26 марта в 19:00 в Московском доме книги состоится презентация книги «Николай Рерих». Круглый стол «Наследие Николая Рериха – культурный мост между Россией и Индией» (Дели). Выставка Международного Центра Рерихов «Вселенная Мастера», посвященная 150-летию Н.К. Рериха, в Индии Выставка «Издания Международного Центра Рерихов» в Новосибирске. Новости буддизма в Санкт-Петербурге. Благотворительный фонд помощи бездомным животным. Сбор средств для восстановления культурной деятельности общественного Музея имени Н.К. Рериха. «Музей, который потеряла Россия». Виртуальный тур по залам Общественного музея им. Н.К. Рериха. Вся правда о Международном Центре Рерихов, его культурно-просветительской деятельности и достижениях. Фотохроника погрома общественного Музея имени Н.К. Рериха.

Начинающим Галереи Информация Авторам Контакты

Реклама



Листы старого дневника. Том III. Главы XI, XII. Генри С. Олькотт


ГЛАВА XI

РЕАЛЬНОСТЬ ПЕРЕНОСА МЫСЛИ

 

Сравнивая эффективность разных методов пропаганды, я, пожалуй, первое место отвёл бы частным домашним беседам. Это правда, что с лекционной трибуны можно обратить в свои ряды сотни и тысячи людей, но я сомневаюсь, что кто-то передаёт своим домочадцам вынесенную с лекции убежденность. Очень многие становятся членами нашего Общества благодаря общению с гораздо меньшими аудиториями в гостиных, в которых задаётся так много серьёзных вопросов. Эта идея впервые пришла ко мне в голову, когда Мохини, опёршись о каминную полку в лондонском доме мистера Синнетта, после краткого изложения того или иного предмета последовательно отвечал на вопросы, задаваемые ему в узком кругу заинтересованных лиц. С тех пор я сам провёл немало подобных встреч в разных странах мира и посетил много домашних вечеринок, на которых несравненная миссис Безант истолковывала наши учения. Это ещё больше укрепило мою убеждённость в действенности этого метода. Теперь я с полной уверенностью могу рекомендовать эту практику всем нашим Филиалам и группам. Аналогичное собрание состоялось в доме миссис Кэмпбелл-Прад на площади Тальбот вечером 24-го мая 1884 года. Тогда по просьбе нашей талантливой хозяйки я объяснял принципы и устройство нашего Общества самым знаменитым литераторам, которые в то время находились в Лондоне. Я ответил на их многочисленные вопросы, и таким весьма простым способом все присутствующие узнали о сути нашей огромной работы. С тех пор подобные «домашние симпозиумы» постоянно проводились как в Соединённом Королевстве, так и, фактически, по всему миру, где расположены английские колонии, поскольку теософская литература проникла во все уголки планеты, и во многих странах мира слово «теософия» стало общеупотребительным.

 

Вечером 28-го мая мы с Мохини были в гостях, где я провёл ставший впоследствии известным эксперимент с нашим шотландским коллегой, мистером Э. Д. Эвеном. Этот эксперимент, который я уже раньше описывал несколько раз, является ключом к пониманию природы мысли и процессу её зарождения. Также я привожу его и в этом подробном историческом повествовании. Поскольку он, кроме разных учёных, заинтересовал мистера (теперь сэра) Уильяма Крукса и профессора Бальфура Стюарта, было бы неправильным, если бы я не нашёл ему места на этих страницах.

 

Читатель «Невидимой Вселенной» Стюарта и Тайта помнит, что в этой наводящей на размышления работе говорится о том, что, поскольку зарождение мысли сопровождается своего рода гальваническим разрядом в сером веществе головного мозга, и возникшая при этом вибрация выходит за пределы мозга в эфир, никто не может сказать, на какое расстояние она может распространяться. Вполне возможно, что появившаяся в человеческом мозге мысль может повлиять на удалённую планету. (Эти строки из прочитанной много лет назад книги я, возможно, неточно цитирую по памяти, пока пишу, переплывая океан. Тем не менее, они передают смысл идеи, выраженной высокообразованными авторами данной работы). Тогда это была всего лишь научная гипотеза, и я считал, что она не подкреплена экспериментальными доказательствами. Поэтому я задался целью узнать, можно ли заполучить какие-нибудь факты, которые могли бы пролить свет на эту великую проблему. И мне на помощь пришло одно стечение обстоятельств. Мистер Эвен унаследовал от своих шотландских предков дар второго зрения (ясновидения – прим. переводчика), но оно не открывалось ему по собственному желанию, а приходило время от времени эпизодически. Он обнаружил его у себя, проснувшись как-то утром. Однако затем оно опять исчезло, и он не мог вызвать его по своей воле и был вынужден ждать его появления вновь. Причём это второе зрение обычно оставалось открытым в течение всего дня.

