Глаз добрый и психометрическая способность при исследовании прошлого, настоящего и будущего.
Представленные ниже размышления о творчестве И.А.Ефремова и глава из книги Ауробиндо Гхоша объединены идеей освобождения от научных, религиозных и светских предубеждений, высокомерия и Прокрустовых лож мышления, а также идеей установления правильного взгляда на прошлое, настоящее и будущее. С тем, чтобы научиться видеть в Прекрасном и Возвышенном именно Прекрасное и Возвышенное.
ВОЗРАЖЕНИЯ И.А. ЕФРЕМОВА ИСТОРИЧЕСКОМУ ВЫСОКОМЕРИЮ СОВРЕМЕННОСТИ
В описании древней истории человечества, истории древних народов, культур и цивилизаций нередко можно встретить более или менее явственное предубеждение, происходящее от различных причин. Значительная часть этих предубеждений обусловлена этапами развития исторической науки. Набросок некоторых основных причин исторических предубеждения и высокомерия современной науки был сделан во вступлении. Напомним кратко. Многие столетия в странах Запада историческая наука (как, впрочем, и все другие науки) развивалась в католических монастырях, находясь под контролем и властью Ватикана, направлявшего и ограничивавшего научные суждения и исследования в соответствии со своими политическими, социальными и религиозными предпочтениями, предубеждениями и суевериями. Всякое инакомыслие жестоко пресекалось отлучением от церкви и инквизицией. Даже ученые могли осуществлять свои изыскания только в строго установленных церковью границах. Историческая наука не избежала этой участи и, повинуясь направляющей руке Ватикана, она описывала историю древних народов, культур и цивилизаций с позиций «христианских» предубеждения и высокомерия, в согласии с которыми, конечно, вся христианская история была выше и благороднее дохристианской «языческой» и постхристианской иноверной.
В период эпохи Просвещения и в особенности после Великой французской революции науки начали интенсивно уходить из-под влияния католической церкви и выделяться в светские научно-образовательные и научно-исследовательские учреждения.Но и светская историческая наука, в значительной степени освободившаяся от «христианских» предубеждений и высокомерия, начала формировать свои «научные» предубеждения и высокомерие. «Христианские» были основаны на вере в исключительное право именно католической церкви владеть истиной во всей полноте и, соответственно, полнотой власти над умами и душами людей. Остальным — инославным христианам и, тем более, иноверцам — отводилась роль в лучшем случае более или менее заблудших, а в худшем — слепых служителей диавола. Но с ростом влияния современной материалистической науки как реакция на прежние «религиозные» власть и инквизицию распространилась власть и инквизиция «научная». И если «религиозная» нетерпимость к инакомыслию ослепляла, при этом всё-таки оставляя возможность некоторого понимания древних аллегорий. То «научная» нетерпимость, даже позволяя мыслить вне религиозных догм, крайне ограничивала возможность понимания древних аллегорий по причине унижения их до наиболее грубого земного и материалистического истолкования. Материалистическая наука, следуя путями скептицизма и прагматизма, совершенно утратила ключи к пониманию символов и аллегорий древности.
Лишь учёные-исследователи, осмелившиеся возвысить своё мышление и понимание над материалистическими и даже психологическими догматами к архетипическим символическим представлениям, смогли более других проникнуть за завесу аллегорий.
Иван Антонович Ефремов — советский учёный-палеонтолог, писатель-фантаст и социальный мыслитель — был одним из таких исследователей. Не ограничиваясь исключительно полем профессиональных научных изысканий в палеонтологии и сопряжённой с ней геологии, он был человеком широчайших интересов и любознательности во многих отраслях науки, а также в психологии, истории древних цивилизаций (в особенности Греции, Индии, Египта, всего Африканского континента), истории философии и религии, истории мировой художественной культуры, в востоковедении. Многих книг из сферы его интересов найти на русском языке было невозможно. И он заказывал их на английском языке у зарубежных друзей учёных. Они присылали, и Ефремов читал их на этом языке. Особенно интересны были ему литературные произведения о приключениях и морских путешествиях. Хорошо знал английскую и американскую фантастику. Но при этом он был глубоко неудовлетворён тем, как в исторической литературе отображались древние культуры и люди. Также он был глубоко неудовлетворён множественными проектами будущего в научной фантастике. И эта неудовлетворённость побуждала писателя искать свой неповторимый новый взгляд на человека в прошлом, настоящем и будущем. Разумеется, материалистическая философия в жизни и в науке не позволяла найти разрешение многочисленных проблем жизни, интересовавших И.А. Ефремова. Он изучал труды Платона и Аристотеля, Фомы Аквинского и Бертрана Рассела, многих иных философов и мыслителей. Он был знаком с некоторыми деятелями советского эзотерического подполья, например с основателем московского теософского кружка Ариадной Арендт. Последняя в 1958 году познакомила его с Ю. Рерихом, после смерти родителей переехавшим в СССР на постоянное место жительства. Иван Антонович переписывался и общался с представителями теософского и рериховского движений, от которых получил на время и конспектировал «Тайную Доктрину» Е.П. Блаватской и отдельные Книги Учения Живой Этики. Пожалуй, именно в Учении Теософии и Живой Этики Ефремов находит то идеологическое основание для своей писательской работы, которого долго искал. Он вводит идеи Учения в свои рассказы, исторические романы и особенно в свои провидческие фантастические романы о далёком будущем. Местами он даже использует почти дословные цитаты из Учения Живой Этики. Например, изменив лишь архаическое обращение «Владыки» на современное — «Старшие», в «Клятве Геркулеса» из «Туманности Андромеды» Ефремов повторяет текст «Молитвы Шамбале» из книги «Агни Йога». Эту клятву в его обществе будущего дают все переступившие школьный порог молодые люди, перед выбором наставника на новом этапе жизненного пути. Её произносит и анализирует в своей лекции психолог будущего Эвда Наль:
«Семнадцать лет — перелом в жизни. Скоро вы произнесете традиционные слова в собрании Ирландского округа: “Вы старшие, позвавшие меня на путь труда, примите мое умение и желание, примите мой труд и учите меня среди дня и среди ночи. Дайте мне руку помощи, ибо труден путь, и я пойду за вами”. В этой древней формуле между строк заключено очень многое, и сегодня мне следует сказать вам об этом».
