Франц Гартман в жизни Елены Блаватской. Сергей Целух
Франц Гартман. Фото из журнала
«Оккультный Обзор». Лондон (январь 1908)
Франц Гартман ищет себя в мистике
С немецким фармацевтом, писателем и путешественником Францем Гартманом мы встречаемся в трудах Елены Блаватской, но чаще всего его имя фигурирует в ее письмах. Именно в них личность этого интересного и неугомонного человека раскрывается на полную силу.
Франц Гартман родился 22 ноября 1838 года в Дойнауверте, небольшом городке на берегу Дуная. По сообщению биографов, первой книгой, которую он хотел прочесть, был сборник магических заклинаний под названием "Огнедышащий дракон". Франц пробовал ее читать, но все было безрезультатно, ничего не лезло в голову. Он «сжег ее», дабы не узнали родители и не высекли. Как видим, Гартман с самого детства тянулся к знаниям, причем знаниям не обычным, а тайным. Он чувствовал, что в его душе есть что-то необыкновенное, что-то в ней происходит, она раздваивается на две половинки. Одна из них простая, другая – необычная. Такую странность заметили и родители. Они видели, что с их сыном происходит что-то странное и удивительное. Мальчик любит диковинные книги и одиночество и в тоже время ведет себя как драчун.
Как и его родители, Франц принадлежал к римско-католической церкви. Ему нравилась ее величественные обряды, одежды священников, их суровые проповеди и рассказы о Боге и Иисусе Христе. Он настолько вошел во внутренний мир этой религии, так полюбил Евангелия и его святых подвижников, апостолов, евангелистов, жен мироносиц, Библейскую историю, что захотел уйти в монастырь, но передумал. Гартман не мог понять, что с ним происходит, почему его так тянет к неведомому - тайным знаниям, религиозным загадкам и богослужениям. Впоследствии он признается, что «тайны религии необходимо познать сперва сердцем, а уж потом постигать разумом». Франц увлекся необычными науками - мистикой, оккультизмом, эзотеризмом и, в то же время, историей религии. Его интересовали и мировые языки, и естественные науки, особенно химия и медицина.
В 21 год Гартман записался добровольцем в Первый артиллерийский Баварский полк (Мюнхен). Принимал участие в войне 1859 года между Австрией и Италией. После заключения мира и своей отставки, Франц поступил в Мюнхенский университет на медицинский факультет. Своими знаниями он превзошёл всех сокурсников, хотя отличался частыми выпивками, прогулами и разными проделками. Тем не менее, в 1862 году Гартман успешно сдал экзамены и получил диплом фармацевта. На этом любознательный Франц не успокоился и решил дальше продолжать свое обучение. В 1865 году он получил две учёные степени – доктора медицины и магистра фармакологии.
Чувствуя в себе силы и интерес к жизни, Гартман захотел повидать иные края. Сначала он отправился во Францию, посмотреть ее столицу и разные достопримечательности. Он сел на экскурсионный поезд Мюнхен – Гавр, в котором случайно встретился с человеком, предложившим ему поехать в Америку. Незнакомец пообещал ему должность судового врача на теплоходе «Меркурий», который отправлялся в Нью-Йорк. На борту корабля было 360 пассажиров. Франц согласился и подписал контракт. Путешествие продолжалось сорок дней. 28 августа 1865 года Гартман ступил на американскую землю.
Не найдя работы в Нью-Йорке, Гартман, по объявлению, поехал в другой город - Сент-Луис. В то время в его окрестностях свирепствовала эпидемия холеры, и врачи нужны были позарез. Два года доктор Гартман боролся с холерой, спасая людей от неминуемой смерти. Там же, в 1867 году он принял американское гражданство, и получил новую должность – врача по глазным болезням в частной клинике. Жизнь его приняла несколько скучноватый характер. Чтобы изменить ее, Гартман решил отправиться в Новый Орлеан, но и там долго не задержался.
Его манили тайные науки, мистика, оккультизм, спиритуализм и другие. В феврале 1871 года Гартман отправляется в Мексику. Он побывал в таких городах как Мехико, Веракрус, Пуэбло, Крдова, Орисабу и других. Франц познакомился с индейскими магами, заинтересовался их наукой, бытом, нравами и культурой. Его, как опытного врача, медики радушно приняли в свою среду. Там Гартман встретился с человеком необычайных знаний и способностей, возможно, он был Посвященный Темного Братства, потому что его приемы оккультизма и чёрной магии не то что удивили Гартмана, а напугали его. Позднее Франц опишет все это в своих книгах.
Возвратившись в Новый Орлеан, Гартман стал работать врачом в одной из больниц города. Свое увлечение оккультизмом, спиритуализмом, и магией он не прекращал. Гартман познакомился с медиумами, посещал их сеансы и искал разгадку разных феноменов. Его заинтересовало, как с помощью каких-то предметов, можно вызывать духов умерших людей, разгадывать человеческие судьбы, избавлять от порчи и находить преступников. Гартман также посещал лекции профессора Джона Пиблса, крупного специалиста по тайным наукам. У него он научился нескольким оккультным приемам.
Желая увидеть «Дикий Запад», Гартман уехал в 1873 году в Техас. Там он купил участок земли, построил домик и женился. Но личная жизнь не сложилась, спустя семь месяцев врач овдовел. Тогда он занялся добычей золота и серебра, но из этой затеи ничего доброго не вышло. С пустыми карманами он пришел в полицейский участок округа Клер-Крик и устроился следователем по особо важным делам. В Колорадо Гартман проводил спиритические сеансы, вызвавшие любопытство зрителей. Даже вылечил себя от давней болезни, вызванной неудачной вакцинацией в раннем возрасте.
«Став свидетелем нескольких поистине удивительных феноменов, Гартман окончательно освободился от своего материалистического скептицизма. «Мне стало понятно, — пишет он, — что рядом с нами существует целый мир, хотя и невидимый для нас, но по-своему такой же реальный, как и наш собственный; и что этот невидимый мир населён бесчисленным множеством существ — некоторые из них по уровню своего эволюционного развития стоят выше нас, некоторые — ниже» [1]. (Б. Цирков. Франц Гартман. Дельфис № 72 (2. 2012)
Ф. Гартман едет в Адьяр изучать теософию
В начале 80-х годов XIX столетия Гартману попала в руки книга А. П. Синнетта «Оккультный мир». Считая себя специалистом в тайных науках, Гартман был недоволен её содержанием. Об этом он написал письмо полковнику Генри С. Олькотту, чтобы «вразумить Синнета и всю его "Братию"» [2]. (Report of Observations, etc., p.7–8).
Между ними завязалась переписка. Г. Олькотт, как Президент Теософского Общества, выслал ему номер журнала «Теософист» со статьёй Елены Блаватской, описывающей семеричное строение человека и семь принципов Вселенной. Для Гартмана это было настоящим откровением. Именно в нем был ключ к тем загадкам, над которыми Франц так долго ломал свою голову, они не давали ему спокойно жить. Гартман сделал для себя открытие, что его смертная, физическая личность не тождественна вечной истинной сущности, а является лишь изменчивым творением по отношению к более совершенному существу, пребывающего в его внутреннем мире.