 

В то время по настоятельной просьбе мужа одной леди я проводил психопатическое лечение некой известной в литературных кругах дамы и с её позволения как-то раз привёл с собой Эвена. Я лечил эту даму в положении лёжа, поскольку она была прикована к постели. При этом присутствовал мистер Эвен. Я делал «длинные пассы» над телом больной по направлению от её груди к ногам, однако не всегда с «месмерическими намерениями». То есть, я не всегда концентрировал свою волю и иногда чередовал «месмерические» пассы с чисто механическими. К моему удивлению, мистер Эвен вдруг сказал, что он может видеть, как мой ум не всегда одинаково заставляет работать мою руку. По его словам, иногда я заставлял течь жизненный флюид от себя, а иногда этого не делал. И данное различие он мог хорошо улавливать с помощью ясновидения. После этого я решил подвергнуть свои силы испытанию и обнаружил, что он может безошибочно отличать мои настоящие лечебные пассы от симулированных. Он описал это следующим образом. Тело пациента окутано бледно-голубоватой аурой, которая кажется эластичной и сжимаемой, как не полностью надутый воздушный шарик. Над областью таза, средоточием её болезни, аура имела желтоватый цвет. Когда, напрягая волю, я делал руками лечебный пасс, из кончиков моих пальцев истекали мощные чистые потоки жизненной силы яркого сапфирового цвета. Этот сильный поток, вливавшийся в бледно-голубую ауру больной, встречал слабое сопротивление со стороны последней, и, преодолев его, смешивался с более слабой аурой, придавая ей оттенок своего цвета и вызывая в ней быстрые вибрации. В результате этого организм женщины обретал жизненную силу, а её болезнь – склонность к излечению. Я убеждён в точности этого описания, поскольку вышеупомянутая леди, вместо того, чтобы пролежать в постели в течение нескольких месяцев, как предсказывал доктор, встала на ноги в течение последующих десяти дней. Улучшение её состояния, возникшее уже после первого сеанса, было настолько заметным, что доктор во время следующего посещения очень удивился. Он сказал, что с её организмом произошло что-то сверхъестественное, и что в его механизме сработала такая-то незатронутая болезнью запасная неизношенная пружинка. На следующий день она прислала мне записку, в которой с радостью сообщала, что они вместе с сиделкой смеются над заключением доктора, приписавшего чудодейственный эффект своим пилюлям, поскольку его заблуждение возникло из-за того, что он ничего не знал о моём сеансе и, таким образом, в успехе своего дела заподозрил «пружинку», сработавшую таким волшебным образом.

 

После нашего визита к миссис М. С. вечером того же дня мистер Герберт Стек попросил меня встретиться с комитетом Общества Психических Исследований. Поскольку он был высокообразованным человеком, интересующимся наукой, я рассказал ему о способностях мистера Эвена и предположил, что они могут предоставить нам хороший шанс узнать, является ли гипотеза о зарождении мысли Стюарта и Тейта правильной. И поскольку наш шотландский друг на тот момент всё ещё обладал ясновидением и хотел поучаствовать в соответствующем эксперименте, то он был поставлен. Все его участники разместились в затемнённой части гостиной, при этом мистер Эвен сел спиной к жёсткой перегородке справа от скользящей двери, а мы двое – лицом к нему, прислонившись спиной к противоположной стене. Один из нас сосредотачивал свою мысль на каком-то предмете, который выбирал на своё усмотрение, и если Эвену удавалось точно определить момент этого сосредоточения, то он просто говорил слово «сейчас!», тем самым давая нам возможность понять, обладает ли он способностью наблюдать процесс зарождения мысли или же нет. Кроме предписания произносить слово «сейчас!», испытуемый (мистер Эвен) должен был предостерегать свой ум от каких-либо заметных умственных усилий, пока его сознание будет функционировать на другом, более высоком плане. Два опыта, проведённых мистером Стеком, были успешными, поскольку ясновидящий смог правильно определить точный момент умственной концентрации. Затем мистер Стек предложил мне самому поучаствовать в этом эксперименте, так как, по его мнению, я имел гораздо более развитую способность к умственным усилиям, чем он. Когда я только собрался это сделать, и Эвен был уже готов, мне пришло в голову, что если я возьму руку мистера Стека и буду сжимать её в момент сосредоточения своих мыслей, то мы с ним узнаем, действительно ли Эвен обладает необычными способностями, и получим доказательства вдвое убедительнее. После того, как мы об этом договорились, я взял за руку мистера Стека и, успокоив свой ум, сконцентрировался. Однако за мгновенье до того, как я передал приказ мышцам своих пальцев, Эвен крикнул «сейчас!», начисто расстроив наш план. Я был этим раздосадован, поскольку какой-то инстинкт заставлял меня беспокоиться о том, чтобы представитель комитета Общества Психических Исследований получил такое маленькое доказательство из первых рук. Однако его изобретательность оказалась на должной высоте, и он предложил мне начинать концентрировать мысль, когда он подаст к этому сигнал, пожав мою руку. Этот подход оказался вполне приемлемым. Мистер Стек пожимал мою руку, и я начинал концентрировать свою мысль, а Эвен, как и прежде, правильно определял момент её зарождения. Все шло хорошо. После того, как мы проделали четыре таких опыта, в качестве продолжения эксперимента я предложил попытаться узнать, сможет ли Эвен проследить направление движения мысли, если ему удастся уловить её где-то в пределах двух наших комнат. Из двух проведённых опытов оба оказались успешными. В ходе первого из них он сказал: «Я думаю, что ваша мысль направлялась к потолку над моей головой»; увиденное во время второго опыта он описал так: «Я вижу проходящий слева от меня мыслепоток, как бы направленный к какому-то месту в передней части гостиной». В обоих случаях он оказался прав, причём во втором из них человек, породивший мысль, направлял своё внимание на даму, мадам Де Стайгер, которая сидела в дальнем углу освещённой передней части гостиной.

