом были давними знакомыми, и наши первые переговоры начались ещё в 1884 году, когда я решал проблемы сингальских буддистов с лордом Дерби и Министерством по делам колоний. Трудно найти более добродушного и непредубеждённогочиновника, чем сэр Ричард.
Уже больше года Маскелейн и Кук гребли деньги лопатой в своём театре в Египетском Зале, пустив в ход позорную клевету на Теософское Общество и Е. П. Б.: они ввели в свою пьесу «Современная мистерия» множество очень искусно созданных иллюзий и имитаций психических феноменов. Среди них была и левитация. Человек ложился на доску, которая казалась висящей в воздухе; Маскелейн обходил его и, размахивая мечом, проводил им над и под доской, чтобы продемонстрировать, что она не подвешена на крюках к потолку и не поддерживается подпорками снизу. Разумеется, что это было иллюзией, но каким образом она возникала, я сказать не могу. Другая иллюзия представляла собой появление привидения в восточных одеяниях, выходившего из темноты и постепенно освещавшегося откуда-то идущим светом, чтобы получить эффект сияющей ауры. К этому добавим феноменальное падение писем, написанных на глазах у публики человеком, создававшим благодаря своей одежде образ нашей дорогой Е. П. Б., но говорящим с ирландским акцентом. С ней в сговоре якобы состоял человек, которого называли неким «профессором», и зрителям предлагалось представить, что он был образованным немецким химиком без каких-либо моральных принципов, а в качестве жертвы заговорщики выбрали богатую молодую женщину. В диалоге актёров фигурировало и моё имя, при этом зрителю давалось понять, что заговорщики не могут рассчитывать на моё покровительство, если я вскрою их обман, но актёр, изображавший Е. П. Б., сказал, что ещё некоторое время они смогут манипулировать моим именем, поскольку оно помогает им одурачивать простаков. В целом это было отвратительное зрелище, вызывающее единственное желание вывезти этих «служителей Мельпомены» в какое-нибудь весёленькое местечко на диком западе, где, заручившись поддержкой публики, их можно было бы хорошенько выпороть. Сначала я хотел подать в суд за клевету, но по совету юриста воздержался от этого, так как главная пострадавшая уже мертва, и у Общества не хватило бы полномочий выступить в суде как юридическое лицо. В конце концов, я не уверен, что эта клевета, распространившаяся более чем за год среди очень многих тысяч людей, в целом принесла нам больше вреда, чем пользы; так пусть же она канет в лету вместе со многими другими тщетными попытками нанести нам вреди остановить шествие нашего неодолимого движения.
(3).jpg)
ГЛАВА XVI
ЗАКОНОПРОЕКТ, УЩЕМЛЯВШИЙ ПРАВА БУДДИСТОВ
(1894)
Контраст между густой, мрачной и подавляющей атмосферой Лондона, Шеффилда, Бирмингема и других крупных городов Англии и английскими сёлами настолько велик, что его масштабов невозможно себе представить, не посетив эти места. Я хорошо помню, какой же меня охватил ужас, когда, проснувшись утром, я впервые увидел в окне задымлённую атмосферу Шеффилда; я не мог поверить своим глазам и инстинктивно взглянул на часы, чтобы убедиться, что по ошибке не встал до рассвета. Такой же была и атмосфера Лондона, из которой я выехал 14-го августа, чтобы отправиться в Мейденхед и навестить мисс Мюллер в её загородном доме. Оставив позади облака и тьму мегаполиса, я словно окунулся в залитый солнцем и дышащий свежестью пейзаж, представлявший собой некое приближение к раю на земле: на деревьях пели птицы, на изумрудных лугах паслись породистые коровы и овцы, а цветы наполняли воздух сладким ароматом. Однако эта перемена оказалась кратковременной, и мне нехотя пришлось вернуться в город, к бремени его официальных дел.
