Блок Александр Александрович. Татьяна Халина
.jpg)
А.А. Блок
Александр Блок родился 28 ноября 1880 года в Санкт-Петербурге.
Дедушка Александра Блока - А.Н. Бекетов был ректором петербургского университета, а бабушка Е.Н. Бекетова – переводчицей. Ранние годы Александра Блока прошли в доме деда. Среди его самых ярких детских и отроческих впечатлений были ежегодные летние месяцы в подмосковном имении Бекетовых Шахматово. В своей небольшой автобиографии Блок писал: «Мои собственные воспоминания о деде - очень хорошие; мы часами бродили с ним по лугам, болотам и дебрям; иногда делали десятки верст, заблудившись в лесу; выкапывали с корнями травы и злаки для ботанической коллекции; при этом он называл растения и, определяя их, учил меня начаткам ботаники, так что я помню и теперь много ботанических названий. Помню, как мы радовались, когда нашли особенный цветок ранней грушовки, вида, не известного московской флоре, и мельчайший низкорослый папоротник; этот папоротник я до сих пор каждый год ищу на той самой горе, но так и не нахожу, - очевидно, он засеялся случайно и потом выродился».
.jpg)
Александр Блок в детстве. 1883 год.
Отец Александра Блока - Александр Львович Блок был юристом и профессором права Варшавского университета. Мама Александра Андреевна была переводчицей. Родители Александра развелись еще до его рождения. Современники рассказывали, что Александр Львович бил свою супругу, и она сбежала в родительский дом от тирании мужа. Впоследствии Александр младший редко встречался со своим отцом и воспринимал его скорее генетически: «Отец мой, Александр Львович Блок, был профессором Варшавского университета по кафедре государственного права; он скончался 1 декабря 1909 года… Судьба его исполнена сложных противоречий, довольно необычна и мрачна. Выдающийся музыкант, знаток изящной литературы и тонкий стилист, - отец мой считал себя учеником Флобера. Последнее и было главной причиной того, что он написал так мало и не завершил главного труда жизни: свои непрестанно развивавшиеся идеи он не сумел вместить в те сжатые формы, которых искал; в этом искании сжатых форм было что-то судорожное и страшное, как во всем душевном и физическом облике его. Я встречался с ним мало, но помню его кровно»
.jpg)
Александр Блок. 1884 год.
В семье деда Блока царил культ литературы. Бабушка мастерски читала вслух произведения Слепцова и Островского, сестры матери были выдающимися переводчицами. Мать поэта Александра Андреевна переводила с французского языка произведения Бальзака, Виктора Гюго, Флобера, Зола, Мюссе, Эркман-Шатриана, Додэ, Боделера, Верлена и Ришпена.
Мать Александра Блока - Александра Андреевна Блок.
В семье любили и баловали маленького Сашу. Первые стихи были написаны Блоком в пятилетнем возрасте под впечатлением поэзии Жуковского. Блок позже рассказывал: «Сочинять» я стал чуть ли не с пяти лет. Гораздо позже мы с двоюродными и троюродными братьями основали журнал «Вестник», в одном экземпляре; там я был редактором и деятельным сотрудником три года».
.jpg)
Александр Блок в детские годы. 1887 год.
В 1889 году Александра Андреевна вышла замуж за гвардейского офицера и сменила фамилию на Кублицкую-Пиоттух. Но у Александра осталась фамилия отца. Семья поселилась на окраине Петербурга в Гренадерских казармах. В этом же году Александр Блок отдан в Введенскую гимназию и учился там до 1898 года.
Александр Блок - гимназист, с двоюродными братьями Андреем и
Феролем Кублицкими-Пиоттух и родственниками отчима
А. и Н. Лозинскими. Апрель, 1894 год.