 

Описание светящейся формы мыслепотока, которое сделал мистер Эвен, было очень интересным. Когда кто-то концентрирует свой ум на некоем нейтральном предмете, из его мозга начинает струиться мерцающий свет, подобно пульсации отблесков в заряженном электричеством облаке, наблюдаемом тёплой летней ночью. Но если, напротив, ум посылает истекающую из него ауру к конкретному месту или объекту, то мыслелуч летит от мозга к своей цели, словно вспышка молнии. Заметим, что эти откровения были даны в мае 1884-го года. Они не находили своего подтверждения в течение двенадцати лет. Однако затем точность наблюдений мистера Эвена, я полагаю, была полностью доказана наблюдениями других, более искусных знатоков оккультной науки, о чём будет рассказано дальше.

 

Пытливый ум учёного, присущий мистеру Круксу, не мог не заинтересоваться этими фактами, открывающими дверь в такую замечательную область психологических исследований. Поэтому на следующее утро я привёл к нему мистера Эвена и рассказал о том, свидетелями чего мы с мистером Стеком стали вчера. Он откровенно сказал, что это важный вопрос, и он хотел бы в нём разобраться, если мистер Эвен любезно сможет принять участие в его опытах. Он также хотел изучить физическую природу мыслепотока и посмотреть, пройдёт ли он без отклонений через стекло и другие материалы, а также понять, может ли светящаяся волна собираться линзами, отражаться в зеркалах и т. д.. То есть, он собирался узнать, обладает ли мыслепоток какими-то свойствами, которые могли бы помочь выявить его на физическом плане и хоть в малейшей степени зарегистрировать лабораторными приборами1.

 

К сожалению, тогда ясновидение мистера Эвена ему изменило, и он был вынужден во второй половине дня отправиться в Шотландию. Таким образом, он не смог нам помочь в проведении планируемых экспериментов, о чём он сам сильно сожалел, поскольку очень интересовался этим направлением научных исследований и в каких-либо упрашиваниях не нуждался. Вечером 28-го мая на большом публичном собрании Общества Психических Исследований мы с мистером Стеком сообщили результаты предварительных экспериментов и, таким образом, внесли свой вклад в историю изучения этого вопроса.

 

Мыслящему читателю ясно, что это открытие имеет прямое отношение к некоторым аналогичным феноменам, например, таким как «малоккио» и «джеттатура», или «сглаз» и «убийственный взгляд», которым некоторые люди прокляты от рождения (среди них – ныне покойный Папа Пий IX). Невежественные люди любят называть это глупым суеверием, но необходимо признать, что никакое другое общераспространённое верование не подкреплялось бóльшим количеством доказательств. К тому же, оно не ограничено одной нацией или страной, а распространено по всему миру и имеет много исторических свидетельств. Взгляд человека в зависимости от его психического состояния может как утешить, так и убить, если воспринимающий субъект чувствителен к вибрациям посланной ему мысли. Если для стеклянного сосуда или шара подобрать звук определённого тона и сыграть его с необходимой громкостью на скрипке, то стекло разлетится вдребезги. В то же время, никакой другой звук к подобному результату привести не сможет. Так и у каждого человека, самого чувствительного из всех инструментов, есть своя резонансная частота, поэтому если мыслепоток будет с ней совпадать, то он выведет этого индивида из равновесия и может негативно повлиять на его нравственность и даже разрушить всю его жизнь. В мировой истории магии и колдовства есть масса тому подтверждений. Существует и другой трюизм, известный ещё с древних времён: если злое волевое воздействие чёрного мага направляется на чистого и святого человека, то оно не наносит ему никакого вреда и обращается против своего породителя, грозя ему гибелью. Ни одна женщина никогда бы не соблазнилась, и ни один молодой человек никогда бы не совершил никакое преступление, если бы они не имели к этому моральной склонности, способной набирать силу, вступая в резонанс с влияниями внешней среды. Когда-то Гораций сказал: «Hicmurusœneusesto, nilconsciresibi, nullapallescereculpa» («Чтобы сознавать себя невиновным, отгородись от своей вины бронзовой стеной и сильно не беспокойся»). И опыт человечества учит, что эта «наивная невиновность» зла есть отсутствие осознания греха, и именно она в действительности и является огораживающей нас прочной бронзовой стеной. Ясновидение мистера Эвена дало нам возможность осмыслить всю глубину этой старой истины. Вышесказанное также даёт разумное объяснение способности животных и людей наводить чары. Некоторые учёные отрицают способность змей зачаровывать птиц, но мы можем дать этому явлению объяснение. Когда-то в Адьяре жила рыжая кошка. Я видел, как она садилась под высоким деревом и пристально смотрела на белку. После этого маленький забавный грызун начинал неловко двигаться, визжать, а затем падал на землю перед кошкой, которая спокойно его подбирала и несла своим котятам. В «Разоблачённой Изиде» (Iтом, стр. 380) приведена история о Жаке Пелисье, французском крестьянине из Ле Вара, «который зарабатывал на жизнь добычей птиц, убивая их простой силой воли». Об этом случае сообщил доктор Д'Альгер, учёный, который наблюдал за его работой. Доктор заявил, что этот человек простой концентрацией своего взгляда на воробье, малиновке, щегле или жаворонке с расстояния двадцати, двадцати пяти или даже тридцати шагов парализовывал птиц и заставлял их падать на землю. Затем он подходил к этим птицам и делал с ними всё, что хотел. По желанию он мог парализовывать свои жертвы не полностью, а затем возвращать их к жизни. Или, если его просили, он мог убивать их ещё до того, как дотрагивался до них руками. Мадам Блаватская говорила, что подобный убийственный ток является «выбросом астрального флюида» или эфира и предупреждала против злоупотребления этим током и развития способности его порождать. Ведь эта сила позволяет совершать убийство на расстоянии, причём так, что обнаружить физическую причину смерти жертвы будет невозможно. О таких случаях она говорит: «Расследование коронера2 никогда не раскроет ничего, кроме внезапной смерти, наступившей якобы в результате болезни сердца, апоплексического удара или какой-то другой естественной причины, которая отнюдь не является истинной».

