|
Чудо игры перемен
на перекрёстках миров
не в силах никто предсказать…
Старая истина настолько, что объяснять её банально. Всё исчезает и появляется, уходит и приходит, живёт и умирает. Древний поток реки жизни, как бы его не называли – путь, судьба, дхарма,
предопределение, всегда рядом, с нами. Это и есть закон бытия миров индивидуального творчества, принцип взаимопревращения и взаимообмена энергией. В этом контексте, творчество любого поэта и художника – космогонический акт вызова из небытия невыразимого, сокровенного, живого, но ещё неопределённого, непрочувствованного, не произнесённого. Надо услышать его зов в себе и, пропустив, зафиксировать в линии, красках, слове, а может быть в жесте, улыбке, взгляде. Но мало откликнуться на зов, надо обнаружить область влекомого, потому как она – terra incognita и существует не вне, а внутри человека. Её ландшафт, по определению древнего странника Платона, всегда находится в сердце человека и является центром его укоренённости в бытии форм. Однако, корень жизни – лоно, чрево на самом деле пусто и бесформенно. Это пространство высоких созвучий, потоков ритмически пульсирующих энергий, в такт которым бьётся сердце Космоса и человека. Оно перекрёсток миров, зовущих и призывающих, жаждущих прояснения и вочеловечевания в образе Мифа, Логосе поэта, Мелосе певца. Только надо задать адекватную форму тому, что жаждет, просит и желает быть явлённым. При этом возможна импровизация, в процессе которой человек — творец уловит сам желание непроявлённого воплотиться в желаемой форме. И успех творческого акта зависит от наличия у художника собственного стиля соответствующего зову потенциального творения.
А стиль – это собственный образ мыслей, чувств, слов и поступков, выраженный в неповторимой гамме созвучий личной интонации. Наличие своего лица, непохожесть, непосредственность, а главное чистота сознания и искренность – владение невербальным языком внутреннего движения, залог того, что область непроявлённого, неизвестного, обязательно ответит взаимностью и отзовётся.
Зов в греческом языке восходит к понятию «каллос» — красота, которая рождается в динамическом звучании Лука и Лиры, рождающих мысле-образ, в котором происходит единение космических начал Логоса – божественного разума и Эроса – энергии любви. Тогда происходит совпадение зримого и незримого плана бытия, перекрёстком которого становиться таинственная область красоты, порождённая иератическим браком творца и творения, желаемого и действительного. Подобный брак не есть отражение обычного земного союза мужчины и женщины, это особый священный брак человека и мира, в котором мир выступает в своей сокровенной, неизвестной ипостаси. Прилагательное «неизвестная» в древнерусском языке определяется существительным – «невеста», появляющейся «невесть откуда», «приходящая из неизвестности».
|
И совсем не обязательна встреча наяву, потому как неизвестность нема и её язык – язык полунамёков, многоточий, шорохов, неявных шёпотов и нюансов мира. Её зов дан всем, однако, не каждый живой может создать свой стиль общения и форму воплощения незримого в зримом. Работа с бытийной пустотой всегда сложна, ибо в игре Перемен она ходит первой и от своего избранника требует такой же умной хватки, тонкой интуиции проникновенности, а самое главное искренности и чистоты помыслов. Ложь, самонадеянность, подозрительность и эгоизм влечёт за собою потерю лица человеком, который забывает этику отношений с сокровенным. Потому, в работе над видимой формой от человека требуется не срывать покровы с сокрытого, а наоборот, зашифровать, придумать иносказание, легенду, притчу о своей встрече с Невестой мира.
|
Тогда рождается миф Творчества и у каждого истинного художника он свой. Однако подняться на высоту рождения мифа сложно, для этого необходимо пройти свои круги ада, погореть в огне бытия, погрузиться в глубины смысла и подняться на холодные вершины метафизического одиночества. Это всё равно, что пройти свой путь самурая, в котором важен выбор оружия и необязательно это будет меч, им может быть кисть и слово, заключённое в форму хокку – мгновенной линии, рассекающей пространство и извлекающий из небытия сокровенную суть. И снова перекрёсток, в котором вертикаль неба пересекается с горизонталью земли, а средоточием их бытийных возможностей, становиться жизнь человека.
