Кем был Феликс Лукин? —
Истинный Брат человечества.
Он принадлежал к семейству героев духа.
«Свет Сердца». Книга памяти Ф. Лукина
Феликс Денисович Лукин родился 6 февраля 1875 года в селении Малпилс Рижского уезда. Он рос непосредственным и жизнерадостным мальчиком. Любил домашних животных и птиц. А вот с первой приходской школой ему не повезло. Учитель, невзлюбивший его за независимый нрав, отрицал в нем присутствие всякого природного дарования и нередко подвергал телесным наказаниям. Положение спасло открытие в Виеталве новой школы.
Искренний в своих поступках, не ожидая похвалы и благодарности, Феликс уже с детства стремился разделить беду других. Его сестра Зельма Гаст рассказывала, как он тайком от домашних навещал своего маленького друга Янитиса, заболевшего скарлатиной.
Феликс Денисович Лукин Конец 1920-х — начало 1930-х
Архив МЦР
|
Феликс учился в четвертом классе гимназии, когда умер отец — кормилец семьи, возлагавший на сына большие надежды. Беззаботная юность оборвалась, ее сменили суровые житейские будни. Теперь гимназист самостоятельно зарабатывает средства на свое содержание и оплату учебы, а в свободные от занятий часы трудится на земельном участке отцовской усадьбы и выращивает для души цветы. Одной из замечательных традиций семьи Лукиных был сбор лекарственных трав. Рецепты их применения передавались от поколения к поколению. При жизни родителей, естественно, никто их не записывал, полагаясь на добрую память. И только Феликс уже в гимназические годы стал задумываться над созданием картотеки полезных трав. В одном из своих писем в Ригу Зельма Гаст пишет: «Только спустя много лет я поняла, что брат уже в ранние годы определил свое призвание врача-гомеопата... Призыв Достоевского «Помогите, помогите больной душе человека» вечно звучал в его сердце».
В 1894 году, успешно закончив среднее образование, Феликс Лукин поступает в Дерптский университет на медицинский факультет. Об этом периоде его жизни сохранились воспоминания коллег: профессора Эдварда Калныньша и доктора О. Войта. «Со студенческих лет мне запомнился этот милый, сердечный коллега, простой в обращении и всегда готовый оказать любому помощь. В часы досуга я в нем встречал остроумного собеседника, которому не в малой степени был присущ юмор. Не помню, чтобы Феликс жаловался на трудности обстоятельств». К сказанному профессором Э. Калныньшем доктор Войт добавляет: «Феликс Лукин не удовлетворялся официальной программой университетских лекций (хотя и регулярно их посещал). Его круг интересов был значительно обширней: он занимался природоведением, изучал философию, любил литературу, интересовался трудами выдающихся поэтов Латвии, в частности Яниса Райниса и Аспазии».
В этом, несомненно, заслуга и его будущей супруги. Заглянем в краткую энциклопедическую справку, где среди забытых теперь талантливых писателей первой половины XX века упоминается имя Антонии Лукиной, печатавшейся под псевдонимом Иванде Кайя. Антония, или Тония, как ее называли в семье, на год моложе своего мужа. Она родилась 13 октября 1876 года в Юмправе, в семье торговца Мелдера Милле. Одновременно с Феликсом Лукиным училась в рижской гимназии имени Ломоносова. Уже в те годы у них зародилась симпатия друг к другу, которая вскоре перешла в крепкую дружбу и любовь на всю жизнь. Гимназистов объединяло стремление к познанию сущности жизни, определение миссии человека на Феликс Лукин с женой, писательницей Иванде Кайя
земле. «Ты, безусловно, станешь выдающимся медиком-исследователем, — прогнозировала Антония Феликсу, — а я займусь философией и испробую свои силы в литературе...» Ее предсказания сбылись. После окончания гимназии Тония Мелдере едет в Германию, где в течение года слушает лекции по философии, вначале в Берлине, а затем в Лейпциге. В свою очередь Феликс Лукин, получив в 1899 году звание врача и приняв решение специализироваться в области глазных заболеваний, отправляется за границу. «Цель моей поездки — изучение новых методов лечения глаза, — пишет он своей невесте в Лейпциг. — Слышал, что в Вене при университете существует клиника глазных болезней, которую возглавляет профессор Фукс. Попробую стажироваться у него... Постараюсь заглянуть и к тебе в Лейпциг, чтобы, наконец, решить вопрос нашей совместной жизни... Естественно, прежде всего следует устроиться на работе и начать частную практику. Думая о тебе, буду ориентироваться на устройство в Риге...»