Группа конвенции, Адьяр, 27–29 декаря 1884. Слева направо, стоят: М.Кришнамачари (известный также как Дхарбагири Нат, или Боваджи), полковник Г.С.Олькотт; сидят, задний ряд: генерал-майор Генри Родес Морган; Уильям Торней Браун; Т.Субба Роу (в тюрбане); Е.П.Блаватская; Д-р Франц Гартман; Рудольф Гебхарт; средний ряд: Норендо Нат Сен; Дамодар К.Маваланкар; С.Рамасвами; Джадж П.Сриниваса Роу; передний ряд: Бхавани Шанкар; Т.Виджайярагхавачарлу; Тукарам Татья; В.Купусвами Йер
Для более глубокого изучения психических феноменов, полковник Г. Олькотт отправил Францу третье письмо и памфлет под названием «Заметки об эзотерической теософии». В нем, как раз, были ответы на многие его вопросы. В ответном письме Ф. Гартман поблагодарил Президента ТО за статью и выразил надежду, что они встретятся для более серьезной беседы. В результате такой переписки, Гартман получил приглашение приехать в Адьяр, вступить в Теософское общество и принять активное участие в его работе. Но было одно приятное «но». К письму Олькотта, Блаватская добавила несколько слов от себя. Таким образом, пишет Б. Цирков, в 1882 году Гартман вступил в Теософическое общество, прочёл знаменитые «Фрагменты оккультной истины», опубликованные по частям в нескольких номерах «Теософист», и ознакомился с содержанием «Разоблачённой Изиды». «Он чувствовал себя так, как будто «взошло солнце и осветило хорошо знакомый, но доселе погруженный в темноту ландшафт...» [3]. («An Enemy Turned Brother», «Theosophist», vol.IV. Slippi. to March, 1883, p.6).
В сентябре 1883 года Гартман покидает Колорадо и направился в Калифорнию, чтобы оттуда отплыть в Индию. Задержавшись ненадолго в Солт-Лейк-Сити для изучения жизни мормонов и их тайнознания, он отправился в Сан-Франциско по личным делам. Оправдывая свое долгую задержку в пути, Гартман пишет: «Я заметил, что всякий раз, когда человек хочет сделать шаг вперёд по пути духовного прогресса, на его пути вырастает какое-нибудь незримое внутреннее, либо видимое внешнее препятствие, затрудняющее его продвижение» [4].
В Сан-Франциско с ним приключилась новая история. Гартман влюбился в молодую американку, богатую вдову с солидным приданым и потерял голову. Борьба между своим призванием и сытой жизнью велась почти месяц. В итоге, победил разум и стремление посвятить себя тайным наукам. Гартман вынужден был перед «соломенной вдовой» раскланяться и покинуть Калифорнию. Это был октябрь 1883 года. Полтора месяца он провел в Японии и Китае, и лишь в декабре прибыл в Мадрас. Оттуда прямым рейсом направился в Адьяр, где Е.П. Блаватская приветствовала его в «своём и его будущем доме». С этого времени, пишет Б. Цирков, начинается новая страница жизни и деятельности неугомонного доктора Франца Гартмана.
Генри Олькотт и Е. Блаватская приняли молодого искателя приключений тепло, поселили в штабе Теософского общества и загрузили работой. Почти два года Гартман пробыл в Адьяре: читал теософские книги, познакомился с интересными людьми, вошел в доверие к его организаторам и членам штаба ТО, полюбил теософскую науку. Он изучил структуру общества, окунулся с головой в восточную мудрость, вел большую переписку, путешествовал с Блаватской и ее спутниками по Индии, побывал в Вадхване, Бомбее и Цейорне, там же принял буддизм. Когда Блаватская заболела, это случилось 20 февраля 1884 года, Гартман провожал ее и Олькотта в Европу. Сам он из Бомбея вернулся в Адьяр, и стал играть ключевую роль в жизни Штаб-квартиры Теософского Общества.
Гартман оставался в Адьяре до марта 1885 года. Во время своего пребывания в Штаб-квартире ТО, он получил около десяти писем от Тибетских Учителей. Правда, не все они сохранились в полном объеме. Когда Блаватская с Олькоттом находились в Европе, в Адьяр прибыли представители Общества Психических Исследований, чтобы проверить действительность "психических явлений", проводивших Е.П. К удивлению всех членов Штаб-квартиры Т.О., при проверке, Гартман занял позицию противоположную Блаватской и Олькотту. Он поддержал проверяющего Ричарда Ходжсона, чем помог ему скомпрометировать Теософское Общество и его руководителей. Отчет Ходжсона вышел сфальсифицированным, не правдивым и с грубыми ошибками, что привело к обострению отношений между руководителями ТО и Гартманом.
Блаватская несколько охладела к доктору Гартману. Хотя в письме к Альфреду Синнетту, в 1885 году, писала о нем несколько неопределенно: "Бедный Гартман, он негодяй, но отдал бы жизнь за Учителей, хотя и добился бы гораздо больших успехов с Дугпа (секта тибетских черных магов, С.Ц.), чем с нашими людьми... Нет человека, схватывающего оккультные идеи быстрее, но нет человека, менее способного уразуметь их духовно". (Письма к Синнету). А несколько позже стиль ее писем к Синнету резко меняется. В письме от 9 октября 1885 года Блаватская называет вещи своими именами: "Магнетизм этого человека вызывает дурноту, его лживость омерзительна... Он либо маньяк, практически не несущий ни за что ответственности, либо позволил овладеть собой духу своего собственного Дугпа" (Письма к Синнету).
Как видим, оценки Блаватской своему помощнику Францу Гартману, резко изменились. Ее слова будут еще более разоблачительными, когда мы станем знакомиться с письмами Е.П. к Джаджу.
Чтобы оправдаться перед Олькоттом и Блаватской, Гартман написал и опубликовал свой собственный «Отчёт о деле Куломбов, ситуации в Теософском Обществе и докладе Ходжсона», изложив в нём свои наблюдения и заключения. Вышло так, что отчет Гартмана и его оценки, полностью расходились с мнением Ричарда Ходжсона, его отчетом и оправдывали Блаватскую. [5]. (Hartmann F. Report of Observation made during a Nine Months' Stay at the Headquarters of The Theosophical Society at Adyar (Madras), India – Madras, 1884).
Однако отчет Гартмана не произвел должного впечатления на Блаватскую и Олькотта. Он их не обрадовал, а скорее огорчил.
Переписка Ф. Гартмана с Гималайскими Учителями
Находясь в Штаб-квартире ТО Адьяра, Франц Гартман, как авторитетный член этого штаба, переписывался с Гималайскими Учителями. Десять писем, полученных от них, сохранились не полностью, хотя и то, что сохранилось, имеет большую историческую ценность. Ознакомим своих читателей с их содержанием.