Совещание с сэром Ричардом Мидом в Министерстве по делам колоний, на котором я представил Протест и Обращение сингальских буддистов и Съезда управляющих школ (состоявшегося в Коломбо 16-го июня 1894-го года), назначивших меня своим специальным представителем в деле донесения их жалоб до Правительства, закончилось тем, что после этого совещания яполучил от маркиза Рипона, кавалера ордена Подвязки, занимавшего в то время пост Государственного секретаря по делам колоний, письмо весьма обнадёживающего содержания. В действительности все поднятые мной проблемы были решены, о чём на Съезде 1894-го года мне доложил мистер А. Э. Буултьенс, генеральный управляющий буддийскими школами, которые я курировал. Этот вопрос имел слишком большое значение, чтобы в этом повествовании можно было обойти его стороной, всего лишь кратко упомянув о нём в предыдущей главе. Этот законопроект нанёс бы тихий, но сильный удар по всему буддийскому образовательному движению, который бы оказался фатальным, если бы не бдительность и мужество мистера Буултьенса и нашего Буддийского Комитета, а также благожелательное отношение и сочувствие лорда Рипона, несмотря на его принадлежность к католической вере. Речь идёт о двенадцатой статье «Кодекса об образовании» Департамента народного образования, изменённой в 1892 году таким образом, что она стала очень серьёзно препятствовать регистрации буддийских школ. В тексте данной статьи с поправками, внесёнными в 1893 году и выделенными курсивом, сказано:
«За исключением городов с их особыми условиями, никаких заявлений о помощи в работе новых школ приниматься не будет, если в пределах двух миль от новой школы уже существует школа того же класса, и добраться до неё можно без каких-либо препятствий. Это общее правило действует в случае, если средняя посещаемость новой школы за год до даты подачи заявления о помощи не составляет более 60 учеников в школах для мальчиков и 40 учениц в школах для девочек. Но если новые школы расположены в пределах четверти мили от уже существующих школ того же класса, независимо от посещаемости первых ни одной из них не будет оказана помощь за исключением городов с их особыми условиями, как было указано выше».
Я считаю необходимым остановиться на этом вопросе подробнее, поскольку он позволяет увидеть, какие серьёзные препятствия приходилось преодолевать сингальским буддистам в борьбе со своими недоброжелателями, чтобы получить право обучать своих детей, не отправляя их в школы, открытые врагами их религии с явной целью увести их от веры предков. Сингальцы не так хорошо интеллектуально развиты, как индусы, но я считаю, что они заслуживают величайшего уважения за то упорство, с которым они с 1880-го года поддерживали активное движение за образование, инициированное в то время с моей помощью. Мистер Буултьенсв своём сдержанном обращении к лорду Рипону, в котором он взывает к справедливости и которое я имел честь передать секретарю по делам колоний, объясняет последствия вступления в силу Двенадцатой статьи следующим образом:
«Сразу же после публикации проекта Кодекса на 1893 год в ноябре 1892-го года Законодательному совету была представлена петиция, подписанная более чем двумя тысячами деятельных бхиккху и мирян, молящихся об отмене статьи о четверти мили (иначе известной как законопроект, ущемляющий права буддистов), и о предоставлении им права местного самоуправления. Достопочтенный секретарь по делам колоний тогда обещал рассмотреть эту петицию. Но, как может видеть Ваша Светлость по прилагаемой переписке,никаких решений после этой жалобы не последовало. Более того, достопочтенный секретарь по делам колоний (в №4) ссылается на параграф 11 Кодекса, который не затрагивает рассматриваемый вопрос, поскольку фактически школы открываются ежегодно и регистрируются как получающие финансовую поддержку. Так, согласно «Отчёту администрации общественного образования», количество вновь зарегистрированных школ возросло с 971 в 1891 году до 1024 в 1892 году, так что параграф 11 не применим к пятидесяти одной новой школе, зарегистрированной в тот год. В третьем абзаце письма №4 достопочтенный секретарь по делам колоний фактически рекомендует буддистам открывать школы вдали от густонаселённых мест, предоставляя им альтернативу либо обучать своих детей, подвергая их враждебным религиозным влияниям, либо не обучать их грамоте вовсе....
Когда все попытки добиться исключения из Кодекса нового правила окончились провалом, и законопроект обрёл силу закона, директору общественного образования было направлено письмо с просьбой не распространять действие нового закона хотя бы на четыре школ, открытые ещё до вступления в силу принятой в 1892 году поправки. Но применительно даже к этому случаю в справедливостибыло отказано, и директор вынудил жителей деревень снести здания трёх школ и построить новые вдалеке от места их прежнего расположения. Общая стоимость строительства трёх новых школ составила 1000 рупий, и директор даже не предложил компенсацию за нанесённый ущерб, так что всё бремя расходов легло на деревенских жителей. Две школы были зарегистрированы только после сноса их старых зданий, так как директор общественного образования потребовал перенести школу из деревни Нугегода в деревню Кириллапоне, а школу из деревни Карагампития – в деревнюНедимала. Излишне указывать Вашей Светлости, что правительственный чиновник вряд ли мог с большей наглядностью продемонстрировать деревенским жителям отношение Британского правительства к справедливости и религиозному нейтралитету.