Однако задуманное не сразу удалось осуществить. Первое время молодому врачу пришлось поработать в провинциях России, где свирепствовала эпидемия очень опасной болезни глаз — трахомы. Быстро распространяясь, она охватывала целые деревни. Труд врача был изнурителен.
Вернувшись в Ригу, доктор Лукин получил место на Рижско-Орловской железной дороге. Параллельно начал заниматься и частной практикой. В памяти рижан старшего поколения до сих пор сохранился гостеприимный дом на улице Гертрудес (напротив церкви) с табличкой на дверях «Доктор Ф. Лукин». Сюда приходили и приезжали не только больные туберкулезом легких, глазными недугами, но и те, кому требовались консультации и советы в области психотерапии или книги по восточной философии. От него исходила «какая-то необыкновенная духовная энергия, которая приковывала к себе, как магнит, вселяя в душу чувство трепета и благоговения... Я уходила от него обновленной, с верой в исцеление...», — вспоминает актриса Мирдза Шмитхене.
Престиж молодого врача возрастал. Непомерно увеличивалось и число пациентов. Пришлось отказаться от отдыха в воскресные дни и удлинить свой рабочий день. Теперь доктор уже поднимался с рассветом — в четыре часа, чтобы успеть уделить время своим теоретическим занятиям. Достигнутые положительные результаты уже не удовлетворяли, шли поиски новых открытий.
Все это радовало и тревожило молодую жену. Здоровье Феликса заметно пошатнулось: помимо усталости появились признаки легочного заболевания.
В 1906 году у молодоженов родился первенец, сын Харальд — будущий врач, верный помощник отца. На сохранившейся в архиве семейной фотографии 1912 года запечатлены счастливые родители с тремя детьми: шестилетний сын Харальд, дочь Силвия — всеобщая любимица и маленький Ивар, унаследовавший внешнее сходство с отцом.
— Ради них ты должен беречь себя, — просила Тония. — Работа тебя захлестнула настолько, что ты перестал замечать нас.
Доктор осознавал свою вину перед женой, в писательский талант которой верил. Но почему Тония, написавшая уже несколько романов и повестей, публикуется лишь как журналистка? Откуда это неверие в свои силы? И однажды доктор Феликс посоветовал жене проконсультироваться с кем-нибудь из ведущих писателей, может быть, с Анной Бригадере. Предложение мужа понравилось Тонии, однако ей больше всего хотелось довериться Аспазии и Райнису... Но с 1905 года они живут в эмиграции — в Швейцарии.
О встречах с Антонией Лукиной мы узнаем из письма Аспазии, присланного в адрес Латвийского Общества имени Н. К. Рериха, посвященного памяти Феликса Лукина, под названием «Просветленный»:
«...Сближение мое и Райниса с доктором Феликсом Лукиным состоялось через его супругу — писательницу (тогда она еще не носила псевдоним Иванде Кайя, он родился уже в Швейцарии, точнее в Лугано)... Живя в Кастаньоле, мы как-то получили письмо с родины, написанное незнакомой рукой. Стали гадать — от кого бы оно могло быть? В конце письма стояла подпись — «Антония Лукина». Она нам не открыла тайны. В указанный день приезда незнакомки Райнис пошел встречать ее к поезду. Она оказалась подвижной, стройной и красивой. Впоследствии Райнис говорил, что Антония напомнила ему птичку, которая больше летает, чем ходит... И сколько нам было о чем говорить!.. Сидели до поздней ночи. Потом нашли, где ее пристроить на ночлег (в нашей маленькой комнате было слишком тесно). Заочно Антония познакомила нас со своей семьей, образно описав портрет каждого. Однако главной темой наших бесед была литератуpa. Антония привезла с собой рукописи своих романов, рассказов и пьес. Она прочитала нам вслух роман «Врожденный грех»*. Мне лично особенно понравилась ее драматическая, преисполненная поэзии пьеса «Аполлон». (К сожалению, до сих пор не представленная на нашей сцене. — И. К.). В свою очередь, Райнис преподал ей несколько литературных уроков, определил некоторые стилистические направления... Потом мы вместе съездили на кладбище в Лугано. У одного памятника наша гостья задержалась дольше. На нем была изображена чайка со сломанными крыльями. Она как бы предвестила ее судьбу. «Это, наверное, буду я», — промолвила грустно Антония. Впоследствии писательница взяла себе псевдоним Иванде Кайя.