Первое письмо было получено 25 декабря 1883 года в ответ на его краткую записку, оставленную в «Святилище». От письма сохранился лишь небольшой фрагмент, который мы приводим полностью:
«Привет и благословение! Если бы мы пользовались услугами человека менее интеллектуального, то нам пришлось бы объяснять ему, как говорят на Западе, что по чём, то есть ставить перед ним определённую задачу и давать конкретные указания; но человек с вашим умом и опытом способен сам найти путь, достаточно будет подсказать ему направление, которого следует придерживаться, чтобы достичь цели. Приобретите точное представление о том, чем на самом деле является человек и какое место занимает ваша нынешняя жизнь в цепи прежних существований; поймите, что ваша судьба — исключительно в ваших руках, и дальнейшая программа действий не будет вызывать у вас ни малейшего сомнения... Это я надоумил Г.С. Олькотта пригласить вас сюда. Оставайтесь в Азии. Присоединяйтесь к работе Теософического общества. Огласите во всеуслышание те философские принципы, что уже давно звучат в вашем сердце. Помогайте другим, чтобы и мы могли вам помочь... Живите, сообразуясь с наивысшим Идеалом Человечности. Думайте и действуйте. В этом кроется ключ к душевному равновесию — вашему и окружающих... М.» [6].
Второе письмо, скреплённое печатью Учителя Мории, Гартман нашёл в своем письменном столе. На нем были печать и дата - 5 февраля 1884 года: «Друг! – пишет М., Вы кажетесь мне единственным абсолютно трезво мыслящим пелингом (имя, даваемое всем чужеземцам в Тибете, особенно европейцам), оставшимся ныне в Штаб-квартире. И потому, учитывая непредвиденные обстоятельства, которые я, тем не менее, предвижу в скором будущем, я должен просить вас продемонстрировать на практике вашу преданность делу истины, взяв в свои руки бразды правления теософской работой. Если я хоть что-либо понимаю, то понимаю я то, что вам абсолютно чужды те предрассудки и предубеждения, которые обычно подстерегают людей на их спокойном и неторопливом пути к главной цели Общества - достижению равенства и братства в отношениях между людьми, и абсолютно беспристрастного отношения к детским сказкам, которые они называют своими религиями - экзотерическими или эзотерическими. И если вы любезно согласитесь блюсти теософские интересы в отсутствие Упасики [Е.П.Блаватской] и Генри [Олькотта], то я предложу последнему написать официальную бумагу, наделяющую вас официальной властью, дабы выделить вас из числа прочих помощников и упрочить ваше влияние в сравнении с тем, на которое вы могли бы рассчитывать, довольствуясь своим нынешним неформальным чином таким же, как у всех прочих.... Я прошу вас употребить эту реальную власть в интересах Истины, Справедливости и Милосердия...» [7]. («Autobiography of Dr. Franz Hartmann», «Occult Review», Jan.,1908, p.24).
В отсутствие руководителей Теософского общества, Учитель обещает Францу Гартману официальную должность в ТО, более высокую, чем он занимал до этого. Гартман работал добровольно и на общественных началах, и был восьмым членом Штаб - квартиры ТО. Он выполнял те поручения, которые ему доверяли Блаватская и Олькотт. Видимо письмо Учителя, неверно понятое Гартманом, послужило тому, что он самовольно захотел захватить власть в Теософском обществе, что, в конечном счете, ему не удалось сделать.
Сохранился ещё один фрагмент из того же письма на немецком языке. Возможно, оно было более длинным, в нем есть и другие рекомендации Гартману: «...Позвольте дать вам совет. Никогда не предлагайте себя в качестве чела, но ждите, когда ученичество само придёт к вам. Более того, не прекращайте самостоятельные поиски, и путь знания откроется перед вами; сейчас это для вас тем более просто, поскольку вы уже вступили в контакт с Лучом Света, исходящим от Благословенного, чьё имя вы избрали себе путеводной звездой... А пока что примите моё благословение и благодарность. М.» [8]. («Lotusbluthen», LXV, p.146–148).
Вместе с письмом в конверт был вложен фотопортрет Учителя М. — карточка кабинетного формата с дарственной надписью.
Третье письмо было получено Гартманом в вагоне поезда, в котором он ехал 15 февраля 1884 года из Вадхвана в Бомбей вместе с Е.П. Блаватской. Из-за плохой сохранности, содержание его осталось загадкой для историков. [9].. («Lotusbluthen», LXVII, р.290).
Четвёртое письмо пришло от Учителя Кут Хуми и доставлено 22 марта 1884 года. Оно было вручено Дамодару, но адресовано Гартману. В нём речь идет о кризисной ситуации, сложившейся в Штаб-квартире Теософского Общества. Учитель пишет:
«Пока человек не развил в себе совершенного чувства справедливости, ему предпочтительнее ошибаться, вследствие избытка снисходительности, чем совершать малейшую несправедливость. Мадам Куломб является медиумом и как таковая безответственна во многом, что она говорит или делает. В то же самое время она добрая и щедрая. Зная подход к ней, из неё можно сделать доброго друга. У неё есть свои слабости, но их пагубные последствия могут быть сведены до минимума подчинением её интеллекта нравственному воздействию дружеских и доброжелательных чувств. Её медиумическая природа будет способствовать этому воздействию, если соответствующим образом воспользоваться ею. Поэтому моим желанием будет, чтобы за ней сохранили её домашние обязанности, пока Контрольный Совет, конечно, осуществляет должный надзор в сотрудничестве с ней с целью не допустить ненужных расходов. Следует изрядно переустроить всё здесь, но это легче будет сделать при помощи мадам Куломб, нежели при её враждебности. Дамодар сказал бы вам об этом, но его ум был умышленно затемнён без его ведома, чтобы испытать вашу интуицию. Покажите это письмо мадам К[уломб], чтобы она могла действовать совместно с вами. К.Х.» [10].
Пятое письмо, от Учителя К.X. было феноменальным образом «осаждено» 1 апреля 1884года на глазах у Гартмана на чистом листе бумаги, лежавшем на его письменном столе [11]. (Journal, etc., July, 1884, p.100). Содержание письма не сохранилось.
Шестое письмо состояло всего из нескольких слов, написанных Учителем М. Оно было получено Гартманом в апреле 1884 года. (Report, etc., р.206.). Содержание его неизвестно.
Седьмое письмо (от Учителя М.), полученное 26 апреля 1884 года, оно «выпало из воздуха» в комнате Дамодара в Утакаманде, после чего было передано доктору. Сохранился небольшой отрывок этого письма:
«Эта женщина [Куломб] уже давно ведёт переговоры, настоящий дипломатический диалог с противниками нашего дела – некоторыми падре. Она рассчитывает получить от них 2000 рупий за помощь в уничтожении или, по крайней мере, дискредитации Общества через дискредитацию его основателей. Отсюда и намёки на "потайные дверцы" и фокусы. Более того, когда понадобится потайные дверцы, как это можно ожидать, действительно найдутся. Теперь только они раскручивают всю эту историю. Они могут входить куда захотят, так что весь дом — в их распоряжении.
"Месье" умён, и мастерства ему не занимать — хороший механик и плотник, так что справиться со стенами ему ничего не стоит. Помните об этом, вы, теософы. Они ненавидят вас лютой ненавистью — ненавистью неудачников, завидующих чужому успеху: Общество, Генри, Е.П.Б., теософов и само имя теософии – и готовы выложить кругленькую сумму за уничтожение ненавистного им Общества...
...Более того, индийские и[езуиты] сговорились со своими собратьями в Лондоне и Париже....Всё вышесказанное вы должны хранить в секрете, если хотите оказаться сильнее. Пусть она не подозревает о том, что вы всё знаете: но, послушайте моего совета, будьте осторожны. Действуйте, однако же, незамедлительно. М.» [12].