Показательно, что Эвда Наль определяет текст «Клятвы Геркулеса» как древнюю формулу. И в её речи, как и во всём романе можно найти немало установок древней мудрости в далёком будущем также актуальных, как и ныне и во все времена минувшие. Здесь показательно ещё то, что выбор наставника в далёком будущем оказывается совершенно созвучным тому, как в Античной Греции молодые люди выбирали наставника, как эроменосы выбирали эрастиса.
Ефремов обладал врождённой развитой психометрической способностью. Но эта способность долгое время его довоенной научной деятельности проявлявшаяся преимущественно в отношении прошлого, после начала активной писательской деятельности устремилась в направлении будущего. Во время тяжёлой болезни периода эвакуации в 1942—1943 годах он задумал и написал цикл «Рассказов о необыкновенном». Это были истории о необычных путешествиях и приключениях, которые рассказывают моряки, геологи, лётчики, инженеры, горняки. И здесь он делает множество научных открытий и пророчеств, облечённых в форму литературных произведений. Некоторые его открытия подтвердились вскоре, другие же — спустя десятилетия. Знакомство с Учением Теософии и Живой Этики с особенной полнотой проявилось в исследовании далёкого прошлого и далёкого будущего.
В романах «Путешествие Баурджеда», «На краю Ойкумены» и «Таис Афинская» он сделал уникальные исторические реконструкции Античности. В фантастических романах «Туманность Андромеды», «Сердце Змеи» и «Час Быка» он создал образы далёкого будущего. При этом в своих поисках, реконструкциях прошлого и проекциях в будущее Ефремов руководствовался с одной стороны идеями Учения Теософии и Живой Этики, с другой стороны развитой психометрической способностью, и с третьей стороны глазом добрым, глазом светлым, любовью к человеку на всех этапах его исторического развития. Он смог увидеть достоинство, красоту, величие и героический энтузиазм в душе человеческой и древнего полу-животного человека, и в Античности, и в современности, и в далёком будущем, и даже в душах жителей планеты Торманс из «Часа Быка», подавленных тиранической цивилизацией. В истории Ефремов не видел ни варваров, ни язычников, но людей, разрешающих проблемы жизни в тех условиях, в которое они были поставлены. Во всех периодах исторического развития он видел людей, героически преодолевающих стихии природные и космические, разрешающих проблемы межличностного взаимодействия, межгосударственных и международных отношений, преодолевающих самих себя, свои слабости и несовершенства.
Даже «Час Быка», в отличие от явной идеалистической и коммунистической утопии «Туманности Андромеды» исследователями нередко называемый антиутопией, у Ефремова получился идеалистической антиутопией, в которой писатель показал, что даже в условиях беспросветной тьмы можно и нужно трудиться для того, чтобы просветить эту тьму. Показал, что именно человек ответственен как за тьму на планете, так и за возможность внесения света Грядущего во тьму настоящего.
Именно, глазом добрым и светлым И.А. Ефремов отличался от многих писателей-историков и писателей-фантастов как всего XXвека, так и нашего времени. Во тьме ли минувших далёких веков, во тьме ли нынешних несовершенств или во тьме грядущих веков он умел видеть сквозь пространство и время, сквозь существующее несовершенство. Умел видеть Прекрасное, Доброе, Вечное и в прошлом, и в настоящем, и в будущем. Творческой силой созидательного воображения писатель создал величественные и прекрасные образы далёкого прошлого, настоящего и далёкого будущего.
И этими своими способностями И.А. Ефремов показывает, как мы должны уметь посмотреть в прошлое, чтобы увидеть в нём не тьму, но Свет. И особенно это необходимо при исследовании древних культур, от которых до нашего времени, образно говоря, сохранились лишь истлевшие кости.
В странах Азии говорят, что если долго и сосредоточенно смотреть на кости верблюда, то, увидев живого верблюда, человек может его не узнать. Нечто подобное происходит нередко с современными людьми, которые слишком долго и сосредоточенно изучали останки древних цивилизаций и культур и, исходя из современных материализма, скептицизма и прагматизма, видят в далёких предках преимущественно диких варваров.
В отличие от подобных исследователей И.А. Ефремов, применяя психометрическую способность и глаз добрый, видел не кости умерших людей, но живых людей, не останки древних культур, но живые культуры древних народов. Видел в прошлом, настоящем и будущем.
В ветхозаветной Книге пророка Иезекииля есть интересная аллегория, показывающая действие психометрической способности при исследовании прошлого:
«Была на мне рука Господа, и Господь вывел меня духоми поставил меня среди поля, и оно было полно костей, и обвел меня кругом около них, и вот весьма много их на поверхности поля, и вот они весьма сухи.