 

Так, сообщалось, что великий месмерист Регаццони силой своей воли мог мгновенно и безмолвно парализовать испытуемую (девушку с завязанными глазами), когда учёные просили его продемонстрировать свои способности.

 

Вышеизложенные факты, главным образом, отражают эффекты мыслепотока, который воздействует на видимые объекты. Доказывая это, можно привести множество аргументов, но я остановлюсь всего лишь на одном или двух. Так, например, если в Индии земледелец ожидает хороший урожай риса или какой-нибудь другой культуры, который может вызвать зависть или возбудить алчность у проходящих мимо его плантации, то он в середине поля вбивает в землю кол и насаживает на него перевёрнутый глиняный горшок (гхурра) с намалёванной известкой рожицей. Он делает это для того, чтобы злой глаз, прежде чем он повредит урожай, сначала взглянул на эту «нейтрализующую» его влияние рожицу, поскольку злотворной силой обладает именно первый взгляд. Также и индийская мать миловидного ребенка будет мазать его лицо древесным углем или грязью, чтобы защитить его молодую жизнь от завистливого взгляда какой-то бездетной женщины. Посыл ненависти или зависти не может длиться больше секунды, следовательно, все эти приёмы позволяют увести его от намеченной цели.

 

Если читатель возьмёт номер «Люцифера» за сентябрь 1896 года и прочтёт замечательную статью миссис Безант «Мыслеформы», то он увидит, что наблюдения этой исследовательницы и её соратников, наделённых ясновидением, полностью соответствуют описаниям мистера Эвена, сделанным двенадцать лет назад, а также учению о «дурном глазе» и установленным фактам исцеления больных одним лишь взглядом. В этой статье, опираясь на реальные наблюдения, она описывает яркие вспышки цвета, которые возникают, когда мысль имеет нейтральный характер, и рассказывает о кинжально острых стремительно летящих вспышках, когда на кого-то направляется злая мысль. Цветные иллюстрации, приведенные в тексте статьи, очень наглядно демонстрируют процесс зарождения мысли. На рисунке 4 показана зигзагообразная вспышка, возникающая в тускло-красной ауре и рвущаяся из ментальной грозовой тучи на волю, словно молния, которая расщепляет дуб. Это – мысль о жестоком насилии, порождённая человеком, который только что избил женщину в трущобах Ист-Лондона. Мыслеформа на рисунке 5 создана убийцей и подобна лезвию ножа. Должно быть, это и был тот самый «кинжал в воздухе», который видел совершивший преступление Макбет, но не мог его схватить. Это и впрямь «кинжальная» мысль – грешная мысль, отнимающая жизнь! В различных языках существует много выражений, которые указывают на то, что люди, употребившие их впервые, обладали если не ясновидением, то инстинктивным чувством их меткости. Например, расхожее выражение «он смотрит на меня своим колючим взглядом» точно отражает стремительный полёт мысли, несущей кому-то ненависть. А выражения «блестящий ум», «солнечное настроение», «затуманенный мозг», «зеленоглазая зависть», «его взгляд, казалось, пронзал меня насквозь», а также часто употребляемое убийцами для описания своего состояния выражение «всё вокруг меня было в красном цвете» и многие другие также подтверждают точность наблюдений наших ясновидящих.

 

То же самое распространяется и на мысли, несущие любовь, желание помочь и альтруизм. И эти мысли будут помогать, а не вредить, творя добро вместо зла. Причём добрая мысль всегда достигнет своей цели, и ни самые безбрежные океаны, ни самые бескрайние континенты не смогут стать препятствием на её пути. Древние шастры учат, что она может преодолевать даже пропасть между жизнью и смертью, следуя за своим адресатом в загробные состояния существования. Вывод, который можно сделать на основании наших не менее убедительных наблюдений, совершенно очевиден. Он заключается в том, что мы обладаем способностью проклинать или благословлять наших ближних, направляя на них из нашего ума концентрированные мыслепотоки. В прошлые века на эту тему уже много говорилось и писалось, поэтому я не буду больше останавливаться на этом вопросе, но каждый, кто ищет духовного развития и стремится нести добро всему человечеству, должен вместить это в своё сознание.