В 1897 году во время поездки в Германию на курорт Бад-Наугейм Блок пережил первое юношеское увлечение Ксенией Садовской. Увлекшись элегантной, красивой дамой на двадцать лет старше себя, Блок запоем писал стихи, посвящая их К. М. С. - то есть Ксении Михайловне Садовской. Эти стихи вошли позже в цикл Ante Lucem (1898-1900) и в сборник «За гранью прошлых дней» в 1920 году. Через несколько лет, оказавшись в немецком курортном городке Бад-Наугейме, где когда-то начался их роман, Блок написал большую часть стихов цикла «Через двенадцать лет», посвященного воспоминаниям о Садовской.
Александр Блок, 14 лет (крайний слева) с родственниками. Шахматово, 1894 год.
После окончания Введенской гимназии в Петербурге Александр поступил в 1898 году на юридический факультет петербургского университета, однако в 1901 году перешел на историко-филологический факультет, который окончил в 1906 году по славяно-русскому отделению.
Блок рассказывал: «Университет не сыграл в моей жизни особенно важной роли, но высшее образование дало, во всяком случае, некоторую умственную дисциплину и известные навыки, которые очень помогают мне и в историко-литературных, и в собственных моих критических опытах, и даже в художественной работе (материалы для драмы «Роза и Крест»). С годами я оцениваю все более то, что дал мне университет в лице моих уважаемых профессоров - А.И.Соболевского, И.А.Шляпкина, С.Ф.Платонова, А.И.Введенского и Ф.Ф.Зелинского. Если мне удастся собрать книгу моих работ и статей, которые разбросаны в немалом количестве по разным изданиям, но нуждаются в сильной переработке, - долею научности, которая заключена в них, буду я обязан университету».
Александр Блок в роли Гамлета, 18 лет. Боблово, 1898 год.
Дед поэта долгие годы дружил с Дмитрием Ивановичем Менделеевым. Они купили поместья по соседству, бывали часто в гостях друг у друга. Детство и отрочество юного поэта прошло в двух этих домах. Здесь он нашел свою новую любовь. В 1903 году Блок женился на дочери Дмитрия Ивановича Менделеева - Любови Дмитриевне.
Александр Блок и его жена Любовь Дмитриевна Менделеева. 1903 год.
Их венчание состоялось 30 августа. А весной 1903 года состоялся дебют Блока как поэта. Цикл его стихотворений «Из посвящений» был напечатан в петербургском журнале «Новый путь» и московском «Северные цветы».
Сам Александр Блок называл себя символистом. Наиболее важными литературно-философские традициями, повлиявшими на становление творческой индивидуальности поэта, стали учение Платона, лирика и философия Владимира Сергеевича Соловьева и поэзия Афанасия Афанасиевича Фета. В марте 1902 года состоялось знакомство Блока с Зинаидой Гиппиус и Дмитрием Мережковским, оказавшими на него огромное влияние. В январе 1903 года он вступил в переписку, в 1904 году лично познакомился с Андреем Белым, ставшим наиболее близким ему поэтом из младших символистов.
В 1903 году вышел литературно-художественный сборник «Стихотворения студентов Императорского Санкт-Петербургского университета», в котором были опубликованы три стихотворения Александра Блока. В том же году в 3-й книге альманаха «Северные цветы» был напечатан блоковский цикл «Стихи о Прекрасной Даме», чье название было предложено Валерием Брюсовым. В марте 1904 года Александр Александрович начал работу над книгой «Стихи о Прекрасной Даме», опубликованной в 1905 году. Традиционная романтическая тема любви-служения получила в «Стихах о Прекрасной Даме» то новое содержательное наполнение, которое было привнесено в нее идеями Владимира Соловьева о слиянии с Вечно-Женственным в Божественном Всеединстве, о преодолении отчуждения личности от мирового целого через любовное чувство. Миф о Софии, становясь темой лирических стихов, до неузнаваемости трансформировал во внутреннем мире цикла традиционную природную, и в частности, «лунную» символику и атрибутику:
Золотокудрый ангел дня
В ночную фею обратится,
Но и она уйдет, звеня,
Как мимолетный сон приснится.
Предел наш — синяя лазурь
И лоно матери земное.
В них тишина — предвестье бурь,
И бури — вестницы покоя.
Пока ты жив,— один закон
Младенцу, мудрецу и деве.
Зачем же, смертный, ты смущен
Преступным сном о божьем гневе?