Второй раз Антония посетила меня в Цюрихе, где я лечилась и посещала высшие курсы. В этот раз с нею были оба мальчика — Харальд и Ивар. Особенно симпатичным мне показался старший Харальд — одухотворенный, грустно-нежный. Младший — романтическая натура с задорным блеском в глазах. Позднее я узнала, что Харальд пошел по стопам отца — стал известным врачом. Была еще одна встреча незадолго до войны в 1914 году...»
Началась война — годы тяжелых испытаний для семьи Лукиных. Служащих железной дороги «Рига — Орел» эвакуировали в Витебск. Там эпидемия трахомы приняла острые формы, требующие хирургического вмешательства. Естественно, доктор Лукин на переднем фронте борьбы с заболеванием, унесшим немало жизней, в том числе и детей. Напряженный труд, порой круглосуточный, продолжался около четырех лет. Самоотверженность доктора Лукина и выносливость его семьи трудно переоценить.
О дальнейшей работе отца на родине рассказывает в своих мемуарах сын Харальд:
«...Отец разучился отдыхать. Он живет в неустанном напряжении. Тщательно исследует причины каждого заболевания, ищет на них ответа в научных открытиях зарубежных ученых, поддерживает с ними контакт. Однажды он прочитал в иностранном журнале о ценном открытии нового метода лечения туберкулеза медикаментозной терапией. Долго не раздумывая, отец отправляется в Копенгаген и в течение трех недель наблюдает за экспериментом. Результаты положительные — большой процент выздоравливающих. Окрыленный надеждой, он возвращается домой и начинает внедрять «чудодейственный метод» у себя в клинике. Но, увы, он не дает ожидаемого эффекта. Вместе с разочарованием падает доверие пациентов. Однако не в характере доктора Феликса останавливаться на полпути. Вскоре причина неудачи была раскрыта: превышена концентрация лекарств. И вновь победа!»
Присущий доктору Лукину оптимистический настрой и врожденное чувство юмора помогают ему перенести катаклизмы в личной жизни и врачебной практике. На светлом пути к истине у доктора Ф. Лукина часто встречаются тяжкие испытания, и, пожалуй, одно из самых скорбных — нервное потрясение с потерей речи и слуха у любимой жены Тонии. Это произошло в 1921 году вследствие острых переживаний военных лет. Слишком хрупкой и ранимой оказалась ее поэтическая душа... Все, что было в силах доктора Феликса, сделано, чтобы облегчить ее страдания и продлить жизнь (Иванде Кайя умерла 2 января 1942 года). Несмотря на осложнившееся семейное положение (заботы о детях и домашнем быте), Феликс Денисович продолжает трудиться с полной отдачей сил, расширяя свои познания в других отраслях медицины. «Гомеопатия у отца была одним из его призваний, и в последний период жизни он становится одним из популярных гомеопатов Латвии, — вспоминает Харальд Лукин. — В этой области отец находил сторонников среди коллег в других республиках. Этим объясняется его поездка в Таллинн к эстонскому врачу Розендорфу. В совместной работе с ним отец нашел ценное пополнение лекарств для своей практической деятельности. Помимо исследований методом электрогомеопатии, он познакомился с методом диагностики по глазной радужной оболочке (в медицине это называется иридодиагностикой)».
При установлении диагноза болезни своего пациента д-р Лукин стремился прежде всего определить его душевно-психическое состояние. Мне хочется поделиться теми немногими сведениями о методах лечения доктора Феликса, которые я узнала от бывших пациентов Феликса Денисовича.