Восьмое письмо от Учителя Мории, касалось поездки У. К. Джаджа в Индию. Гартман указывает дату его получения – 30 июля 1884 года. Видимо, это было ошибкой, поскольку Джадж в это время был уже в Бомбее. Фрагмент письма сохранился в переводе с английского на немецкий язык:
«...Имеются письма, доказывающие, что она [мадам Куломб] пыталась убедить Упасику в том, что вы хотите прогнать её и месье К[уломба], пользуясь своей властью, дабы предать Общество в руки спиритуалистов... Будьте дружелюбны по отношению к У.К. Джаджу. Он верен, искренен и заслуживает доверия... М.»(Там же).
Девятое письмо, датированное 2 августа 1884 года, его прислал Учитель К.Х. Оригинал письма хранится в архивах Штаб-квартиры Адьяра. Оно раскрывает особенности характера Дамодара и объясняет, почему между Дамодаром и Гартманом часто возникало недопонимание:
«У Д[амодара], несомненно, много недостатков и слабостей, как и у остальных. Однако он бескорыстно предан нам и делу, и он оказался чрезвычайно полезным для Упасики (Е.П. Блаватской). Его присутствие и помощь не заменимы в центральной штаб-квартире. Его внутреннее "Я" не имеет желания повелевать, хотя видимые действия иногда приобретают такую окраску по причине его чрезмерного усердия, которое он неразборчиво распространяет решительно на всё, чего бы ни касался, будь то малое или великое.
Тем не менее, необходимо помнить о том, что какими бы неадекватными наши "инструменты" ни были по отношению ко всей нашей цели, всё же они являются наиболее пригодными из имеющихся в наличии с тех пор, как они существуют, за исключением начала времён. Для нас было бы гораздо более желательным иметь лучших посредников, чтобы действовать через них; а за доброжелателями теософского дела остаётся право решать, как долго они будут бескорыстно трудиться, чтобы помочь высшей деятельности Упасики и таким образом ускорить приближение знаменательного дня. Благословения всем преданным работникам в штаб-квартире. К.Х.» [13].
«Черные тучи над Штаб - квартирой Теософского Общества»
Десятое и последнее письмо пришло на имя доктора Гартмана от Учителя М. Оно было длинным и от него сохранились такие строки:
«Глупец старается извлечь капитал против Общества из вашего письма (об открытии). Он выписывает из него цитаты, читает его всем и критикует из-за него всё теософское хозяйство. Вы должны его остановить. И опять же. В таком великом деле, как наше Движение, нельзя ожидать, что все ваши коллеги будут одинаково проницательны, благоразумны и мужественны. И одним из первых признаков прогресса является умение быть доброжелательным, милосердным и терпеливым по отношению к своим сотоварищам, невзирая на разнородность их характеров и темперамента. А один из вернейших признаков регресса – ожидать от других, что они будут любить всё то, что любите вы, и делать всё так, как делаете вы сами. Вы знаете, в чей огород этот камешек. Станьте нашими помощниками и действуйте соответственно. Вас там очень много. И в каждом ещё осталась бóльшая или меньшая толика себялюбия.
За прошлый год вы накопили немало положительной кармы, друг и брат, хотя, конечно, имели место и ошибки, и мелкие прегрешения – вольные и невольные. Для вашего же блага я не указываю точно, что вам следует делать или куда ехать. Во всяком случае, не оставляйте это место до тех пор, пока не прочтёте и не отредактируете должным образом памфлет К. Из него должна получиться очень сильная вещь. Чёрные тучи над штаб-квартирой всё ещё не рассеялись, и раскаты грома всё ещё раздаются очень близко. У этой женщины злоба настоящего дугпа; и "Одноглазый" – прекрасный помощник в осуществлении её дьявольских замыслов. Молодой человек из Лондона хладнокровен и готов ко всему, но даже его она смогла ошеломить, это случилось на днях – её ложь». Дополнительный фрагмент этого письма, датированный Гартманом 12 января 1885 года, сохранился в немецком переводе [14]. (Journal, etc., July, 1884, p.100).
«Я ничего вам подробно не объясняю... потому что вы изучали законы кармы, пусть даже вы делали это не без некоторой помощи извне. Именно поэтому вы не так уж часто получаете от меня наставления. Мы — руководители, но не няньки. В постоянных "приказах" нуждаются не сильные, но слабые: и наши чела время от времени удовлетворяют их желания. Но это уже добровольное рабство, а не здоровый рост. Идите вперёд и старайтесь увидеть сами, что в данный момент более всего необходимо Обществу. Сами определяйте свои обязанности и исполняйте их. Если ваши действия будут правильны, я буду на вашей стороне: но не ждите от меня никаких советов, и вмешиваться я ни во что не стану, если только этого не потребует крайняя необходимость, и вы не окажетесь перед неразрешимым для вас выбором...
...Перед вами — бескрайнее поле деятельности; собственно, перед вами — весь мир... Вам предстоит преодолеть множество серьёзных препятствий; но чем больше усилий вам придётся приложить для их преодоления, тем более значительным будет достигнутый вами прогресс в области духовного роста. Непрестанное сдерживание собственных страстей, неусыпный самоконтроль и терпимость к человеческим слабостям непременно приведут вас к победе. М.» [15].
Таких качеств, о которых пишет Учитель М., Гартману как раз и не хватало. Не было у него терпимости, выдержки и правильных действий по руководству Теософским Обществом, он рулил ТО, то в правую, а то в левую сторону. Сознавая свои ошибки, Гартман решил вернуться в Америку, куда его неудержимо манили «безлюдье техасских прерий и вершины Скалистых гор», как он напишет в своих книгах.
Все было уже готово к отъезду, когда в результате странного стечения обстоятельств, Гартман познакомился с учеником-оккультистом, возглавлявшим небольшую группу розенкрейцеров. Свой образ жизни оккультисты скрывали от окружающих. Все они были людьми бедными, не имевшими даже среднего образования, хотя каждый из них был неповторимой индивидуальной и духовной личностью. Франц присоединился к ним и стал с ними сотрудничать. Многое из того, что он писал в своих книгах, основано на личных знаниях, полученных от этих людей.
Весной 1888 года д-р Гартман, наконец-то, уехал в Америку, где некоторое время читал лекции по теософии, оккультизму и мистике. Посетив несколько американских городов - Нью-Йорк, Филадельфию и другие, он вернулся на свою историческую родину, в Германию.
Во время «раскола» в Теософическом обществе, к которому Гартман был причастен, он присоединился к Американской секции, возглавляемой У. К. Джаджем. Впоследствии, секция была преобразована в Теософическое общество Америки. Долго в этом обществе Гартман не продержался. После разоблачительного письма Блаватской, адресованного Джаджу, Гартман покинул Теософское Общество Америки. Он отправился в Германию, на свою Родину, где вошел в Теософскую группу Германии, возглавляемую Екатериной Тингли.