«Стихи о Прекрасной Даме» выявили трагическую неосуществимость «соловьевской» жизненной гармонии, мотивы «кощунственных» сомнений в собственной «призванности» и в самой возлюбленной, способной «изменить облик», поставив поэта перед необходимостью поиска иных, более непосредственных взаимоотношений с миром. Особую роль в формировании мировоззрения Александра Блока сыграли события революции 1905 года. В лирику этого времени проникали и становились ведущими темы «стихии» - образы метели, вьюги, мотивы народной вольницы, бродяжничества. Резко изменялся образ центральной героини: Прекрасную Даму сменили демонические Незнакомка, Снежная Маска и цыганка-раскольница Фаина:
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами.
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины,
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирён и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душа лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
Александр Блок активно включился в литературную деятельность, он публиковал свои произведения в символистских журналах «Вопросы жизни», «Весы», «Перевал» и «Золотое Руно», альманахах, газетах «Слово», «Речь», «Час» и других изданиях. Блок выступал не только как поэт, но и как драматург, и литературный критик, с 1907 года вел критический отдел в журнале «Золотое Руно», неожиданно для собратьев по символизму обнаруживая интерес и близость к традициям демократической литературы.
Все более многообразными становились его контакты в литературно-театральной среде: Александр Блок посещал «Кружок молодых», объединявший литераторов, близких к «новому искусству» - В.В.Гиппиус, С.М.Городецкий, Е.П.Иванов, Л.Д.Семенов и А.А.Кондратьев. С 1905 года Блок посещал «среды» на «башне» Вячеслава Иванова, с 1906 года — «субботы» в театре Веры Комиссаржевской, где Всеволод Мейерхольд в том же году поставил его первую пьесу «Балаганчик». Актриса этого театра Наталья Волохова стала предметом бурного увлечения Блока, им ей были посвящены книга стихов «Снежная Маска» в 1907 году и цикл «Фаина» (1906-1908).
Волохова была драматической актрисой. Неприступная, холодная, строгая. Она
...таила странный холод
Под одичалой красотой…
Ее черты — «высокая красавица» в «упругих черных шелках» с «сияющими глазами» — определили облик «стихийных» героинь в лирике этого периода, в «Сказке о той, которая не поймет ее» в 1907 году, в пьесах «Незнакомка» и «Король на площади» в 1906 году, в «Песне Судьбы» в 1908 году. Вышли сборники стихов «Нечаянная радость» в 1907 году и «Земля в снегу» в 1908 году, сборник пьес «Лирические драмы» в 1908 году.
Александр Блок публиковал критические статьи, выступал с докладами в Санкт-Петербургском религиозно-философском обществе «Россия и интеллигенция» в 1908 году, «Стихия и культура» в 1909 году. Проблема «народа и интеллигенции», ключевая для творчества этого периода, определяла звучание всех тем, развиваемых в его статьях и стихах: кризис индивидуализма, место художника в современном мире. Его стихи о России, в частности цикл «На поле Куликовом» в 1908 году, соединяли образы Родины и любимой женщины, сообщая патриотическим мотивам особую интимную интонацию.
Александр Блок (справа) с семьей на отдыхе. Шахматово, 1909 год.
Полемика вокруг статей о России и интеллигенции, в целом отрицательная их оценка в критике и публицистике, все большее осознание самим Блоком, что прямое обращение к широкой демократической аудитории не состоялось, привело его в 1909 году к постепенному разочарованию в результатах публицистической деятельности. Периодом «переоценки ценностей» стало для Александра Блока путешествие в Италию весной и летом 1909 года. На фоне политической реакции в России и атмосферы самодовольного европейского мещанства единственной спасительной ценностью становилось высокое классическое искусство, которое, как он вспоминал впоследствии, «обожгло» его в итальянской поездке. Этот комплекс настроений нашел свое отражение не только в цикле «Итальянские стихи» в 1909 году и неоконченной книге прозаических очерков «Молнии искусства», но и в докладе «О современном состоянии русского символизма» в апреле 1910 года. Подводя черту под историей развития символизма как строго очерченной школы, Блок констатировал окончание и исчерпанность огромного этапа собственного творческого и жизненного пути и необходимость «духовной диеты», «мужественного ученичества» и «самоуглубления».