Последствия вступления в силу статьи о четверти мили отнюдь не закончились, и хотелось бы обратить особое внимание Вашей Светлости на дела школ Верагампита и Курунегалла, которые, хоть и были открыты до 1892-го года, остаются незарегистрированными и по сей день. Всё буддийское сообщество, возмущённое несправедливостью в отношении этих двух школ, умоляет о любезном вмешательстве Вашей светлости, поскольку мы опасаемся, что директор в ещё большей степени подвергнется влиянию могущественных миссионерских организаций и внесёт в Кодекс новые поправки, направленные на то, чтобы мешать местным жителям регистрировать свои школы».
В письме директору общественного образования Цейлона от 19-го сентября 1892-го года мистер Буултьенсговорит:
«2. Правительство публично провозгласило, что будет придерживаться принципа абсолютной религиозной терпимости, и благодарная ему за это буддийская общественность, опираясь на это обещание, в последние годы открыла в нескольких провинциях большое количество школ, завершив строительство зданий ещё до того, как новая поправка вступила в силу.
3. Во многих населённых пунктах, особенно в городах, где все другие конфессии уже имеют свои школы, практически невозможно открыть новую школу в любом подходящем для этого месте, не нарушив новой поправки.
4. Открывать школы вдали от населённых пунктов значит сразу же обрекать себя на неудачу, в то время как другим сектам отводятся лучшие места.
5. Буддийские школы – это, в сущности, жизнь буддийского населения, и опыт показал, что в целом буддисты неохотно отправляют своих детей в школы других конфессий из-за различий в преподаваемых там доктринах.
6. Львиную долю государственных доходов составляют налоги, уплаченные буддистами, и кажется несправедливым, что собранные таким образом деньги тратятся на более чем 1000 школ других конфессий, тогда как до настоящего времени работает всего менее 30 буддийских школ, зарегистрированных, большей частью, благодаря невежеству чиновников, по незнанию пренебрегших правилами Департамента.
«7. Буддисты не занимаются прозелитизмом, но заявляют о своём праве открывать школы для своих детей в тех местах, где они могут обеспечивать достаточно большую их посещаемость, при этом они не просят никаких привилегий открывать школы в деревнях, где преобладают дети другой веры… К этому для Вашего сведения я хочу добавить, что принцип местного самоуправления будет очень легко принят буддистами в качестве статьи закона, касающегося системы образования».
Каждый понимающий западный читатель увидит, каким хитрым и в то же время незаконным был план, согласно которому закону придавалась обратная сила, чтобы не только преграждать путь к открытию новых буддийских школ в деревнях, уже занятых христианскими миссионерами, но и заставлять буддистов сносить и переносить подальше школы, открытые ещё до того, как поправка вступила в законную силу. Однако с течением времени дела стали налаживаться, переговоры начали проходить в атмосфере большей терпимости, и совсем недавно мистер Д. Б. Джаятилака, наш нынешний генеральный управляющий буддийскими школами, был назначен членом Правительственного совета по образованию. Согласно его последнему годовому отчёту, составленному для меня, было зарегистрировано 132 школы, а 26 заявлений на регистрацию находилось на рассмотрении; размер субсидии, полученной школами в течение года, составил 31390,07 рупий, в то время как сумма расходов составила 42509,17 рупий. И этот дефицит лёг бременем на плечи наших приносящих себя в жертву коллег-буддистов, но насколько он велик, смогут понять лишь те, кто знаком с всеобщей бедностью сингальцев.
Следующие несколько дней моё время было отчасти занято подготовкой фотографий памятных предметов, связанных с нью-йоркскими феноменами Е. П. Б. ранних дней, которые я хотел использовать в качестве иллюстраций для моих «Листов старого дневника».
Двадцатого августа лорд Рипон написал мне, что ждёт меня в следующий четверг во второй половине дня, и в назначенное время очень любезно принял меня в Министерстве по делам колоний. Он выразил надежду на то, что добропорядочные сингальцы, к которым он питал тёплые чувства и которых считал достойными похвалы за их усилия по организации образования своих детей, смогут выйти из этой затруднительной ситуации. Я спросил его, не хочет ли он что-то передать на словах Индийскому народу, который хранит о нём тёплую память. Он ответил: «Да. Скажите им, что я их никогда не забуду и не потеряю интереса ко всему, что касается их благополучия. У меня остались самые прекрасные воспоминания об этой стране». Вечером того же дня я провёл собрание Ложи Блаватской и попрощался с её членами. На следующее утро я отправился в доки Альберт и поднялся на борт почтового лайнера Восточной пароходной компании «Пенинсуляр», простившись с многочисленными друзьями, которые пришли меня проводить.
Перевод с англ. А.П. Куражов
(2).jpg)
06.01.2022 09:24
ИСТОЧНИК: Перевод с англ. А.П. Куражов
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".