Ю.Н. Рерих: Эпос о царе Гесаре как исторический источник
.jpg)
Н.К.Рерих. Гессар-хан. 1941
Е.В. Троянова,
кандидат исторических наук
В статье рассматриваются историографические грани эпического сказания о царе Гесаре, запись которого была произведена Ю.Н. Рерихом в Тибете в1930-ые гг. Тибетский эпос включает большой пласт исторических сведений и фактов, проливающих свет на мало изученные страницы прошлого этой страны и других народов Центральной Азии.
Среди многочисленных работ Ю.Н. Рериха (1902-1960), посвященных истории и культуре Тибета, особое место занимает «Сказание о царе Кэсаре Лингском», впервые опубликованное в 1942 г. на английском языке в Калькутте в выпуске журнала Королевского Азиатского Общества Бенгалии [1]. На русский язык работу переводили в разное время В.С. Дылыкова-Парфионович, О.В. Альбедиль [2, с. 43, 49; 3]. На отдельном оттиске статьи, хранящемся в архивном фонде Музея имени Н.К. Рериха (Москва), имеется авторская надпись: «Родной маме» и дата – 17 ноября 1942 г. Такое посвящение неслучайно. На протяжении всей жизни Елена Ивановна Рерих (1879-1955) вдохновляла на высокое творчество мужа Н.К. Рериха и сыновей Юрия и Святослава.
Примечательна и другая подробность семейной биографии Рерихов: художественное полотно «Гесэр-хан», созданное Н.К. Рерихом в 1941 году, было подарено Юрию Николаевичу ко дню рождения по его выбору. Возвратившись на Родину, в СССР в 1957 году, Юрий Николаевич привез с собой картину из Индии. «Мне сразу открылась близость данного сюжета натуре Юрия Николаевича, - отметил увидевший ее впервые П.Ф. Беликов. - Как и Гесэр, он был по складу своего характера воин. Внешний вид кабинетного ученого был лишь доспехом этого воина... На картине всадник с натянутою тетивой лука, верхом на гордом благородном коне целится очень далеко – куда-то в пылающее красным заревом небо» [4, с. 487]. Героическое начало как характерная черта личности Ю.Н. Рериха роднила его с эпическим героем нагорий Тибета и просторов Монголии, а знание языков и прошлого этих стран позволило создать исчерпывающее в свое время исследование.
Эпос о царе Гесаре (в статье используется предложенный Ю.Н. Рерихом вариант перевода с тибетского Ge-sar, в научной литературе также известны переводы с монгольского Geser – Гесер, Гессер, Гесэр и др.) аккумулировал духовную жизнь тибетских племен многих поколений. В 1930-е годы, когда Ю.Н. Рерих имел возможность записывать и изучать эпос, он был не только широко распространен в устной фольклорной традиции, но и пополнялся новыми главами, бытовал в рукописной и печатной формах.
С середины XIX века в европейской науке началась публикация и изучение эпоса о Гесаре, однако, к середине двадцатого столетия многие вопросы еще ожидали своего разрешения. Первые исследователи (П.С. Паллас, Б. Бергман, Е.Ф. Тимковский, Я. Шмидт) изучали монгольскую версию эпоса. Ученые знали, что существует и тибетская, но о ней было слишком мало сведений. В 1884-1886 гг. Г.Н. Потанин записал фрагменты амдоской (cеверо-восточной) версии [5, с. 3], в 1900 г. последовала публикация западнотибетского (ладакского) варианта эпической поэмы, записанного А.Г. Франке. А. Давид-Неэль перевела на французский и опубликовала в 1931 г. пересказ камской версии.
Ю.Н. Рерих сделал очередной важный шаг в изучении эпоса. Он обозначил ареал распространения эпической поэмы: Западный Тибет, кочевой пояс Северного Тибета, отметив, что особой популярностью эпос пользуется среди племен Северо-Восточного и Восточного Тибета, или Кама. Также ученому удалось записать версию эпоса в Амдо. Эпическая традиция жила среди племен амдосцев, банаков, голоков и восточных хоров, исповедующих древнюю религию бон. Рукопись эпической поэмы в 16-ти томах ученый видел у одного из вождей хоров.