И сказал мне: сын человеческий! оживут ли кости сии? Я сказал: Господи Боже! Ты знаешь это. И сказал мне: изреки пророчество на кости сии и скажи им: "кости сухие! слушайте слово Господне!" Так говорит Господь Бог костям сим: вот, Я введу дух в вас, и оживете. И обложу вас жилами, и выращу на вас плоть, и покрою вас кожею, и введу в вас дух, и оживете, и узнаете, что Я Господь. Я изрек пророчество, как повелено было мне; и когда я пророчествовал, произошел шум, и вот движение, и стали сближаться кости, кость с костью своею. И видел я: и вот, жилы были на них, и плоть выросла, и кожа покрыла их сверху, а духа не было в них.
Тогда сказал Он мне: изреки пророчество духу, изреки пророчество, сын человеческий, и скажи духу: так говорит Господь Бог: от четырех ветров приди, дух, и дохни на этих убитых, и они оживут. И я изрек пророчество, как Он повелел мне, и вошел в них дух, и они ожили, и стали на ноги свои — весьма, весьма великое полчище.
И сказал Он мне: сын человеческий! кости сии — весь дом Израилев. Вот, они говорят: "иссохли кости наши, и погибла надежда наша, мы оторваны от корня". Посему изреки пророчество и скажи им: так говорит Господь Бог: вот, Я открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших и введу вас в землю Израилеву. И узнаете, что Я Господь, когда открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших, и вложу в вас дух Мой, и оживете, и помещу вас на земле вашей, и узнаете, что Я, Господь, сказал это — и сделал, говорит Господь» (Иез.37:1-14).
Здесь «Господь» — дух человека или Бог, который в Духовной Душе его Обитает и через неё направляет того, кто очистил свою личность и подготовил душу свою к высоким Восприятиям. Так что, внимая Господу своему, внимая «Отцу, который на Небесах», человек может, созерцая земными очами кости древних людей, духовными очами видеть и духовным разумом понимать живых людей древности. Притом живых не только их внешней физической жизнью, но во всей полноте их душевной и духовной жизни.
Это и есть психометрическая способность духовно развитой души, которая позволяет исследователю-психометру, например, по малому фрагменту древней амфоры прочитать её историю, увидеть внутренним взором панораму жизни целого от момента её зарождения в мысли мастера до момента разрушения и даже запечатлеть на этом фрагменте всё, происходившее вокруг него. Такой же развитой психометрической способностью обладал Г.Х.Андерсен, написавший множество историй вещей, например в сказках «Бутылочное горлышко» и «Старый уличный фонарь». Такой способностью читать душу вещей как книгу обладала Е.П. Блаватская. Так ещё в раннем детстве, лишь едва прикоснувшись к какому-либо предмету, она рассказывала сестре Вере и другим его историю. В зрелом возрасте она написала рассказ «Заколдованная жизнь. Со слов Гусиного Пера» и в значительном труде «Разоблаченная Изида» она описала историю психометрических исследований и открытий во второй половине XIXвека. А в грандиозном труде «Тайная Доктрина» Блаватская приводит множественные свидетельства о достижениях древних культур и цивилизаций, описывая их со знанием и пониманием их внутренней сущности, их души, которую она читала своей человеческой душой.
Пожалуй, именно изучение «Тайной Доктрины» позволило И.А. Ефремову существенно продвинуться в развитии врождённой психометрической способности и научиться видеть через пространство и время. Он не был ни в Европе, ни в Африке, ни в Индии, ни в Австралии. Но в своих исторических романах и рассказах столь убедительно живописал их, что у читателя не остаётся сомнений в том, что он много путешествовал по этим континентам и странам, и что он был свидетелем как тех событий далёкого прошлого, так и современности, которые описывал. Точно также и в его фантастических романах далёкое будущее описано столь основательно, столь убедительно, столь реалистично, словно и здесь он был непосредственным свидетелем описанных событий, которые в действительности ещё не свершились, более того, свершатся лишь спустя тысячелетия. Можно даже сказать, что в своей фантастической прозе Ефремов более реалистичен, чем многие писатели, описывающие свою современность. При встрече с начинающим писателем после прочтения его рассказов А.Н.Толстой отметил убедительное «правдоподобие необычайного» как его авторскую черту. А, между тем, такая прозорливость писателя в направлении будущего объясняется всё той же развитой психометрической способностью, направленной на исследование и познавание этого будущего.
В связи с темой настоящего размышления, касающейся Древней Эллады, можно отметить, что Иван Антонович при исследовании прошлого увидел и в исторических романах «На краю Ойкумены» и «Таис Афинская» описал величественные культуру и цивилизацию Античности. Он описал их с благоговением и любовью, достойными наименования платонических. Ни тени пошлости или потворства низменным страстям, приписываемых современными невеждами Платону и всей Античности учёный-энциклопедист, писатель-философ не смог увидеть потому, что сознание его было чисто. А как Сказано в Евангелии:
«Светильник тела есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло; а если оно будет худо, то и тело твое будет темно. Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма? Если же тело твое всё светло и не имеет ни одной темной части, то будет светло всё так, как бы светильник освещал тебя сиянием»(Лук.11:34-36).
И в послании апостола Павла:
«Для чистых все чисто; а для оскверненных и неверных нет ничего чистого, но осквернены и ум их и совесть»(Тит.1:15).