 


 

ГЛАВА XII

НАПИСАНИЕ ПОРТРЕТОВ АДЕПТА

Через два дня после экспериментов с мистером Эвеном, посвящённых исследованиям мысли, я отправился в Париж и пробыл там с Е. П. Б. две недели. Тогда в наших комнатах на улице Нотр-Дам-де-Шамп и у нескольких друзей прошли встречи, посвящённые ответам на вопросы наших заинтересованных посетителей. Одна из этих встреч состоялась во дворце леди Кейтнесс. На ней мы встретили знаменитого публициста М. Ива Гюйо. Некоторые из его друзей, как и он сам, относились ко всему духовному весьма скептически. К нашему большому неудовольствию леди Кейтнесс усадила нас с Е. П. Б., словно королевских особ, принимающих своих подданных, в два огромных позолоченных кресла, похожих на трон. М. Гюйо вместе с другими гостями вытянул из нас полное объяснение принципов нашего Общества и взглядов Восточной школы мистиков на законы природы и существование скрытых способностей человека. Всё шло хорошо до тех пор, пока они не заявили, что будут чувствовать себя признательными, если мы покажем им какие-нибудь феномены в качестве доказательства правильности наших учений. Со своей стороны я этого не ожидал, поскольку леди Кейтнесс не подготовила нас к тому, что нам предъявят такие требования. Е. П. Б. наотрез отказалась произвести даже самый пустяковый феномен, невзирая на настойчивые просьбы леди Кейтнесс. Я ответил М. Гюйо, что мы приложили все силы, чтобы объяснить Восточные взгляды на состояния материи, которые до сих пор не были открыты Западной наукой, и теперь я лишь могу предложить ему принять, отвергнуть или проверить сказанное нами на его усмотрение. Тем не менее, апеллируя к собственному опыту, я убедил его в том, что если кто-то действительно хочет получить доказательства «из первых рук», то он может сделать это, пройдя через такие же препятствия, через которые с радостью проходит тот, кто желает обрести знания в любой другой области науки. Но я, так же как и он, сожалел о том, что мадам Блаватская не захотела произвести для него часто наблюдаемые мной феномены, которые она совершала для других. Но произошло ровно то, что произошло, и мы закроем эту тему, поскольку будущее всё расставило на свои места. Разумеется, М. Гюйо и его друзья были очень недовольны, но я никогда не ожидал, что человек его уровня опустится до таких оскорбительных и пренебрежительных замечаний о нас с Е. П. Б., какие он сделал через некоторое время. Зная, как обернулось дело, теперь я думаю, что, ответив ему твёрдым отказом, Е. П. Б. поступила мудро. Ведь она или Те, Кто за ней стоял, предвидели, что её согласие не принесло бы никакой пользы, лишь ухудшив ситуацию, поскольку духовные феномены могут быть восприняты только духовно ориентированными людьми, к числу которых М. Гюйо определённо не принадлежал. Если бы Е. П. Б. показала ему какой-нибудь феномен, то, вероятно, в лучшем случае он, уходя домой, сказал бы своим товарищам: «Интересно, как эта хитрая старая ведьма смогла сделать такой фокус?». То, что впоследствии он говорил о нас, полностью подтвердило мои опасения. Мне кажется, что он, как и мистер Подмор с ныне покойным профессором Карпентером и ещё несколькими сотнями подобных им людей должны будут многократно перевоплотиться, чтобы понять законы, которым подчиняются духовые проявления на физическом плане.

 

Седьмого июня 1884 года в хосписе де ла Сальпетриер в Париже я впервые познакомился со знаменитым человеком, ныне покойным профессором Шарко. Я отправился на встречу с ним вместе с доктором Комбрэ, членом Теософского Общества, его бывшим учеником, и профессор любезно продемонстрировал мне различные эксперименты в области гипнотизма. Теперь это явление настолько широко известно, что мне бессмысленно останавливаться на том, что мне было показано четырнадцать лет тому назад. Большинству моих читателей, по крайней мере, тем, кто находится за пределами Индии, должно быть известно, что существует две диаметрально противоположные школы гипнотизёров. Первая из них – это парижская школа Шарко в Ла Сальпетрире, а вторая – школа Нэнси в Лотарингии, основанная доктором Либо и его знаменитым учеником доктором Бернгеймом. Эти школы сложились из двух сообществ психиатров, или врачей, которые лечили пациентов с психическими расстройствами, ещё с давних пор. Школа Шарко приписывает необычным психическим феноменам, производимым гипнотическими субъектами, физиологические причины, в то время как другая, школа Нэнси, объясняет эти феномены психологическими причинами, то есть психическими процессами. Читатель может найти материалы по этой подробно рассмотренной теме в старых номерах «Теософа»3, а также в рассказе о моих экспериментах в Сальпетриере и Общественной Больнице (Нэнси), проведённых в 1891 году.

 