Строен твой стан, как церковные свечи.
Взор твой - мечами пронзающий взор.
Дева, не жду ослепительной встречи -
Дай, как монаху, взойти на костер!
Счастья не требую. Ласки не надо.
Лаской ли грубой тебя оскорблю?
Лишь, как художник, смотрю за ограду,
Где ты срываешь цветы, - и люблю!
Мимо, всё мимо - ты ветром гонима -
Солнцем палима - Мария! Позволь
Взору - прозреть над тобой херувима,
Сердцу - изведать сладчайшую боль!
Тихо я в темные кудри вплетаю
Тайных стихов драгоценный алмаз.
Жадно влюбленное сердце бросаю
В темный источник сияющих глаз.
Получение наследства после смерти отца в конце 1909 года надолго освободило Александра Александровича от забот о литературном заработке и сделало возможным сосредоточение на немногих крупных художественных замыслах. Отстранившись от активной публицистической деятельности и от участия в жизни литературно-театральной богемы, Александр Блок с 1910 года начал работать над большой эпической поэмой «Возмездие», которая не была завершена. В 1912-м и 1913-м годах он написал пьесу «Роза и Крест». После выхода в 1911 году сборника «Ночные часы» Блок переработал свои пять поэтических книг в трехтомное собрание стихотворений. С этого времени поэзия Блока существует в сознании читателя как единая «лирическая трилогия», уникальный «роман в стихах», создающий «миф о пути».
Слева направо: Александр Блок, Федор Солгуб, Г.Чулков. 1910-е.
Но в жизни поэта появились новая любовь и новые стихотворения. Такое бывает: поэт способен предвидеть то, что его ждет, может напророчить себе встречу с женщиной. Так случилось с Александром Блоком. Еще в ранних его стихах возникал образ цыганки. Он словно ждал момента, когда плясунья кочевая, «как отзвук забытого гимна», вспыхнет перед ним звездой в ночи и войдет в его судьбу. Предчувствие не обмануло. Она пришла, явилась в образе Карменситы, влекущая, как колдунья, с жарким взглядом, полоснувшим насмешкой, с песней нежных мраморных плеч - до ужаса знакомая, далекая и близкая. Пришла из вихря музыки и света, «всех ярче, верней и прекрасней», веселая, в золоте кудрей, с чарующим голосом. Все началось с голоса. Блок услышал ее меццо-сопрано - она пела на сцене Музыкальной драмы, пользуясь особым успехом в роли Кармен.
Это случилось осенью 1913 года. А в начале следующего года произошла их встреча. Ему шел тридцать четвертый год, столько же было и ей. До этого Блок написал Любови Александровне Дельмас - так звали певицу - несколько писем. Это были удивительные по искренности любовные послания. Поэт говорил о том, что не влюбиться в нее невозможно, хотя он не мальчик, знает эту адскую музыку влюбленности, от которой стон стоит во всем существе, ибо «много любил и много влюблялся». Но любовь пришла не спрашиваясь, помимо его воли, в нем растут забытые чувства, идет какое-то помолодение души. И еще признавался, что, как гимназист, покупает ее карточки, стоит дураком под ее окном, смотря вверх, ловит издали ее взгляд, но боится быть представленным, так как не сумеет сказать ничего, что могло бы быть интересным для нее. И мечтает лишь поцеловать руку, которая бросила ему цветок, который он, как Хозе, поймал. В эти дни он написал и отослал Карменсите первые посвященные ей стихи. За окном падал вялый мартовский снег, а в душе поэта бушевала буря. Поэт понял, что цветок, брошенный ею, заколдован, и теперь он всецело в ее власти. В последних числах марта они встретились. Был дивный вечер, звонкий смех, розы на груди, пьянящий запах духов.