Сотрудничество его Е. Тингли было недолгим, по причине возникших разногласий между ней и Гартманом. Гартман добился того, чтобы Тигли была устранена из группы, а на ее место, Председателя группы, избрали его. Вскоре, из-за разногласий, он распустил новообразованную группу и в сентябре 1897 года создал в Мюнхене новую организацию под названием - Интернациональное Теософское Братство (Internationale Theosophische Verbrudening). В своей работе Братство придерживалось принципов, установленных Еленой Блаватской в Нью-Йорке и Адьяре, где он имел возможность изучить его структуру и деятельность. Штаб его Братства, состоял из трёх человек. Сам доктор Гартман до своей смерти занимал пост Ответственного секретаря. После годичной работы Теософского Совета, его Штаб был перенесён в Лейпциг. Теософское Общество Германии имело большой авторитет, в него вступали как известные люди страны, так и студенты, простые рабочие и домохозяйки.
В 1893 году, приняв предложение одного издателя из Лейпцига, Гартман решил выпускать немецкий теософический ежемесячный журнал под названием «Lotusbluthen». Журнал издавался с 1893 по 1900 годы, вышло 16 номеров. После большого перерыва, выпуск журнала возобновился под новым названием – «Neue Lotusbluthen». С 1908 по 1911 год вышло пять номеров. Кроме материалов талантливых авторов, журнал публиковал статьи самого доктора Гартмана, часть которых впоследствии была издана отдельной книгой. Окрыленный успехом редакторской работы, Гартман в 1911 году начинает издавать свой новый журнал под названием «Theosophische Kultur», просуществовавший до его смерти.
Следует сказать, что Гартман перевёл на немецкий язык одну из трудных книг Елены Блаватской - «Голос Безмолвия». Также выполнил метрический перевод книги - «Бхагаватгита». В ее основу он положил книгу Эдвина Арнольда «Божественную Песню». Красота и сила его перевода, вызывала у ее ценителей восхищение.
После смерти Е.П. Блаватской право на публикацию «Тайной Доктрины», перешло к Анни Безант, Президенту Теософского Общества. Поскольку был необходимым перевод этого произведения на немецкий язык, Ф. Гартман обратился е Анни Безант за разрешением перевести его и опубликовать. Получив официальное разрешение (сентябрь 1895 года), Гартман заручился финансовой поддержкой Роберта Фрёбе – учёного-теософа и доктора философии. Работу над переводом, в основном, взял на себя Фрёбе. Гартман был главным редактором книги. Он же написал к ней вступительную статью и добавил разные сноски. За основу было взято исправленное издание за 1893 год. Книга вышла в 1911 году, в издательстве Вильгельма Фридриха под названием «Die Geheimlehre».
Ф. Гартман умер в городке Кемптене, Южная Бавария 7 августа 1912 года. «Он навсегда останется в благодарной памяти теософов как человек, пронёсший через всю жизнь непоколебимую преданность Делу истинной духовности, и как бесстрашный поборник человеческой свободы». Такие прекрасные слова написал о нем Борис Цирков, внучатый племянник Елены Блаватской.
Франц Гартман глазами Елены Блаватской
В своем первом письме У.К. Джаджу, отправленном 1мая 1885 года из Неаполя, Елена Блаватская просит его, как друга, соратника и джентльмена, не выболтать то, о чем она хочет ему рассказать. Эта тайна мучит ее давно и если она не сообщит о ней другу, то последствия могут оказаться плачевными для их обоих.
«Взгляните на мой адрес, - пишет Е.П. - и он вам подскажет, что оба мы в одной и той же ситуации. Мы жертвы одного и того же человека, и еще никто, даже Куломбы или святые отцы, не сумел причинить нам, и лично мне, столько вреда, сколько причинил этот человек».
«По его вине Вы уехали из Адьяра потому, что он хотел от вас избавиться (sic!, это его собственные слова), а я уехала из-за того, что в тот самый момент, когда мы уже собирались праздновать победу, он прибегнул к такой дьявольской лжи, что буквально за один день свел на нет все действие истины и справедливости, и если он не разрушил Общество (ибо никому ни на небесах, ни в преисподней не дано свершить такое), то лишь потому, что я принесла себя в жертву и отправилась в добровольное изгнание, прихватив с собою этого человека. И он поехал со мною, потому что он ни в грош не ставит ни наше дело, ни Теософское Общество, ни даже Учителей, и он ревнует к любому, кто поддерживает с Ними какие-либо отношения или удостаивается Их внимания, а единственное, чего он жаждет, — это выкачать из меня все знания, какие сумеет, ибо настроен он на то, чтобы стать оккультистом и оккультным litterateur за мой счет» [16].
Не трудно догадаться, что речь идет о Франце Гартмане, морочившем ей голову, больше двух лет. Долгую паузу в своих письмах к Джаджу, Блаватская объясняет тем, что она с Олькоттом получила «указания» Учителя «не писать» ему. А еще потому, что Е.П. четыре месяца не вставала с постели, будучи при смерти. Врачи и сотрудники Штаб-квартиры ТО в Адьяре, ожидали ее кончины с минуты на минуту. К тому же, Олькотт, вследствие дьявольских интриг теософа Франца Гартмана, все это время был на грани самоубийства. Спас Блаватскую от смерти ее Учитель, хотя врачи считали ее выздоровление чудом. Учитель добрым словом поддержал и Олькотта, велел ему быть мужчиной и воспринимать происходящее с ним, как личную карму.
Зная, что доктор Гартман вошел в доверие Джаджа, когда тот, по распоряжению Блаватской, исполнял обязанности Олькотта, она просит своего друга быть осторожным с этим человеком, не доверять ему и не ставить ее в один ряд с этим мерзавцем.
«Когда я получила это жуткое письмо от вашего собственного брата, несколько писем от Харриса и одно от госпожи Биллингс, то вместо того, чтобы поверить в эту скандальную историю в их трактовке — в историю вашей драмы с дочерью госпожи Б[иллинг], я скрыла все это от Олькотта, а затем, через два месяца, следуя указанию Учителя, дала наконец полковнику прочитать эти письма, и мы с Олькоттом порешили: «Не будем этому верить, пока не услышим это из уст самого Учителя». Когда в Лондоне, за неделю до отъезда в Индию (где-то в последних числах октября), госпожа Холлис Биллингс дала мне почитать ваши письма к ней и к ее дочери, мне не захотелось их читать, и когда одно из них она оставила мне «подержать у себя», то я так и не стала его вскрывать, запечатала еще в один конверт и отложила его прочь, к тем документам, которые хранятся у Олькотта. И теперь без всяких на то оснований, лишь потому, что Учитель хранил по этому поводу молчание и не подтверждал обвинения, которые выдвинули против вас госпожа Биллингс и Харрис, вас следовало бы считать невиновным. Ибо Учитель редко посвящает нас в истинное положение дел; он предоставляет событиям идти своим собственным ходом и никогда не вмешивается — только если без этого никак нельзя обойтись — в человеческую карму и как-то по-своему достигает своих целей» [17]. (Там же).
Речь в письме шла о клевете Гартмана на Джаджа. Он впутал его в неприятную историю, и пытался замарать его в глазах Блаватской и Олькотта. Е.П. заверяет Джаджа, что ни она, ни Олькотт, никогда не пойдут против него. Блаватская называет Гартмана «презреннейшим доктором и лжецом». Именно он рассказал им, какой обманщик Джадж, и какой это непорядочный человек. У него, мол, есть жена и дети, а он допускает вольности с дочерью госпожи Билингс. Он называл Мохини, Дамодара, Субба Роу и других – «отъявленными обманщиками». Говорит, что Джадж - дурак и самодовольный тип. Блаватская также называет Гартмана «типом». Этот тип, говорит она, написал письмо Лейну Фоксу, которого она видела в Лондоне. В письме сообщалось, что Джадж уехал из Адьяра лишь потому, что убедился в мошенничестве Блаватской и утратил свою веру в Учителей.