Также в фантастической утопии «Туманность Андромеды» Ефремов переносит в далёкое будущее из далёкого прошлого Геркулесовы подвиги, как испытание молодых людей на входе во взрослую жизнь. То есть показывает, что аллегорические подвиги Древней Эллады не являются мифическим пережитком и древними сказками, но живой реальностью прошлого, настоящего и будущего.
И именно так в «Тайной Доктрине» Е.П. Блаватская призывает подходить к древним аллегориям: видеть в них вечно живую и вечно новую Реальность беспредельно эволюционирующей Жизни. Говоря языком современной архетипической психологии, можно понять, что архетипы древних аллегорий представляют собой вечные Идеи (или по Платону — эйдосы), которые управляют миром. Сообразно каждому времени, каждой ступени эволюции сознания эти Идеи могут быть восприняты и истолкованы. Но при этом их не следует воспринимать и истолковывать сообразно низшим представлениям, а высшим своего времени.
В труде «КИБАЛИОН. Учение герметической философии Древних Египта и Греции» приводится следующее пояснение:
«Храните ваш Разум всегда на Звезде, но пусть ваши глаза следят за вашими шагами, иначе, глядя ввысь, вы упадете в грязь (по причине вашего взгляда ввысь). Помните Божественный Парадокс, что в то время, как Вселенной не существует, она всё-таки есть. Всегда помните два полюса Истины — Абсолютный и Относительный. Остерегайтесь полуистин. То, что Герметисты знают как Закон Парадокса, является аспектом Принципа Полярности.
Герметические Писания полны ссылками на проявления Парадокса, когда речь идёт о пределах Жизни и Бытия. Учителя постоянно предостерегают своих Учеников от ошибок и упущений "другой стороны". Их предостережения особенно направлены на проблемы Абсолютного и Относительного, которые ставят в тупик всех учеников философии и которые заставляют так часто думать и действовать в противоположность тому, что известно как "здравый смысл". И мы призываем всех Учеников быть уверенными в овладении Божественным Парадоксом, полюсами Абсолютного и Относительного, дабы они не были ввергнуты в болото полуистин…
Абсолютная точка зрения показывает только одну сторону картины — другой стороной является Относительная. Абсолютная истина была определена как "Вещи, как их знает Разум Бога", тогда как Относительная истина — "Вещи, как их понимает высший Разум Человека".И поэтому в то время, как для Всего Вселенная должна быть нереальной, иллюзорной, простой мечтой или следствием медитации — не важно, — для конечных умов, являющихся частью этой Вселенной, разбирающих её с позиции смертного, Вселенная действительно весьма реальна и должна считаться таковой. При познании Абсолютной точки зрения мы не должны совершать ошибки отрицания или пренебрежения фактами и явлениями Вселенной в том виде, в каком они представляются нашим простым чувствам».
При изучении философских парадоксов, парадоксов жизни и истории необходимо рассматривать и исследовать их с абсолютной и относительной точек зрения. То есть видеть их через призму высокой философии, дающей максимальное приближение к Теософии или Божественной Мудрости. И видеть с точки зрения высшего Разума Человека. Согласно Учению Теософии мыслящий принцип в Человеке (в целостном Существе, сочетающем в себе Божественную и человеческую природы) — Манас — имеет двойственную структуру: Высший Манас или высший Разум и низший манас или низший ум, ментал, рассудок, интеллект. Авторы «Кибалиона» утверждают, что именно сочетание высшего философского миропонимания и одухотворённого размышления, разумения даёт наибольшее приближение к познаванию Реального.
На основании литературных и научных трудов И.А. Ефремова можно утверждать, что он следовал этому пути постижения Реального в прошлом, настоящем и будущем. И тем показал нам пример, следуя которому и мы сможем научиться познавать Реальность.
ВОЗРАЖЕНИЯ АУРОБИНДО ОБВИНЕНИЯМ ВСЕЙ ИНДИЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ ПО ПЕРИОДУ УПАДКА
При оценке исторических периодов прошлого часто наблюдается серьёзная проблема: по периоду упадка той или иной культуры или цивилизации исследователи высказывают суждения и осуждения всей истории её развития, включая зарождение, рост, расцвет, плодоношение и, конечно, увядание. По периоду упадка и вырождения судят расцвет и плодоношение. И тоже наблюдается в отношении исторических деятелей, например, правителей, когда все ошибки, перегибы известного периода, произошедшие в стране, приписываются лично ему, причем независимо от того, кто был истинным виновником и от степени причастности к темным делам самого правителя.
Точно также по отдельным уклонениям периода упадка Древней Греции сегодня составляют картину повсеместной распространённости порочных практик и культов во всей античности и не только греческой. Притом многие века развития наук в Европе под властью католической церкви породили практику исторических суждений о развитии дохристианских культур и цивилизаций с позиций «исторического» высокомерия: всё дохристианское было варварским, грубым, пошлым, низменным даже в самых высоких расцветах. Также в последствии, когда после французской революции историческая наука начала уходить из-под диктата католической церкви, новая самостоятельная наука, отрекшаяся от религиозных основ, устремилась в направлении скептицизма и материализма. Но при этом в некоторой степени она унаследовала «историческое» предубеждение в отношении прошлых веков: были в прошлом взлёты и падения культур и цивилизаций, но, разумеется, в целом историческое развитие идёт линейно от менее совершенных к более совершенным формам, среди которых современные исследователи мнят себя более просвещёнными, чем «наивные» древние греки или «изощренные» древние индусы…
В труде «Человеческий цикл» выдающийся индийский йог, философ Ауробиндо Гхош показывает, как психологический цикл истории развёртывается во времени, проходя через пять периодов.Показывает, как возвышенные Идеи первого периода в сознаниях людей с течением времени и периодов претерпевают психологические изменения, постепенно утрачивая свою глубину и становясь пустыми оболочками непонятных символов. Дух древних Мифов, Преданий, Легенд символического периода утрачивается последующими поколениями и в душах их убивается буквой, формальным ритуализмом. Живые Священные Писания древности превращаются в украшенные гробы современности.