В ту ночь, после свидания, Блок написал два стихотворения, обещая в одном из них:
Ты встанешь бурною волною
В реке моих стихов,
И я с руки моей не смою,
Кармен, твоих духов...
Так случилось, что оба они жили на Офицерской - почти на краю города. Его дом, где Блок поселился два года назад, стоял в самом конце улицы, упиравшейся в этом месте в мелководную Пряжку - речушку с грязными, размытыми берегами. Ее дом, угловой, находился чуть ближе. Она занимала квартиру в последнем, четвертом этаже, «там, под высокой крышей», было ее «окно, горящее не от одной зари».
После знакомства Блок и Дельмас виделись чуть ли не ежедневно. Они пешком возвращались из театра на Офицерскую. Или белыми ночами бродили по закоулкам старой окраины, по Заводской, Перевозной, Мясной... Вслушивались в гудки судостроительного завода, расположенного поблизости, ловили запахи моря, долетавшие сюда с ветром. И шли к Неве по набережной Пряжки, через мост, который он назвал «Мостом вздохов», - пояснив, что есть такой же, похожий, в Венеции. Ужинали в ресторанах, пили кофе на вокзале, ездили на Елагин остров, гуляли в парке, ходили в кино, катались с американских гор. И снова «улицы, и темная Нева, и Ваши духи, и Вы, и ВЫ, и ВЫ!». Во время этих прогулок Любовь Александровна рассказывала о себе. Дельмас - это был сценический псевдоним, по фамилии матери. Она же была урожденная Тишинская. Ее отец, Александр Амфианович, был видным общественным деятелем в их родном Чернигове и скончался, едва она окончила гимназию. Ее любовь к музыке родилась еще в семье, главным образом благодаря матери, от которой Люба получила первые уроки пения и игры на фортепьяно. Она же привила вкус, серьезное отношение к вокалу. Впрочем, у них у всех в семье были хорошие голоса. А про Любу кругом только и твердили, что грешно с такими данными не учиться. По правде говоря, она и сама мечтала о театре. И вот поступила в Петербургскую консерваторию. Блестяще прошла конкурс. Еще во время учебы спела партию Ольги в «Евгении Онегине». После окончания консерватории пела в Киевской опере, в петербургском Народном доме, вместе с самим Шаляпиным участвовала в заграничном турне и исполняла партию Марины Мнишек в «Борисе Годунове». Это была огромная школа - выступать с таким корифеем. Потом пела в «Риголетто», «Пиковой даме», «Аиде», «Снегурочке», «Парсифале», «Царской невесте» и, наконец, в «Кармен» - это, пожалуй, была лучшая ее партия. Ее пригласили в Музыкальную драму – молодой театр, ищущий новых путей в искусстве. Она согласилась и пришла на второй сезон его работы.
Сближение их шло быстро и по нарастающей. Блок писал ей, что «это страшно серьезно», что в ней есть и старинная женственность, и глубина верности, и возможность счастья, но главное все же - что-то такое простое, чего нельзя объяснить. В этом и есть ее сила. Преисполненная радостью бытия, она нужна была поэту, хотя, казалось, они жили в разных измерениях и по-разному воспринимали мир. Но оба были художниками - и это еще более их сближало, рождая некое глубинное родство, из чего Блок надеялся извлечь «что-то новое для искусства». Те, кому доводилось их видеть в ту пору вместе, в фойе ли театра, на концерте или на улице, с удивлением отмечали, как они поразительно подходили, и гармонично дополняли друг друга. Особенно это было видно, когда Блок и Дельмас выступали вдвоем со сцены. Так было, например, на литературном вечере, состоявшемся в годовщину их знакомства - Блок читал свои стихи, она пела романсы на его слова в зале Тенишевского училища, где они присутствовали на первом представлении «Балаганчика» и «Незнакомки». Она тогда была особенно ослепительна в своем лиловом открытом вечернем платье. «Как сияли ее мраморные плечи! - вспоминала современница. - Какой мягкой рыже-красной бронзой отливали и рдели ее волосы! Как задумчиво смотрел он в ее близкое-близкое лицо! Как доверчиво покоился ее белый локоть на черном рукаве его сюртука». Казалось, вот оно, его счастье, которое нашел однажды в Таврическом саду, где они вместе выискивали на ветках сирени «счастливые» пятиконечные звездочки цветков.
