|
Слова проект, проективный в переводе с латинского языка означают «проброшенный в будущее». На каждом переломном этапе развития европейской культуры вставал вопрос о проективном человеке, о поиске его истинного лица. Для эпохи Возрождения и Просвещения проект человека имел важное значение, выраженное в гамлетовском вопрошании: «Быть или не быть» и приравнивался к проблеме его выживания и выводу из пространства мёртвого поля отживших форм культуры. Возрождение предложило свой проект человека-индивидуалиста как идеи неповторимости каждой отдельной личности, Просвещение развило этот образ, внеся важный элемент всеобщности развития человека на основе Разума.
Однако две исторические эпохи не учли глубокого понимания богатства и диалектической сложности человеческой природы. К сожалению, в эволюции истории ни царство Разума, ни царство отдельных индивидуальностей победить не смогли из-за ориентации на поверхностное механистическое понимание развития человека в причинно-следственных связях и соотношениях с миром здесь и сейчас. Идеологи Возрождения и Просвещения не пытались опереться на знание незыблемых начал человеческой природы, которая при всём несовершенстве всегда является мерилом всякого познания (Протагор: "человек есть мера всех вещей"), и поэтому «проброс в будущее» возможен не через моделирования человека грядущего по образу и подобию своих идей, а через принятие его таким, каков он есть здесь и сейчас. То есть проекция образования личности, её опора – человек настоящего с его нереализованными бытийными возможностями. Поэтому власть идеи над формой без понимания природы последней, а также потенций её развития повлекла за собою катастрофические последствия для европейской культуры. Моделирование мира вещей, начавшееся с усовершенствования человеческой природы, привело к победе механистической картины мира, прагматизма и позитивизма с утилитарным взглядом на мир.
Уже в 90-е годы XIX столетия русский мыслитель Розанов, который прошёл практику педагогической деятельности и воспитания человека, констатировал в своём сборнике статей «Сумерки просвещения» необратимые изменения человеческой природы в лоне европейской культуры, не имеющей нравственной, психологической и мировоззренческой укоренённости в традициях собственных стран: «Все чувствуют, и уже давно, в Европе странную безжизненность возрастающих поколений. Они безжизненны не в одном каком-нибудь отношении, они лишены не которых - нибудь даров, будучи богато одарены другими. Именно ядра в них нет, из которого растет всякий дар, всякий порыв, все энергичное в действии и твердое в сопротивлении» [1]. Подобная «без-ядерность» свидетельствует об угасании творческого потенциала европейского человека XIX столетия. Причиной этому являлся потребительский образ жизни, при котором в третьем поколении людей живущих при капитализме, проявились скрытые формы дебилизации, выраженные в разрыве бытийных связей человека и мира, в провалах в нигилизм и склонность к отрицанию. Потеря связей с культурной традицией (с корнями) превращает человека в ризому (растение, корневая система которого расположена на поверхности и не укоренена в почве) и влечет за собой беспорядочность, бессмысленность его существования в мире. Почему же это произошло? Дело в том, что в истории новой Европы оказалась нарушена система органического воспитания и образования человека.
По мнению Розанова в процессе его становления участвуют 3 основных института цивилизации: семья (род) как носитель индивидуального, особенного в генезисе личности, хранительница характерных черт, навыков, способностей, осуществляющихся во взаимосвязи поколений; церковь (община) или школа – выход из частного (семьи) в общее. Церковь и школа (в идеале) обращены к воспитанию совести, самосознанию человека, они играют консервативную роль в культуре, сохраняя духовное единство нации на протяжении веков. Третий институт воспитания – государство (мир, народ) нуждается в воспитанном человеке, который усвоил бы правила веры, знающий сыновние обязанности и достаточно просвещенный [2]. Такова должна быть система образования в идеальном состоянии (по мысли автора) для того, чтобы просветлять человека сообразно его внутренней природе роста и потенции творческих сил в движении детства, юности, зрелости.
Но в новоевропейском образовании (как и в современном), всё наоборот. Следуя логике своих рассуждений Розанов констатировал, что «проективный человек» в системе общеевропейского просвещения, это странный сплав двух образов западно-европейской культуры - гомункула (искусственного человека) алхимика Парацельса и нового гражданина мира Жан Жака Руссо. При внешней парадоксальности данных параллелей, вывод один – и тот и другой суть фикции и следствие задачи алхимиков от образования XIX и в том числе начала ХХI века: «выработать в искусственных условиях, лишь подражающих природе, живой организм», без знания особенностей вещества (в данном случае человеческой природы) с которым они работают. В этом мыслитель видит реализацию безуспешных попыток осуществить план создания совершенной личности: в одном случае через методы алхимической науки и магии; а в другом – через уединенное воспитание (вне исторического генезиса страны, культуры, семьи и государства) нового гражданина всемирной республики Разума. Актуальность данных утопических иллюзий в наши дни рассматривается в стремлении европейской системы государства взять несвойственные для себя функции воспитания и образования, при которых не церковь, школа и семья становятся главными системообразующими факторами формирования личности, а авторитет государства, вводящий стандарт образования и контроля за школой. При этом, его сущность фиксируется как внешняя функция организации, контроля за обществом в целом, но личность и формирование ее многогранного внутреннего мира государство не интересует.