Вот что рассказала о нем известная писательница 20 — 30-х годов Луция Замаич, автор нашумевшей книги «Я, Луция Замаич, и мои слова». Познакомилась я с ней в начале 60-х годов у художницы Александры Бельцовой-Суты. Луция Замаич в эти годы находилась в опале и поддерживала дружеские связи лишь с небольшой группой своих сверстников. Бельцова была инициатором «посиделок друзей молодости 20 — 30-х годов». Разговор от воспоминаний о проказах юности перешел на болезни, подсказанные уже почтительным возрастом. «Нет теперь таких врачей, как Феликс Лукин, — вздохнула Замаич, — ему я обязана продлением своей жизни. Действительно, редко кому с диагнозом «рак груди» удается прожить тридцать лет без оперативного вмешательства на травах!..
Конечно, не в одних травах дело. Хотя те травы были из Гималаев от Рерихов. Важно, на каком настое психической энергии они настаивались. Доктор Лукин был из тех чудодейственных врачей, которые одновременно врачевали весь организм. Его беседы располагали к откровению. И прежде, чем начать лечить гомеопатическими средствами, он уже знал всю мою жизнь, преисполненную большими переживаниями и утратами. Однажды доктор мне сказал: «Вы затрачиваете свои эмоциональные силы нерационально. Подумайте об этом, сконцентрируйте свою мысль на стремлении достичь внутреннего равновесия...»
Знакомство с воспоминаниями современников, опубликованными в книге «Свет сердца», наводит на размышления о том, что Феликс Лукин с восточной философией, теософией и Живой Этикой был знаком много раньше, чем об этом говорится в официальных сведениях, порой неточных. Еще в гимназические годы юный Феликс, как и его будущая супруга Антония Мелдере, проводит часы досуга в философских размышлениях о миссии человека на земле. Уже тогда перед ним возникает вопрос: «Что в жизни является самым важным?» И сам на него отвечает: «Абсолютная отдача без каких-либо сомнений. Чем человек выше поднимается духовно, тем больше он способен помочь другим»... Когда же перед Феликсом встал вопрос о выборе профессии теософа или врача, он все же становится врачом. Но и эта профессия требует не меньших затрат сил. «Врач должен проникнуть в душу своего пациента, — говорит он. — И в этом ему поможет изучение теософии». В эти годы в его записной книжке можно найти записи: «Узнать больше о Теософском обществе... Узнал — в 1877 году в Америке вышла книга Е. П. Блаватской «Разоблаченная Изида». Вот бы ее почитать! Слышал много противоречивых суждений о Е. П. Б.» Дальше шла выписка из некролога: «В мае 1891 года скончалась Елена Петровна Блаватская... О ней президент Теософского общества Г. Олькотт писал: «Придет день, когда имя ее будет записано благодарным потомством...»
Группа Ф. Д. Лукина по изучению Живой Этики. Начало 1930-х
Архив Гунты Рудзите
|
Впоследствии Аспазия вспоминала: «Когда Антония Лукина приезжала в Кастаньолу, помимо рукописей своих произведений у нее были с собой тетрадь с записью лекций по философии, прослушанных в Лейпциге, и записная книжка с просьбами и поручениями мужа. Одно из них было: «Попытаться достать (а то и списать) первое издание сборника «Вопросы теософии», изданного в России в 1911 году...» Судя по семейной фотографии, которую показывала Антония, эта встреча состоялась в 1912 или в 1913 году.
В своем воспоминании «Идущий необычной дорогой» Катрина Драудзиня пишет: «Во время болезни, находясь в Давосе, Ф. Лукин рассказывал: «...Целыми днями находился в постели, было достаточно времени для размышления... Перед глазами прошла вся жизнь. Пришел к убеждению, что смысл истины необходимо искать в ином измерении. Несколько лет поисков и ошибок... Наконец нашел мировоззрение, которое полностью отвечает моим логическим рассуждениям и потребностям души. Сейчас единственное — работать и бороться»...