История их любви осталась запечатлена в его письмах и многих стихах: ей были посвящены циклы и книги «Кармен», «Арфа и скрипка», «Седое утро», многочисленные записи в дневниках и записных книжках. Поэт подарил ей поэму «Соловьиный сад», которую завершил осенью 1915 года, с надписью: «Той, что поет в Соловьином саду». Но еще раньше, на излете тревожного четырнадцатого года, он опубликовал стихотворный цикл «Кармен». Так эпизод биографии поэта стал фактом искусства. К сожалению, свои письма к поэту (он вернул их ей) Любовь Александровна сожгла незадолго до своей смерти в апреле 1969 года. Но литературоведы успели побывать у нее, ознакомились с архивом, письмами, фотографиями, записали воспоминания. В своей известной книге о Блоке В. Орлов писал, что по сохранившимся ее снимкам довольно трудно догадаться о бушевавшей в ней когда-то «буре цыганских страстей». Но и в самой Любови Андреевой-Дельмас (она вышла замуж за известного певца), к тому времени уже далеко не молодой, грузной женщине, от блоковской Кармен остались разве что медно-рыжие волосы.
Была ли она вообще красива? Скорее, привлекательна. Блок имел свое представление о женской красоте. «Все его женщины, - отмечал В. Орлов, - были некрасивы, но прекрасны, - вернее сказать, такими он сотворил их - и заставил нас поверить в его творение». В сущности, теперь и не имеет значения, какой была возлюбленная Блока в жизни, - ее дивный образ живет отныне, созданный воображением поэта. Он писал о любви самозабвенно, возвышенно, никогда не описывал страсть с такой одухотворенностью и восторженностью. Однако сквозь жизнеутверждающие звуки его строф зазвучали тревожные ноты, отражая жизненные перипетии их романа. Над «страстной бездной» стали витать «обрывки мыслей о будущем».
Наступил июнь. Блок должен был ехать в Шахматово, а Любовь Александровна - к себе на родину в Чернигов. Он подарил ей на прощанье свое фото, она оставила адрес и просила писать. В конце июня от него пришло письмо, хотя она думала, что он забыл ее. Блок, действительно, думал о расставании. «Никогда, никогда не поймем друг друга мы, влюбленные друг в друга», - пришел он к печальному заключению. Они резко расходились во взглядах на искусство. Для него оно было там, где ущерб, потеря, страдание и холод. Художник не может быть счастлив. Ей, жизнерадостной по мироощущению, эта мысль была противопоказана. Она не желала соглашаться. Но «таков седой опыт художников всех времен», - настаивал Блок, считая себя звеном длинной цепи этих отверженных.
Он по-своему переживал коллизию борьбы любви и долга, под которым разумел служение поэзии. Блок писал: «Я не знаю, как это случилось, что я нашел Вас, не знаю и того, за что теряю Вас, но так надо. Надо, чтобы месяцы растянулись в годы, надо, чтобы сердце мое сейчас обливалось кровью, надо, чтобы я испытывал сейчас то, что не испытывал никогда, - точно с Вами я теряю последнее земное. Только Бог и я знаем, как я Вас люблю».
Он пытался найти в себе силы для мучительной разлуки. И нашел их. В их отношениях наступил период отлива, хотя иногда случались приливы. Они иногда созванивались и виделись. Эти знаки внимания будили в нем воспоминания о прошлом. Однажды он достал забытый «ящик, где похоронена Л.А.Дельмас», и начал его разбирать. В нем оказались какая-то груда лепестков, сухие цветы, розы, ветки вербы, ячменные колосья, резеда; какие-то листья шелестели под руками. «Боже мой, какое безумие, что все проходит, ничто не вечно. Сколько у меня было счастья («счастья», да) с этой женщиной». Пальцы перебирали шпильки, ленты, цветы и слова на бумажных клочках, что сохранились и не были им сожжены при получении.