В качестве примера приведём фрагменты только первой главы «Цикл развития общества»:
«Немецкий самобытный ученый Лампрехт создал и явил свету первую психологическую теорию истории…
Создатель теории, Лампрехт, взяв за основу европейскую и, в частности, немецкую историю, предположил, что человеческое общество проходит в своем развитии через определенные четко различимые психологические стадии, которые он называет соответственно символистической, типической, конвенциональной, индивидуалистической и субъективистской. Таким образом, человеческое общество — любая нация или цивилизация — в своем развитии воспроизводит некий психологический цикл. Очевидно, что подобные классификации грешат излишней жесткостью и подменяют витки и зигзаги Природы прямой линией ума. Психология человека и человеческих обществ слишком сложна и объединяет слишком много разносторонних и противоречивых тенденций, чтобы подвергать её точному и формальному анализу такого рода. Да эта теория психологического цикла ничего и не говорит нам о том, каков глубинный смысл сменяющих друг друга периодов, чем вызвана необходимость таких смен, какова конечная цель всего процесса. И все же для того, чтобы понять природные законы Разума или Материи, необходимо разложить их действие на известные нам элементы, основные составляющие, главные силы, даже если в реальной жизни их выделить невозможно…
Если мы посмотрим на человеческое общество в том его состоянии, которое представляется нам низшей ступенью или ранней стадией развития — не важно, идет ли речь о народе диком или относительно культурном, экономически развитом или отсталом, —мы неизбежно обнаружим ярко выраженный символистический менталитет, который обусловливает мышление, обычаи и установления этого общества или по крайней мере глубоко проникает в них.
Что же кроется за символизмом такого менталитета?На этой стадии развития, как мы видим, общество всегда религиозно и проявляет в религии живое воображение; ибо символизм и характерное для этого периода образное или интуитивное религиозное чувство состоят в естественном родстве и (особенно в ранних или примитивных общественных формациях) не отделимы друг от друга.
Когда же начинают преобладать интеллект, скептицизм и рациональность, человек уже подготавливается к переходу в индивидуалистическое общество, а эпоха символов и эпоха конвенций уходят в прошлое или теряют своё значение. Таким образом, символ выражает некое присутствие, которое человек ощущает за собой, по ту сторону своей жизни и деятельности: Божественное, боги, беспредельное и глубокое безымянное, сокровенная, живая и непостижимая природа вещей. Все религиозные и социальные институты, все мгновения и периоды своей жизни человек представляет в виде символов, которые должны выразить его знание или догадки о таинственных влияниях, скрытых за его жизнью, формирующих и направляющих её или по крайней мере вмешивающихся в её течение.
Если мы обратимся к эпохе зарождения индийского общества, к далеким ведическим временам, которые мы уже не способны понять, ибо мы утратили видение и мироощущение людей той эпохи, мы увидим, что все там глубоко символично. Религиозный институт жертвоприношений ежечасно и ежеминутно управляет всей жизнью общества, и ритуал жертвоприношения во всех своих проявлениях, до малейших деталей, мистически символичен... Появившаяся в результате неверного истолкования теория, по которой жертвоприношение совершалось исключительно для того, чтобы умилостивить богов, олицетворяющих силы Природы, для достижения земного благополучия и райского блаженства, порождена человечеством более позднего периода, которое уже подверглось сильному влиянию интеллектуального и практического ума — практического даже в религии и даже в своем мистицизме и символизме, а потому потеряло способность проникнуться духом предков.
Не только религиозные культы, но и общественные институты того времени были насквозь пронизаны духом символизма……человек здесь — второстепенный персонаж и отражение божества. Эта характерная особенность и указывает на разительное отличие древнего менталитета и современного взгляда на мир. Этот символизм долгое время влиял на индийские представления о браке и даже в наше время существует на конвенциональном уровне,хотя уже не имеет силы и истинное его понимание утрачено…
…рассмотрим (поскольку этот пример лучше отвечает нашей цели) ведический институт четырехсословного общества — чатурварна, который неправильно называют системой четырех каст, ибокаста есть понятие конвенционального периода, а варна — символистического и типического. Нам говорят, что установление четырех сословий в обществе явилось результатом экономического развития, осложненного политическими причинами. Вполне возможно; но все дело в том, что люди той эпохи никогда не согласились бы и не могли согласиться с этим. Ибо, если мы довольствуемся выявлением практических и материальных причин социального феномена и не имеем желания заглянуть глубже, то они придавали небольшое или всего лишь второстепенное значение его материальным факторам и всегда смотрели в первую очередь и главным образом на его символический, религиозный или психологический смысл. Это явствует из Пурушасукты Вед, описывающей создание четырех сословий из тела Бога-творца: из его головы, рук, бедер и ног.
