«Тихая сосна». Александр Херсонов.
«Тихая сосна».
В годы детства уплывала речка
«Тихая сосна».
Помнится, как екало сердечко.
Глубина!
Город незаметный, камышовый
Острогожск,
Ребятне своей рекой веселой
был пригож.
Был не гордым, был не знаменитым.
Просто был.
Да рекою, голубым магнитом
все манил.
Серебра недвижные потоки
Отражали свет…
Жизни юной начиная сроки,
первый след.
И была она совсем не малость
В те года.
Родина здесь в сердце начиналась
Навсегда.
А еще мне, помнится, любила
Удивлять.
Радугу в полнеба выводила
Погулять.
Годы шли. Края легли иные
Под сапог.
Но забыть те дуги расписные
Я не мог.
И когда безвременья и боли
час настал,
Той реки дыханием и волей
воскресал.
Воскресал из хаоса и тлена
жизнь любя.
Уходил из тягостного плена
Сам в себя.
Все искал свою свирель пастушью
Свой напев.
Вопреки неверью, равнодушию
Страх презрев.
И покуда лик ее стоокий
В небесах,
Голос мой не будет одиноким
В голосах.
Ты живи, живи не умирая
Мать-река.
Ты неси от края и до края
Облака.
Техничка.
Как далека та первая страничка!
Давно уже не снятся те года,
когда стояла на крыльце техничка
и колокольцем медным нас звала.
И звон летел в дощатые заборы.
И мы бежали мокрые в свой класс.
Решали кулаками вздоры-споры,
Девчонок обижали. И не раз!
Она как мать нас взглядом провожала.
И знала все, что только можно знать.
И вот уже ругать кого-то стала,
кого-то стала бойко защищать.
Случилось так: я шел домой хромая,
родителей в учительскую звать.
Она же, взглядом молча провожая,
старалась как-то поддержать…
Мне счастье стало давнею привычкой.
И все дано, что только можно дать.
…Тебе хочу я, старая техничка,
не зная от чего к руке припасть.
Как далека та, первая страничка!
Давно уже не снятся те года.
Но, как и прежде, на крыльце техничка
И во дворе ребячьи голоса.
Морозы.
Какие за окном стоят морозы!
А здесь тепла, покоя уголок.
И забываешь горестные слезы,
чужую боль, не бьющую в висок.
Да только память беспокойной стала.
Все череду далеких дней ведет.
Вот на плацу, понуро и устало,
мы ждем развода. Замерзает взвод.
Амурские недобрые морозы,
Учили москвичей тепло любить!
Вытаскивать крепчайшие занозы
И батареей клубовской лечить.
Стоишь, бывало, ночью в карауле:
бушлат, шинель и шуба на тебе.
А, кажется, раздели и разули
такой мороз на выгнутой спине.
Или идет машина на ученье.
Два дня в степи, морозец - молодец!
Есть валенки? Твой солдат спасенье.
Иначе ты и часу не боец.
Бывало и натопят. Ну, парная!
Горячий пот стекает по лицу…
А ноги, держим так, не разувая.
Подошвы примерзают на полу.
Как дома хорошо! Напился чаю.
Стихи пишу. Гоню усталость прочь.
Да, я уже давно не замерзаю.
Но кто-то мерзнет, мерзнет в эту ночь.
Ода Меркурию.
Чему я оду посвятил?
Да, да, торговле, верно.
Ларькам, лоткам, что было сил.
Базарам откровенно.
Ну что за жизнь среди нужды
Без нужного товару?
Это как мыться без воды,
Иль париться без пару.
Торговля всем отец и мать.
Мир ею возродился…
Кто первым начал торговать
я веселый путь пустился!
Я мир торговли полюбил.
Ее грядет эпоха.
И строчки эти не забыл
Продать совсем неплохо.
Когда торговля верх берет,
Какой народ дерется?
Будь славен тот, кто продает.
Но сам не продается.
|