«Бедная, она была со мной счастлива...»
...Блок вышел на улицу, дошел до ее дома, остановился, посмотрел туда, где под самой крышей горело ее окно. В тот же миг свет погас, а он стоял и думал о том, что у художника своя особая судьба, своя дорога.
...пора приниматься за дело,
За старинное дело свое. -
Неужели и жизнь отшумела,
Отшумела, как платье твое?
Так странно и трагично закончилась эта необыкновенная история любви. Поэт не может не любить. Любовь дарит ему эмоции и чувства воплощенные в рифмах. Хотя, в действительности рифмы и являются единственной любовью поэта.
Душа! Когда устанешь верить?
Весна, весна! Она томна,
Как тайна приоткрытой двери
В кумирню золотого сна...
Едва, подругу покидая,
Ушел я в тишину и тень,
И вот опять - зовет другая,
Другая вызывает день...
Но мглой весеннею повито
Всё, что кипело здесь в груди...
Не пой, не требуй, Маргарита,
В мое ты сердце не гляди...
С осени 1914 года Блок работал над изданием «Стихотворения Аполлона Григорьева» в качестве составителя, автора вступительной статьи и комментатора. Оно было издано в 1916 году, а 7 июля 1916 года Александр Блок был призван в армию. Он служил табельщиком 13-й инженерно-строительной дружины Земского и Городского союзов под Пинском. После Февральской революции 1917 года Блок вернулся в Петроград, где вошел в состав Чрезвычайной следственной комиссии по расследованию преступлений царского правительства в качестве редактора стенографических отчетов. Материалы следствия были им обобщены в книге «Последние дни императорской власти», изданной в 1921 году.
Александр Блок (сидит, слева) на военной службе. 1916 год.
После Октябрьской революции Александр Блок недвусмысленно заявил о своей позиции, ответив на анкету «Может ли интеллигенция работать с большевиками» — «Может и обязана», напечатав в январе 1918 года в левоэсеровской газете «Знамя труда» цикл статей «Россия и интеллигенция», открывавшийся статьей «Интеллигенция и революция», а через месяц — поэму «Двенадцать» и стихотворение «Скифы».
Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни
Кругом — огни, огни, огни...
В зубах цигарка, примят картуз,
На спину надо бубновый туз!
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Тра-та-та!
Холодно, товарищи, холодно!...
Позиция Блока вызвала резкую отповедь со стороны Зинаиды Гиппиус, Дмитрия Мережковского, Фёдора Сологуба, Вячеслава Иванова, Г.И. Чулкова, В. Пяста, Анны Ахматовой, Михаила Пришвина, Юрия Айхенвальда, Ильи Эренбурга и других людей. Большевистская критика, сочувственно отзываясь о его «слиянии с народом», с заметной настороженностью говорила о чуждости поэмы большевистским представлениям о революции. Наибольшие недоумения вызвала фигура Христа в финале поэмы «Двенадцать». Однако современная Александру Александровичу критика не заметила ритмического параллелизма и переклички мотивов с пушкинскими «Бесами» и не оценила роли национального мифа о бесовстве для понимания смысла поэмы.
После «Двенадцати» и «Скифов» Александр Блок написал шуточные стихи «на случай», готовил последнюю редакцию «лирической трилогии», однако новых оригинальных стихов не создавал вплоть до 1921 года. В то же время с 1918 года наступил новый подъем в прозаическом творчестве. Поэт сделал культурфилософские доклады на заседаниях Вольфилы — Вольной философской ассоциации («Крушение гуманизма» в 1919 году, «Владимир Соловьев и наши дни» в 1920 году), в Школе журнализма («Катилина» в 1918 году), написал лирические фрагменты «Ни сны, ни явь» и «Исповедь язычника», фельетоны «Русские денди», «Сограждане» и «Ответ на вопрос о красной печати».
Александр Блок. 1918 год.