Наблюдения, сделанные в 1884 году, были очень ценными, поскольку тогда я впервые получил шанс увидеть, как далека новая наука о так называемом гипнотизме от складывавшейся веками науки о месмеризме, которую я изучал в течение последних сорока лет. Доктор Шарко проводил своих пациентов через три стадии гипноза, которые он предложил подразделять на: (1) каталептическую, (2) летаргическую и (3) сомнамбулическую. На первой стадии оператор мог легко изменять положение конечностей пациента, при этом оно сохранялось в течение определённого времени. На второй стадии субъект находился в бессознательном состоянии, его поднятые вверх конечности падали вниз как плети, взор был расфокусирован, а мышцы легко возбудимы. На третьей стадии глаза были закрыты или полузакрыты, мышцы сокращались от лёгкой стимуляции кожи над ними, а пациент под воздействием внушения оператора становился способным производить множество разных феноменов. Школа Нэнси признаёт факт всех этих феноменов, но приписывает их исключительно влиянию внушения на ум пациента. Она полагает, что «суггестия» может быть вызвана не только установками, передаваемыми пациенту через слова гипнотизёра, но и молчаливыми жестами, произвольными или непроизвольными движениями тела последнего и даже выражением его лица. Тот, кто не изучал этот предмет глубоко, не может составить представления об огромных возможностях, заключённых в силе гипнотического внушения, поскольку едва ли существует предел, до которого один ум может контролировать другой. Шарко вызвал для меня искусственный паралич конечности пациента, используя для этого сильный магнит. Я могу сделать то же самое всего лишь с помощью силы внушения безо всякого магнита, даже не касаясь пациента рукой. Шарко «перенёс» паралич из одной руки пациента в другую с помощью того же самого магнита. Я также способен сделать это и без него; данный феномен может произвести и гипнотизёр школы Нэнси, и любой опытный месмерист. Тогда почему же мы должны верить в физиологическое происхождение этих феноменов, когда их настоящая причина лежит в психической сфере и не имеет связи с физическим телом субъекта?

 

Тринадцатого июня я вернулся в Лондон в компании мистера Джаджа, который приехал из Нью-Йорка, чтобы увидеться с нами по пути в Индию, ставшей полем его будущей деятельности. Незадолго до этого я склонил некоторых наших лондонских коллег, которые были художниками-профессионалами или любителями, к дружескому соревнованию для того, чтобы попытаться провести важный психологический эксперимент. Внимательные читатели, наверное, помнят описание того, как мой Гуру, выполняя своё обещание, однажды подарил мне свой портрет (см. Лондонское издание «Листов старого дневника», 1-ый том, глава XXIII, стр. 370-373). Он представлял собой профиль, определённо имеющий сходство с оригиналом, но нарисованный любителем, не являющимся ни опытным оккультистом, ни начинающим учеником. Поэтому, невзирая на неоспоримое сходство, о котором я узнал в ходе личного общения с Учителем, облик Адепта на этом портрете не передавал его истинного духовного величия. Естественно, по возможности мне бы хотелось заполучить лучший портрет, и я подумал, не смогут ли попытаться мои лондонские коллеги, преданные нашему общему делу и имеющие художественные способности, запечатлеть божественное лицо Учителя, сделав его более ясным и живым и придав Его лику духовное присутствие. После того, как я изложил суть дела пяти художникам (трём профессионалам и двум любителям), все они с радостью охотно откликнулись на моё предложение, и каждому из них по очереди я предоставил фотографическую копию оригинала карандашного эскиза, который находился у меня. То, что из этого вышло, было очень интересным. Один из художников правильно уловил черты Его лица, другой – Его профиль, а третий (мой дорогой друг мадам Де Стайгер) – светящуюся ауру, мерцающую вокруг Его головы. Однако портрет каждого из пяти художников в целом был похож на прототип не более чем нью-йоркский эскиз месье Ариса. Ещё до того, как это соревнование было закончено, господин Герман Шмихен, очень известный немецкий художник-портретист, поселившийся в Лондоне, вступил в наше Общество и, к моей превеликой радости, сразу же согласился принять участие в этом творческом эксперименте. Ему передали фотографию эскиза, не выразив никаких пожеланий относительно того, что следует подчеркнуть в облике Учителя. Он начал свою работу 19-го июня, а закончил её 9-го июля. В течение этого времени я четырежды наведывался к нему в мастерскую и ещё один раз посетил его вместе с Е. П. Б.. Меня сильно впечатлило постепенное внутреннее развитие того образа, который был ярко запечатлён в его мозгу. В результате на свет появился портрет, который очень точно передавал облик моего Гуру, словно был нарисован с натуры. В отличие от других художников, которые копировали профиль, изображённый Арисом, Шмихен развернул лицо Учителя прямо к зрителю и влил в Его глаза такой поток жизненности и выразил в них чувство такого явного присутствия духа, что это производило потрясающий эффект. Совершенно очевидно, что этот портрет – гениальное произведение, являющееся, как я полагаю, доказательством телепатии. На нём запечатлено всё в точности: черты лица, размер, форма и выражение глаз, положение головы, сияющая аура и величественность её обладателя. Эти слова можно отнести и к портрету другого нашего высокочтимого Гуру, который также принадлежит кисти Шмихена. Глядя на него, чувствуешь, как огромные глаза Учителя смотрят прямо в твоё сердце. Такое первое впечатление возвращается ко мне почти всякий раз, когда я гляжу на этот портрет, усиливающий благоговение ещё и тем, что проницательный взгляд Гуру следует за тобой по всей комнате, где бы ты ни находился. Вдобавок, с помощью какого-то художественного приёма Шмихену удалось передать пульсацию сияющей ауры вокруг головы Учителей, словно она была настоящей. Неудивительно, что религиозно настроенный посетитель, находясь в комнате, где висят два этих портрета, испытывает чувство святого присутствия, а медитативное самоуглубление в ней достигается легче, чем где-либо. Величественные при дневном свете, ночью портреты при правильном искусственном освещении становятся ещё более проникновенными. Кажется, что фигуры Учителей словно собираются выйти из рамок и приблизиться к зрителю. Шмихен сделал несколько копий этих портретов, но им не хватает живости, присущей оригиналам. Очевидно, что он не испытывал того прилива вдохновения, которым сопровождалось написание его первых работ. Что же касается фотографий, которые, невзирая на мой яростный протест, были сделаны с этих копий, то они настолько проигрывают оригиналам портретов в Адьяре, как восковая свеча уступает по силе электрическому свету. И мне невыразимо грустно от того, что эти Величественные Лики, запечатлённые на дешёвых фотографических копиях, продаются с прилавков магазинов последователями Джаджа и иллюстрируют журнал и книгу, опубликованные доктором Гартманном.