|
А что есть жизнь человека? Возможно игра в прятки с самим собой, извлечение из себя потенциального существования будущего. Как говорил Чжуанцзы: «спрячь Поднебесную в Поднебесной», и «вещь в самой себе» добавил Кант, тогда можно получить формулу вечного существования мира и себя в нём. Пожалуй, этот принцип первородной взаимосвязи и целостности человека и Космоса удалось понять петербургскому художнику и поэту Андрею Соболеву. И дело не в том, что в своём творчестве он применил известную форму японского хокку, а в живописи художественные образы русского космизма. В его
творчестве присутствует личная интонация, неповторимый строй души и сердца, которые дают возможность работы с формой без серьезных нарушений и искажений её вне бытийного смысла. Хокку учит дисциплине мысли и чувства, краткости изложения и емкости слова. Как правило, работа с ней требует большой самоотдачи и внутренней этики по отношению к себе и миру. Естественно, что не уместно хокку писать о храпе соседа и лае собак. Данная форма требует особого само настроя и принятия тайны мира как данности, в которой хокку — внезапное озарение и удивление её присутствию в глазах возлюбленной, беседе с другом, в явлениях мира. В поэзии Андрея Соболева звучит интонация ожидаемой встречи с неведомым и готовность к ней. И мир его поэзии свободен и не закрепощён. Он – живой, динамичный, не равнодушный к человеку. Данное утверждение относится и к его картинам, графике, в которых важна свобода линии творящей форму. Если учесть что художник и поэт занимался восточными единоборствами, то не сложно заменить, что движение линии в картине идентично языку пластики рук восточных практик.
Кисть, словно меч самурая
рассекает пространство листа
линией чёрной туши.
В пространстве холста кисть фиксирует скрытый объём некой абсолютной величины, формы
которой текучи, непостоянны, изменчивы и по сути своей энергийны, то есть действенны. Плавность перетекания линий в вертикальной и горизонтальной плоскости не даёт застывшей композиции, а раздвигает внутреннюю перспективу картины, заключая её в целостную форму шара. Цветовая гамма работ А. Соболева такая же динамичная пульсация пластических объёмов оттенков синего и коричневого цвета. В психологии данные спектры отражают различные состояния ментального мира человека. Синий – это движение, напряженная работа мысли, поиск, коричневый и его многочисленные оттенки – показатель психологической усталости, возможной депрессии и подавленности. Однако важно отметить, что цвет
депрессии не является доминирующим и в творчестве художника фиксируется его тонкий переход к спектру розового, который является цветом сокрытой чувственности.
Утонченная чувственность, скрытый эротизм — одна из характерных особенностей традиционной живописи Японии и Китая. Полунамёки отношений прячутся в текучей энергии мира и рождают образ Вечной Женственности, присутствующий на многих картинах Андрея Соболева. Она возникает из ниоткуда, как неизвестная, черты лица неопределенны и окутаны покровом тайны. По сути своей, её образ метафизичен, а сущность разлита в мире живительным ароматом, источающим благодать.
Как древней чаши аромат
в таинственном покрове бытия
нетварным светом засияла жизнь…
Можно определить её имя – Мадонна (Госпожа), а можно воскликнуть, удивившись её явлению на холсте – «Она!?!».
Но, в том и другом случае, сквозь игру перемен и оттенков, образов цвета, на картине возникает один и тот же образ незримого бытия, проходящего сквозь мысль и сердце художника. Так рождается вечный путь одинокого странника к первоосновам сущего, который и есть вечная религия само возвращения (от латинского re-ligio) к своему единственному, первозданному миру души.
Культуролог Ирина Горина
Стихи навеяны творчеством художника
______________________________
Дата публикации 15.01.07
|