Происхождение эпоса, сложение его базовых повествовательных элементов Ю.Н. Рерих связывал с северо-восточными тибетскими племенами, одновременно указывая на то, что эпос содержит в себе немалое количество заимствований. Последнее ученый объяснял, как этнокультурными влияниями, так и большой протяженностью бытования эпической поэмы: «С древних времен земли кочевников Северо-Восточного Тибета служили своего рода убежищем для кочевых племен, вынужденных укрываться в горных твердынях Тибета от политических волнений в степном поясе Центральной Азии. Несомненно, что эти пришельцы приносили с собой свои племенные сказания и песни, постепенно включавшиеся в эпос тибетских племен, - эпос о Кэсаре, могучем царе-воителе из Линга. Мы все еще не можем разобраться в истории и эволюции эпоса, отличить оригинальную тибетскую основу от посторонних мотивов» [3, с. 59]. Разделяя мнение Б.Я. Владимирцова, Б. Лауфера, Н. Поппе о тибетских истоках эпоса, ученый касается вопроса его распространения в Монголии, Бурятии, среди нетибетских племен Северо-Восточного Тибета и на крайнем западе, в горах Каракорума.
В работе «Сказание о царе Кэсаре Лингском» Ю.Н. Рерих систематизировал все имевшиеся к началу 1940-ых годов научные исследования и сведения об эпосе. Ученый представил вниманию специалистов сравнительный анализ вариантов тибетской и монгольской версий, а также версии на языке бурушаски (Западный Тибет). Специальное внимание Ю.Н. Рерих уделил образу царя Гесара в живописной традиции тибетского буддизма и религии бон, в скульптуре и архитектуре Тибета и Монголии, а также дал описание тибетской мистерии (цам), посвященной Гесару.
Историческая основа эпоса, по мысли ученого, связана с памятью о древних войнах тибетских племен и их соседей. Сюжет женитьбы Гесара на дочери китайского императора, считал Юрий Николаевич, может рассматриваться как историческая параллель с жизнью известного тибетского царя Сонгценгампо, правление которого пришлось приблизительно на 604- 650 гг. Главы эпоса содержат повествование о войне Гесара с племенами хоров, о завоевании им Восточного Тибета, юга (Монъюл, гималайские долины), о войне с царем Тазига (страны, лежащей между Западным Тибетом и Ираном) и т.д. Эти факты явились основанием, на котором Ю.Н. Рерих выдвинул гипотезу о времени формирования сказания: «…эпос о царе Кэсаре сложился или, по крайней мере, принял свою нынешнюю форму после периода тибетской империи, т. е. после первой половины IX в.» [3, с. 60]. Подобная идентификация эпических и исторических фактов возможна далеко не всегда, и тибетский эпос представляет в этом смысле редкое историко-литературное явление, которое может послужить надежным ориентиром в изучении эволюции как центрального-азиатского, так и мирового эпического наследия.
Иная, как бы альтернативная грань тибетской истории проявляется в упоминании о царе Гесаре как вожде среднеазиатских кочевых племен, с которыми тибетцы вели непрерывные войны: «В “Книге велений Падмасамбхавы” (Padma’i bka-thangyig) царь Гесар неоднократно упоминается как вождь враждебных Тибету среднеазиатских племен. Во второй главе (kha) этой книги говорится о походе тибетских войск в страну Dru-gu, который окончился победой тибетцев и насильственным переселением части этих dru-gu в область Мон. В другом месте той же книги (V, л. 13а) говорится, что “царь Гесар был для Тибета подобно бешеному коню. С помощью волшебства Гесар был побежден. Тибетское войско в боевом порядке нанесло поражение Гесару”. Ранее (V, л. 6б) царь Гесар упоминается среди четырех владык мира: на востоке под созвездием Плеяд (smindrug) – владыка мудрости, император Китая; на юге под созвездием Gandusa – владыка религий, царь индийский; на западе под Луною (zla ba) – царь богатств, персидский царь; на севере под созвездием Большой Медведицы (sme-bdun) – царь полчищ Гесар. Страна Гесара упоминается вместе со странами: Гажа-юль (Ga-za’i-yul; вероятно, опечатка вместо A-za’i-yul), Бруша-юль (‘Bru-za’i-yul, Хунза-Нагар), Бхала-юль (Bha-la’i-yul, Балх-Бактрия), Шангшунги-юль (Zang-zung-gi-yul), Тагзигги-юль (sTag-gzig-gi-yul, Иран) и Тохарги-юль (Tho-gar-gyi-yul, Тохаристан или Тохарское царство Кучи в Восточном Туркестане). В другом месте Гесар назван царем страны Phrom-khrom, каковое название, возможно, следует поставить в связь с “пар-пурум” кошоцайдамской надписи.