Для нас это просто поэтический образ, смысл которого заключается в том, что брамины были людьми знания, кшатрии — правителями и воинами, вайшья — производительной силой и опорой общества, а шудры — его слугами. Как будто этим все и исчерпывается, как будто люди той эпохи настолько глубоко чтили обычные поэтические образы — например, тело Брахмы или бракосочетания Сурьи, — что построили на их основании сложную систему ритуалов и священных церемоний, устойчивых общественных институтов, этических норм и четкого разграничения социальных типов.
В менталитете наших далеких предков мы всегда находим лишь черты, присущие нашему менталитету, и поэтому видим в них только дикарей, одаренных богатым воображением. Для нас поэзия есть буйная игра интеллекта и фантазии, воображение — игрушка, предназначенная веселить и развлекать нас, баядера ума. Но для человека древности поэт был провидцем, глашатаем скрытых истин, воображение — не куртизанкой-танцовщицей, а жрицей в храме Господнем, призванной не сплетать вымыслы, но облекать в образы труднопостижимые и сокровенные истины; даже метафора или сравнение в языке Вед используются не просто так, а с особой целью: они должны выражать реальность, а не развлекать искусной игрой мысли. Образ служил этим пророкам зримым символом незримого, поскольку он мог прозрачно намекнуть уму на некую реальность, которую точное интеллектуальное слово, пригодное лишь для передачи логической или практической мысли или для выражения физического и внешнего, выразить не в силах. Для них символическое тело Творца было не просто образом, но выражением божественной реальности. Человеческое общество представлялось им попыткой воплощения в жизни космического Пуруши, который выразил себя иначе в материальной и надфизической вселенной. И человек, и космос в равной мере являются символами и выражениями одной и той же скрытой Реальности.
Такое символистическое отношение к действительности привело к тенденции превратить все формы общественной жизни в таинство, религиозное и священное, однако еще не лишая их жизненной силы и гибкости, которых мы не видим в жесткой структуре «первобытных» общин, поскольку они уже перешли из символистической стадии развития в конвенциональную, хотя и по кривой упадка вместо кривой роста.
Всем управляет духовная идея; поддерживающие её символические религиозные формы закрепляются на уровне канона; общественные формы неопределенны, гибки и способны на бесконечное развитие. Один элемент, однако, начинает обретать черты прочной устойчивости — а именно психологический тип. Таким образом, сначала мы имеем символическую идею четырех сословий, выражающую (говоря отвлеченно-образным языком, который ведические мыслители не стали бы использовать и, вероятно, не поняли бы, но который лучше отвечает нынешнему образу мышления) Божественное как знание в человеке, Божественное как силу, Божественное как производство, обладание и взаимопомощь, Божественное как служение, покорность и труд. Это деление соответствует четырем космическим началам: Мудрости, которая содержит в себе порядок и принцип всего существующего; Силе, которая санкционирует её действие, поддерживает и укрепляет ее; Гармонии, которая приводит в согласие все части; и Труду, который служит остальным началам.Затем на основании этой идеи сложился устойчивый, но еще не жесткий общественный строй, в основу которого был положен в первую очередь характер и психологический тип с соответствующей ему этической нормой, а во вторую очередь — социальная и экономическая функция последнего. Но сама функция определялась её соответствием психологическому типу и этической норме; она была не основным и не единственным фактором. Первая, символистическая стадия такой эволюции является преимущественно религиозной и духовной; все прочие элементы, присутствующие в ней, — психологические, этические, экономические, материальные — целиком подчинены духовной и религиозной идее.
Вторая стадия, которую мы можем назвать типической, является преимущественно психологической и этической; все прочее, даже духовное и религиозное, подчинено психологической идее и выражающему её этическому идеалу. Тогда религия становится мистическим обоснованием этического принципа и учения, Дхармы; это становится её главным общественным назначением, во всем же остальном она принимает все более и более потусторонний характер. Идея непосредственного выражения божественного Существования, или космического Принципа в человеке, утрачивает господствующее влияние, первостепенное значение и ведущую роль; она отступает, уходит на задний план и наконец исчезает из жизненной практики, а в конечном счете даже из теории.
Типическая стадия развития создает великие общественные идеалы, которые сохраняют своё влияние на сознание людей даже после того, как сама стадия осталась в прошлом. Главное её живое наследие заключается в понятии общественного долга и чести: долга и чести брамина, которые состоят в чистоте, благочестии, глубоком почтении к творениям ума и духа, бескорыстном обладании ученостью и знанием и стремлении исключительно к ним; долга и чести кшатрия, которые предполагают отвагу, рыцарское великодушие, силу, известную гордую сдержанность и самообладание, благородство нрава и все, к чему такое благородство обязывает; долга и чести вайшьи, которые заключаются в честности и надежности в делах и торговле, добросовестном производстве, соблюдении установленного порядка, щедрости и благотворительности; долга и чести шудры, которые выражаются в послушании, подчинении, верном служении и бескорыстной преданности.
Но все эти понятия постепенно утрачивают живую связь с породившей их чистой психологической идеей, перестают быть естественным выражением внутреннего мира человека; они превращаются в условность (конвенцию), хотя и самую благородную из условностей. В конечном счете они сохраняются в обществе скорее в качестве традиции, закрепленной в мысли и слове, нежели в качестве жизненной реальности.
Ибо типическая стадия естественным образом переходит в конвенциональную. Конвенциональная стадия развития человеческого общества начинается тогда, когда внешние атрибуты, внешние выражения духа или идеала становятся важней самого идеала, а тело или даже одежда становятся важней человека.