«Мне и другим он повторял, бог знает сколько раз, будто вы ему говорили, что вас сюда обманом заманили из Америки; что некоторые письма, полученные вами от Учителя, являются фальшивками, изготовленными Дамодаром или мною; что этот «приказ», полученный в Париже, — подделка, сотворенная Мохини, мною или Олькоттом и т. д. и т. п. Если он заставил вас поверить во все это или какими-то окольными путями и инсинуациями подвел к тому, чтобы вы в это уверовали, тогда вы воистину находитесь под влиянием дугпа!» [17].
Блаватской больно от того, что, под влиянием Гартмана, Джадж наговорил про свою Учительницу и Олькотта, «бог знает что», хотя оба они считали Джаджа самым верным и преданным другом. Вот в чем была разница между ними и доктором. Теперь, когда Е.П. вследствие интриг, отказалась от должности секретаря ТО и почти полностью прервала свою связь с ним, чтобы спасти его, — теперь у нее нет других причин говорить ему что-либо, кроме правды.
Под воздействием Гартмана, Джадж назвал Дамодара - лжецом. Для Блаватской же – это святотатство, потому что Дамодар - олицетворение честности и порядочности. Е.П. называет индуса челой, скрытым, осторожным, который боится сказать лишнее слово. «Не было еще на этой земле натуры более чистой, более благородной и более готовой к самопожертвованию, чем Дамодар. Если он сначала отказал вам в деньгах, так это потому, что он пребывал в отчаянии в связи с тем, что вам приходится покидать нас в такой момент. В действительности у него дома такой суммы не было, но он сумел раздобыть ее для вас. Это я точно знаю. Дамодар сказал полковнику, что почувствовал себя обязанным предоставить вам 500 или 600 рупий (не помню, какую именно из этих сумм), потому что вы были одним из основателей Общества и преданно трудились, защищая меня и Общество, и что вы имеете право на эту сумму. Ни Олькотт, ни я не рассматриваем это как «одалживание», а считаем эти деньги как нечто вам причитающееся» [17].
Так, по крайней мере, было сказано доктору Гартману, а если он излагает это как-то по-другому, - говорит Е.П., - то он лжет. Начисление данной суммы для Джаджа — это была забота не Дамодара, а отдела контроля ТО. И Дамодар никогда не осуждал доктора ни в чем, не упрекал его, хотя и было за что. Доктор Гартман, в своей ненависти к нему, продолжает Е.П., хотел настроить против него всех. Он поссорил Блаватскую не с одним ее другом. Он писал письма, направленные против нее Хьюму и другим лицам с клеветой на нее.
Блаватская называет Гартмана притворщиком, клеветником, и подлым человеком. «Он хитер, коварен, изобретателен, лишен сочувствия к кому бы то и чему бы то ни было, и в сто раз опаснее Куломбов. Он имеет все необходимое для того, чтобы сделаться черным магом. Вот почему я отказалась просвещать его и делиться с ним знаниями» [17].
«Доктор Гартман – воплощение подлости и обмана»
Блаватская с большой тревогой рассказывает, как доктор Гартман поведал госпоже Купер-Оукли, ее подруге, что Блаватская с Олькоттом, не те люди, за которых их принимают. Когда супруги Купер-Оукли прибыли в Адьяр, они были «преданейшими друзьями» Блаватской. С первых же дней доктор вошел к ним в доверие, сдружиться с ними, и стал для них образцом святости, благородства и мудрости, а Блаватская — воплощением всяческой скверны.
«Приехал Хьюм, два дня поддерживал со мною дружеские отношения, а потом отвернулся от меня, и все из-за того, что наговорили ему про меня эти трое. Я была больна, лежала при смерти и день ото дня становилась все более одинокой; Олькотт находился в Бирме, Дамодар, доведенный до отчаяния нападками и интригами Гартмана, уехал из Адьяра в Сикким, дабы увидеться с только что прибывшим туда ламой-аватаром, и вместе с ним отправился в Тибет. Где он сейчас, мне неведомо, но надеюсь, что он счастливее меня» [17].
Блаватская подробно рассказывает Джаджу, как они стали действовать смело и решительно. Под руководством Гартмана и при поддержке Хьюма, они созвали Генеральный совет ТО. Затем предложили членам Совета - Раганатху Роу и Субраманье Айеру - документ, в котором предлагалось отправить в отставку Олькотта, Блаватскую, Дамодара, Ананду, Бхавани Роу, Ниваруну, Бабу, Мохини и других, поскольку они верят в несуществующих Учителей и дурят людей мошенническими феноменами. Ими было предложено полностью реформировать Теософское и на их место избрать Гартмана, Хьюма, чету Оукли и нескольких индусов. Председателем Теософского Общества решено было избрать Деван Бахадура. Но члены общества Субба Роу, Шринавас Роу, Рамайер, Субраманья Айер и Деван Бахадур, встретили сей документ смехом и презрением. Они заявили, что не верят в виновность Блаватской, а Общество - немыслимо без своего президента и основателя Олькотта. И пока он жив, они никогда не согласятся на такую подлую измену. Заговор доктора Гартмана полностью провалился. Когда затевалось это грязное дело, Елена Блаватская лежала при смерти, а Олькотт находился в отъезде. Узнав о предательстве, Блаватская дала срочную телеграмму Олькотту. Когда они встревоженные явились в Штаб-квартиру ТО, то доктор Гартман сделал ангельскую улыбку и, как ни в чем не бывало, подал им свою руку.
Не имея возможности скрыть свою подлую роль в этом спектакле, он хочет убедить Блаватскую в том, что поступил так, во имя здоровья самой Елены Петровны. Так он спасал ее от всякой ответственности за управление Теософским Обществом.
В своем письме Елена Петровна обвиняет еще одного ловкого мошенника - Лейна Фокса, который также попытался прибрать Теософское Общество к рукам. Этот ловкач предложил образовать исполнительный комитет, состоящий из одних европейцев и с собою во главе, чтобы лишь один комитет имел право управлять Олькоттом и назначать новых должностных лиц в руководстве. Фокс потребовал от Блаватской подписать сей документ, на что она ответила решительным отказом. Тогда Лейк Фокс заявил, что пойдет в полицию и заявит, что Теософское Общество – организация политическая и сеет раздор в стране. «Хороши же теософы — вся эта кучка европейцев», - возмущается Е.П.
Возмутило Блаватскую и то, что госпожа Оукли, которой Блаватская сделала столько добра, подговаривала ее подать в отставку с должности секретаря ТО. Она притворно уверяла Е.П., что любит ее столь же сильно, как и прежде, что безоговорочно верит в Учителей и, в конце концов, призналась, что была обманута доктором. И лишь когда уличила его во лжи, продолжая подыгрывать ему, поймала его за руку. Оукли призналась, как подлый доктор писал анонимные письма ее мужу, что якобы она неверна ему. Больше того, он состряпал письмо, якобы пришедшее от некого Махатмы, в котором было сказано, чтобы Блаватская покинула Адьяр навсегда.