Государству нужен законопослушный гражданин, с определенным набором знаний по каждой научной дисциплине, компетентный во многих областях познания – наук, гуманитарных дисциплин и искусств. Но вся выборка наиболее значительных достижений истории науки, философии, техники и искусства, не базируется на соблюдении особого интереса учащегося к предмету – «плоды новейшего просвещения сжато и легко проскальзывают в устремленное к ним внимание: земля и небо, океан и суша, пророки и революция, Гомер и электроника даются с помощью особых книжек, где для этой цели абстрагированы природа и люди» [3]. Пренебрежение к биологическим особенностям воспитания человека через способ коллективного приобретения знаний, вычленяет личное общение учителя с учеником, все время заставляя наставника работать с толпой. Регламентация и поурочно-оценочная работа с обилием отчетов, превращают процесс обмена знаниями в формальную передачу информации. Итогом является упрощение научных достижений через систему образования, их профанация и легко доступность для каждого с последующим пренебрежением и отвращением к ним.
Иррациональная скрытая работа души человека игнорируется полностью, но её становление устранить невозможно. В итоге, от существования неудовлетворенных духовных запросов в системе современного образования, молодой человек не знает чем удовлетворить их — «то ли христианством, то ли буддизмом» и «в массе своей, будучи довольно начитанным, в новых книгах и помня много из старого, выдумывает новую мораль, удобно соединяющую и то и другое». По воспитанию и образованию своему современный человек склонен ко всему эклектичному, поверхностному и «не способен ни к сильному отрицанию или к сильному утверждению» [4]. Подобная без-ядерность, духовная эклектичность, порождает хаос мысли, заставляет человека искать опору во внешнем общении, то есть двигаться за потоками денег, в поисках мест, где больше платят, искать развлечений для удовлетворения своей неразвитой эмоциональности, своего духовного голода.
Живя в пространстве перемещения и рассеивания, он не растет и не развивается. Несмотря на свою компетентность, человек несет в себе не профессиональную принадлежность или уровень знаний, а выбрасывает сгустки энергии социальной напряженности, которая порождена потребительским фактором сознания. Требование все новых и новых впечатлений, сопряженное с жизнью в постоянно меняющемся мире, ведет к потери основополагающих представлений о неких незыблемых константах поведения, от которых зависит стабильность и укорененность человека в бытии. Все стало «зыбким, неустойчивым, относительным, исчезающим, не успев возникнуть, и потому лишенным подлинной ценности». Подобное «мировое кочевье» (слова М. И. Цветаевой), охватывает все слои общества от политических деятелей, религиозных патриархов, интеллектуальной и художественной элиты до обывателей, городских и сельских жителей [5].
Отсутствие незыблемой константы, вокруг которой строится экзистенция жизни, приводит человека к подобию свободной частицы, блуждающей в пространстве и соединяющейся в массу с другими подобными частицами. Масса частиц хорошо управляема и подвержена импульсам угнетения или агрессии, если ее ограничить местом. Масса имеет эфемерную природу, она свободно распадается, причем человек, как единица массы, легко взаимозаменяется другим. В этом соотношении возникает природа масскульта примитивная и построенная на принципе сигнальной системы Павлова. Приманкой является визуально яркий зрительный ряд шоу-бизнеса, представляющий собой бесконечные ряды фикций – любви в мелодрамах, смерти в боевиках, эталона красоты в моделях, героизма в суперменах. Вся эта перфорация бытия сиюминутна – замкнута в настоящем, человек властен над ситуацией здесь и сейчас (в итоге стирается перспектива и ретроспектива в истории). Обращенность масскульта к настоящему и отказ от прошлого и будущего, продиктованы попыткой не решать проблемы в виду их принципиальной неразрешимости, а убежать от них, спрятаться в текущем моменте. Таким образом, сущность масскульта можно соотнести с бегством от реальности и уходом в действительное, где действие и презентация становятся важнее целеполагающих принципов. Путешествие в цепи коммуникаций существует ради собственного перемещения без цели познания. В этом случае можно перефразировать знаменитые слова Декарта: «Мыслью, следовательно существую» в слова современного виртуального номада: «Передвигаюсь, соединяюсь, совокупляюсь, репрезентирую себя – следовательно существую». Этот образ жизни прекрасно вписывается в биологическую модель поведения животных. Массовое искусство безжалостно эксплуатирует инстинкты страха, секса, агрессивности, которые пронизывают все сферы жизни современного человека. Мотивация поступков сведена к животным инстинктам. Человек больше не имеет пространства и времени бытия как величин протяженных и мыслимых, он владеет местом и ситуацией. Он не работает в системе причинно-следственных связей и выводов, для него важно представление – шоу, сиюминутное чудо – поражающее усталое и утомленное впечатлениями воображение.