Таким образом, в ходе эволюции касты каждый из внешних атрибутов этического четырехсословного строя — происхождение, экономическая функция, религиозный ритуал и таинство, семейный обычай — начинает преувеличивать свою роль по сравнению с остальными и свою значимость в общей схеме.
…необходимость в сохранении и поддержании этической идеи отступила с первого места на второе или даже третье. Некогда служившая основанием системы, эта идея превратилась теперь в некую необязательную надстройку или архитектурное излишество, на котором, конечно, настаивали мыслитель и законотворец-идеалист, но не реальные законы или жизнь общества. Перестав быть необходимой, этическая идея неизбежно утрачивала свою роль в общественной жизни и сохранилась единственно как вымысел в качестве декорации. В конце концов начал распадаться даже экономический базис; происхождение, родовая традиция и пережитки прошлого, искажения и новые усложнения бессмысленного или замысловатого религиозного символа и ритуала, превратившегося в отвратительную карикатуру на древний и глубокий символизм, стали скрепами каркаса древнего кастового общества в железном веке человечества. В пору экономического расцвета кастовой системы жрец и пандит скрывались под именем брамина; аристократ и феодальный барон — под именем кшатрии; купец и стяжатель — под именем вайшьи; полуголодный рабочий и экономический раб — под именем шудры. Когда же разрушился и экономический базис общества, начались распад и одряхление старой системы; она превратилась в пустой звук, полую оболочку, фикцию и должна была либо расплавиться в тигле индивидуалистического периода развития общества, либо самым пагубным образом заразить немощью и фальшью всю систему цепляющейся за неё жизни. Наглядный пример такого состояния общества являет кастовая система в Индии последнего и настоящего времени.
Тенденция конвенционального века общества заключается в закреплении и строгом упорядочении, узаконивании и построении жестких иерархий, в сведении религии к шаблонным формам, в заключении образования и воспитания в традиционные и неизменные рамки, в подчинении мысли непогрешимым авторитетам, в наложении печати завершенности на то, что представляется обществу завершенным существованием человека.
В конвенциональном периоде развития есть свой золотой век, когда дух и мысль, оживляющие формы общественной жизни, хотя уже и заключены в известные границы, но еще живы, еще не вполне обособлены от человека, еще не задушены и не парализованы окончательно в ходе все большего отвердения структуры, в которую они замкнуты.
…в конвенциональные периоды развития общества рождается много по-настоящему прекрасного, разумного и полезного для человеческого прогресса, но все же это век медный, а не подлинно золотой; это век, когда Истина, которую мы стремимся обрести, не осуществлена и не завершена, но художественная форма возмещает её недостаточность и создает видимость полного её проявления, а все реальное начинает закосневать и обречено на омертвение под тяжким гнетом закона, порядка и традиции (конвенции).
Ибо всегда преобладает форма, а дух отступает и слабеет. Конечно, он пытается вернуться, оживить форму, видоизменить ее, любым способом выжить и даже заставить выжить саму форму, но слишком сильна тенденция времени. Это явствует из истории религии; усилия святых и религиозных реформаторов постепенно становятся все более разрозненными, непродолжительными и на деле приносят все менее значительные результаты, сколь бы сильным и энергичным ни был первоначальный импульс. Мы видим этот спад в сгущающемся мраке и возрастающей слабости Индии последнего тысячелетия; своими непрестанными усилиями сильнейшие духовные личности сумели сохранить живой душу народа, но не смогли воскресить вольную силу, истину и дух или постоянно поддерживать жизнь в подчиненном условности и коснеющем обществе; через одно или два поколения конвенционализм неизменно захватывал в свои железные тиски очередное новое движение и присваивал себе имена его зачинателей. Мы видим это в Европе, в повторяющейся нравственной трагедии духовенства и католического монашества.
Затем наступает период, когда расхождение между конвенцией и правдой становится невыносимым, и тогда появляются люди великой интеллектуальной силы, могучие "разрушители формул»; ведомые здравым смыслом, неистовой страстью или спокойным светом разума, они отвергают символ, тип и конвенцию, сотрясают стены этой тюрьмы и ищут индивидуальным разумом, нравственным чувством или эмоциональным желанием Истину, которую общество утратило или погребло в своих позлащенных гробницах.Именно тогда зарождается индивидуалистический век религии, мысли и общества; начинается эпоха Протестантизма, эпоха Разума, эпоха Мятежа, Прогресса и Свободы.Частичная и внешняя, эта свобода по-прежнему обманывается мыслью, внушенной ей предшествующим конвенциональным веком, что Истину можно найти вовне, и тщетно мечтает достичь совершенства посредством технического прогресса, но все жезнаменует собой необходимый переходный период в движении к субъективистской стадии человечества, пройдя которую, человек должен по кругу вернуться назад, к новому обретению своего глубинного «я», и начать новый виток на пути восхождения или очередной цикл цивилизации».
Далее следуют главы:
Глава II. Век индивидуализма и разума
Глава III. Приход субъективистского века
Глава IV. Открытие души нации
Глава V. Истинный и ложный субъективизм
Глава VI. Объективистский и субъективистский взгляды на жизнь
Глава VII. Идеальный закон общественного развития
Глава VIII. Цивилизация и варварство
Глава IX. Цивилизация и культура
Глава X. Эстетическая и этическая культура
В них показаны особенности периодов индивидуалистического, субъективистского и нового символического. Показаны примеры правильных исторических суждений и оценок прошлого.