Вышеприведенные цитаты подтверждают тибетское предание, согласно которому царь Гесар был вождем-ханом одного из среднеазиатских тюркских племен на северо-востоке Тибета в эпоху тибетского имперского периода (VI– IX вв.). Возможно, что приведенные отрывки являются поэтическим отражением борьбы Тибета с туюйхунями, завершившеся победой Тибета в 663 г.» [6, с. 285]. Приведенные Ю.Н. Рерихом упоминания о царе Гесаре показывает многовековую эволюцию эпоса, которая в разные периоды была связана с различными районами Тибета и Восточного Туркестана, с историей как собственно тибетцев, так и их соседей – тюрков. Ипостась эпического образа царя Гесара как враждебного тибетцам тюркского вождя сообщает ему историко-культурную многомерность, свойственную эпическому культурному мышлению в целом.
Лингвистические сведения о народе «другу», блестяще проанализированные Ю.Н. Рерихом, выполняют функцию серьезного аргумента в реконструкции средневековой истории тибетцев и тюрков: «Эти туюйхуни (древнее произношение: *Tu’u-γun), основавшие в области Кукунор в IV столетии самостоятельное ханство, были хорошо известны тибетцам под именем другчун (drug-čun), которое следует поставить в связь с другим племенным названием, часто встречающимся в тибетской литературе – другу (dru-gu) или гругу (gru-gu) – и представляющим собой тибетскую транскрипцию иностранного türk и, следовательно, обозначавшим тюркские народности, к которым принадлежали и кукунорские туюйхуни, потомки тюрков-сяньби. Тибетцы различали «великих dru-gu» от «малых dru-gu» (или drug-čun)» [6, с. 285].
Замечательным открытием Ю.Н. Рериха явилась историко-лингвистическая реконструкция названия Phrom-khrom, с которым исторические хроники Тибета связывают имя царя Гесара. «В сочинении, изданном С.Ч. Дасом, – пишет Ю.Н. Рерих, – назван Кэсар, царь страны Пхром (иногда пишется Кхром) на севере. <…> Страна Пар-Пурум упомянута в этой надписи вместе с Тибетом (Ttipiit) и Киргиз (Qi'rqiz) или, возможно, это слово значит «армия», как в выражении Khrom-gyi dpa'-bo, «воин армии» (Пхром или Кхром в классическом тибетском значит «множество, армия», а также «рынок») [3, с. 79]. Данный случай наглядно отражает типичный для древних языков полисемантизм, когда смысловая структура топонима углубляется за счет дополнительных лексических значений. В рассматриваемом случае значительность названия места усиливается смысловым элементом «армия». Таким образом, царь Гесар становится вождем страны-армии, некоей непобедимой силы.
В хрониках Хотана сохранилось имя некоего Пхром Гесара, этимологический анализ которого обнаруживает неожиданные языковые параллели: «Китайское Фу-лин, вероятно, восходит к согдийскому *Фрим (лат. Roma > греч. 'Рωμή Phome > 'Rhumi > сирийск. Frumi > Traim, *Frum, 'Frirn > старокит. 'Furim > Fu-lin. Из Rhome > Rumi > Ruim, Rum, Rim мы имеем славянские формы Rimu, Rzim и др.)» [3, с. 79].
Славянские эквиваленты Rimu, Rzim, восходящие к латинскому Roma, объясняют еще один важный лингвистический момент, связанный с именем главного героя эпоса. Ю.Н. Рерих разделял мнение А. Грюнведеля, Ф. Томаса, Э. Лейманна, согласно которому имя Гесар может рассматриваться как транскрипция иностранного имени или титула, и что тибетское Ge-sar восходит к латинскому Caesar «цезарь» [3, с. 79-80].