Был еще один подлый поступок доктора Гартмана. При проверке Теософского Общества Робертом Ходжсоном, он настраивал этого представителя Общества психических исследований против Субба Роу, Бабаджи, Дамодара и других честных теософов, рассказывая ему, что все они «жуткие обманщики», «мошенники» и состоят в ТО лишь из собственной выгоды. В присутствие многих членов Штаб-квартиры ТО, Гартман заявил, что Блаватская настроила Бабулу, чтобы тот украл церковную Раку из комнаты Штаба, где она хранилась.
Потом доктор торжественно заявил в присутствии многочисленных свидетелей, что рака ранее была украдена из комнаты Дамодара. И что доктор серьезно и с важным видом попросил Ходжсона проследить за ним, когда он пойдет к Куломбам, дабы посмотреть, не припрятана ли рака где-нибудь там, ибо наверняка ее стащили или Куломбы, или миссионеры. Гартман зашел в своей лжи так далеко, что даже стал показывать Ходжсону отпечатки ног и рук на стенах под окном комнаты Дамодара. Хотя впоследствии выяснилось, что Франц Гартман сжег Раку сам, якобы для того, чтобы спасти Блаватскую от ложного обвинения.
Проверяющий Ходжсон убедился во лжи доктора Гартмана и не стал больше доверять ему. Блаватская считает, что в Гартмане уживаются два человека: «один – высочайшей интуиции, другой же — лживый, коварный, короче говоря, одержимый неким дугпа. На него совершенно нельзя положиться. Сегодня он явно ваш друг, но час спустя он уже хладнокровно порочит вас, оплетая одним из своих дьявольски хитроумных обманов. Он либо безответственный медиум, невероятно восприимчивый, либо самый опасный бессердечный мошенник, какой только может попасться вам на пути. Я предпочитаю придерживаться первого предположения, ибо иначе Учитель никогда бы не стал писать ему писем, никогда бы не стал заявлять о том, что доволен теми, или иными его делами. Но факт остается фактом: никому не следует доверять Гартману» [17].
Блаватская уверена, что своими интригами, клеветой, разными проделками доктор Гартман разрушал Теософское Общество. Он даже дошел до того, что объявил Субба Роу сообщником Блаватской по делу о «русской шпионке». Он сознательно поссорил Елену Петровну с ее друзьями – Кхандалавалой, Ниблеттом, Лейном Фоксом, Хьюмом и другими. Клевета Гартмана довела Субба Роу то того, что он вынужден был заявить Олькотту, что если Гартман не уедет из Адьяра, то он подаст в отставку.
Все индусы, говорит Блаватская, единодушно отказались работать в одном комитете с доктором, а Олькотта уведомили, что если он не заставит Гартмана уйти из Штаба ТО, то они подадут в отставку. В Штабе ТО он проживает незаконно и пишет в день по двадцать посланий, как Святой Августин. Переписывается с лучшими теософами, даже отправил письмо герцогине де Помар, требуя у нее денег для себя, от имени Блаватской. Сейчас он собирается ехать в Германию к своей сестре, что вызвало подозрение у немецких теософов.
«Гартман пытается развалить Теософское общество»
Елена Петровна подробно описывает деятельность доктора Гартмана в Теософском Обществе и признается, что он настолько всем надоел, так примелькался, что все известные и неизвестные теософы обходят его десятой дорогой. И когда этот «труженик» наконец понял, что общество против него, что Адьяр для него уже закрыт и ему тут делать нечего, начал собираться в дорогу. И не куда не будь, а на Цейлон или в Японию. Для компании, он решил уговорить поехать с ним Елену Блаватскую, пообещав, что поможет ей писать «Тайную Доктрину».
Франц Гартман
«Я позволила ему продолжать в том же духе. Я понимала (я это знаю), что он пытается прибрать меня к рукам, настраивая всех против меня и претендуя при этом на роль моего последнего прибежища и единственного друга. Я была ему нужна как оружие, с помощью которого он собирался свернуть шею Олькотту и прочим. Теперь я нужна Гартману, чтобы организовать какое-то новое, конкурирующее тайное оккультное общество и собрать вокруг меня всех лучших теософов! Все это я отклонила, не сказав ни «да», ни «нет» [17].
А тем временем Блаватскую начали шантажировать «святые отцы» - католические миссионеры и другие недоброжелатели. Даже доктор Шарлиб, подруга Е.П., набралась наглости и заявила, что снимает с себя всякую ответственность за жизнь Блаватской, если та останется в Мадрасе при нынешнем состоянии здоровья. Доктор Гартман обрадовался, когда услышал согласие Елены Петровны. Обрадовались и супруги Оукли, и Олькотт, и особенно индусы, горевшие желанием поскорее избавиться от ненавистного Гартмана. Учитель М. и Махатма К.Х. дали «указания» Бабаджи поехать с Блаватской и не оставлять ее одну ни на минуту. А когда закончится срок, привезти ее назад «живой или мертвой».
Известно, что Блаватская выбрала не Цейлон, а Италию. За сутки до отъезда ее уведомили, что теплоход готов и пора собираться в дорогу. Вместе с инвалидной коляской Блаватскую доставили на борт французского теплохода и все отправились в путь. Доктор Гартман донимает ее просьбами взяться за «Тайную Доктрину», а Учитель Мория запретил ей говорить об оккультизме и писать на эту тему до тех пор, пока не выздоровеет. Фактически, пишет Блаватская, «меня вышвырнули из Общества». Хотя, «если бы Учитель захотел, чтобы я в нем осталась, то никому не удалось бы меня изгнать».
Для Блаватской «Тайная доктрина» - книга ее жизни. Ей очень грустно от того, что из-за болезни, она не сможет закончить свою книгу. А еще больно, что Теософское Общество будет работать без нее. Хотя сознается, что ей уже все равно. «Мне так осточертели их вечные интриги, обманы, заговоры и все такое прочее, что при малейшем поводе я откажусь даже от своего членства и прерву всякие отношения с ним. Олькотт готовится, как он пишет, принести меня в жертву во благо и ради спасения Общества и твердо верит, что поступает правильно. Собою он пожертвовал бы без колебаний — это я точно знаю» [17].
Находясь в таком неопределенном положении, Блаватская находит в себе силы, чтобы приободрить и поддержать своего друга. Она пишет: «Джадж, друг мой, я вас никогда не забуду. Вы бедны и не пользуетесь сколько-нибудь значительным влиянием, и теперь, когда я ушла из Общества, мне от вас нет никакого проку, — так что можете мне верить. Остерегайтесь Гартмана. Даже если вы вознамеритесь показать ему это письмо или рассказать о его содержании, все это неважно, мне совершенно наплевать и на доктора, и на кого бы то ни было» [17].
Если бы доктор Гартман, хотя бы чуточку, понимал Блаватскую, она бы сделала из него настоящего оккультиста. Но он как был, так и остается лжецом. Он по-прежнему считает Блаватскую «оболочкой», которая полезна только тогда, когда в нее входит какая-то сущность. Елена Петровна уверяет Джаджа, что она всегда верна своим друзьям и остается благодарной им за ту малость, которую они в состоянии для нее сделать.