Добрым вестником из Индии в 1923 году был рижский востоковед Владимир Анатольевич Шибаев. Это он поведал доктору о своем знакомстве с Рерихами в Сан-Морице (Швейцария):
«Был поздний вечер, когда в дверь моей квартиры позвонил доктор Лукин, — вспоминает Владимир Анатольевич. — И прямо с порога сказал: «Слышал, что вы занимаетесь восточной философией... Мне необходимо поговорить с вами о вещах, которые меня интересуют».
Лукин пришел не с пустыми руками. Он принес с собой увесистый научный труд и положил его на стол передо мной. Спросил, знаком ли мне он... Я ответил: «Именно этот труд и был темой моего научного исследования». Мы сразу нашли общий язык. Уходя, доктор Лукин спросил, могу ли я ему что-нибудь дать на эту тему. И я дал ему первую книгу Живой Этики («Листы Сада Мории»).
С этого времени мы стали часто встречаться, естественно, по вечерам после приема больных. К вопросам Учения Живой Этики Феликс Денисович относился очень серьезно. Однажды он меня поразил, прочитав на память целую страницу из прочитанной книги, и дал к ней комментарий. А с какой убежденностью он стремился применить к себе все принятое! Уже тогда Лукин, как врач, понимал, что целый ряд болезней возникает не от внешних причин, а вследствие того, что человек неправильно ведет себя по отношению к основным законам жизни, что причиной болезни может быть плохая мысль, зависть, вражда. Феликс Лукин стремился искренне разобраться во всем и помочь больному...»
В 1928 году по приглашению Николая Константиновича Владимир Шибаев выезжает в Индию и становится секретарем института гималайских исследований «Урусвати». Покидая Латвию, он нашел достойную замену для руководства кружком Живой Этики имени Н. К. Рериха — доктора Феликса Лукина. Вскоре, побывав в Париже и встретившись с Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной, Феликс Денисович получил от них благословение на создание Латвийского Общества имени Н. К. Рериха.
В жизни и деятельности д-ра Феликса Лукина Латвийское Общество им. Н. К. Рериха занимало особое место. Он его создал, вернее сотворил, вложил в него свою душу, мудрость и мужество борца за осуществление светлых идеалов. За короткое организационное время с 1928 по 1930 годы он сумел подобрать верных соратников, воодушевить их своим горением... Среди них был поэт-философ Рихард Екабович (Яковлевич) Рудзитис (1898 — 1960). Его он высмотрел и полюбил уже в 20-е годы, когда тот был студентом философского отделения университета, писал стихи, занимался журналистикой, переводил на латышский язык сборник стихов Р. Тагора и работал в научном отделе Центральной городской библиотеки Риги. Еще до вступления в Общество поэт был знаком с теософскими трудами Елены Блаватской и благодаря знанию иностранных языков читал многие произведения классиков в
Александр Иванович Клизовский 1936-1937
Архив МЦР
|
оригинале. По своему нраву Рудзитис был кроток, застенчив, тяжело переживал свой физический недостаток — заикание. С первых дней пребывания в Обществе он проявил еще одно ценное качество — инициативность в издательской и культурно-общественной сфере. Рудзитис единогласно был избран в правление Общества и стал первым помощником, «правой рукой» председателя. Одновременно в правление был избран, по рекомендации Владимира Шибаева, и бывший офицер русской армии, ровесник Ф. Д. Лукина — Александр Иванович Клизовский (1874 — 1942). Представляя его Феликсу Денисовичу, Владимир Анатольевич сказал коротко: «Ему верить можно как себе и всецело положиться на него в любых случаях жизни. Тому порукой его бескорыстие, благородство души и преданность Учению...» Из краткой автобиографической справки стало известно, что Клизовский родился в Польше, был сыном полкового музыканта. Военным стал не по призванию, а по желанию отца. Карьера не состоялась, хотя и дослужился до довольно высокого офицерского звания. Своих политических взглядов Клизовский не скрывал: он верил в революционное будущее России, уважал Ленина, любил Блока и С. Рахманинова, внутренне спорил с Иваном Буниным — эмигрантом революционной России. С врачом Катриной Драудзиня (1882 — 1969) Александр Иванович познакомился через переводчицу английского и французского языков Мэту Яновну Пормале (тогда она еще носила девичью фамилию Закис). Пришел к ней на прием как пациент. Разговорившись, обнаружили общие взгляды на жизнь, призвание человека. Оба интересовались проявлениями психической энергии, соприкоснулись с Учением Живой Этики через книгу очерков «Пути Благословения» Николая Рериха, которую Владимир Анатольевич Шибаев в 1923 году в рукописи привез в Ригу из Индии и приложил большие усилия, чтобы издать ее здесь в издательстве «Алатас» в 1924 году...