Помимо лингвистической реконструкции, восстанавливающей смысловую сторону имени, этот вывод проливает свет на проблему заимствований. Тибетское имя Гесар, восходящее к римскому титулу «цезарь», является наглядным подтверждением того, что процессы языковых и культурных заимствований шли параллельно, как с востока на запад, так и с запада на восток и, казалось бы, географически удаленные друг от друга европейские и азиатские культуры приходили через них в соприкосновение.
В эпосах имя играет особую смыслообразующую роль, нередко по имени главного героя приобретает название и сам эпос (например, «Рамаяна», «Одиссея», «Слово о полку Игореве», эпический цикл о короле Артуре, киргизский героический эпос «Манас» и др.). В исследованиях Ю.Н. Рериха имя Гесара получило не только лингвистическую интерпретацию, но и было вписано в историко-культурный контекст. Образ эпического героя Гесара обрел вполне определенные исторические грани.
Изыскания Ю.Н. Рериха, и в частности, его метод поиска удаленных языковых, исторических и культурных соответствий, имеют важное методологическое значение. Этот метод позволяет охватить не только близлежащие, родственные явления, но и выявить черты сходства с историко-культурными комплексами, имеющими иные генетические корни.
Так, данный метод может быть использован для установления этимологического значения имени главного героя киргизского народного эпоса «Манáс». Имя богатыря Манáса по звуковому составу точно соотносится с санскритским словом мáнас. Сдвиг ударения вполне объясним адаптацией к фонетическому строю киргизского языка, в котором ударным является последний слог. На содержательно-смысловом уровне санскритское понятие мáнас («ум, разум; желание, намерение; дух, душа» [7, с. 494]) обнаруживает связь с образом эпического героя – вождя, олицетворяющего собой разум и совесть народа. В самом эпосе также содержится указание на санскритские истоки имени. Эпос повествует, как после долгих поисков и сомнений о том, какое имя подойдет ребенку, будущему богатырю, родители обратились за помощью к дуване, странствующему дервишу. Провидение открыло старцу начертание имени, и он произнес его:
«Вначале пусть будет “мим” –
Начертание [имени] пророка,
В середине пусть будет “нун” –
Начертание [имени] святого,
В конце пусть будет “син”.
Это образ льва.
Что же получилось наконец
Из трех [букв]?»
Прочитав, он понял: «Манас» -
Вот какое слово сорвалось из его уст [8, с. 272].
Очевидно, первый слог имени соотносится с именем пророка Мухаммеда. Последний же есть ни что иное, как адаптированное с санскрита Simha «лев». В прошлом слово Singh [siŋ] использовалось в качестве имени в Южной Азии (в Индии, Непале, Пенджабе) представителями варны царей и воинов - кшатриев [9]. Естественно, возникает вопрос о путях заимствования, какая культура и язык явились проводниками санскритского слова-понятия в киргизский язык. Сегодня об этом можно делать лишь предположения.
Точный ответ потребует длительных и глубоких исследований в различных областях знания. Согласно гипотезе В.Д. Горячевой [10], слово-понятие манас могло прийти из буддийской, либо манихейской среды народов Восточного Туркестана, где до настоящего времени сохранились топонимы с этим корнем (Манас – уезд и административный центр Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР; река в КНР, Бутане и Индии). Автор не исключает также, что понятие было знакомо кыргызам на Енисее. Тибетский язык принял эстафету распространения буддизма из Индии в VII-X вв., что в культурном плане не могло не отразиться на соседних с Тибетом территориях. До настоящего времени санскритский корень мáнас сохранился в названиях сакральных географических объектов Центральной Азии. К озеру Мáнасаровар («озеро Мáнаса», «озеро Вышего сознания»), по преданию сотворенного Шивой, не зарастает тропа тибетских паломников. В южном отроге главного гималайского хребта поднимается восьмая по высоте горная вершина мира - Мáнас-лу (8163 м). Примечательно, что особенности исполнения эпоса о царе Гесаре в Тибете, записанные Ю.Н. Рерихом [3, с. 62] как живое этнографическое свидетельство, практически совпадает с описанием традиции сказительства у киргизов, в том числе зафиксированной в недавних полевых этнографических исследованиях Ж.К. Орозобековой [11].