На примере современного понимания об индийской системе сословий показана несправедливость осуждения исходной идеи и истории развития кастовой системы конвенционального периода из системы варн символического и типического периодов развития общества.
Из этого мы можем со всею очевидностью сделать вывод о том, что наши представления о древних культурах часто слишком ошибочны в оценочной части и в выводах относительно мотивов древних людей. Там, где мы сегодня видим невежество древних людей, их суеверие, жестокость, грубость и так далее, там при правильном подходе вдруг обнаруживается, что при всей нашей цивилизованности мы — оказываемся варварами в значительно большей степени. Мы оказываемся более варварами, нежели древние люди, которых высокомерно считаем варварами в сравнении с нами. И это наглядно показал Ауробиндо в главе «Цивилизация и варварство».
Точно также и в отношении Древней Греции, Древнего Рима, Древнего Египта, Древнего Китая оказывается, что мы — просто цивилизованные варвары, совершенно неспособные понять в большей или меньшей степени понятные древним людям символы и аллегории Мифов, Преданий, Легенд старины глубокой.
Должно быть понятно, что необходимо сопоставлять период подъёма одной цивилизации или культуры с периодом подъёма другой. И период упадка с периодом упадка.Но если современные историки сравнивают период упадка античных цивилизаций с периодом расцвета и плодоношения современной цивилизации и на основании такого сравнения находят повод для высокомерных суждений об античности и осуждений её, то это несправедливо и нелепо.
Это также несправедливо и нелепо, как если бы мы сравнивали старую клячу с молодой здоровой лошадью, унизительно высказываясь о первой и в превосходных степенях о второй. Более того, если бы мы, глядя на первую, утверждали, что она и в период своей молодости была лишь немногим лучше своего теперешнего состояния. И также, глядя на вторую, говорили бы, что она и в старости будет лишь немногим хуже, чем теперь.
Однако недостаточно даже сопоставления периода подъёма одной цивилизации или культуры с периодом подъёма другой, и период упадка с периодом упадка. Разумеется, что у соответствующих фаз эволюции разных цивилизаций и культур будет немало схожего. Но при этом каждая из них будет всё-таки неповторимой. Например, историки и культурологи отмечают немало схожего между эпохами расцвета Античной Греции и итальянским Возрождением. Однако не смотря на множественные сходства каждая из этих Эпох и культур является неповторимо своеобразной вехой в развитии Мировой Художественной Культуры. Так итальянское и вообще европейское Возрождение наряду с расцветом искусств отмечены печатью светской, научной и религиозной власти Римско-католической церкви, ордена иезуитов, инквизиции…
Приведённый фрагмент из труда Ауробиндо Гхоша показывает также, что для понимания исторических периодов развития каждой цивилизации и культуры, каждого народа или иного сообщества людей, каждого человека индивидуально недопустимо оценивать «со своей колокольни» и мерить «по мерке своего Прокрустова ложа». Нужна определённая степень самоотвержения, чтобы «войти в положение», в образ мыслей и мотиваций людей того времени, той культуры, той цивилизации, которые исследователь пытается понять. Иначе получатся столь же высокомерные и ошибочные выводы, как у европейских учёных и исследователей XIXвека об индийской культуре: все индусские священные писания древнейшего происхождения привязывают к Библейской хронологии и относят на более поздние периоды возникновения, нежели знающие гораздо более по этому поводу пандиты и брамины Индии. А уж о понимании индийской философии и психологии йоги и говорить не приходится. Пожалуй, лишь деятельность индийских общественных движений Арья-Самадж, Брахмо-Самадж, Миссия Рамакришны, деятельность Теософского общества в XIXвеке помогли западным исследователям немного лучше понять и немного выше оценить течения индийской философии. Примечательно, что нередко труды Ауробиндо Гхоша представляют собой диалогический монолог философа: он приводит уничижительную критику индийской культуры европейскими исследователями (в особенности британскими колонизаторами Индии) и, отвечая от лица индийской культуры, он защищает её, показывая её величие и красоту. Таковы, например, труды «Человеческий цикл» и «Основы индийской культуры». Вместе с тем Ауробиндо обнажает нищету мышления и восприятия критиков Индии.
Точно также Е.П. Блаватская в статье «Бревно и сучок» обнажала практику двойных стандартов в мышлении у западных критиков России, когда находят сучок в глазу нашей страны и не желают замечать бревна в своём глазу.
Подобные двойные стандарты можно обнаружить в отношении древних культур и современных стран, в отношении древних мудрецов (как Сократ и Платон) и современных Вестников Учителей Востока (как Е.П.Блаватская и семья Рерихов). Слепые вожди слепых, как справедливо заметил Вл. Соловьёв в отношении Сократа, не могут примириться с существованием положительной и зрячей, то есть основанной на Знании веры. И потому непростительная вина всех сторонников зрячей веры во все века наказывалась распятиями, сожжениями, пытками если и не физическими, то, как минимум моральными и психическими, публичными и показательными наказаниями «еретиков». Ныне физические распятия и сожжения заменили отлучениями от церкви или от науки, церковной или научной анафемой, которым предают всех, осмелившихся выступить за границы Прокрустова ложа «религиозных» и «научных» предубеждений.
В будущем религиозное и научное мышление будет очищено от этих предубеждений и Прокрустовых лож. А в настоящем, увы, одни отлучены, как Л.Н.Толстой от РПЦ, Е.П.Блаватская и Рерихи от РПЦ и науки, другие — под страхом отлучения…
.png)
08.08.2025 06:41
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".