«Джадж, доктор Гартман вас обманул и разыграл»
Блаватская, с болью в душе, предупреждает своего друга, что доктор Гартман его обманул и разыграл. «Вы приехали в Адьяр, и попали в силки, расставленные ревнивым, завистливым, хитрым, коварным, злонамеренным и нечестивым человеком. Учитель, который, насколько мне известно, жалеет вас, позволит себе простить вам вашу слабость и неверие в тех, кто всегда вас любил и относился к вам как к брату! Не будь «Учителя», не знаю, смогла ли бы я после того, что вы о нас наговорили, и вашего отъезда из Адьяра, по-прежнему вас любить? Да и что мне до вашего мнения и до того, что вы можете еще наговорить, — ведь это всего лишь капля в море оскорблений. Только благодаря тому, что Учитель является для меня барометром, и я слепо верю в Него, даже когда не понимаю Его политики, и когда Он фактически первым готов пожертвовать мною и позволить обрушиться на меня всяким ужасам, я это я: всего лишь капризная, «стонущая» старушонка в глазах слепцов — вечная Упасика, действующая согласно «указаниям», для тех, «кто знает», пусть даже совсем немного» [17].
Она просит Джаджа не отвергать ее дружескую и верную руку, которую протягивает ему, и советует полагаться на собственное суждение, а не на мнение тех, кто хочет навредить ему. Блаватская знает, что Гартман плохо кончит. Он сам себе, собственный палач. Ей бы хотелось, чтобы Джадж сам услышал, с какой насмешкой и презрением Гартман отзывается о нем, — человеке, который так преданно ему верит. Она сомневается, что этот обманщик сможет издавать газету по вопросам буддизма. Ведь все цейлонские буддисты его ненавидят, они не станут писать для него ни строчки. Видный буддист Цейлона - Сумангала, заявил об этом Блаватской. Буддисты Цейлона прислали Олькотту коллективное требование, не направлять доктора Гартмана в их страну. Они его не примут.
На этом заканчивается рассказ Елены Блаватской о Франце Гартмане, новом ученике и соратнике. С тех пор Франц Гартман выпадает из сферы ее влияния. Она потеряла к нему интерес. Но творческая жизнь доктора, как мы знаем, на этом не заканчивается
В 1888 году» еще при жизни Блаватской вышла книга Франца Гартмана «Магия. Это была вторая его книга. Как ни странно, но Гартман посвятил ее своей великой Учительнице - Елене Петровне Блаватской:
«Гению Елены Петровны Блаватской, мученику Великого Дела и защитнику прав человечества, с уважением посвящает этот труд автор». (18)
Елена Петровна Блаватская
Доктор Гартман был плодовитым писателем. Его труды по оккультизму, магии, астрологии и теософии пользуются успехом у читателей и нашего времени.
Первой его книгой была «Жизнь Парацельса и сущность его учений» (1887). В России она вышла в 1997 гожу в издательстве «Новый Акрополь», под редакцией Е.В. Косолобовой. Как сказано в предисловии: «Это была новая попытка приподнять завесу тайны над замечательной личностью Парацельса. Этот труд раскрывает его с неожиданной для читателя стороны — как философа и мистика, мага и алхимика, человека, одинаково сведущего в тайнах мироздания и в искусстве врачевания человеческого тела и души, обладавшего отвагой воина и частотой ребенка».
За «Жизнью Парацельса» последовало «Приключение среди розенкрейцеров» (1887), прорецензированное самой Е. П. Блаватской на страницах журнала «Lucifer», ноябрь 1887.
Приводим небольшой отрывок из ее статьи. «После этого, — пишет Елена Петровна, — из-под пера неутомимого доктора выходит одна из самых замечательных его работ — «Тайные символы розенкрейцеров XVI и XVII столетий» (это издание называют иногда «Космология или Универсальная наука», поскольку именно эти слова стоят в начале полного названия книги) — английский перевод очень редкого трактата германских розенкрейцеров, существующий отчасти в печатной форме, отчасти — в виде уникальной рукописи. В нем собраны символы духовной структуры Вселенной. Это сочинение упоминается в трудах средневековых философов, но сейчас лишь немногие имеют возможность увидеть его воочию, так как большинство его списков уничтожено иезуитами. В трактате описано взаимодействие сил, принадлежащих к различным уровням; по сути своей он представляет собой собрание розенкрейцеровской мудрости. Его текст сопровождает огромное количество цветных иллюстраций и чертежей, к тексту прилагается подробный словарь специальных терминов. Работа призвана активизировать интуицию ученика, не загромождая его разум утомительными объяснениями» [19].
Затем выходят в свет новые его работы: «Принципы астрологической геомантии» (1889) и «В Пронаосе Храма Мудрости» (1890). За ними последовала «Жизнь и учения Якоба Бёме» (1891), составленная главным образом из пространных цитат, заимствованных из сочинений знаменитого прорицателя. Все цитаты сопровождаются примечаниями и комментариями автора. Книга вышла после смерти Блаватской.
В книге «Оккультная наука в медицине» (1893). Гартман стремится привлечь внимание тех, кто избрал для себя профессию медика, к высшим аспектам медицинской науки и к позабытым оккультным ценностям прошлого, опираясь в своих выводах на авторитет Парацельса.
Кроме того Франц Гартман написал изрядное количество оккультных статей, некоторые из них он опубликовал в журнале Елены Блаватской - «Люцифер». Часть из них были автобиографичные. А серия их, под названием «Говорящий Образ Урура», публиковалась в журнале «Люцифер» на протяжении длительного времени. Она осталась незаконченной.
На русском языке изданы всего три книги Франца Гартмана, это - "Жизнь Парацельса и сущность его учения", «Магия» и «Секретные символы розенкрейцеров».
Литература
1. Цирков Борис. Франц Гартман. Дельфис, №72. (2.2012).
2. Report of Observations, etc., p.7–8.
3. «An Enemy Turned Brother», «Theosophist», vol.IV. Slippi. to March, 1883, p.6.
4. Цирков Борис. Франц Гартман. Дельфис. №72. (2.2012)
5. Hartmann F. Report of Observation made during a Nine Months' Stay at the Headquarters of The Theosophical Society at Adyar (Madras), India – Madras, 1884.
6. Цирков Борис. Франц Гартман. Дельфис. № 72.
7. «Autobiography of Dr. Franz Hartmann», «Occult Review», Jan.,1908, p.24.
8. «Lotusbluthen», LXV, p.146–148.
9. «Lotusbluthen», LXVII, р.290.
10. Цирков Борис. Франц Гартман. Дельфис № 72.
11. Journal, etc., July, 1884, p.100.
12. Цирков Борис. Франц Гартман. Дельфис № 72.
13. Там же.
14. Journal, etc., July, 1884, p.100.
15. Цирков Борис. Франц Гартман. Дельфис. № 72.
16. Блаватская Е.П. Письмо к Джаджу. 1мая 1885. //Блаватская Е.П. Письма друзьям и сотрудникам. М. Сфера, 2003.
17. Там же.
18. Гартман Франц. Магия. Интернет.
19. Блаватская Е.П. О книге Франца Гартмана «Приключение среди розенкрейцеров». «Люцифер», ноябрь 1887.
19.04.2014 18:35
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".