Тибетский героический эпос о царе Гесаре, как и все известные азиатские и европейские эпосы, включает в свой состав многочисленные мифо-поэтические элементы. В добуддийской основе эпоса, как установил Ю.Н. Рерих, встречаются частые реминисценции древней тибетской религии бон. Так, в эпосе присутствует типично мифологическая трехуровневая организация мира, встречается также общий для кочевников Центральной Азии древний образ-символ «Высокого голубого неба» [3, с. 61-62].
Будучи выражением художественного и исторического мышления эпохи средневековья, эпос о царе Гесаре содержит многочисленные параллели с фольклором других народов мира. Во фрагментах эпоса о Гесаре, пересказанных Ю.Н. Рерихом, нетрудно заметить «мировые» сюжеты. Так, например, сюжет извлечения волшебной стрелы Гесара из камня его женой Другмо живо напоминает британское сказание о короле Артуре и мече Эскалибуре. Образ магической стрелы Гесара, исполняющей желания, вызывает в памяти русского Ивана-царевича, пускающего стрелу в поисках суженой, из сказки о Царевне-лягушке. А мотив троектратного решения трудной задачи, когда небожители отправляют сыновей – старшего, среднего и младшего, будущего Гесара, на землю в страну Линг, роднит эпос с мировым эпическим и сказочным наследием. В частности, о чертах сходства тибетского эпоса и киргизского эпоса «Манас» писал известный этнограф И.Б. Молдобаев [12].
Ю.Н. Рерих дал анализ исторических условий формирования эпоса, определил пути этнокультурных взаимовлияний, отразившихся в нем, и наметил решение некоторых значительных исторических и лингво-культурологических задач. Эпос о царе Гесаре как исторический источник включает в себя ценные свидетельства прошлого Тибета, его истории, языка и культуры. Историко-этнографические наблюдения Ю.Н. Рериха, выполненные им языковые реконструкции и искусствоведческие экскурсы, открывают широкие перспективы его дальнейшего научного исследования.
Библиографическийсписок
1. Roerich George, N. The Epic of King Kesar of Ling. Journal of the Royal Asiatic Society of Bengal. (Letters) Calcutta. 1942. Vol. VIII. № 2. Архив Музея им. Н.К. Рериха (Москва). Ф.1., опись 1-3, № 53.
2. Рерих, Ю.Н. Библиографический указатель. - М., 2002.
3. Рерих, Ю.Н. Сказание о царе Кэсаре Лингском; пер. с англ. О.В. Альбедиля // Рерих Ю.Н. Тибет и Центральная Азия. - Самара, 1999.
4. Беликов, П.Ф. Непрерывное восхождение. - М., 2001. - Т. 1.
5. Потанин, Г.Н. Тангутско-тибетская окраина Китая. - СПб., 1893. - Т. II.
6. Рерих, Ю.Н. История Средней Азии: в 3 т. - М., 2007. - Т. 2.
7. Кочергина, В.А. Санскритско-русский словарь. - М., 1996.
8. Манас. Киргизский героический эпос. - М., 1984.
9. [Э/р]. – Р/д: http://en.wikipedia.org/wiki/Singh
10. Горячева, В.Д. К проблеме названия кыргызского эпоса // Эпос «Манас» как историко-этнографический источник: тезисы международного научного симпозиума, посвящ. 1000-летию эпоса «Манас». - Бишкек, 1995.
11. Орозобекова, Ж.К. Последний сказитель старшего поколения XX века Шаабай Азизов и его вариант эпоса «Манас» // Культурно-историческое пространство Центральной Азии: от прошлого – к будущему. К 110-летию со дня рождения Ю.Н. Рериха: материалы Международной общественно-научн. конф. - Бишкек, 2013.
12. Молдобаев, И.Б. К вопросу о сравнительном изучении эпосов «Гесэр» и «Манас» в свете трудов Ю.Н. Рериха // 100 лет со дня рождения Ю.Н. Рериха: материалы Международной научно-общественной конф. - М., 2003.
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".