Катрина Драудзиня, как и Александр Клизовский, до вступления на путь Учения Живой Этики прошла сложный путь испытаний. В молодости Драудзиня была атеисткой, примкнула к революционному движению студентов 1905 года. В ее врачебном кабинете была обнаружена студенческая нелегальная литература, антигосударственные листовки. И хоть она сама в политике мало что смыслила, ей хотелось видеть свой народ свободным от угнетения иноземными властями... За это Катрина Екабовна поплатилась долголетней ссылкой в город Орел и вернулась в Латвию лишь в 1920 году... Но и в ссылке ее труд был полезен людям, как и ее доброта и отзывчивость сердца. Александр Иванович Клизовский предлагал ей вступить в Общество Феликса Лукина, но она не решалась, отвечая, что «еще не готова... не разобралась в себе». Упомянула, что ее уже приглашала туда молодая актриса — супруга поэта Рудзитиса — Элла... Она же ее и привела туда в 1932 — 1933 годах. У д-ра Феликса Лукина был острый глаз на духовную сущность человека. После образования Общества он подыскивал подходящую кандидатуру для руководителя секции Женского единения. Переводчица Мэта Яновна Пормале (1897 — 1993) вспоминает в своем интервью (1989): «После появления в Обществе Катрины Драудзиня (занимавшейся вместе с ней в старшей группе) он однажды объявил: «А я уже нашел «золотой ключик»... До Катрины Екабовны руководителем этой секции была ее подруга актриса Милда Яновна Риекстиня-Лицис. Прекрасный человек с чуткой поэтической, по-детски наивной душой, она, однако, не обладала организационными и педагогическими способностями.
Конечно, о каждом члене этого Общества 30-х годов можно сказать много добрых слов: все они были глубоко преданы Учению Живой Этики и приносили большую пользу в его становлении и развитии. По обширной корреспонденции Латвийского Общества начиная с 1931 года можно было проследить этапы его становления. Любые проблемы д-р Лукин и его правление решали совместно с Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной. В письме к д-ру Лукину в 1931 году Н. К. Рерих пишет: «В Риге должно быть не только Общество, но и отделение музея. Для этого из Нью-Йорка будет послана группа моих картин». В декабре 1932 года Обществом было получено 8 картин: «Бхагаван», «Брамапутра», «Твердыня Тибета», этюды «Майтрейя», «Тибетский стан» и другие. Все они созданы в 1932 году. Пришли без рам, но с комментариями автора, какими они должны быть. 12 октября 1934 года было получено разрешение Рижской префектуры на постоянную экспозицию картин Рериха в помещении Общества на ул. Элизабетес, дом 21а.
Н. К. Рерих. Брахмапутра. 1932. Х., т. 46 х 79,5
Государственный художественный Музей Латвии
|
С этого времени Общество стало носить название «Общество-музей им. Н. К. Рериха». В Обществе было создано несколько секций восточной философии и Живой Этики; секции «Наследие семьи Рерихов», «Пакт Рериха», «Знамя Мира», «Женское единение». Руководя последней, Катрина Драудзиня находилась в непосредственной переписке с Еленой Ивановной Рерих, получая от нее не только советы, предложения, но и публикации ее работ. «Женщина должна осознать свое значение, свою великую миссию Матери Мира и готовиться к несению ответственности за судьбы человечества», — писала в своих письмах 30-х годов Елена Ивановна.