Огромное число написанного было связано со служебной деятельностью Блока: после революции он впервые в жизни был вынужден искать не только литературный заработок, но и государственную службу. В сентябре 1917 года Александр Блок стал членом Театрально-литературной комиссии, с начала 1918 года сотрудничал с Театральным отделом Наркомпроса, в апреле 1919 года перешел в Большой Драматический театр. Одновременно он стал членом редколлегии издательства «Всемирная литература» под руководством Максима Горького, а с 1920 года — председателем Петроградского отделения Союза поэтов.
Первоначально участие Александра Блока в культурно-просветительских учреждениях мотивировалось убеждениями о долге интеллигенции перед народом. Однако острое несоответствие между представлениями поэта об «очищающей революционной стихии» и кровавой повседневностью наступающего тоталитарного бюрократического режима приводило к все большему разочарованию в происходящем и заставляло поэта вновь искать духовную опору. В его статьях и дневниковых записях появился мотив катакомбного существования культуры. Мысли Блока о неуничтожимости истинной культуры и о «тайной свободе» художника, противостоящей попыткам «новой черни» на нее посягнуть, были высказаны в речи «О назначении поэта» на вечере памяти Александра Пушкина и в стихотворении «Пушкинскому Дому» в феврале 1921 года, ставших его художественным и человеческим завещанием.
Александр Блок с матерью на балконе
набережной реки Пряжка. 1919 год.
Постоянно возрастающий объём работы подорвал силы поэта. Начала накапливаться усталость — Блок описывал своё состояние того периода словами «меня выпили». Этим же, возможно, и объяснялось творческое молчание поэта — он писал в частном письме в январе 1919 года: «Почти год как я не принадлежу себе, я разучился писать стихи и думать о стихах…». Тяжёлые нагрузки в советских учреждениях и проживание в голодном и холодном революционном Петрограде окончательно расшатали здоровье поэта — у Блока возникли серьёзная сердечно-сосудистая болезнь, астма, появились психические расстройства, а зимой 1920 года началась цинга.
Весной 1921 года Александр Блок вместе с Фёдором Сологубом просили выдать им выездные визы. Вопрос рассматривало политбюро ЦК РКП(б). В выезде было отказано. Луначарский отмечал: «Мы в буквальном смысле слова, не отпуская поэта и не давая ему вместе с тем необходимых удовлетворительных условий, замучили его». Ряд историков полагали, что Ленин и Менжинский сыграли особо негативную роль в судьбе поэта, запретив больному выезд на лечение в санаторий в Финляндии, о чём, по ходатайству Максима Горького и Луначарского, шла речь на заседании политбюро ЦК РКП(б) 12 июля 1921 года. Выхлопотанное Каменевым и Луначарским на последующем заседании политбюро разрешение на выезд от 23 июля 1921 года запоздало и уже не смогло спасти поэта.
Оказавшись в тяжёлом материальном положении, он серьёзно болел и 7 августа 1921 года умер в своей последней петроградской квартире от воспаления сердечных клапанов. За несколько дней до смерти по Петербургу прошёл слух, что поэт сошёл с ума. Действительно, накануне смерти Блок долго бредил, одержимый единственной мыслью: все ли экземпляры «Двенадцати» уничтожены. Однако поэт умер в полном сознании, что опровергало слухи о его помешательстве. Перед смертью, после получения отрицательного ответа на запрос о выезде на лечение за границу (от 12 июля), поэт сознательно уничтожил свои записи, отказывался от приёма пищи и лекарств.
.jpg)
Поэт был похоронен на Смоленском православном кладбище Петрограда. Там же похоронены семьи Бекетовых и Качаловых, включая бабушку поэта Ариадну Александровну, с которой он находился в переписке. Отпевание было совершено 10 августа (28 июля старого стиля − день празднования Смоленской иконе Богоматери) в церкви Воскресения Христова. В 1944 году прах Блока был перезахоронен на Литераторских мостках на Волковском кладбище.
Использованные материалы:
Александр Блок «Автобиография»
Бекетова М. «Александр Блок»
Турков А. «Александр Блок»
Новиков В. «Александр Блок»
В 1980 году об Александре Блоке был снят документальный фильм документальный фильм «Подвиг души».
(322).jpg)
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".