При всей внешней активности, презентабильности и компетентности во многих вопросах, человек масскульта являет собой тип неврастеничного, жалкого, униженного ребенка. Он равнодушен к какому бы то ни было труду – умственному или физическому (даже, если это дает ему средства к существованию), он агрессивен к тем, кто заставляет работать, думать, и мыслить, эксплуатируя его время развлечений, которое он тратит на удовлетворение своих несложных индивидуальных желаний и потребностей. Само замкнутый, не способный к творчеству, не имеющий своих независимых суждений, он утоляет свой духовный голод суррогатами психо практик, выходами в астрал, психологическими тренингами.
Унификация общественного бытия – его массовость и публичность дискредитирует сферу интимного, уединенного развития, медленного прорастания в бытии человека, создавая опасный перегрев психики. Перегрузка сознания обилием механически усвоенных знаний, сопровождается стремительной деградацией чувственно-эмоциональной сферы внутреннего мира. Характерной чертой данной ситуации, становится виртуальный номадизм, который выражается в постоянном перемещении внутри колбы настоящего, увешанной плакатами реклам, объявлений, вывесок витрин магазинов – своего рода опознавательных дорожных знаков, произведенных с целью помочь человеку не заблудиться в картине бытия урбанистической цивилизации, влиться в поток движения кочующих масс. Подобное состояние эфемерной, призрачной природы масскульта разрушает устойчивые феномены культуры. Несмотря на то, что классическое образование еще сохраняет незыблемость исторических связей в преемственности идеалов предыдущих эпох, в течение калейдоскопа информации и собственной коммерциализации оно не выдерживает состязательности с легко усваиваемой образовательной системой государства, упрощающей природу человека. Картина мира оказалась разрушенной из-за пренебрежения к формированию личности в поле культуры.
Итогом становиться утрата исторической памяти и культурной самоидентификации, которая превращает все слои населения (от политических деятелей до интеллектуальной элиты) в единую толпу, архаическую массу, стремящуюся «на ветхую, тучную почву Европы, чтобы мелко потоптавшись на ней, умереть, ничего не прибавив к ее богатствам» [6]. Потому сохранение и защита духовной природы человека, его индивидуальности становится актуальной в цивилизации, построенной по принципу механических конструкций и технологий. Эта серьезная проблема врастает в задачу культуры новой эпохи – преодолеть грубый, потребляющий способ отношений масскульта и государства к природе и человеческой органике, ради выхода к созиданию, сохранению творческих форм культуры и укорененности в бытии человека будущего.
Если опереться на бытийные возможности современной культуры, то можно видеть что наиболее действенным инструментом для прорыва в будущее является информация, двойственную природу которой необходимо знать. Информация в дословном значении представляет собою иную форму бытия, существующую во времени и пространстве. С одной стороны, будучи производной от виртуальной (ментальной) реальности, которая вплетена в канву с действительными событиями жизни, она создаёт пограничную территорию вне шкалы базовых ценностей человеческого общежития. С другой стороны, информация как несуществующая во времени и пространстве действительность становится единым полем бытия современного человечества. Возможен ли в современных условиях адекватный Ответ на Вызов настоящего? Возможен, но только через педагогическую практику определения постоянных констант становления человека в мире.
Выявление данных величин базируется на признании общих законов развития бытия в целом. Бытие как протяженность пространства во времени утверждается в признании того, что оно есть, то есть в непосредственном его принятии. Но специфика данного само настроя на бытие, кроется в том, что его мерилом становиться человек, не самостоятельно устанавливающий свои шкалы ценностей и измерений для бытия, а наоборот, входящий в резонанс и понимание не только бытия мира, но и бытия культурно-исторического развития, добровольно принимающий то, что оно также есть и другим быть не может (в силу необратимости процессов внешней истории). Эта процедура обнаружения и встречи с миром влечёт за собой непосредственное погружение в стихию действительной реальности, к столкновению с негативными сторонами которой личность должна быть готова. Опорой и её защитой в этом случае может стать поле экзистенциального опыта предшествующих эпох культуры, весь накопленный потенциал бытийных возможностей человечества. В процессе освоения и познания незыблемых законов бытия мира и человека, отраженных в феноменах народной и художественной культуре «должного», а «не все дозволенного», в постоянном диалоге с окружающей действительностью, возможно постепенное возвращение к выявлению органической природы образования личности, «выпрямлению» человека настоящего для выявления в нём потенций будущего.
Культуролог Горина Ирина
Ссылки
1 В. В. Розанов. Сумерки просвещения. М., 1990., c. 19.
2 В. В. Розанов. Указ.соч., c. 22.
3 В. В. Розанов. Указ.соч., c. 4-8.
4 Там же.
5 М. С. Каган. Введение в историю мировой культуры. Спб., 2003., Кн. 2. С. 272.
6 В. В. Розанов. Указ.соч., с. 16.
_________________________
Дата публикации 19.09.06
|