 

Не кажется ли читателю, что вышеописанный эксперимент проливает свет на тайну творческого вдохновения, помогая понять, чтó отличает великого художника или скульптора от многочисленной толпы ремесленников? Физический ум великого художника должен быть способным воспринимать впечатления, которые улавливаются его высшим, или духовным, сознанием, и лучшие произведения этого художника создаются в моменты так называемого «вдохновения», когда происходит перенос впечатлений высшего сознания на земной план. Не является ли вышеприведённый пример иллюстрацией того, что художник, направляемый и огненно вдохновляемый высшими силами, рисует такие картины, которые он не может воспроизвести в своём нормальном состоянии простого смертного, предоставленного самому себе? И не осеняло ли Тициана, Рубенса, Клода, Челлини, Леонардо, Праксителя и Фидия их Высшее Я, способное через «озарения» получать проблески божественной реальности и, пробиваясь через оковы плоти, возвышать всё человечество? Данный случай также интересен и тем, что портрет моего Гуру работы Шмихена явился седьмой попыткой получить точное воспроизведение Его облика, предпринятой, чтобы помочь тем, кто ещё не способен в своей сукшма-шарире посетить Ашрам Учителя и встретиться с Ним лицом к лицу.

 

Примерно в это же время, в июле 1884 года, в доме нашей дорогой хозяйки, миссис Арундэйл, как-то раз Е. П. Б. давала послеобеденный приём, который очень живо был описан миссис Кэмпбелл-Прад в одном из её романов под названием «Притяжение». Воспоминания об этом событии очень ярко воскресают в моей памяти, и я вижу восседающую, словно львица, Е. П. Б., которая курит сигареты и сопротивляется всем попыткам профессоров Барретта, Оливера Лоджа, Куэса, а также мадам Новиковой и нескольких других персон упросить её произвести для них какой-нибудь феномен. А в это время вкрадчиво-угодливая и как котёнок игривая американка сидит на подлокотнике её кресла, прильнув своим лицом к двойному подбородку Старой Леди, которой это явно не нравится. А я, наблюдая разыгравшуюся на моих глазах забавную комедию, стою в дверях и потешаюсь. Позднее миссис Кэмпбелл-Прад описала всё это в своём романе, рассказав в деталях, когда в комнату входил Бабула, и как Мохини участвовал в разговорах и дискуссиях.

 

Одним из ярких событий того лондонского лета явилось знакомство с сэром Эдвином Арнольдом, кратко описанное в главе VIII. Я встретился с ним за ужином у одной известной светской дамы. Не забуду своего удивления, когда мне его показала леди, вместе с которой я пришёл на этот ужин. После прочтения стихотворения или прекрасного романа у читателя создаётся некое идеализированное представление о внешности его автора. Вот и я ожидал, что автор «Света Азии» будет иметь в своём облике что-то романтическое и даже женственное, являясь человеком с тонкими чертами лица, бледной кожей и мечтательными глазами. Однако вместо него за столом напротив меня сидел дородный мужчина в чёрной шёлковой ермолке с крупным носом, большим ртом и полными губами, что придавало ему вид, скорее, мирского человека, чем монаха-затворника. «Должно быть, вы ошибаетесь»,– сказал я леди, – «это не может быть Арнольд»! Но это был именно он, и когда дамы вышли из комнаты, я подошёл к нему и завязал разговор. Он любезно пригласил меня к себе домой на обед и был настолько щедр, что, как упоминалось ранее, подарил мне несколько страниц своей рукописи «Света Азии», которые теперь хранятся в Адьярской Библиотеке как сокровище. И когда в Адьяре мы отмечали первую годовщину смерти нашей дорогой Е. П. Б., то в соответствии с её завещанием я зачитал именно эти страницы.

 

В течение того же месяца я посетил лорда Бортвика в его вигтонширской резиденции «Рейвенстоун» в Шотландии. Оттуда я поехал в Эдинбург, где основал Шотландское Теософское Общество, президентом которого стал ныне покойный Роберт М. Камерон, а секретарём – Э. Д. Эвен. Несмотря на то, что современная мысль стала более свободной, Северная столица всё ещё продолжает испытывать влияние ветхого пресвитерианства, которое настолько сильно, что не позволяет высокообразованным и влиятельным людям, образовавшим этот прекрасный Филиал, проявлять интерес к нашему движению открыто. Они скрывают свои имена от общественности и не допускают посторонних на собрания своего Общества. Это кажется нелепым, но дело обстоит именно так. Я думаю, что доведись мне жить в Эдинбурге, то я обязательно проигнорировал бы мнение фанатичной публики и, не позволив взять ей верх, восстал бы против такого морального рабства, даже если она посмела бы сжечь меня как еретика. Однако не все люди считают такую стратегию целесообразной, ведь распространение наших идей в современном обществе всё равно происходит, независимо от того, провозглашаются ли они открыто или передаются из уст в уста тайно. Другой страной в мире, где мы столкнулись с таким же положением вещей, является Россия, где принято подвергать преследованию каждого, кто посмел отклониться от прямого курса государственной религии.