В 1932 — 1933 годах были записаны, а затем в 1937 году изданы «Собеседования с д-ром Ф. Лукиным» под названием «Зерна мыслей». Среди них есть и такие афоризмы: «Понять можно интеллектуально, но нужно воспринять и сердцем»; «Полузнание может человека сделать высокомерным»; «Труд — большая радость. Он может изменить и человеческую карму»; «Бездействие омертвляет дух, бездействие — это яд»; «Только в осознанном труде можно исправить свои ошибки»; «Вера без труда бездейственно мертва»; «Испытания и страдания обогащаются опытом»; «Чем раньше человек поднимется духовно, тем больше он поможет это сделать другим»; «Воспитывать в себе терпение к недостаткам других, чтобы не разжечь злобу и ненависть, отравляющие окружающее пространство»; «Каждая мысль фиксируется в пространстве, поэтому делайте доброжелательные посылки мыслей всем и Миру, а не только себе...»; «Нельзя опускать крылья во время полета»... Отдельные труды Лукина посвящены оздоровлению человеческого организма через психическую энергию и духовное состояние. «Плохие мысли — источник многих физических заболеваний, — утверждает д-р Лукин. — Среди них не только нервно-психические, но также сердечные, желудочные и также кожные...». «Употребление любых наркотических средств притупляет и даже омертвляет интеллектуальную деятельность. Большую роль в оздоровлении организма играет правильное питание, начиная с хлеба». Коллеги д-ра Лукина рассказывали о том, что он сам давал рецепты выпекания хлеба без дрожжей из муки крупного помола. У д-ра был свой метод определения болезни по глазам. Он большое значение придавал «излучению вещей», находящихся в квартирах больных, и интересовался, откуда они пришли и что знали о них прежние хозяева, поэтому очень осторожно относился к предметам, приобретенным в антиквариатах... Высоко ценил получаемые из Индии рецепты тибетской медицины. Собирал и проверял их на практике. Огорчало Феликса Денисовича то, что его сын Харальд, обладающий очень большой целительной психической энергией, прекрасный врач-гинеколог и терапевт, в ранний период своей жизни не уделял должного внимания Обществу Рериха.
Уже в первые годы своей деятельности под руководством Феликса Лукина Латвийское Общество им. Рериха заявило о себе, как об одном из ведущих центров европейской духовной культуры. Одним из первых оно приняло участие в движении «Мир через Культуру» за принятие Пакта. Впоследствии, вспоминая об отце, Харальд Феликсович говорил о том, что его самоотверженный труд с полной отдачей сил «был пламенным горением его сердца, смыслом всей его жизни, призванием жить и творить во имя блага человечества».
Умер д-р Феликс Денисович Лукин 28 марта 1934 года. Перед смертью он завещал своему старшему сыну — доктору Харальду своих больных и рецепты их лечения по его методу. Просил его продолжать сотрудничать с институтом «Урусвати» и не прерывать контактов с семьей Рерихов. Заветы отца Харальд Феликсович свято выполнял до самой своей кончины (в 1992 году). О судьбе Общества д-р Феликс не беспокоился: у него были верные соратники, продолжатели дела его жизни. И первый из них — поэт Рихард Яковлевич Рудзитис, который спустя два года стал председателем Латвийского Общества им. Н. К. Рериха. Он свято выполнял заветы своего наставника и, тесно контактируя с семьей Рерихов, оправдал надежды Николая Константиновича и Елены Ивановны, о чем свидетельствуют их письма. В 1937 году, через три года после кончины доктора Лукина, в рижском издательстве «Угунс» вышла на латышском языке книга памяти Ф. Д. Лукина «Свет Сердца». Она открывается посвящением Елены Рерих: «Кем был Феликс Лукин? — Истинный Брат человечества. Он принадлежал к семейству героев духа... Свои познания он черпал из всемирной сокровищницы знаний и истоков древней мудрости... Его пламенный дух горел в едином порыве, посвящая все свои силы служению на благо человечества. Поистине он был тем человеком, который своей жизнью определил путь Знаний...»
_____________________________
* Примечание И. К.: Роман вышел в свет в 1913 г. и наделал много шума. Против него выступил А. Упит.
_____________________________
Дата публикации 28.06.06
(по материалам книги
"Капли живой воды")
Смотрите также биографию Гаральда Феликсовича Лукина
|