 

На следующий день после открытия Филиала я выступал с лекцией на тему «Теософия» перед переполненной аудиторией в «Зале Ордена Чудаков». Произошедший после её окончания эпизод достоин того, чтобы о нём упомянуть. Среди тех, кто подошёл после лекции пожать мою руку, был один джентльмен, который сказал, что изложенные в ней взгляды полностью соответствуют тому, что он проповедует со своей кафедры. Выяснилось, что он является самым популярным пресвитерианским священником в Эдинбурге. Должен признаться, я был сильно удивлён тому, что в Теософии он усмотрел дух своей веры, поскольку, будучи воспитанным в ней сам, я всегда ассоциировал её со всем узколобым, фанатичным и сеющим ненависть – ярким воплощением религиозной тирании. Теперь я убеждён в том, что последователи даже самых фанатичных сект будут смягчать и одухотворять свои убеждения, если они по уровню развития превосходит своих единоверцев. Поэтому даже шотландский пресвитерианский священник в исключительных случаях может быть искренне добр к собратьям за рамками своей секты, словно он не воспитывался в духе теологии огня и меча Нокса и Кальвина. Не видим ли мы подтверждений этому в истории ислама? В одно время дворы халифов были оазисами всеобщего дружелюбия и религиозной терпимости, но в другое превращались в адские центры фанатизма и массовых казней. Дрейпер пишет: «В десятом веке халиф Хаким IIпревратил прекрасную Андалузию в райский уголок. Христиане, мусульмане, евреи свободно перемешивались друг с другом … Там были рады всем образованным людям, независимо от того, из какой страны они приехали и каких религиозных взглядов придерживались… Библиотека Хакима IIсодержала четыреста тысяч великолепно переплетённых и иллюстрированных томов… Альманзор, захвативший халифат, … возглавил партию, принадлежащую к ортодоксальной вере. Поэтому после того, как он обыскал библиотеку Хакима, все найденные сочинения научного и философского содержания были перенесены в людные места, а затем сожжены и выброшены в дворцовые водоёмы». Аверроэс, украшение ислама, звезда первой величины в мире учёных, «был осуждён как предатель религии и … выслан из Испании. Вряд ли тогда остался хоть один философ, который бы избежал наказания, причём некоторые из них были казнены. В итоге ислам наводнился полчищами лицемеров».4

 

Выше приведённые строки, как в зеркале, отражают суть человеческой природы, так как то, что происходило при халифах, происходило всегда. Это происходит и сейчас, и в будущем произойдёт то же самое. В настоящее время образованные люди, вступившие в наши Шотландские Филиалы, вынуждены скрывать свою связь с нами и посещать собрания Общества тайно. Однако с той же уверенностью, что завтра взойдёт солнце, можно утверждать, что не за горами тот день, когда в Шотландии теософию будут проповедовать не с одной, а с большинства церковных кафедр, и иметь дипломом члена нашего Общества будет большой честью. Ведь шотландцы – это такие же люди, и интеллект их нации сильно превосходит средний интеллект человечества в целом, поэтому ничто не помешает ему подняться к тем высотам, которые были покорены мыслителями прошлого. При открытии Филиала я сказал своим эдинбургским коллегам о том, что когда забрезжит заря первого дня их свободы, я буду ожидать от шотландских теософов, что они опередят всех остальных в распространении Древней Мудрости по всему миру.

 

Восьмого июля в Принц-Холле на Пиккадилли состоялось открытое собрание Лондонской Ложи Теософского Общества, на котором мы с Е. П. Б. прощались с публикой. На нём присутствовало много выдающихся учёных, писателей, дипломатов и общественных деятелей, и перед собравшимися выступил мистер Г. Б. Финч, занимавший в то время пост президента Лондонской Ложи, мистер Синнетт, Мохини и я. Темой моего выступления была «Теософия», а Мохини – «Мудрость арийцев». Мистер Финч сначала произнёс приветственные слова в наш адрес, а затем публично с нами попрощался.

 

Далее мой путь лежал в Германию, где произошли события, представлявшие интерес как для теософии, так и для меня самого, поэтому для рассказа о них я отведу следующую главу.

 

 

_______________
1 – Я пишу эти строки по памяти без каких-либо заметок за много тысяч миль от Лондона и прошу снисхождения у сэра Уильяма Крукса за любые мелкие неточности, которые, возможно, вкрались в мой рассказ о событиях четырнадцатилетней давности.

2– Коронер – должностное лицо в некоторых странах, специально расследующее смерти, имеющие необычные обстоятельства или произошедшие внезапно – прим. переводчика

3– Том XIII, стр. 61 и 391, статья «Мои исследования гипнотизма во Франции».1– Том XIII, стр. 61 и 391, статья «Мои исследования гипнотизма во Франции».

4– «Конфликт религии и науки», с. 142.

 

Перевод с английского Алексея Куражова

27.01.2018 08:22АВТОР: Генри С. Олькотт | ПРОСМОТРОВ: 1345




КОММЕНТАРИИ (0)

ВНИМАНИЕ:

В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:

1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".

2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.

3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".

4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.

5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".



Оставить комментарий

<< Вернуться к «Ученики и последователи Е.П. Блаватской »